***
Девушка, которая не знает о похищенном киндзюцу, не первый день тайком наблюдает за ним. В кругу его сверстниц ходит много слухов об особенностях его кеккей генкая и этих… ртов. А ещё поговаривают, что он меняет девушек, как перчатки. Даже имена их не запоминает. Каждой понятно, что ему нужно, и каждая не против. Потому что любопытство и желание нередко побеждают здравый смысл и осторожность. И потому что… никому не нужны отношения. Интересный опыт одной стороне и удовольствие без обязательств — другой. Всё. — Привет, — говорит девушка, когда подсаживается рядом с Дейдарой. — Привет, — не отрывая хмурого взгляда от расплющенной фигурки, машинально отвечает он. Ему нужно понять, как воплотить свою задумку в жизнь. Языки на ладонях еле ворочаются от усталости, но Дейдару это не останавливает. Они должны быть натренированными. Он бы, пожалуй, дал им несколько минут отдохнуть, а потом сплёл бы их вместе. Обычные люди могут назвать это поцелуем. Дейдара называет это тренировкой. Кто-то из старших товарищей шутил, что если сейчас у него никаких особых чувств эта борьба языков не вызывает, то через год он будет возбуждаться от этого зрелища. Дейдара упрямо мотал головой: ну уж нет. Эти рты — то, благодаря чему он в дальнейшем будет создавать искусство. То, что станет его оружием. Хотите сказать, вас заводят кунаи или гравюры с пейзажами? Все эти шутки вынуждают его не заниматься подобным делом в присутствии других людей. Однако и он сам не замечает, углубившись в мысли, что сейчас язык на правой руке не спеша облизывает помятую фигурку. Это просто уже превратилось в привычку. Девушка заворожённо следит за манящими движениями влажного языка. По телу пробегает волна мурашек. Ты хоть понимаешь, что делаешь? — У тебя есть планы на сегодняшний вечер, Дейдара-сан? — томно спрашивает она и подсаживается ближе. В её голове копошатся ненужные мысли, которые вынуждают скрестить ноги и плотно прижать их друг к другу. — А? — чуть нахмурившись, спрашивает Дейдара. В последнее время от этих девчонок отбоя нет. Раньше кокетничали, флиртовали, поправляли волосы и пытались завести разговор. Обычно они хвалили творения Дейдары, и пускай он понимал, что это обычная лесть, он не мог сказать, что ему она не нравится. Сегодня льстят — завтра понимают истинную суть искусства. По крайней мере, хотелось в это верить. А потом в один миг знакомые и даже незнакомые девчонки стали наблюдать за ним, шумно сглатывать и буквально пожирать взглядами. Дейдара подозревал, что всему виной его рты на ладонях. Понимал, что это необычно, интересно, и наверняка многих просто гложет любопытство. Но не мог в толк взять, почему от любопытства разрывает только девчонок? Почему они краснеют, отпускают двусмысленные шутки, надевают блузки с глубоким вырезом и закидывают ногу на ногу почти у самого его носа? Или просто у всех резко заиграли гормоны? Или он вдруг похорошел? — Сегодня я занят, — сухо отвечает Дейдара. — Мне нужно тренироваться, хм. Ты можешь изображать из себя кого угодно Перед другими девушками. Тренировка у него, конечно. И так понятно, что очередное свидание. Давно уже поговаривают, что каждый вечер у него новая девушка. Но я ведь знаю, какой ты на самом деле, малыш. И так каждой понятно, что Дейдара — бабник. Девушка искоса разглядывает его. Недурно сложен, но мелковат. Ну, ничего, он ведь ещё подросток, может, лет в двадцать возмужает, станет высоким и широкоплечим. Дыхание почему-то учащается. Густые светлые волосы вызывают умиление. Наверное, если его обнять, они будут щекотать кожу, а при поцелуях будут забираться в рот. Яркие голубые глаза словно видят всех и всё насквозь. Подёрнутые томной дымкой они, пожалуй, будут потрясающими. Смотря на тебя, Я словно получаю дозу наркотика. Вдруг становится жарко. Разве что руки у него неопрятные. То в копоти, то в глине, то с грязью под ногтями, то с заусенцами. Но это не беда. Пара незамысловатых процедур — и они будут ухоженными. Большего и не надо. В конце концов, важно не то, как они выглядят, а то, что он ими делает. И как он это делает. Чтобы узнать об их способностях, девушка готова далеко зайти. Интересно, что Дейдара просит взамен? Необычные позы? Громкие стоны? Шибари? Теневые