***
Наступил день икс. Момент, когда он сможет показать Азирафаэлю, чему он научился за долгие и мучительные почти что полгода. Демон все еще не мог поверить, что после событий апокалипсиса прошло более нескольких месяцев, для него они пролетели, как один день. Ничего нет удивительного в том, что время летит быстро, как выпущенный из рук соловей. Демон стоит уже перед давно закрытыми дверями книжного магазинчика, в котором проживает его давний друг и знакомый ангел, который упал с небес и больно ударился при падении. По крайней мере, в ад не попал. Но Кроули в любой момент может схватить его за руку, и они отправятся вместе на Альфа Центавру, пить вино и смеяться с глупых шуток. Человек в черных очках стоит перед дверьми, с гитарой наперевес и думает о том, что на улице начинает холодать и, возможно пойдет дождь. Как-никак не август месяц. Хотя, в Лондоне редко когда удается увидеть настоящую погоду по сезону. Снег зимой, дожди весной и осенью, жгучее солнце летом, например. Чаще всего одни дожди, да средняя температура. Хотя, летом Кроули тут даже нравилось. Облачная погода, солнце греет довольно бледную кожу и забирается под одежду. Особенно ему нравилось летнее утро, когда до восьми утра ленивые зеваки и офисный планктон сидели по домам и на улице было относительно спокойно. Желтые полосы около тротуара, которые означали, что парковка в этом месте запрещена, дьявольски удачным образом отодвинулись в стороны, будто бы уступая дорогу «Бентли» 1926 года выпуска. Гордостью Кроули, которая служила ему верой и правдой, а в его бардачке валялась целая куча запасных черных очков, которая, на удивление всем, никогда не уменьшалась и не росла. Жаль правда, что по не совсем понятным причинам машина могла воспроизводить только лучшие песни Фредди Меркьюри. Иногда Кроули почему-то казалось, что он выучил их все наизусть, хоть и никогда не вслушивался в то, что на пластинке с музыкой Баха, есть поистине великолепный голос солиста Queen. Демон вообще по какой-то причине перестал обращать на это внимание. Видимо, просто смирился. Он щелкает пальцами, и двери книжного магазина отворяются перед его пристальным и холодным взором. Тяжелые шаги ступней в ботинках из змеиной кожи нарушают тишину столь умиротворенного места. Демон держит в руках инструмент, с некой радостью осматриваясь в книжном, где и поселился его дружок, с которым они довольно-таки давно не общались. Кроули даже забыл, как он выглядит, если не соврать. Демон с умиротворением рассматривает полки с книгами, как самый обычный покупатель, берет одну в руки, смотрит на обложку, такую старинную и пыльную, с именем автора. Уильям Шекспир. Да-да, змий даже припоминает, когда она попала в руки его дружку. Шекспир, можно сказать, подарил самый первый экземпляр нашему ангелочку, который этому событию несомненно был рад и летал буквально на седьмом небе от счастья. Человек в черном улыбается, складывает руки на гитаре, которая висит на груди и смотрит в сторону задней комнаты так странно, будто бы пытаясь искусить неспящего ангелочка выйти и поздороваться со старым другом. Но никто не вышел. Совершенно никто. Демон даже начал сомневаться в том, что тут кто-то есть. Было бы дьявольским разочарованием обнаружить это место пустым. Кроули кладет книгу Шекспира обратно на место и стоит в течении нескольких минут около дальней полки, с которой он взял книгу. Чертовски страшно будет узнать то, что его друг просто исчез. Взял и исчез, ничего не сказав. Хотя, это не в стиле Азирафаэля. Хоть он и будет отпираться на все аргументы о том, что братается с демоном, но Кроули-то знает, что если бы ангелок был бы не таким праведным и глупым, то давно бы смирился с тем, что они друзья. Почему-то у него болит где-то в области левой части груди, где обычно у людей бывает сердце. Он делает шаг, потом еще один и появляется перед столом, за которым сидит Азирафаэль, погруженный в свою работу. — Кхм, кхм, Азирафаэль, ангел мой, — он чуть наклоняется, складывая