Maps

Когда Чонин соглашается расслабиться с парнями, он думает, что его ждет веселье, немного алкоголя, щепотка сплетен о стюарде из другой компании, который спит с женатым вторым пилотом, или простая болтовня о тех местах, где они хотели бы побывать в будущем. Чего Чонин совершенно не ожидает, так это то, что предметом этих сплетен станет он сам. Бар переполнен болтовней посетителей, смешанный со смехом, звоном бокалов и музыкой, льющейся из динамиков, но, очевидно, к ужасу Чонина, даже этих звуков недостаточно, чтобы заглушить подколки его новых друзей. - Так значит у тебя стоит на командира экипажа Ким Сухо, - говорит Лухан, предварительно поблагодарив официанта за принесенный напиток и сделав глоток. Уверенность в его голосе указывает на то, что это утверждение, а не вопрос. Сердце Чонина пропускает один удар. - Ооо, Чонин! Решил не терять времени зря и сразу замахнулся на командира? - добавляет Кёнсу с ухмылкой. – Сухо сексуален. - Что? – отзывается Чонин с негодованием. Он нервно крутит головой по сторонам, проверяя, не услышал ли кто-нибудь, и благодарит небеса за то, что остальные по-прежнему увлечены своими собеседниками. – Да, он привлекательный, но откуда вообще взялось такое предположение? Он меня не интересует, – в свою защиту говорит он, стараясь свести беспокойство в голосе к минимуму. - Мой источник утверждает иное, – Лухан откидывается на спинку стула, скрещивая на груди руки. Он выглядит самодовольно, а это плохой знак. - Кто тебе такое сказал? – Чонин сужает глаза, но не надо быть гением, чтобы дать ответ на этот вопрос. Особенно учитывая тот факт, что сидящий напротив Сехун даже не пытается скрыть ухмылку на губах. Чонин вздыхает. Следовало бы догадаться. – Не слушай его, он сам не знает, о чем говорит. - Ой, правда что ли? – произносит Сехун и, следуя примеру Лухана, тоже скрещивает руки на груди, при этом одаривая Чонина понимающим взглядом. - Да, - говорит Чонин, посылая ему в ответ взгляд «а-ну-ка-заткнулся». - Но, Чонин, основываясь на имеющихся у него доказательствах… я вынужден с ним согласиться. Чонин видит, как обычно ничего не выражающее лицо Сехуна становится довольным. Несмотря на годы их дружбы и тот факт, что Сехун дернул за пару ниточек, чтобы его приняли сюда на работу, Чонина вдруг одолевает нестерпимое желание задушить его. Но устраивать представление на глазах у коллег будет не самой умной идеей. Решив, что он слишком сильно любит свою работу, Чонин подавляет свой первоначальный порыв и многозначительно смотрит на Сехуна. Совершенно не впечатлившись, Сехун начинает улыбаться еще шире. - Какие еще доказательства? Даже говорить не о чем, - спорит Чонин. Он изо всех сил сдерживается, чтобы не пнуть Сехуна пару раз под столом, поэтому следующие слова срываются с губ раньше, чем ему удается себя остановить. – Я смотрю на командира Чунмёна исключительно как на профессионала. Кажется, что земной шар перестает вращаться, когда Чонин осознает свою ошибку. - Чунмён? – Лухан ахает и заливается смехом. – Сехун-а, ты не упоминал, что они уже перешли на имена! – Лухан взволнованно хлопает в ладони, как будто это лучшее открытие, сделанное за день. Чонин разрывается между желанием настучать себе по шее и убежать отсюда как можно скорее. Он официально обречён. - Я этого не знал, - отвечает Сехун, посмеиваясь.