И у огней небесных стран сегодня будет тепло

Дороги сплелись в тугой клубок влюбленных змей, И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло... Лукавый, смирись! Мы все равно тебя сильней, И у огней небесных стран сегодня будет тепло.

      Послеполуденное солнце Дубая адски пекло и не располагало к прогулкам, даром что Иван привык к жаркой погоде в Испании. И как только Златко жил в этих местах двенадцать лет? Иван прикрыл дверь в комнату и со вздохом пролистнул уже засмотренные до дыр фотографии. Забавно: это выражение появилось в эпоху бумажных носителей, но от него до сих пор не отвыкнешь, когда ты готов прожечь экран взглядом.       …Давящий предгрозовой жар, который заставлял шататься их и без того вымотанные тела, разродился стальными зернышками дождя. Это было похоже на брызганье водой в лицо обморочному. Флаги, которыми обмоталась половина сборной, тяжелыми сырыми полотнищами облепляли товарищей Ивана. Ему же тем вечером в Лужниках хватало тяжести и от серебряной медали на шее. Он тогда, зарывшись пальцами в мокрые волосы Луки, вспоминал ночь на первое июня, проведенную в лесу под Ровинем, и ту чертову… ну правильно, чертову сделку ради победы, которая — вот сюрприз — оказалась с подвохом, и они, Ватрени, остались теперь у разбитого корыта. И даже набить морду Николе Калиничу не хотелось, когда они встретятся, никаких душевных сил не было. Ровно год. В течение которого их будут преследовать травмы, фейлы и прочая херня — не говоря уже о том, что кому-то придется вообще уйти из сборной.       …«Этот год оправдал себя на всю катушку», — думал Иван под бесконечный хейт болельщиков Барселоны, когда в конце мая, вместо вызова на матч против Уэльса, его решительно погнали отдыхать тренерский штаб и капитан. Не то чтобы Иван сильно протестовал: результаты медосмотра по его многострадальной правой ноге были таковы, что ходить-то он мог спокойно, а вот играть с полной выкладкой… вердикт доктора Немеца, хоть и официально ушедшего на покой, был неутешителен. За этот злоебучий последний месяц Иван швырнул в стену телефон, чуть не подрался с пришедшими к нему домой «поговорить» кулес и даже с друзьями из Барсы начал разговаривать сквозь зубы. Руководство мутило воду, то ли собираясь продать Ивана, то ли клясться ему в вечной любви.       — Ты хочешь доиграться, как Шиме, и выбыть с операцией на сезон? А чтобы наблюдать у тебя стресс, не надо быть психиатром, — сказал Лука, сверля Ивана взглядом в общем видеочате, где шло совещание. — Сто тридцать матчей за два сезона, блестящий рекорд Ивана Ракитича, который безостановочно играет, как костнеровский почтальон — в дождь, снег, дикую жару и в сумраке ночи, а?       Иван согласился, что сейчас скорее вреден для себя и сборной, нежели полезен и предложил Луке пойти в видеоблогеры после завершения карьеры.       Он смотрел дома свежие фото друзей, бегающих под другим летним дождем. В воздухе висела морось, обрезанные волосы Луки липли к сосредоточенному лицу, капитан бежал на небольшой дистанции от остальных, весело болтающих между собой товарищей, словно бы бессознательно оставлял возле себя место для того, кого там не было. Невысокие манящие зеленые горы с тропинками, которые начинались почти сразу за стадионом в Омише… Лука прислал видео, где, смачно поедая банан и снимая окрестности, жалел, как было бы здорово после товарищеского матча забраться вдвоем наверх. Посмотреть пиратскую крепость Омиша, устроить пикник, прихватив тушеной крольчатины, которую вкусно готовят в местном кафе, любоваться на залив с яхтами. Иван согласился, и, не отводя глаз от его губ, предложил ему после завершения карьеры лучше пойти в вебкам-модели, а потом отправился в ванную. На матч с Уэльсом можно было и приехать поболеть за парней, в кои-то веки без ухищрений повидаться с Лукой.       