клоны?.. Спина невольно выгибается от предвкушения. Нет ничего, что может отпугнуть эту девушку. Она кладёт горячую ладонь ему на колено и немного сжимает. Дейдара пронзает её непонимающим взглядом, от которого по телу словно разряд проходит. Ну нет, он может устоять перед кем угодно, но не перед ней. Ладно там Куроцучи, она на мальчишку похожа и привыкла всё силой брать. Неудивительно, что она до сих пор не сходила ни на одно свидание. К мужчинам нужен другой подход. Девушка приближает к Дейдаре лицо и, понизив голос, с лёгкой хрипотцой говорит: — Неужели тренировку нельзя отложить? Ладонь поднимается чуть выше. Чужое лицо становится ближе. Дейдара теряется в ощущениях. Взгляд художника подмечает красоту девушки: правильные черты лица, гибкое тело, пухлые губы и выразительные карие глаза. У неё пышная грудь, и Дейдара думает, что с ней, наверное, много мороки. Ему на самом деле не нравится такой объём. Небольшая и упругая грудь выглядит как-то аккуратнее. Он даже не видел никогда скульптур, изображающих женщин и девушек с крупным бюстом. Значит, искусству тоже такое не по нраву. В целом, конечно, девчонка красивая. От неё вкусно пахнет, и она такая тёплая… — Не, слушай, — говорит он и ёрзает на месте. — Мне правда нужно заниматься. Видишь эти рты? Их нужно тренировать, да. Я ещё плохо с ними управляюсь. Девушка шумно сглатывает. — Так, может, мы потренируемся вместе?.. — мурлычет она почти в самое ухо. Малыш, Ты хорошо играешь свою роль, Притворяясь хорошим, но я знаю, что это блеф, Я знаю, какой ты, малыш… Дейдара чувствует, как внизу живота тяжелеет, а ещё чуть ниже — твердеет. От тепла девушки и её запаха кружится голова, и он наконец понимает, к чему она клонит. Вдруг он ловит себя на мысли, что её хочется потрогать, попробовать на вкус накрашенные губы и сжать в ладонях грудь, потому что она внезапно стала такой желанной… Ты бабник, малыш. То, что внизу живота, твердит ему: соглашайся, соглашайся, соглашайся. То, что где-то в голове, кричит: тут что-то не так! То, что где-то в груди, напоминает: папа рассказывал, что гулять с девочками по ночам можно только в тех случаях, если ты влюбился. Сам Дейдара едва не восклицает: я ничего не умею! Он вскакивает с места, чувствуя, как горят его уши, и радуется, что одежда на нём достаточно просторная. Особенно штаны. — Давай потом! — выпаливает Дейдара и хватает сумку с глиной. Несколько секунд он молча стоит и смотрит на растерянную девушку. Будь напряжение гигантским монстром, оно бы сейчас проглотило обоих. Взяв себя в руки, Дейдара бросает: — Пока. И срывается с места. Он, кажется, даже при смертельной опасности на сложных миссиях так быстро не бегал, как сейчас.***
— У меня к тебе вопрос, как к девчонке, — говорит Дейдара, греясь под лучами солнца на ароматной траве. Куроцучи напрягается. Дейдара напряжён второй день подряд. Убежав домой после разговора с той девушкой, он вспомнил слова папы о том, что холодный душ помогает вернуть ясность мыслей. И в очередной раз убедился в житейской мудрости отца. Последнюю пару дней Дейдара только и думал о поведении девушек, что окружали его, и никак не мог найти ответов на свои бесконечные вопросы. Единственная девчонка, с которой он был в дружеских отношениях, была Куроцучи. Она же была и единственной, кто не приставал к нему и не прожигал неопределёнными взглядами. На самом же деле Куроцучи едва сохраняла самоконтроль. Бабник, бабник, ты бабник, ты бабник… — Почему все девчонки начали лезть ко мне, когда я украл киндзюцу, м? — негодует Дейдара. — Это как-то крутость повышает или что? — Наверное, — бурчит вдруг зардевшаяся Куроцучи. Парень, Ты самодоволен и самоуверен — настоящий победитель. В любой другой ситуации она бы накричала на него, мол, ты совсем уже стыд потерял. Но выкрикивала она эти слова только дома, глядя на собственное отражение. Потому что, к ужасу своему, эти рты ей тоже не давали покоя, как и большей части женского населения старше четырнадцати лет. — Но я что спросить хотел, — переводя на неё взгляд, говорит Дейдара. — Чисто как девчонка, скажи мне: что им всем надо? — Да я почём знаю? — вспыхивает она. — Мало ли что у них на уме? Не все же девушки мыслят, как одна! Куроцучи знает, что им всем