- Я удивлен не меньше твоего, хён. - Всё совсем не так, - начинает Чонин, но Лухан перебивает, делая вид, что не слышит его. - Черт, я так долго с вами не летал, ребят, что многое успел пропустить, - жалуется Лухан. – Что еще ты от нас скрываешь, Ким Чонин? - Ничего! – Чонин салфеткой протирает вспотевший лоб и залпом допивает оставшийся алкоголь в бокале. Он слишком трезв для подобных разговоров. – В этом нет ничего особенного, ясно? Мы познакомились поближе, и он сказал мне называть его так, - объясняет Чонин в попытке хоть как-то поправить ситуацию. Этого объяснения должно быть достаточно. Это вполне естественное развитие дружеских отношений между коллегами, если бы это была любая другая ситуация. Но они говорят о Чун… Су… своем командире, о том, кто никого, особенно новичков, так просто в свою жизнь не пускает. И даже малейший шанс того, что тема забудется, испаряется, как только Чонин произносит эти слова. - Видишь?! – вскрикивает Сехун, размахивая руками. – И как теперь ты собираешься убедить нас, что между вами ничего нет? - Он прав. Нам потребовалось не меньше двух лет, чтобы он позволил называть себя настоящим именем, а некоторые до сих пор зовут его Сухо даже во внерабочее время, - добавляет Лухан, и даже Кёнсу – хороший, скромный Кёнсу – кивает головой. Всё, теперь точно ему никуда не деться. – Но не ты, конечно же, – Лухан с намеком приподнимает бровь. Чонин чувствует, как начинают гореть щеки, и алкоголь, к сожалению, не имеет к этому никакого отношения. – И вообще, о чем вы с ним разговариваете? - Ни о чем особенном, - пожимает плечами Чонин. Сехун с Луханом смотрят на него, ожидая правдивую информацию, поэтому, вздохнув, Чонин продолжает: - Он интересовался, нет ли у меня планов стать когда-нибудь пилотом, и показывал мне навигационное оборудование. Алкоголь, наверное, уже ударил в голову, потому что чем больше он говорит, тем больше причин для подколок дает своим друзьям. - Что? – Лухан почти кричит с недоверием в голосе, привлекая внимание других людей. Еще немного, и Чонин полезет прятаться под стол. – Когда это было? - Пару недель назад? Ответ выходит таким, будто Чонин сам в этом не уверен, но на самом деле забыть об этом не сможет никогда. Он помнит каким голосом Чунмён говорил как амбициозен и трудолюбив Чонин и что он может достичь намного большего, если захочет. Чонин помнит, как Чунмён посадил его на левое сидение, а сам встал сзади, положив руки Чонина на штурвал и накрыв своими, чтобы помочь управлять, а прямо над самым ухом бормотал о разворотах и тангаже. Чонин знает эту информацию наизусть, но близость тела Чунмёна лишает его остатков разума. Нервозность он скидывает на попытки не облажаться перед начальником, но, возможно, за этим стоит нечто большее. Большее, чем Чонин готов признать. - Ты мне не рассказывал, - подает голос Сехун, вырывая из мыслей. – Я думал, мы друзья, – Сехун драматично всхлипывает, а Чонин закатывает глаза. - Ты трогал его штучку? – спрашивает Лухан. - Да, - на автомате отвечает Чонин, все еще витая в воспоминаниях о Чунмёне. Все за столом начинают откровенно ухахатываться, и он замечает очередную оплошность своего ответа. – В смысле нет! Ох, вы прекрасно поняли, что я имел в виду! – Чонин хмурится, глядя на своих веселящихся друзей. – Это штурвал, следите за своими языками. - Мелочи, - отмахивается Лухан. – Не пытайся сменить тему. - Послушай, - Чонин проводит рукой по лицу, стараясь собраться, - между нами ничего нет. Просто он очень дружелюбный и помогает мне влиться в коллектив. Почему в это так сложно поверить? - Ну, причин бесчисленно много, - отвечает Сехун, и Чонин тут же жалеет, что задал вопрос. – Стоит мне упоминать ту проникновенную восхищенную речь, которую мне пришлось выслушать на днях? – Чонин снова краснеет. – Или тот факт, что ты выполняешь все его приказы, глазом не моргнув? Чонин по-настоящему жалеет, что не задушил Сехуна, пока была возможность. Предатель. - Конечно, я же новенький в компании, забыл? Кроме того, моя работа заключается как раз в том, чтобы делать всё, что он говорит. Он командир