О веерах и красных стрелках

Это путешествие не обещало быть приятным ещё с самого начала. Тинь-Тинь понимала это ещё тогда когда давала клятву выйти за принца из Кигона, в родном дворце. Это она понимала явственно и стоя сейчас у алтаря. Так было правильно, так было нужно, она должна была сделать это для своего народа. Так же как была обязана идти дальше по жизни одна. Повозка с принцессами упала в реку и разбилась. Это хорошая отговорка, по крайней мере теперь не возникнет вопросов. А сестры смогут идти по жизни свободно, как они всегда мечтали. Спасибо, Мулан. Да, это большая ложь, и она несёт за собой большую ответственность. Чтобы ни проболтаться, ни единым жестом или словом не дать понять, что скрывает за собой правда. А правда скрывает за собой совсем больное, идиотское, в её случае невысказанное чувство — Любовь. Да, да. Это она, стерва, во всём виновата. Да нет же, не Линг!!! А эта зараза с её бабочками в животе, и кроваво красными пионами расцветающими на местах царапин и шрамов, которыми щедро покрыты ладони закрывшие ей глаза. Эти три девушки были не так просты как оказалось. Шелковые складки их одежд скрывали блеск мечей, в простых прическах прятались заточенные шпильки. Они были опасны, но никак не выказывали это своим видом. Простые наряды позволяли при желании легко смешаться с толпой. А годы тренировок делали своё дело. Так разъяснил отец, упомянув, что именно эти три смелые воительницы, вместе с Фа Мулан и Ли Шангом спасли его от Шанью и его приспешников. Им можно верить. — Здравствуйте, позвольте представиться, — худощавая девушка в длинной синей тунике с разрезами на бедрах и мешковатых штанах выглядывает из-за дерева заставляя Тинь-Тинь вздрогнуть. Она осматривает её с ног до головы и сдержанно выдыхает через нос. — Меня зовут Линг. — А я принцесса Тинь-Тинь,— она смотрит с ледяным равнодушием и спешит уйти прикрыв лицо веером, когда воительница останавливает её своим весёлым голосом. — Спасибо... За ваш тёплый приём, — она на секунду оглядывается, видя как Линг весело машет ей рукой. Очень необычно. Линг не была красавицей. Не самые длинные волосы, горбинка на носу. Нет, определённо не была. И если бы не красные стрелки, которыми были подведены большие глаза и лёгкие очертания груди под слоями грубой ткани, принцесса бы не догадалась, что перед ней девушка. Так, вечно терзающий губы мальчик-простолюдин, с неуместным чувством юмора. Хотя что-то в ней было. Лёгкая грация в движениях?.. Или может быть назойливая привычка лезть не в своё дело и нелепо шутить. — Это не мой веер. — спокойно произносит старшая из принцесс складывая названую вещицу в руке и протягивая девушке застывшей с куском во рту и старательно прячущей за спиной откусанное яблоко. Линг сглатывает кусок целиком, отчего у неё забавно приподнимаются плечи, прежде чем выдать вдруг пересохшим ртом: — Ваш. Ваше высочество. — Не мой. — Конечно немой. Веерам ведь не положено разговаривать. — видя равнодушие на свою дурацкую попытку пошутить, она выдыхает — Ну частично ваш. То что осталось. А основу я взяла от своего боевого веера. — Понятно откуда взялись лезвия. — Нужно просто правильно повернуть руку, давайте я вам покажу. — Тут же с энтузиазмом заглаголила девица обходя принцессу со спины и хватая за запястья. — Не стоит. — та выворачивается и прикрывая веером лицо спешит уйти. Побег из лагеря. Посреди ночи. Вот так вот просто. Абсурдно. Без обдумывания этого вопроса. Даже не успев надеть туфли. И толком собрать волосы. Нет, это не Тинь-Тинь. Не спокойная принцесса, верная свой семье и империи. Это какая-то непоседливая, взбалмошная девчонка вроде той что сейчас сбегает вниз по холму зовя её с собой: — Скорее! Скорее! — Линг кривовато улыбается, и