нужно. И Дейдара тоже знает, она в этом не сомневается. Зачем тогда строит перед ней непонятно что? После этого проклятого киндзюцу стало много толков ходить, и неужели они верны? Неужели у Дейдары и правда каждый вечер новая пассия? Он и раньше пользовался популярностью среди девушек, но относился к этому, как к должному. А сейчас… сейчас всё могло поменяться. После кражи свитка он стал более самовлюблённым, тренировки теперь занимали почти всё его время. И, видимо, ещё и девушки. Эти его вопросы Куроцучи — уловка? Он хочет показаться скромным, а на самом деле жаждет, что подруга ринется демонстрировать ему, по какой причине за ним по пятам ходят красотки? Ты с кем-то меня путаешь. Глупо с твоей стороны Было подумать, что я Могла бы стать твоей жертвой, а не кто-то ещё. — Ну ты-то лучше должна их понимать, да! — парирует Дейдара и задумчиво смотрит на свои ладони. — Может, они хотят эти рты рассмотреть? Или думают, что из-за них я целуюсь лучше?.. Глаза расширяются в понимании ситуации. Куроцучи становится пунцовой. — А! Они думают, что я тренировался на них? Или сами хотят это попробовать? Парень, не притворяйся, Ведь я знаю, какой ты на самом деле. Для Куроцучи этот непоседливый мальчишка — просто друг детства. Почти брат. Даже если она когда-нибудь влюбится в него, то не позволит себе показывать это. Потому что она слишком хорошо его знает. Дейдара из того типа ветреных парней, с которыми невозможно заводить серьёзных отношений. Ему нужно вдохновение и свобода, он не создан для дома, семьи и уюта… Может быть, если бы мы оба жили в другом мире, Всё было бы хорошо, и я смогла бы быть твоей девушкой, Но я не могу, ведь это не так. Ах, так вот что могло стать причиной его внезапной заинтересованности в женской ласке. Он уже без малого недели две мучается со своими ртами на ладонях, пытаясь раскрыть их секреты и создать что-то новое. Его сердце принадлежит только одной даме — такой же капризной, как и он сам — Вдохновению. А девушки, с которыми он спит, просто способ вызвать ревность у той единственной, ради которой он ничего не пожалеет. Но в этом вся твоя натура. Для Куроцучи это не имеет никакого значения. Главное, чтобы глупостей не наделал. Хотя, если девушек интересуют только… эти языки, разве может что-то пойти не так?.. Дейдара лежит на пригретой летним солнцем земле, хмуро и задумчиво смотрит на небо и грызет травинку. Даже не верится, что этот хулиган с ещё по-детски пухлыми щеками стал мужчиной. А в это время его языки на ладонях, как он говорит, тренируются: ловко мнут и облизывают куски глины так, что те медленно превращаются в кривые фигурки, а губы изредка тихо и влажно причмокивают. Куроцучи цепенеет, невольно представляя, что он делает по ночам с теми красивыми девицами. Ты заводишь меня. Ты такой очаровательный, Но я не могу ничего сделать, Потому что ты… — Эй, с тобой всё в порядке? — спрашивает Дейдара, смотря на побагровевшую подругу. Бабник, бабник, ты бабник. Куроцучи бормочет что-то в ответ и совсем не замечает, как он привстаёт и касается ладонью её лба. Девушка резко отскакивает и чуть ли не с ужасом смотрит на друга. — Я же тебе сотню раз говорил — надевай что-нибудь на голову в солнечные дни, а! — возмущается Дейдара. И решает, что лучше не говорить про испуганный взгляд. Эти девчонки совсем с ума посходили. — Тебе вон напекло. Вообще вся горишь. Куроцучи отстранённо кивает и резко поднимается на ноги. — Да. Наверное. Мне пора. Ей как можно скорее нужно принять холодный душ.***
Акацучи терпеливо выслушивает сначала Дейдару, который жалуется на то, что практически все девушки стали странно себя вести в его присутствии, затем выслушивает Куроцучи, которая жалуется на то, что Дейдара со своим киндзюцу потерял последние крупицы совести и портит девушек при любом удобном случае. Акацучи советует другу тренироваться исключительно дома, а ладони прикрыть эластичными бинтами, чтобы не компрометировать людей, подруге советует… стоп, что? — Что значит «портит девушек»? — не понимает он. — Да он спит с каждой встречной! Ни одной юбки не пропустит! — вспыхивает Куроцучи и ходит взад-вперёд по комнате. — Ищет, понимаете ли, вдохновения! Акацучи взрывается добродушным смехом. — Я сейчас скажу