руки на деревянном инструменте со струнами, который свисал с его шеи. — Приветствую, давно не виделись, — он странно улыбается, когда мужчина в белом все же соизволил поднять свой удивленный взор на незваного гостя. — Кроули! — Встрепенувшись, пропел весело ангелок и улыбнулся, — а что это… У тебя на… Эм, груди? — Смутившись, он смотрит на демона. Тот лишь улыбается, не отвечает, молчит. — Земной инструмент, никогда не видел такого? Гитара называется, — со скептическим сарказмом и легкой улыбкой произносит Кроули. — На ней несложно научиться играть, но вот ты же знаешь мои нервы. Хотя, я их тоже не знаю, наверное, потому, что у меня их нет, — буркнув, добавил демон и фыркнул. — Знаешь ли, я волновался, мол, чего это тебя так долго не было, — с долей радости произнес ангел. Ангелу все еще невдомек радоваться появлению демона. — А ты вот чем занимался, да? На гитаре… играл. — Азирафаэль чуть обиженно прошипел, но тут же воссиял улыбкой. — Я хотел тебя впечатлить и похвастаться тем, чем научился, но, для начала, нужно выпить. Хотя бы за то, что я не разбил себе голову об эту штуку. Потому что появляться лишь раз, там, ну, — он показывает указательным пальцем вниз и корчит странную рожу, — не очень приятно. Мало ли заставят объяснять, чего это я сделал с моим телом, что мне нужно выдать новое и не дай Бог, они узнают, что я занимался очень-таки полезным делом. Мне этого не надо. Совсем не надо, хоть я и не совсем демон уже. — Тот безразлично пожимает плечами и смотрит на книгу, которая лежала на верстаке. Удивительно, но почему-то только сейчас он замечает на Азирафаэле хирургические перчатки, в которых он обычно изучает свои первые издания. Демон вообще не понимал этого увлечения, если честно. Хоть убей, не понимал. Для него это увлечение представляло несколько странной затеей. Ангел и коллекционирует книги. Полный бред. Бессовестный бред. — Ох, конечно. Конечно же, Кроули, конечно же, выпить… — Азирафаэль в быстрых потугах стягивает перчатки и судорожно ищет алкоголь, спрятанный где-то за полками. Демон располагается где-то за небольшим круглым столиком, за которым умещалось только двое. Ставит гитару так, чтобы она опиралась о стол и глядит за тем, как ангелок ищет своими пухлыми ручонками бутылки со спиртным и тихо хихикает, конечно же, в шутку. Сейчас Азирафаэль напоминал ему маленького милого Купидона, который, кажется, тоже обитал где-то Там, на Небесах. На всякий случай он даже мог бы перекреститься, но он этого не сделал по одной весомой причине — он разучился. Да и никогда не обращал внимания, как это делают христиане, типа тех, кто постоянно находится в церкви. Хотя, ему не нравилась перспектива находиться на освященной земле. Просто потому что это наипротивнейшее место. Люди носятся из угла в угол, читают молитвы, святая вода тут и там. Упаси Сатана, он же расплавится даже из-за одной ее капли. На столе перед демоном появляется бутылка с вином и коньяком. «Для начала», — подумали они будто в унисон, — «Этого вполне хватит». Азирафаэль радостный, как самый что ни на есть ангел, ставит перед Кроули бокал и садится напротив него и разливает вино по фужерам с милой и наивной улыбкой. — За то, что мы наконец увиделись, да, Кроули? — Воспевает горделиво ангел и поднимает фужер с полусладкой красной жидкостью над серединой стола. — Да, мой милый ангел, — он тоже поднимает бокал в честь этого или, может, в честь чего-то другого, — за то, что встретились, Азирафаэль, — стук тончайшего стекла друг о друга. Рот наполняется первым бокалом вина, а рассудок начинает безумно плясать от радости встречи с давним другом.***