самолета. - Ага, и делать даже то, о чем он не просил лично тебя, - выбалтывает молчавший Кёнсу. Чонин удивленно распахивает глаза. – Тебе не кажется немного подозрительным, что ты в последнее время обслуживаешь преимущественно первый класс? Очевидно, что ты его любимчик. И нам приходится выпивать весь тот кофе, что ты ему таскаешь. Один человек столько кофеина не выдержит. Мне кажется, он принимает кофе только потому, что хочет заценить вид твоей задницы в униформе, когда ты отворачиваешься. - Хён! – ахает Чонин, а Сехун с Луханом снова взрываются от смеха. – Никакого от тебя толку. - Я не хотел, - пожимает плечами тот. Все милые слова, которые обычно возникали наряду с образом Кёнсу, вмиг испарились, оставляя коварность и злорадность, а еще совращение Сехуном и Луханом. Сехун победно пляшет на стуле и тянется к Кёнсу, чтобы обнять, с радостью принимая его на темную сторону. - Ты должен был быть на моей стороне, - скулит Чонин. - Прости, Чонин-а, слишком уж большое удовольствие, чтобы от него отказываться, – Кёнсу нежно улыбается ему, и этого достаточно, чтобы сбить все возмущения. Чонин не умеет долго на него злиться. - Ты невыносим, – Чонин по-прежнему хмурится и недовольно подпрыгивает на стуле. Потому что не знает, как убедить их – или себя? – что он просто восхищается командиром Чунмёном, только и всего. – Думайте, что хотите, только прекратите на меня набрасываться. Спустя мгновение на плечо Чонина опускается рука и раздается знакомый голос. - Кто невыносим? – интересуется голос, и Чонин тут же выпрямляется по струнке. Оборачиваться ему не обязательно. Он знает, кому принадлежит голос, тысячу раз до этого проигрывавшийся у него в голове. - Сухо! – радостно произносит Кёнсу, вставая, чтобы поприветствовать его должным образом. Чонин успевает заметить блеск в глазах Лухана и Сехуна, когда поворачивается, чтобы тоже поприветствовать Чунмёна. Ему хватает доли секунды, чтобы осмотреть его с головы до ног, замечая, что он все еще в своей униформе. Пиджак перекинут через руку, возможно только что прилетел, и даже спустя длинный рабочий день он выглядит замечательно, как и всегда. - Командир, - говорит Чонин, чуть кланяясь. Чунмён в ответ легонько сжимает его плечо. - Привет, Сехун, Лухан, - произносит Чунмён, и они машут ему, улыбаясь. - Мы как раз только что говорили о тебе, - комментирует Кёнсу и, похлопав Чунмёна по спине, садится на место. - Вот как, - удивляется тот словам Кёнсу. – Я надеюсь, о чём-то хорошем, - улыбается он. - Конечно, - улыбается Лухан в ответ. Те, кто не знает Лухана, решили бы, что это ангельская улыбка, но следующие сказанные слова подтверждают, что всё совсем не так. – Особенно со стороны нашего Кая, – он смотрит на Чонина. – Правда, Кай? У Чонина закипает кровь. Но прежде, чем он успевает ответить, вклинивается Чунмён. - Это правда? – Чунмён тоже поворачивается к нему. Чонин уже со счета сбился, сколько раз он хотел оказаться подальше отсюда за этот вечер. – Я рад, что чувства взаимны, мне тоже есть, что сказать хорошего о Чонине. В глазах Чунмёна что-то мелькает, но исчезает так же быстро, как и появляется, не позволяя Чонину расшифровать смысл. Чонином овладевает смущение, щеки начинают алеть под насмешки друзей. Разрываясь между желанием ответить что-то Лухану в ответ на его поддразнивания и поблагодарить Чунмёна за совершенно очевидный комплимент, Чонин может лишь робко улыбнуться в ответ. И тут же отводит взгляд, от чего Чунмён смеется. И снова Чонин застревает в образе влюбленной школьницы, подбрасывая теории друзей еще больше доказательств. Тем не менее, Чонину кажется, что данная ситуация очень похожа на школу, где слухи распространяются со скоростью лесного