Six Feet Underwater

Вот и закончилась изнурительная пятилетняя миссия на теплоходе "Энтерпрайз". Капитан Джеймс Кирк получил звание адмирала и перебрался на сушу, где заключил уже официальный брак со своим первым помощником. Ну кто же знал, что зеленокровый гоблин мог оказаться в душе такой зайкой? Никто не знал, а теперь об этом знает Джим и совсем немного его лучший друг. Судьба доктора Леонарда МакКоя пока не то чтобы складывалась, но определённо сохраняла стабильную паршивость, за что он ей был благодарен. Сколько бы доктора не звали на другие морские судна, он отвечал всем отказом. Смешная шутка или злой рок? Кто его знает, Леонард не заморачивался. Он просто ринулся в море в поисках спасения он этой ужасной жизни, в которой у него ничего не осталось. Главный врач страдающий от морской болезни, даже это казалось ему лучшей долей. А ещё в его жизни появился Джим, неуёмный поток энергии и глупых шуток с глазами цвета неба и улыбкой типа блядь. Леонард любил его как младшего брата, хотя вряд ли кто-то родной мог бы быть ему также близок. Они делились друг с другом сокровенным, пили вместе и вместе влипали в неприятности, просто потому что Леонард не мог пустить Джима одного, он обязан был вытащить эту сумасшедшую задницу из передряги. Правда вытаскивала как правило Джимова удача, а попытки Леонарда порой лишь усугубляли ситуацию. А потом у них появилась команда и настоящий теплоход, который Джим нежно любил отдельной частью своей души. Огромный, внушающий трепет корабль, который столько лет бороздил бескрайние моря и океаны. И не маленькая команда, слаженно работающая все эти годы. Каждый потерянный член экипажа ощущался как личная потеря каждого, настолько они были дружны. Само собой, что после всего большая часть Джимовой команды сошла вслед за ним на берег, хоть он их об этом и не просил. Вечно в море болтаться могут только люди без цели или её ещё не достигшие. У Леонарда цели не было, так что теперь его будни стали ещё унылее и однообразнее. Сулу остался рулевым на Энтерпрайз, Скотти увлёкся каким-то инженерным проектом на суше, взяв к себе в обучение Джейлу, которую они спасли с одного из малообитаемых островов. Ухура уехала покорять далёкие северные страны, как бы странно это звучало, по её утверждениям она лично должна услышать наречия тамошних народов. Джим и Спок вообще жили припеваючи, что было очень странным поворотом событий, ведь Спок являлся переселенцем с другой планеты. Инопланетян на Земле было немного, в основном здесь разрешали жить лишь тем, чья планета подверглась уничтожению, как и было в случае со Споком. Но обычно это столько проблем с бумажной волокитой, что проще переселяться на Марс, но Спок выбрал именно Землю и именно Энтерпрайз. Джим считал это судьбой, Леонард же искренне верил в то, что это несчастный случай. С гоблином у него были странные отношения, похожие на дружбу и одновременно непохожие на неё. Будни бывшего судового врача состояли из недоброго утра, которое заливалось кофе, походом на работу в клинику, которая располагалась буквально в соседнем квартале, мытарства в качестве одного из ведущих специалистов и параллельно практикующих врачей, ворчание на всех и вся, по поводу и без, возвращение домой под вечер и скудный ужин в компании либо книги, либо телевизора. Казалось бы, от такой жизни оплывёшь жиром, да пагубными привычками, но это вы просто не работали в клинике и не бегали сразу по трём операционным, стараясь успеть выполнить экстренную операцию и за одно проассистировать ещё две, которые находились на совершенно других этажах. Не говоря уже о том, что некоторые операции занимают по двенадцать часов напряжённой работы, которую врач выполняет стоя. Помимо этого постоянные обходы больных, иногда помощь в их транспортировке. Одним словом, форму тела доктор сохранял превосходную, в отличии от формы духа. С коллегами у него были сугубо профессиональные отношения, которые он всё никак не мог перевести в ранг дружеских, это ведь не Энтерпрайз, тут всё по другому. Единственным мало мальски интересным увлечением Леонарда можно считать его исследовательскую деятельность в плане изучения различных человеческих и гуманоидных конфигураций. Проще говоря, он тыкал палкой во всё, что на человека похоже, но им по сути не является. Он не стремился к написанию векового труда, не считал себя великим знатоком всего необычного, он лишь увлечённо занимался тем, что ему нравится. И зачастую образцы он получал не совсем легальным способом. Нет, нет, он никого не похищал/убивал/калечил, ни в коем случае, но вот осматривать похищенных/убитых/покалеченных ему доводилось и не раз, да и так, что потом никому об этом и рассказать было нельзя. Мир полон дерьма, не МакКою его разгребать. Последнее время он зачастил к одному малоприятному бизнесмену, державшему цирк в стиле шоу уродцев. Он показывал различные диковинки, животные с других планет, гимнасты невиданной пластичности (о да, МакКой слышал об операции разжижения