Ангел и демон до самого раннего утра накачивались алкоголем, рассказывали истории за то время, сколько не виделись, а Азирафаэль все же пытался выяснить, почему демон, столь ленивый и нервный решил научиться играть на земном инструменте. Для него это все еще была тайна, покрытая загадками и туманом. А еще ее преграждал сам демон, который на все вопросы, каверзные были, то нет, отпирался простым «просто захотелось», во что ангел мало верил. Хоть и был он по натуре своей, наивный и доверчивый, в это он поверить вот так просто не мог. Не то, чтобы он был больно упрямый, может, даже наоборот. Но докопаться до правды ему было, интересно что-ли. — Кроули, может, скажешь уже, почему тебя так заинтересовала гитара, м? — Бродящим в разные стороны говорил тот, улыбаясь и смотря на демона, который сидя напротив ангелочка, развалился и запрокинул голову назад. — Не буду, Азирафаэль, черт бы тебя побрал, — отпираясь, говорил пьянейший демон, с ухмылкой странной на устах. Бутылки появлялись, на столе уже было около пяти или шести опустошенных бутылок спиртного. Странно, но даже после такого, Кроули не хотелось блевать, а только хотелось еще и еще. — Я же тебе сказал, Боже, захотелось. Понимаешь значение слова захотелось? ЗА-ХО-ТЕ-ЛО-СЬ, понимаешь ангел? — Демон икнул и взял бутылку в руки, хлебая прямо из горла. А человек в белом, смотрел на него, как на идиота, будто бы забыл эту странную и небрежную привычку его старого друга. Мужчину в черном поражало лицо дружка, сидящего напротив и медленно потягивающего вино из фужера, будто бы боясь обжечься им, как горячим чаем. Демон вновь вспоминает, как же сильно он скучал по этой улыбке, этим наивным взглядам и этим чертовски милым кудряшкам. Почему-то ему захотелось поцеловать того, такое непреодолимое желание, будто бы жизненная необходимость. Кроули все пытался вспомнить название этому чувству необъяснимых болей в области сердца и приятной боли в животе. Азирафаэль что-то говорил про такое, что-то, что начинается на «л» и заканчивается на «вь». Литограф? Нет-нет, оно заканчивается на «ф» и имеет несколько другой смысл. Может, это лукавство? Вовсе нет, оно заканчивается на «во» и тоже не схоже с тем, что когда-то ему говорил Азирафаэль. Кроули не раз пытался вспомнить название этого слова, но каждый раз терпел неудачу.***
Время перевалило за полдень, а пустые бутылки не прекращали появляться и исчезать, будто сами по себе. Ангел и демон трезвеют, потом снова пьянеют и так по кругу. На дверях магазина была табличка «закрыто», поэтому никто и не осмелился нарушить их покой за закрытыми дверями. Впервые за столь долгое время, Кроули берет в руки гитару с лукавым взглядом поглядывая на Азирафаэля. Его улыбка смягчается, будто бы невзначай и совершенно невольно делает это. После он вообще старается не смотреть на ангела, пока тот что-то говорит. — Кроули, ты хочешь сыграть?.. — С притворным удивлением говорит ангел. Он почему-то до глубины души польщен тем, что демон все-таки решился взять гитару в руку и соблазнить его своими трудами. Вряд ли ангел когда-нибудь догадается о том, что Кроули на самом деле научился играть на гитаре ради того, чтобы похвастаться перед ангелочком. А тем временем Азирафаэль наконец заметил то, что с гитарой тот выглядит даже весьма симпатично и непонятно в какой момент он ловит себя на мысли, но она преследует его потуги еще довольно-таки давно. Он мило и слабо улыбается демону, ожидая что случится в следующий миг. — Ты же знаешь, что я не питаю страсти к року. И ты прекрасно знаешь, что мне нравится классическая музыка, например, Бах. Ты же помнишь это? — Чуть нервничает ангел, а демон лишь фыркает на все упреки и настроив ее так, как надо, он провел рукой по открытым струнам, а потом по каждой по отдельности пальцем. А в следующий миг по комнате разлились довольно милые и спокойные гитарные звуки, которые явно сразили Азирафаэля, что тот дьявольским чудом замолчал. Он внимательно вслушивался в музыку и не мог понять, а почему, демон все-таки такой мягкий и плавный. Неужели изменил традициям? И неужели ему не пришло в голову совращать невинное небесное существо? Удивительно. Чуть пьяный Кроули смотрел на гриф, мягко улыбался, будто бы выжидает какого момента, чтобы вдруг запеть или напугать своего друга. — Love of mine, someday you will die, — внезапно