Picture yourself in a room full of broken glass Blood on the pieces, the pieces you can't put back A little white light in a sea gone black My head is the room and the room's full of broken glass*
Маттео сколько себя помнит всегда был в церкви. Мама по воскресеньям его водила туда часто. Сама она пела в хоре, а маленький Маттео постигал знания в воскресной школе и учил молебны. Церковь была самой обычной, как и все церкви в Берлине. Цветные витражи, серый камень и много икон, что не производили на мальчика никакого впечатления. Он задавался более глобальными вопросами — вроде как устроен мир или почему трава зеленая. А потом все пошло под откос. Мама Маттео начала часами смотреть в потолок. Подолгу лежала в кровати и не обращала на мальчика внимания. Когда же Флоренци пытался подойти к ней, что-то спросить или просто обнять она на него орала и со временем мальчик перестал к ней подходить, а потом и вовсе переехал к друзьям на квартиру. Мама каждый день ему пишет, отправляет стихи из библии, а подросток ее или игнорит, или говорит спасибо. Вы спросите, когда же Маттео стал геем? Это сложный вопрос даже для него самого. Он понял это, когда увидел своего лучшего друга в компании с девушкой. Ревность плотно переплелась с любовью и тогда-то парень и понял, что он в общем-то не по девочкам. Друзья хоть и знали, но сложно сказать, как они к этому относились. Йонас был довольно толерантным человеком и никак не отреагировал, лишь прочитал ему небольшую лекцию. Все остальные не знали или предполагали, а Маттео не распространялся.***
Встреча с Давидом это как взрыв эмоций. Лишь один взгляд, а для Маттео пролетела вся жизнь. Обычный школьный коридор, обычный день, а мир окрасился разноцветными красками, будто кто-то кинул цветных шариков в калейдоскоп. Флоренци тонул в глазах парня напротив и подбежавшая Сара была вообще не кстати. Следующая встреча произошла на вечеринке. Давид привел с собой какую-то Лауру и Маттео хотелось умереть. Казалось будто мир сломался. И парень заперся в своей комнате до конца вечеринки. Музыка била в голову, мешая думать, да и комната оставляла желать лучшего: кругом бардак — одежда разбросана, пепельница, полная окурков, бутылки из-под пива. На протяжении всего вечера Йонас пытался дозваться до Маттео. Орал о девушках, алкоголе, наркотиках, но ничего так и не выманило парня из комнаты. Только когда наконец настала тишина он вышел. После вечеринки квартира была хуже его комнаты. Повсюду валялись бутылки, остатки алкоголя были разлиты на столе, чья-то одежда лежала на диване. Кухня была похожа на один большой кошмар. Лишь около раковины стоял человек, которого Маттео никак не ожидал увидеть. Темноволосый юноша выливал пиво из бутылок и складывал их в какой-то пакет. — Давид, да? — спросил Маттео подходя к парню. — А ты Маттео видимо, — заключил Давид. — Именно. Так почему ты не ушел со всеми и остался здесь? — Маттео взял пару бутылок со стола и начал выливать их содержимое в раковину. — Решил помочь, ведь завтра это все надо убирать, — ответил Давид, складывая одну партию бутылок и беря следующую. — Понятно. Кстати, а я и не знал, что у тебя есть девушка? — спросил Маттео и сразу пожалел. Зачем он такую тупость спросил? Может ему было неприятно это слушать. — Это не моя девушка, это моя сестра, — улыбнулся Давид, откладывая бутылки и смотря Маттео в глаза. Следующие пару минут не мог объяснить никто. Парни смотрели друг другу в глаза и между ними повисло напряжение, которое можно было потрогать. Слово между ними стали взрываться галактики, разрушаться империи и разделяться атомы. Парни приближались все ближе и ближе. Их лбы соприкоснулись, затем носы и пару мгновений и они бы поцеловались, но их прервала Мия, что ворвалась в дом и орала на всю квартиру. Парни отскочили друг от друга и Давид торопливо ушел домой.***