почему-то в лунном свете она кажется Тинь-Тинь молодой Нюйвой вышедшей порезвиться к горной реке и из-под подолов туники вот-вот должен выскользнуть длинный змеиный хвост. Принцесса стряхивает навязчивое видение и подобрав полы платья спешит вниз за воительницей. К реке освещённой огнями деревни, неуклюже перебирая ногами в крепких крестьянских сапогах и удивляясь, как Линг так спокойно опускает босые ноги в бурную воду протягивая ей руку чтобы та могла перейти рядом с ней по камням. И как она вообще позволила ей себя уговорить?! Тинь-Тинь действительно давно не смеялась. Стыдно признать что чудаковатой девушке с глупыми шутками и искренней улыбкой и правда удалось её рассмешить. И всё чаще, покусанные губы выглядели почти двусмысленно. Дорога дальше проходит не так весело. Генерал Шанг удивительно хмур, скорее всего догадывается о ночной вылазке. Но Тинь-Тинь это не волнует. Не устроил разборок с подчинёнными вот и хорошо. Они с сестрами едут на буйволе, их шатает из стороны в сторону, и ноги приходится постоянно подбирать, чтобы не упасть. Но неудобство неожиданно не вызывает брезгливости и раздражения. И они не в сухой тёплой повозке, Тинь-Тинь от чего-то так легко и в животе порхают бабочки и глаза светятся и на месте пореза от неудачно открывшегося боевого веера, кажется вот-вот расцветёт благоухающий тюльпан. И Линг незаметно улыбается ей отмеряя спокойными шагами землю под собой. Они идут уже добрые полдня и никто из охранниц ещё не высказал претензии. Видать годы тренировок и правда делают своё дело. Уже пятая неделя их путешествия. Речная студёная вода в чашке нисколечко не смущает, а веер идеально ложится в руку. Всё-таки она позволила Линг себя учить. Случай у моста показал, что это необходимою. И если бы ни сопротивление от их охраны, Фа и генерала Ли — Мей бы уволокли. Тинь-Тинь выходит из палатки, оглядываясь по сторонам. В такую жару не один нормальный человек на улицу не сунется, но солдаты не могут покидать пост. Недалеко от входа в палатку сидят Мулан и Шанг. Принцессы напряжены: завтра они должны войти в Кигон где примут брак по воле отца. Это напряжение распространяется и на всех остальных, но эти двое умудряются найти успокоение в компании друг друга. Она слышала, что задание привести её и сестёр сюда расстроило их свадьбу. Принцесса проходит до другого конца лагеря прежде чем найти того кого искала. Яо и Чьен По отсыпаются в своей палатке, чтобы ночью вступить на пост. И сейчас лишь один человек может сидеть у озера, где они разбили лагерь. Девушка сидит наклонившись над гладью воды и перебирая в руках тонкую кисточку, рядом с ней стоит баночка с красной краской. Она обмакивает кисть и подносит к лицу пытаясь подвести стрелки, но кисть соскальзывает. Она вытирает лицо рукавом прежде чем начать с начала. Руки дрожат от ожогов и совсем отказываются работать. Хотя глаза мокрые совсем не от этого. — Нужна помощь? Затем девушка с широко раскрытыми глазами наблюдает как её пальцы яростно прижимают к губам принцессы. Она мысленно вскрикивает от ощущения, когда эти губы мягко прижимаются к её ранам. И эти глаза смотрят глубоко в душу. В это холодное лето они были слепы и счастливы. Они руками закрывали друг другу глаза, узнавая лица на ощупь, кончиками пальцев, запоминая их не красивыми, а тёплыми, не умными, а живыми. Они узнавали судьбы друг друга, осторожно проводя губами по причудливым линиям на руках. И они слушали. Они научились слышать. Никто из стоящих рядом даже не дрогнул, когда в золотую чашу скатилась одинокая слеза пуская рябь по поверхности воды. Но кажется дрогнуло небо, дрогнула земля и задрожал взгляд подведённый тонкими красными стрелками. В это холодное лето она любила. Она научилась любить.