захрипел Кроули под все такие же мягкие, спокойные и плавные звуки шестиструнного музыкального инструмента. — But I'll be close behind, I'll follow you into the dark, — продолжал демон, протягивая слова в такт музыки и пальцам, которые под слова умудряются менять аккорды. Демон слегка улыбается. — No blinding light or tunnels to gates of white, just our hands clasped so tight, waiting for the hint of a spark, — он выдыхает и смотрит Азирафаэлю в глаза. Такие карие, ангельские и мягкие. Змеиные очи устремляются куда-то на гитару. — If heaven and hell decide, that they both are satisfied, illuminate the no's on their vacancy signs, — продолжает Кроули хрипеть во всем своем обаянии. Демон на удивление ангела, пел весьма красиво и складно и даже хрипота в его голосе ничуть не портило атмосферы. — If there's no one beside you, when your soul embarks, then I'll follow you into the dark, — ангел с упоением слушает своего друга, даже не понимая, почему он играет именно эту песню. Ему даже мыслей не приходит на этот счет. Азирафаэль расслабляется под звуками гитары и голосом демона-искусителя, который явно что-то замыслил. И вряд ли это будет что-то хорошее. Скорее всего, у этого есть последствия, но почему-то ангел не задумывается об этом, будто бы думает, надеется на то, что шесть тысяч лет знакомства, он знает его, как облупленного и давно приметил, что Кроули и пальцем не обидит ангелочка. Удивительно, что с этим неугомонным демоном время летит довольно быстро и никто не замечает, что день уже почти закончился, а его «Бентли» все еще стоит под окнами магазина. На улице холодает, в стекло стучится дождь, но этого не замечает ни один из них. Демон погружен в игру на музыкальном инструменте, а ангел слушал. Пытался вслушаться в текст песни и гадал, почему Кроули выбрал именно эту песню и почему именно он поет ее для ангела. Для Азирафаэля это лишь глупая загадка, которую он пытается решить, пока змий искушал его столь мягкой и размеренной мелодии, в которой лирический герой, который ему представлялся в виде падшего ангела со змеиными глазами, который проследует за своей любовью даже во тьму. Мужчина в белом пил вино, прикрыв глаза. Хрипловатый голос иногда превращался в скрипучий, похожий на тот, который доносился из двери, у которой заржавели петли. — You and me have seen everything to see, — после припева, поет тот, стараясь сделать свой голос как можно мягче. И сейчас Азирафаэль вправду задумался об этом. Они и правда видели все, что можно было в этой жизни. Застали средневековье, которое Кроули не переносил на дух, потому что нужно было перемещаться везде либо в повозках по улицам, где воняло абсолютно все, либо на лошадях, чего демон терпеть не мог, и постоянно жаловался на боли в спине. Они видели всю жестокость людей, на которую даже дьявольские создания не были способны, видели всю их ненависть и все их милосердие, которое порой поражало, что человек, который в рабочее время пытает еретиков, выдергивает ногти, четвертует «неверных» и сжигает ведьм, алхимиков, травников, а вечером он уже прилежный гражданин с семьей и пухлыми детишками. Обычный порядочный семьянин, который помогает нуждающимся, хоть таких и было меньшинство. Ангелам и демонам никогда не понять эту людскую природу, потому что они сверхъестественные существа, а люди… Они просто люди. И никогда не поменяются. — Cause we'll hold each other soon, the blackest of rooms, — на этих словах ангел вздыхает и допивает вино, покачивая головой в такт песни и странно улыбается, когда думает об этом. Он невольно хочет обнять демона. Просто и по-человечески прижать к себе, скрыть в крыльях своих, согреть и никогда не отпускать. Что-то подсказывало ангелу, что их время не вечно и рано или поздно их разлучат, и Азирафаэль будет скучать по подобным дням и такому прекрасному демону. Впервые он по-настоящему ловит себя на подобной мысли и просто с тяжестью вздыхает. Наверняка он будет скучать. И, возможно, это будет