Жизнь странная штука. Она сталкивает людей снова и снова, а они будто не замечают этих столкновений и идут дальше. Маттео и Давид сидели в одном классе физики, но будто решали не замечать друг друга. Тем более Флоренци был не в настроении совсем. Сегодня он пойдет украшать помещение по случаю дня рождения Абди и Сара увязалась за ним. Он просто хотел провести время с парнями, ведь если идет Сара, то и Леони будет там. Помещение представляло собой небольшую комнату, украшенную серебристым дождиком и столом со стульями. Было сложно сосредоточиться или хотя бы заниматься своим делом, потому что на Сара постоянно висла на Маттео и мешала что-то делать. Ему даже пришлось накричать на нее, а она убежала. И за всей этой немой сценой наблюдали Леони и Давид. От злости Маттео бросил стаканчики в стену и обессилено опустился на стул. — Сбежим? — спросил Флоренци у подошедшего Давида и в ответ получил кивок.***
На улице морозно. Март еще не пришел с долгожданным теплом и люди кутались в куртки и шарфы. А два парня ехали по Берлину на велосипедах, звонко переговариваясь и смеясь. Люди на них ругались, кричали и некоторые бабушки пытались ударить тростью, но мальчики легко уворачивались от них, сворачивая в переулки или пересекая улицу. — Куда ты нас ведешь? — говорит Маттео, пытаясь перекричать ветер. Давид лишь игриво поднимает дальше и ускоряется. Маттео уже задыхается и думает про себя, что определенно нужно меньше курить. Мимо проносятся домики, люди и деревья. Мальчики все дальше уезжают к окраине и тут Давид останавливается у видавшего виды, ржавого, забора. Спокойно слезает с велика и перелезает забор, будто делал это миллионы раз. И ждет. Его взгляд так и говорит «что испугался?» и Маттео лезет следом, вторя «ты серьезно?». Давид улыбается. Они идут по заброшенной территории. Все усеяно почерневшими листьями, остатками снега и обломками. Они валяются повсюду. Где-то лежит ножка стола, где-то диван, видимо тут обитает много бомжей и Маттео думает, как бы не нарваться на кого-то. Они проходят мимо странного здания из кирпичной кладки. Все его окна побиты и оттуда будто бы выглядывают существа, от чего идут мурашки по коже. Наконец, они доходят до нужного здания и спускаются в подвал. Там темно, лишь слышится капание воды с потолка. Маттео включает фонарик на телефоне и рассматривает граффити, пока Давид идет вперед. Тот тут, тот там нарисованы различные надписи на разных языках, картинки с монстрами и птицами, странные рожицы и просто инсталяции. Флоренци замечает, что друг ушел далеко вперед и спешит за ним. Лестница хлипкая и скрипучая. Голубой коридор тоже весь исписан и выходит в комнату, где ужасно воняет и набросано неимоверное количество мусора. Парни проходят мимо и натыкаются на дверь. Она открывается с сильным скрипом и они попадают просто в огромное помещение, посреди которого бассейн. Парни разделяются. Маттео ходит по помещению и разглядывает надписи. Даже есть стена из кучи сердечек, где написаны инициалы парочек, что когда-то были тут и возможно уже расстались. Есть стена, где нарисовано море. Маттео так и видит, как волны бьются об бортики бассейна. Он видит следом лес и кроны деревьев, что колышатся на ветру, а затем оборачивается. На другом краю, в самой глубокой части бассейна сидит Давид и что-то рисует. Маттео не предполагал, что Шрайбнер еще и рисует. Мальчик