А потом эта новость о Хосе Рейесе. Господи, не по такому поводу Иван желал снова посетить Севилью. Они с Хосе были приятелями, хотя и годами не виделись. Ужасная, нелепая смерть бывшего сокомандника добавляла мрака в начало этого лета. Как никогда хотелось ощутить себя живым и рвануть в Хорватию прямиком из Севильи, с похорон. Но Алтея и Адара углядели в туристическом каталоге океанариум и прочие красоты Дубая и немедля запросились туда при бурной поддержке Ракель — благо, Иван обещал «как-нибудь в отпуске» свозить их в Эмираты. Он ни в чем не мог им отказать. Дороги вели в любом направлении, но ни одна не сводила его и Луку.       Поднимаясь по трапу среди утреннего тумана в Барселоне, Иван признался себе, что попросту боится оказаться в Осиеке. Ватрени проиграли Португалии три года назад, когда он ухромал на скамейку. Продули в единственной игре без него при отборе на мундиаль (но хоть тогда в остальном повезло). Уступили в ноябре и Англии, проебав свой последний шанс в Лиге Наций, когда Иван выбыл из-за испанцев. Для нынешнего горе-состава сборной он был жизненно важен, и теперь ему было откровенно страшно, чем окончится игра с Уэльсом, когда он вынужден оставаться зрителем. Ну да, через год их общее проклятие якобы должно было закончиться, и этот год только что прошел. Но верилось Ивану слабо, учитывая, что тяжелое восстановление Стринича, Врсалько и Пиварича началось задолго до истечения срока, а закончиться должно было черт знает когда. И Ивана с Анте Ребичем успели догнать проблемы еще до окончания мая.       Лучше не расстраивать принцесс и полечить нервишки туризмом, все равно в Осиеке от Ивана толку не будет. «Скройся в тумане, засунь голову в песок, чтобы не видеть очередной проигрыш из первых рядов», — ехидно добавил внутренний голос. Иван заткнул его, достал телефон и предложил Златко поставить на ворота Доминика. Как ни любила сборная, и Иван тоже, добродушного нескладеху Ловре, он был слишком нестабилен, а рисковать сейчас нельзя. Златко обещал, что подумает — сам он предпочитал Ловре. Иван уже хотел окончить разговор — вот-вот скомандуют отключить мобильники, но, повинуясь неожиданному наитию, попросил отдать на время седьмой номер Брекало, который обычно выступал под двойкой Шиме. Пусть мальчонка-нападающий, пришедший в сборную уже после совершения сделки, получит удачу, которой уже давно нет у Ивана. Оставалось надеяться, что хотя бы собственный сюрприз со здоровьем будет иметь и обратную сторону. Порой, когда один из них — Иван или Лука — падал, второй мог взлететь…       Забавная легкая дишдаша, надетая Иваном для экзотичных селфи, разношерстные толпы туристов, Бурдж-Халифа, от любования на который начинала болеть шея… Не зря Дубай называли небесным городом. Частный зоопарк строительного магната Бельхаса и его сына, посещаемый столькими знаменитостями, вызвал восторг семейства. В вольере шипел тугой клубок розоватых змей, у которых был брачный сезон. Жираф утаскивал ароматную зеленую веточку, которую Иван взял в зубы, и неуловимо напоминал Ловре. Лемура с полосатым хвостом вдвое длиннее самого обладателя можно было посадить на колени и кормить сушеными кусочками фруктов. Когда Брозо не высыпался, то выглядел примерно так же. Медведь оказался совсем ручным, вставал на задние лапы, тянясь за бутылочкой, и вызывал у Ивана воспоминания о Матео, когда младший приятель перебирал с алкоголем, и его требовалось уложить в тихом уголке.       Скрипучий звук отвлек Ивана от кормления матеоподобного медведя. На скальном выступе сидела некрупная сова, топорщила перья и таращилась круглыми светло-карими глазами.       — Это тоже ваш питомец? — спросил Иван. Английский здесь знали почти все.       — Нет, — улыбнулся хозяин коллекции редких животных, — это простая болотная сова, иногда они мигрируют через Дубай.       