взаимно. Азирафаэль приоткрывает глаза, замечая, как демон, который буквально пару секунд назад пел что-то о милой любви, на что-то пытаясь намекнуть, уже произносит последнюю фразу из песни «Then I'll follow you into the dark». «Тогда я последую за тобой в темноту, Азирафаэль», — нараспев произносит демон во второй раз. Он смотрит ему в глаза, пытаясь выяснить, что это было. Мимолетная искра или… Долгое взаимное чувство? Возможно и то и то. Кроули не знал точно. Не умел читать мысли, а жаль. Иногда это очень бы спасало ситуацию. Например такую, как сейчас. Когда мужчина в белом смотрит на мужчину в черном, и думает о чем-то своем. Кроули молча встает и подходит к Азирафаэлю, и подает руку, приглашая потанцевать. Или хотя бы попытаться сделать это без музыки. — Приглашаешь? — Искушаю, — улыбается змий. Ангел принимает приглашение и кладет свою ладонь в чужую. Он аккуратно кладет вторую руку на плечо, скромно улыбаясь и в смущении отводя глаза. Они никогда не делали подобного, поэтому Азирафаэлю немного страшно чувствовать чужое дыхание настолько рядом и тепло чужого тела. Но наверняка Кроули это не впервой чувствовать подобное. — Как тебе? — Демон явно спрашивал о своих трудах и нервах, которые он потратил на то, чтобы научиться более-менее обращаться с этой штуковиной под названием гитара. — Ты замечательно на ней играешь, Кроули, — улыбается ангел и качается в такт какой-то мелодии из обычного вальса. Раз-два-три, раз-два-три. — Правда, мой ангел? — Абсолютная. — Знаешь, что я хотел сказать тебе этой… Песней? — Не могу догадываться, — он и правда не догадывался. — Как там называлось чувство, которое вызывает навязчивую, но очень приятную и трепетную боль в сердце, а в животе будто порхают бабочки? — Любовь, Кроули. Это называется любовь… — А-а, так вот что это, — Кроули достаточно долго молчит, по крайней мере, ему это кажется бесконечностью, — я просто никак не мог вспомнить, что это за чувство такое. — Так что значила эта песня? — Что я тебя люблю, Азирафаэль. Долгая пауза. Они оба застыли. Кроули выпутывается из хватки чужой руки и кладет свободную конечность на чужое плечо, приобнимая мужчину в белом. Тот лишь удивленно смотрит на него, улыбающегося мужчину в черном. Время будто застыло, но дождь все идет и идет… Так странно. Ангел вдруг начинает шевелиться и крепко обнимает демона. Он чувствует, как чужое сердце бьется слишком быстро, чтобы быть правдой и как его щеки краснеют, а улыбка расплывается на милом лице. Азирафаэль касается носом носа Кроули и называет это «поцелуем». — Азирафаэль, так только собаки целуются. У смертных это делается в губы, если ты не в курсе, — ворчит он, но все равно улыбается. — Но это так… не гигиенично? — Тот очень удивленно смотрит на демона и наконец замечает его змеиные глаза, словно забыв, как они выглядят. — Успокойся, зануда-а, — продолжает ворчать Кроули. — Наши с тобой тела абсолютно стерильны, — скорее всего он просто врет, потому что все, что находится на земле больше нескольких часов уже в априори не может быть стерильным. А они тут находятся более шести тысяч лет, то поцелуи в губы еще ой как негигиеничны. Азирафаэль верит всем словам искусителя и вкушает запретного плода. Пухлые щеки краснеют очень сильно, а сердце буквально выпрыгивает из груди. Их губы соприкасаются в каком-то странном, почти невесомом поцелуе, а потом Кроули в наглую притягивает ангела за его аккуратный галстук, и они оба вполне ощутимо чувствуют губы друг друга. У ангела они такие мягкие и совершенно неумелые, а у демона не первый раз чувствуют нечто подобное. Хотя, он впервые в жизни попробовал это сделать с тем, кого, похоже, по-настоящему «любит». — Знаешь, это не так уж и плохо, — говорит он, после того, как отстраняется от чужих губ. — Я знал, что тебе понравится, — произносит демон с ухмылкой. — Ты удивишься, но это даже вкуснее, чем французские блинчики, — хихикает ангел и обнимает Кроули. — Правда? Теперь буду знать и делать так чаще, да? — Ага.