невольно залюбовался этой картиной, пока не заметил, что на него тоже смотрят. Щеки покрылись румянцем и Маттео поспешил завернуться в шарф и спуститься внутрь бассейна. — Ты покажешь, что рисовал? — спросил Маттео, подходя ближе. — Неа, потому что подглядывать не хорошо, — ответил Давид, смеясь, но все же протягивая блокнот Флоренци. На рисунке был и он, и не он вовсе. Маттео себя не узнавал, он стоял как раз около стены с морем и трогал его. Картинка будто застыла во времени. — Это красиво, — восхитился Маттео, — как долго ты этим занимаешься? — Хм, сколько себя помню, — просто ответил Давид, пряча румянец от похвалы. И на них снова опустилась тишина. Это была приятная тишина и безумно уютная. Но Давид нарушил тишину. — Технически мы под водой, — Маттео сделал смешные движения руками, но Давид продолжил, — спорим я дольше смогу не дышать? И они задержали дыхание. Сначала они стояли спокойно, но через пару минут Маттео начал дурачится и Давид его поцеловал. Просто взял и коснулся губ Маттео своими. Флоренци мгновенно выпустил воздух и смутился, отвернувшись. Внутри парня играли чувства. Одна часть говорила, что так нельзя, целовать первого встречного, а другая часть хотела еще. — Реванш, — и они снова задержали дыхание. Парни смотрели друг другу в глаза и между ними снова натягивалась нить. Колоссальное притяжение заставляло парней приближаться друг к другу и в этот раз не выдержал Маттео. Поцелуи с Давидом неповторимые. Каждый следующий лучше предыдущего. Губы парня мягкие и гладкие. Парни прижимались друг к другу чувствуя себя там, где они должны быть. Это судьба или странное стечение обстоятельств никто не знал, но останавливаться не хотелось. Но лай собаки и охранник прервали их и парни побежали обратно, перепрыгивая через ступеньки и громко смеясь.***
Квартира, в которой жил Маттео с друзьями была пуста. Мия днями торчала у Александра, Линн пошла с Хансом на какой-то вог бал, так что Маттео свободно прошел в свою комнату, отмечая, что не зря он прибрался. Комнату освещало солнце, что выбралось из-за облаков и мягко рассеивало темноту. День приближался к своему завершению. Два парня лежали на кровати и курили один косяк на двоих, прерываясь на поцелуи и разговоры. Их диалоги были обо всем и ни о чем вообще. Звезды, музыка, фильмы, еда и даже философия — их захватывали любые темы. — Ты веришь в судьбу? — задал вопрос Маттео, перебирая волосы на затылке Давида. — Отчасти. Но я считаю, что тогда у людей нет выбора, — засмеялся Давид, ощущая, что проваливается в сон. Ему угукнули в ответ и дальше тишина.***
Утро встретило Маттео тишиной и пустой постелью. Рядом на подушке красовался листок с рисунком. Давид держащий свой скетчбук. Флоренци поднялся с кровати в приподнятом настроении и отправился на кухню. Мия и Ханна торчали на кухне, пытаясь учить литературу. Напевая себе под нос что-то Маттео стал готовить пасту. Налил воды в кастрюлю, поставил ту на плиту и начал резать помидоры. Похоже жизнь налаживалась и хотелось прыгать от счастья до потолка. Никакие проблемы не страшны больше, никакие экзамены не испортят такого замечательного настроения.***
Месяц прошел чудесно. Постоянные переписки с объектом обожания, поцелуи, что украдкой можно было сорвать с губ, пока никто не видит, трепетные касания и часы, долгие часы разговоров. Экзамены подходили к концу, тепло возвращалось в Берлин и можно было надевать куртки полегче. Маттео шел по школе, оглядываясь. Давид скоро должен был закончить свои занятия. И тут ему приходит смс.Давид: На нашем месте. В 18:00. У меня к тебе важный разговор. Маттео: Хорошо.