Нога, не беспокоившая вне тренировок, начала слегка ныть. Иван проверил время — два часа до матча. Он распрощался с радушными арабами, традиционно раздарив свои подписанные футболки — хорватскую и барселонскую, и заторопил родных в отель.       …Перед началом игры прилетела смска от Брозо, который обещал исполнить трюк крокодила, если будет повод, и видео от Домагоя, который согнал всю раздевалку в разной степени раздетости передавать привет раненым бойцам. Ракель с девочками легли подремать в соседней комнате. «Лучше им сейчас меня не видеть». Иван, не глядя, вытащил какую-то бутылку из мини-бара, закрыл жалюзи и тяжело опустился в кресло перед экраном, вытягивая разболевшуюся ногу. Пальцы на руках и ногах холодели, он не ощущал ни вкуса, ни запахов, в ушах стоял странный звук, похожий на нарастающий унылый писк стандартного будильника. Иван надел наушники и прибавил громкость на пульте, чтобы старое доброе «в бой, в бой за народ свой» заглушало все ненужное.       Он надеялся, что ни в чем не ошибся, и что ему не зря столь хреново. Доминик надежно стоял на воротах, ловя такие удары в створ, которые вряд ли взял бы Ловре. Лука был на поле собой и Иваном, живым сгустком энергии, ядром атома, вокруг которого движутся электроны, их неизменно стабильная связка с Андреем обеспечила несколько прекрасных атак. В один момент Лука бешеным рывком, почти в падении, успел отдать дальнюю передачу на Брекало, а новичок ее поймал. Связка из них неожиданно получилась такая, словно Лука, не глядя, раз за разом безошибочно играл с Иваном, а семерка-Брекало почти не отставал от капитана. Наконец, Перишич, неутомимый трудяга, забил второй гол с подачи Луки, который полетел ничком на газон, но опять успел сделать пас. Но мало, еще слишком мало для победы, незамеченный судьей автогол Домагоя был словно издевкой, валлийцы забьют второй в любой момент, даже ничья будет означать, что злая судьба для сборной не окончена… В Осиеке было за тридцать, два перерыва на гидратацию слабо помогали вымокшим игрокам.       На последних минутах Иван ощутил, как к нему возвращаются не только душевные, но и физические силы. А над полем взмыло табло с цифрами 10 и 13. Лука, словно лишившись всей энергии, отдал капитанскую повязку Домагою, и, прихрамывая, направился к бровке. Но вдруг тезка Ивана опустился на траву, над ним захлопотали медики. Лука крикнул что-то Даличу, обратно надевая резинку на волосы и забирая повязку — доигрывать, хоть тушкой, хоть чучелом. Перишича, который схлопотал тепловой удар, заменили вместо Луки неумелым защитником, и эти оставшиеся пару минут Иван провел в страхе, что подлая удача еще успеет устроить им сюрприз с голом. Насколько же легче было бы бегать там, хоть на одной ноге… все, победа! Все кончено, сука, наша взяла!       Иван едва успел отослать поздравления — и тут его срубило прямо в кресле. В первый раз за эти недели сон его был спокоен и возвращал бодрость.       В последующие дни его так закрутили встречи с приехавшей сюда же родней Ракель и походы по достопримечательностям, что он почти не успевал заходить в интернет, не то что созвониться с парнями. Ивана часто узнавали и восторженно фоткались с ним, после испанских болельщиков здешнее отношение грело душу. Он успел лишь лайкнуть послематчевые фото, начав с того, где был сияющий Лука в полуснятой футболке, которая открывала родинку на животе, самую любимую у Ивана.       