Чревоугодие

Придерживая деву одной рукой за запястье, Он скользил языком по гладкой светлой коже предплечья и вдыхал сладкий аромат ванили, сплетающийся в диковинный узор с фруктовыми нотками, пока вторая рука бесстыдно скользнула под многослойные юбки и не нашла бедро. Его кисть нещадно сжала податливую плоть и утробный вздох слетел с пухлых губ цвета клубники. Он улыбнулся и чуть отстранился, но тут же был перехвачен другой красавицей. Обвив Его за шею, она намеренно окунула свою жертву в роскошные груди, столь постыдно сдерживаемые жесткой материей корсета. Его лицо обдало жаром, и Он жадно вдохнул, будто делал это впервые после долгого погружения в пучину неизведанных океанов. Ее аромат наполнил его легкие и вернул в далекие времена вседозволенности, уюта и чего-то столь родного. Пальцы предательски заскользили прочь от того, что столь отчаянно удерживали. Теперь, окидывая взглядом победительницы соперницу, улыбалась Его похитительница. Но та сдаваться не намеревалась. Однако, не успела дева ничего предпринять, как к Его спине прильнула иная красавица. Такие, как она манят всех мужчин и немало из них загубили, отняв сердце. Но сея погибель они милостиво дарили счастье от удовлетворения. Ведь в этом теле кроется и сила, и свобода. Аромат костров затесался в каштановых с рыжиной волосах, буйство специй запутались в вереницах цепей из черного, как уголь, злата. Сама жизнь, затаилась в складках платья и красная с горчичным оттенком шаль укрыла розовеющую плоть. Ах, как же они прекрасны в этот миг! Как же порочны и проворны их руки. Как же сводят с ума их объятья и дерзкие поцелуи, от которых соки бесстыдно проступают наружу. Как хочется их всех вкусить и упиться ими без остатка! Наполнить то, что столь долго оставалось с чувством пустоты. Не болезной, но пустоты, испытывающей на прочность дух. Вот оно счастье! Пусть и нарекают фанатики это грехом, но нужно быть истинным грешником и безумцем, чтобы не отдаться во власть сих прекрасных дев. Он так хотел этого и наконец, желанное столь пьяняще близко! Забыться, опуститься и раствориться! — мысль, что подобно набату стучала в Его черепной коробке. И в кой-то веки сердце с этим гулом согласно. — Ах, ты паскуда! — безумство действия прервала распахнувшаяся настежь дверь. — Пирожное, картошечка в мундире и венские колбаски гриль в девять вечера?! А не ахуел ли ты?! — подобно гласу самого Зевса, что разбегается по накатывающимся друг на друга грозовым облакам, на комнату обрушился гневный вопль. В проеме стоял тот, кто терзал Его плоть и душу уже целых три дня. Кто взывал без конца к глубинам Его души, на которых обитает совесть и отчаявшийся голос разума. Тот, кто искал слабости и старался маленькие трещины, из которых они состоят, обратить в огромные дыры, приводящие к безоговорочному подчинению. Тот, кто истязал разум бесконечными доводами богохульной науки. Тот, кто не испытывал ни жалости, ни малейшего сострадания к плотским мукам своих жертв. ФИТНЕС-ТРЕНЕР. — Да ты, как я вижу, в бессмертие уверовал… — хозяйским шагом внезапный гость прошел к столу. — Что ж, салага… Берпи, планка, орешки… Они так ждут тебя, — мучитель улыбнулся, не предвещая ничего хорошего, и легким жестом одной руки подхватил тарелку с пирожными, а второй — с картошкой и сосисками. Затем направился к урне и под взгляд полный ужаса своего подопечного, небрежно сбросил свою ношу в пучину забвения. Туда, откуда уже никто их не достанет. — Режим питания обязателен к соблюдению. Еще раз нарушишь, и я тебя принудительно познакомлю с «красной комнатой» нашего фитнес-центра. Оттуда все перевоспитанными выходят. Понял? Тренер кинул беглый взгляд на подопечного и с удовлетворением отметил результат. На лице клиента отображалось глубочайшее удивление от происходящего, которое медленно сменялось на всепокорность и тлен от осознания бренности бытия. Фитнес-центр «Заебем» — это центр, где ВСЕГДА добиваются результатов.