Маттео насторожился. Но все же вечером направился в тот самый бассейн, где и состоялся их первый поцелуй. Все было неизменно, только на стене из сердечек появились их инициалы и немного надписей, что парни успели оставить на стенах. Давид сидел в углу бассейна и что-то рисовал. Маттео не мог привыкнуть к тому насколько его парень красивый. Эти ямочки на щеках, сосредоточенный взгляд темных глаз из-под густых ресниц. Эти пальцы, что держат карандаш и чертят аккуратные линии. Маттео все же решил спуститься вниз. — Привет, — ответил Маттео, присаживаясь рядом. Внутри помещения начинало темнеть, приближался вечер и дни еще не такие длинные. — Привет, — начал Давид, закрывая скетчбук. — Так что ты мне хотел рассказать? — спросил Маттео, беря холодные руки Давида в свои теплые. Его мальчик всегда мерз. — Я…понимаешь, — видно было, что Давид нервничает, — это сложно объяснить. Понимаешь, некоторые рождаются девочками, а кто-то мальчиками, — Маттео кивает и ждет пока Давид продолжит. — Так, вот, я родился девочкой, но я мальчик. Такое случается иногда. Я трансгендер, — на последних слогах голос Давида все же сорвался и тот всхлипнул. Маттео был в шоке. Он не знал, что сказать. Он впервые был так сконфужен. Любовь всей его жизни оказалась не совсем тем, кем он его или ее себе представлял. Секунды превращались в минуты, минуты в часы. Казалось, будто они сидят тут долгое время. — Я пойду лучше, — подал голос Давид, пряча слезы. Очередное предательство. Давиду казалось будто Маттео тот самый человек, который сможет его принять таким какой он есть. Таким, каким он хочет быть. — Подожди, — остановил Давида Маттео, — я разберусь во всем и я тебе напишу. Хорошо? — Эм, хорошо, — Давид был сконфужен. Он ждал, что его отвергнут, но Маттео принял все спокойно, будто так и надо, но Давид не знал, какая буря творилась внутри Флоренци. После этого они разошлись.***
Неделя. Мучительная неделя для обоих. Маттео лежал в раздумьях и депрессии. Парень, который ему очень нравится оказался девушкой или парнем. Флоренци прошерстил много информации в интернете. Он хотел разобраться во всем, но не мог сам. Ему нужна помощь и он попросил Ханса. Маттео зашел в комнату с едой, а там сидел Ханс. — Ну, что, мой сладкий, какая помощь тебе нужна? — спросил Ханс, откидываясь на кресле. — Я...Мне нравится парень, очень нравится. И понимаешь, он трансгендер, а я гей. Получается это не работает, потому что я по парням, а он, ну, сам понимаешь, — тараторил Маттео, стараясь не смотреть в глаза Хансу. — Зря, ты мне, конечно, рассказал, потому что это его тайна. Но что тебе в нем нравится? — вновь спросил Ханс, улыбнувшись. — Я люблю его улыбку, она такая теплая и яркая, что освещает собой все пространство. Я чувствую себя понятым рядом с ним, будто у нас телепатическая связь, — Маттео размышлял, пытаясь понять к чему ведет Ханс, — я люблю просто быть с ним рядом, это…это красиво и будто мы одно целое. — Именно, — спокойно ответил Ханс, — твои и его чувства важны, все остальное не важно и лишь формальности. После разговора Ханс ушел из комнаты, а Маттео написал Давиду о встрече.***
На часах время 21:21. На город опускаются сумерки. В окнах зажигается свет. Люди спешат к своим семьям и друзьям. Вечер пятницы обещает быть очень интересным во всех смыслах. Маттео же спешит к их месту, пробираясь сквозь доски к бассейну. Давид уже ждет там. В их взглядах друг на друга так много недосказанности, печали, любви и понимания. Они не сразу подходят ближе. Сложно подобрать слова, сложно объяснить, сложно даже думать о чем-то. — Привет, — подает первым голос Маттео, протягивая руки для объятий. — Привет, — тихо выдыхает Давид, подходя к Флоренци и обнимая того в ответ. — Я был так зол на тебя, потом на себя, я столько хотел тебе сказать, столько сделать. Хотел прибежать к тебе домой и поговорить сразу, но я должен был разобраться, — начал Маттео, голос его подрагивал, чуть выдавая волнение, — но сейчас я хочу спросить почему ты боялся сказать? — Я, — тихо начал Давид, — я просто боялся твоей реакции. Я боялся, что ты меня бросишь, оставишь, обсмеешь, как другие. Надо мной столько издевались, я сбегал, кричал и даже чуть не умер однажды, мне было так страшно, — говорил Давид и Маттео становилось его жалко. — Но ты же не какой-то чертов вампир, верно? Тебя не надо бояться, — возразил Маттео, выпуская Давида из объятий. — Да, но я думал, что ты меня ненавидишь, понимаешь? — тихо, говорил Давид, всхлипывая. — Но я тебя люблю, — последнее слово Флоренци проглотил. — Что? Что ты сказал? — Давиду показалось? Это плод его больного воображения? — Я не буду это повторять, — выдохнул Маттео, но затем сдался, заглядывая в эти невозможные глаза, — я тебя люблю, слышишь? Люблю. Поцелуй вышел смазанным и соленым из-за слез. Давид улыбался и повторял, что тоже любит, а Маттео верил, он всегда будет веритьTake me home when I lost myself Love me better than I love myself**