Товарищеский матч против Туниса не предвещал проблем, да еще в родных стенах… так казалось, пока Иван не увидел кривой состав в деле. Андрей, Деян и Брекало старались, но сыгранности с новичками не хватало, а капитана-Домагоя, который привез роковой пенальти, Ивану хотелось то ли оттаскать за хвост, то ли пожалеть. В отличие от дневного солнечного матча в Осиеке, здесь стояла предгрозовая темень и явная духота, что неприятно напоминало Лужники. Иван недоумевал, почему игроков, которые с первых минут будто выкупаны в поту, не отправляют на водопой. На семидесятой минуте, когда начался дождь, Иван уже знал, что он сейчас увидит — по тому, как его начало бросать то в жар, то в холод. Луку выпустили спасать положение. Капитан отправился подавать с углового под первые раскаты грома. Тощая фигурка на фоне бортика стадиона слегка отступила от мяча, до боли знакомым движением, с расчетливым лицом гроссмейстера, который неторопливо продумывает ход…       Картинка исказилась и пропала. Иван порадовался, что сидит в номере один, сославшись на нездоровье — семья сейчас любовалась океанариумом. Малышкам незачем слушать мат на четырех языках, потому что сигнал так и не восстановился.       Он зарылся в интернет и после мучительного ожидания увидел, что уже в пятом матче Хорватии подряд итоговый счет 1:2. Сегодня — вновь проигрышный. На фото с последних минут игры вовсю хлестал ливень, гроза над Вараждином была такой сильной, что оборвалась трансляция. Чертов дождь и красно-белая форма, похожий на мокрую птицу Лука… «Уймись, это всего лишь товарняк для наигрывания новичков». Иван, зажмурившись, ударил кулаком по столу.       Через час он вздрогнул от сигнала скайпа на ноутбуке. Огни «небесного города» за окном освещали комнату. Опять отрубился, надо же. В чате хмурилась родная носатая физиономия. Лицо капитана за год постарело на добрые пять, проклятье могло отожрать у некоторых красоту и молодость, Иван не сомневался, что не только он сам, но и Лука вытянул такой «лотерейный билетик». Помимо тех вещей, которые они жеребьевкой брали за товарищей.       — Как ты? — выпалили они оба.       — Я-то норм, — криво ухмыльнулся Лука, — сам же знаешь, каково бывает, когда я становлюсь полудохлым, а ты начинаешь феерить на поле, силы берутся из ниоткуда, сворачиваешь горы… считай, что победа над Уэльсом — это и твоя заслуга тоже. Плюс твои ценные советы насчет Доминика и Йосипа, который превратился в малокалиберную Ракету.       — А сегодня?       — Нну… Златко зря не выпустил меня раньше и убрал Йосипа и Андрея. У Чакташа, этого новенького, был нереализованный момент под конец. Слугу на отборочные матчи поставят в ворота только через мой труп.       — А что там наш олух? — спохватился Иван.       — Убитый. Побрел к себе, не отрываясь от смартфона. Домагой живет с Миланом, тот сразу ушел из их номера на посиделки в гостиную. Там в теннис играют, готовятся к завтрашнему. Брозо на меня только покосился — и тоже туда убежал, — подмигнул Лука.       — Надеюсь, у Субы-молодого отца сегодня есть время кое-кого поутешать. Я боялся, что срок сделки истек, а все равно на поле случится какое-то гадство, не может же быть, чтобы Хорватии просто так взяло и повезло. Поэтому не хотелось приезжать к вам балластом, — вздохнул Иван.       — В Осиеке гадство уж точно пыталось случиться, если бы на меня израсходовали последнюю замену чуть раньше, чем Иван упадет.       — Ага. Бэйл за несколько минут успел бы вколотить гол, останься вы вдесятером. Но сегодняшнее — что это была за хрень? Думаешь, мы навсегда увязли, Лука? Или это уже наш заурядный проеб, стечение обстоятельств, а сделка осталась в прошлом?       Повисла тишина. Лука потянул вниз ворот футболки, как часто делал, нервничая на интервью.       — Товарняк есть товарняк, для гордости команды не смертельно. Но я тоже после победы думал: ура, год прошел, мы вскарабкаемся теперь дальше, на Евро. А сейчас мне и грустно, и смешно: мы и впредь будем списывать свои проебы на проклятье, хотя мы просто ослабли при выбитых ребятах основы? Или, может, в договоре мелким шрифтом было написано, что имеется в виду... марсианский год?       — Сделай так еще, — попросил Иван.       — Что? — Лука с мимикой «бровки домиком» был до ужаса умилителен все двенадцать лет их знакомства.       — Оттяни ворот. Ты здорово загорел, такая четкая линия загара на шее, а ниже бледный. Хочу тебя там потрогать, — Иван потянулся, чувствуя напряжение в паху. — Насколько меня физически плющило, пока ты феерил на поле оба раза, настолько теперь стало лучше, когда игра кончилась.       — Ну-ка, ну-ка, покажи, насколько тебе стало лучше? — Лука послушался, в глазах его заплясали чертики.       — Забыл рассказать, я тут кормил в зоопарке зверушек с рук и даже изо рта. Они напоминали мне то Ловре, то Брозо, то Матео…       — Надеюсь, ты никого из них не кормил с рук или изо рта? — Лука провокационно облизнулся. Иван увидел, как он стягивает футболку, стараясь попасть в обзор камеры во всех деталях — и под кондиционером сразу стало жарко, как под белым солнцем пустыни.       — Я бы лучше тебя покормил, а то остались одни кости да мышцы… но с другой стороны, так будет легче трахать тебя у стены на весу, мой капитан. А для полного счастья там прилетела болотная сова, угадай, на кого она была похожа?       — Кстати, совы отличаются постоянством. На случай, если ты опять приревнуешь меня к кому-то из друзей, — пальцы правой руки Луки не спеша прошлись от линии загара вниз, к родимому пятну, затем к соску и начали его покручивать, левая рука оглаживала выпуклость на шортах. — Я не понял, почему ты все еще одет, где твоя шикарная задница?..       Иван отрегулировал веб-камеру и азартно стащил с себя все, устраиваясь покрасивее. Остатки одежды Луки на экране полетели куда-то далеко.       — Та твоя фотка с задранной футболкой два дня заставляла меня дрочить в одиночестве. Я помню на ощупь каждую твою родинку, — Иван раздвинул ноги и с силой повел ладонями вверх по внутренней стороне бедер, как обычно делал Лука, стал разминать ягодицы. — В следующий раз, когда встретимся в Испании — приходи на квартиру с гостевой формой, ясно? Повернись чуть влево… ага.       — В следующий раз... — Лука прерывисто вздохнул, обводя головку члена большим пальцем и наблюдая за ритмичными движениями Ивана, — я тебя вытащу на пляж, как тот, что под Омишем... где гладкая, шелковистая галька. Я давненько не видел твое охуенное тело в разводах морской соли и не слизывал ее с тебя. С твоего шрама, для начала.       — Окей... а не получится на пляж — я улягусь в ванну с морской солью и уточками, делов-то, — Иван тяжело дышал, дроча, представляя его требовательные руки, губы, язык на себе и видя его таким, беззастенчиво открывающимся, ласкающим себя пальцами снаружи и внутри, везде, где Иван жаждал побывать.       — Хочу тебя, Иво… — Лука с громким стоном запрокинул голову, вздрагивая всем телом. Иван старался не жмуриться от наслаждения и хорошенько все рассмотреть, а затем в несколько быстрых движений тоже довел себя до оргазма.       Задыхающийся Лука вытер руки и с яростной улыбкой склонился к камере, на лбу у него блестел пот.       — Похуй на этот матч, похуй на проклятье, завершилось оно или осталось, мы сильнее лукавого и будем еще побеждать. Мы — Ватрени, мы сами с ним в родстве. Что бы я делал без тебя, где бы мы ни были…       Иван, приходя в себя, погладил его лицо на экране, и подбирал слова, пытаясь не выглядеть, как персонаж сопливой мелодрамы... а впрочем, чего Лука от него не слышал?       Но внезапно тот ахнул, прошипел «блять!» и выключил связь. Иван удивленно нахмурился, глядя на окно скайпа. Затем звонко впечатал ладонь в лоб.       Вместо их с Лукой приватного чата него смотрел общий видеочат для совещаний сборной, в котором поспешно отключались еще несколько участников. Иван уже предвкушал, сколько народу на ближайшей тренировке побежит несколько лишних кругов по стадиону…