тебе то, что тебя сильно удивит, — улыбаясь, говорит он. И рассказывает о том, как Дейдара к нему ворвался и стал спрашивать о девушках. О том, как некоторые приставали и он не знал, что делать. О том, что ему папа не разрешает делать с девчонками взрослых дел. О том, что им внезапно заинтересовались именно после киндзюцу, и он не понимает, как эти вещи связаны между собой. Куроцучи долго молчит. Осмысливает всё, что ей рассказал друг. — То есть он ни с кем не спал? — глухо спрашивает она. — Чист и невинен, — хмыкает Акацучи. Куноичи закусывает губу и сжимает кулаки. А она накрутила себе чёрт знает чего!.. — И он правда не понимает, чего от него все хотят? — Ага. Он даже не знает, походу, что такое оральный секс. Куроцучи поднимает голову, когда чувствует всплеск знакомой чакры, и в следующее мгновение дверь распахивается и ударяется о стену. На пороге — лохматый Дейдара с улыбкой до ушей и восторженными глазами. — Я всё понял! Я всё понял, да! Куроцучи и Акацучи облегчённо вздыхают. — Смотрите! — восклицает Дейдара. Его друзья напряжённо переглядываются. А он опускает руки в сумку с глиной, демонстративно жует злополучными ртами на ладонях белый материал. Через пару мгновений они синхронно высовывают языки, на которых сидят две бабочки. — Я понял, как это нужно делать! Две недели с этим мучился и понял, да! Дейдара сияет и глаз оторвать не может от своих фигурок. Опешившая Куроцучи слабо улыбается. Она рада, что ошибалась. Каким бы засранцем Дейдара ни был, он моногамен и верен до конца своей избраннице — Вдохновению. Она капризна и непостоянна, но он терпеливо ждёт её и не изменяет. И, чёрт, не пользуется другими девушками, которые вешаются на него. — Слушай, Дейдара, — говорит Акацучи и откашливается. — Ты большой молодец, и я хотел бы тебе кое-что дать. — Ну, давай, — нетерпеливо произносит он и снова переводит восторженный взгляд на глиняных бабочек. — Теперь я буду учиться их оживлять, да! Они должны летать, а потом взрываться! Акацучи прерывает его тем, что суёт прямо под нос книжку с подозрительно знакомой обложкой. — «Приди, приди, рай». Что это за дрянь? — спрашивает нахмурившийся Дейдара. — Тут ответы на все твои вопросы о девушках. Обрати особое внимание на главу четырнадцатую. — Ну ладно, — пожимает плечами Дейдара и тут же забывает о книжке. В глазах снова блеск, на щеках — лёгкий румянец. И новая тирада об искусстве, глине и ртах.***
— Как думаешь, он прочитает? — теребя в пальцах свиток с призывом, спрашивает Куроцучи. В Ивагакуре, как, наверное, и во всех других скрытых селениях, взрослые считают, что дети и подростки, называющие себя шиноби, могут умирать на миссиях и купаться в крови врагов, но для полового воспитания они слишком малы. Вот, малыш, возьми кунай, можешь порезать им плохого дядю, но только не смей думать о сексе, иначе волосы на ладонях вырастут. На занятиях по анатомии чопорная сенсей нелицеприятно объясняла, откуда и как берутся дети. Все мальчики и девочки только плевались и закрывали глаза и уши, зато потом, чуть повзрослев и отправившись на опасную миссию, за ночь перед марш-броском, неумело и грубо расставались с невинностью, потому что перед возможной гибелью почему-то хотелось вкусить запретного плода. В какой-то год, случайно или специально, в Ивагакуре контрабандой завезли несколько экземпляров книг за авторством Джирайи-сама. Цучикаге и старейшины запретили их чуть ли не под страхом смертной казни, и потому книжки тайно передавались из рук в руки, прочитывались за одну ночь и бережно прятались там, где их могли найти только родственники и самые близкие друзья. Куроцучи долго не могла прочитать эти романчики — ей не доверяли. Внучка Цучикаге могла сдать их всех. На самом деле, она не особо жаждала узнавать содержание бульварной книжки, но это уже стало делом принципа. Получилось завладеть одним экземпляром с помощью Акацучи, которому сверстники доверяли больше, несмотря на то, что он был одним из учеников Ооноки. Куроцучи с трепетом взяла в руки потёртую книжку с помятыми краями, отходящими страницами и ободранным корешком. Взахлёб она читала, едва успевая переворачивать ужасно замызганные страницы, и не понимала, почему ей нравится эта гадость. — Скоро