пожара. И в этот раз, к сожалению, предметом слухов становится он сам. - Ты останешься? – спрашивает Кёнсу, когда смех утихает. Чунмён качает головой. - Нет, я лишь забежал кое-что передать Крису. – Он указывает на человека, сидящего за ближайшим к ним столиком. Внутри Чонина поселяется разочарование. Он в тайне надеялся, что Чунмён скажет да, и они проведут немного времени вместе. Для разнообразия не на борту самолета или в аэропорту. - Ой, да ладно, посиди с нами чуть-чуть, - уговаривает Кёнсу, но Чунмён опять качает головой. - Всего один бокал, - настаивает Сехун. И тут Чонин только начинает думать, что о нем наконец забыли, но Сехун добавляет с усмешкой: - За счет Чонина. Уверен, он не против. И снова это дикое желание задушить засранца. Забыть о годах дружбы, забыть обо всем; Чонин убьет Сехуна прямо сейчас! Когда Чонин начинает поднимать руки, живо представляя, как пальцы сжимают его горло, раздается хихиканье Чунмёна. - Простите, как бы сильно я ни хотел принять ваше предложение, все-таки я должен отказать, - говорит Чунмён, виновато улыбаясь Чонину, как будто это была его идея, а не Сехуна. - Да нет, все в порядке, не слушай Сехуна. Не подумай, что я не хотел бы, чтобы ты остался. Или не хотел бы купить тебе выпить. В смысле, по-дружески. Улыбка Чунмёна становится немного удивленной, и Чонин периферийным зрением видит, как Кёнсу закрывает рукой лицо. Но винить тут его не в чем. Он, безусловно, отличную себе роет могилу. - Не нужно ничего объяснять. У меня завтра утром рейс. Вообще-то, у нас всех, если я не ошибаюсь, - напоминает им Чунмён. И да, им действительно всем завтра утром лететь до Берлина. – Так что пейте в разумных пределах. - Да, мамочка, - отвечает Лухан и с улыбкой опустошает свой бокал до дна. Чунмён вздыхает. - Ладно, мне пора идти. Увидимся через несколько часов. – Он машет всем на прощание. – Пока, Чонин. – И еще раз улыбнувшись, теряется в толпе. И минуты не проходит, как жизнь Чонина вновь превращается в ад на Земле. - Пока, Чонин, - имитирует Сехун голос Чунмёна, смеша Кёнсу и Лухана. - Я убью тебя, О Сехун, - рычит Чонин. – Одно дело, когда ты дразнишь меня вот так, а другое дело, когда выделываешься перед командиром Сухо! - Я тебя умоляю! Он только что сделал тебе одолжение, - становится Лухан на его защиту. И естественно он на его стороне, еще один предатель. - С каких это пор неловкие ситуации – это одолжение? – Чонин скрещивает руки на груди. - С тех самых, как мы посеяли в разуме Чунмёна семена возможного любовного интереса, - начинает Лухан, перебирая пальцами, как безумный ученый в мультфильме. – Чунмён может предпринять более решительные меры, ведь, очевидно, ты тоже ему нравишься. - Что? Лухан вздыхает. - Ничего, Чонин. Сам увидишь. Вечеринка в Берлине в честь Нового года как раз подоспела вовремя. Еще до конца года ты будешь затянут в отношения, запомни мои слова. – Он стучит по столу. – Или тебя хотя бы совратят. Мне нужно еще выпить, устраивать твою личную жизнь так утомительно. Официант! Чонин молча смотрит на своих друзей, которые, наконец-то оставляют эту тему в покое. Именно этого Чонин и хотел: чтобы они перестали его дразнить и вернулись к обсуждению матча Манчестер – Челси. Но в данный момент Чонин хочет лишь одного. Разобраться во всём. В словах Лухана. В том, почему он расстроился, когда Чунмён сказал, что не может остаться. И что еще более важно, почему у него так бешено стучит сердце, когда Чунмён улыбается. Он откидывает все мысли в сторону, чтобы насладится оставшейся частью вечера, зная, что потом, когда Чонин ляжет в кровать, они вернутся вновь. Потому что Лухан, Сехун и Кёнсу посеяли семена сомнений не только в разум Чунмёна. Но и в его тоже.