узнаем, — хмыкает Акацучи, зашивая дырку на шарфе. Прошло почти четыре дня с тех пор, как Дейдаре дали книжку. Обычно он читал мало, но быстро. Наверное, опять экспериментировал с глиной и ртами, а потрёпанную и сакральную в узких кругах книгу ещё и в руки не брал. Это ничего хорошего не сулило, потому что Акацучи был ответственен за неё. Дейдара ничего не говорит ни в тот день, ни на следующий. А затем влетает на тренировочный полигон — красный и разъярённый. — Это что?.. — запыхавшись то ли от бега, то ли от возмущения, почти кричит он. — Четырнадцатая глава!.. «Один язык и два лона!» Куроцучи цепенеет. Та самая глава, из-за которой девочек в Ивагакуре бросало в жар при виде ртов на ладонях Дейдары. Акацучи переминается с ноги на ногу. Та самая глава, в которой один из главных героев сетует на то, что у него всего лишь один язык. Благо, что ловкий: две героини бились в экстазе минут десять. — Вы что, хотите сказать, что все эти… — Дейдара готов или задохнуться, или взорваться. Да-да, все эти девушки хотели от тебя того самого. Того, о существовании чего ты и не подозревал до сегодняшнего дня. Бабник?.. Дейдара запускает одну руку в сумку с глиной, которая всегда при нём, другой рукой подбрасывает книжку. С чавкающей ладони вдруг срывается неровная белая бабочка, которая устремляется вверх, к потрёпанной книге. — Кац! — привычно восклицает Дейдара, и в следующий миг над головами друзей вспыхивает взрыв. Акацучи в изумлении открывает рот — драгоценная книжка пропала. Куроцучи распахивает глаза — она никогда не видела подобной техники. Дейдару трясёт от эмоций — у него впервые получилось то, к чему он так долго стремился, но каким путём?.. Он хочет сказать: это прекрасно. Имея в виду, конечно же, свой успех. Он хочет сказать: меня сейчас стошнит! Имея в виду, конечно же, содержание четырнадцатой главы. Он хочет сказать: ненавижу всё это. Имея в виду, конечно же, описания в книжке, которые вновь заставили его принять холодный душ, а на месте одной из героинь представить ту красивую девчонку с пышной грудью. Но внутри, вместе с тем, всё противится, потому что он, чёрт, творец, а не бабник или герой-любовник. Дейдара грязно ругается, заламывает руки, мечется туда-сюда. И резко срывается с места. Куроцучи кричит ему вслед, мол, ну и драму себе напридумывал, идиот. Об этом вечере ни она, ни Акацучи никому не говорят. Потому что после этого Дейдару никто не видел. Даже когда становится известно, что он стал частью Акацки, они молчат. Между собой Акацучи и Куроцучи договариваются: лучше сохранить репутацию друга и выставить его побег как нечто таинственное, чем признаться, что всему виной дешёвый эротический роман, импульсивность и впечатлительность.***
— Вот тебе дома не сиделось, — привычно ворчит Сасори. — Не сбежал бы — я бы тебя знать не знал. Девятнадцатилетний Дейдара остро ухмыляется и поправляет длинные волосы. — Ну да, и жили бы в своём панцире, так и не узнав, что такое истинное искусство, ага. — Не нарывайся, — угрожающе цедит Сасори. — Не нарываюсь. У меня вообще-то иммунитет должен быть сегодня, я же безупречно выполнил задание, да. Напарник сверлит его пронзительным взглядом. Дейдара понимает, что тому интересно узнать, как он смог проникнуть на вражескую территорию, которую охраняли сильные куноичи. Одна из них владела стихией молнии, она должна была понять, что нейтрализовать врага можно несколькими техниками. Дейдара лукаво улыбается и прикладывает ко рту тыльную строну ладони с точно такой же улыбкой. Язык выразительно облизывает губы, выгибается и быстро двигает кончиком. Тот, кто читал четырнадцатую главу в книге «Приди, приди, рай», непременно поймёт, что Дейдара хочет сказать. Глаза-бусинки Хируко презрительно сужаются. Сасори больше ничего не говорит, и, судя по оттенку его молчания, Дейдара понимает, что напарник жалеет о том, что узнал детали выполненного задания. Он заливисто смеётся. То, что раньше его возмущало и отвращало, вдруг стало его оружием. Обескураживать людей своими ртами в неположенных местах — очень смешно. Те куноичи тоже потеряли дар речи, но покрасневшие щёки сказали всё за них. Оглушить их, сперва выбив из колеи, не составило никакого труда. Грязный приём. Но такой забавный.