костей, эти люди безумцы и их слава богу очень мало) и конечно же необычайные гуманоидные создания. Большая часть влипла во всё это, подписав контракт не глядя, другая часть была насильственно лишена воли. И раз уж речь зашла о второй части здешнего собрания, стоит упомянуть об одной очень интересной и необычайной диковинке этого цирка. Утро как обычно бесило своим ярким солнышком и песнями птиц. С чего вообще Джим решил, что Калифорния - это идеальное место для семейной жизни? Конечно Леонард жил в том же штате, на этой Богом забытой планете он больше никому нахрен не упал. Хотя здесь тоже ещё вопрос, на который лучше никогда не давать ответа. Жалюзи хлопают, закрывая яркие лучи от столь чувствительных глаз доктора, но даже сквозь них сочился свет и радость жизнь. Вторую Леонард благополучно послал, со светом увы ничего больше поделать не мог, так что кофе от поглощал сидя в самом тёмном углу кухни. Погода была настолько омерзительно хорошей, что он даже не сможет залезть в любимую кожанку, потрёпанную ветром, жизнью и смыслом существования Леонарда, иначе сразу же превратится в котлетку отлично приготовленную на пару. Солнцезащитные очки как обычно оказываются хрен пойми где, так что Леонард выходит с опозданием, за что молча ненавидит весь мир. А сегодня только первый из его трёх выходных дней на этой неделе. Цирк встречает прохладой и неприятной вонью. Чистильщики клеток на этой работе как правило не задерживаются и причин на то много. Но его сегодняшний объект исследований давно знаком Леонарду. Присцилла стала для него музой в плане исследования особенностей её вида. Дело в том, что она была самой настоящей русалкой, которая жила в огромном аквариуме и была любимицей посетителей. Она не давала концертов, не совершала какие-либо удивительные номера, она просто была не способна на осмысленные действия. О русалках было очень мало что известно, эти удивительные существа почти не попадались в людские руки. Но если попадались... Один из якобы учёных, якобы доказал, что все русалки склонны к психопатии и что если их поймали, значит они собирались нападать на людей. Бредовая теория, которая с помощью денег закрепилась как факт и теперь каждой пойманной русалке проводили страшнейшую операцию, которую давным давно именовали "лоботомией". Несколько десятилетий назад она была запрещена из-за того насколько метод был варварским и лишь больше калечил, чем помогал. В современном же мире очень многое стало возможным, как бы это печально не звучало. Присцилла не имела ни эмоций, ни желаний, она просто существовала и позволяла другим поддерживать это существование. Когда Леонард пришёл к ней впервые, он был поражён увиденным. Такой красоты он отродясь не видел. Светлые локоны, отстриженные по лопатки развевались над её головой подобно нимбу, когда она замирала на месте. На предплечьях были небольшие прозрачные плавники, которые она могла втягивать. Такого же типа плавник располагался вдоль хребта, соединяясь с более крупным спинным плавником на тазовой части. В остальном торс ничем не отличался от человеческого. Там где у людей начинался лобок, у Присциллы начиналась чешуя, светло-сиреневого оттенка, мягкая и неплотная. Уже на бёдрах она уплотнялась и имела оттенки зелёного с фиолетовым отливом. Мощный хвост заканчивался двумя хвостовыми плавниками, имеющими прозрачную структуру с зеленоватым отливом. Леонард изучил о Присцилле всё, что мог и даже пару раз спас ей жизнь. С тех пор он считался хорошим другом хозяина цирка и мог навещать русалку когда хотел, разумеется если она не была занята тем, что развлекала зрителей своим абсолютно бесцельным плаванием по бассейну. — Леонард! Ну наконец-то ты пришёл, иди скорее, ты нам очень нужен! — ему сразу не понравилась вся это суета и тот факт, что его встретил сам хозяин этого балагана (как про себя называл это место доктор, хоть на балаган оно похоже и не было). Его провели сразу к аквариуму Присциллы, но русалки там не было. Как объяснил сам хозяин цирка, она сейчас находилась в смотровом аквариуме, куда её запускали во время шоу. А её место временно занял другой представитель этой расы. У Леонарда челюсть раз пять поцеловала пол, пока он слушал историю о том, какую выгодную сделку заключил хозяин, заполучив уникальнийший объект аж из самой России, где как известно русалок и обрабатывали "антистрессовой терапией" и продавали за границу с наценкой. Это вот совсем не та информация, которой доктор хотел обрабатываться с утра, однако возможность посмотреть и возможно даже осмотреть ещё одну русалку выдавалась не каждый день, это уникальная мать её возможность. А хозяин всё продолжал щебетать о том, что новый член цирка у них не задержится, он оказался здесь лишь временно, ибо в скором времени его должны были продать за кругленькую сумму, но вот незадача, русалка совсем ничего не ела. Собственно за этим доктора и ждали, ему предстояло разобраться в чём же причина расстройства пищеварения данной руса... ЧЕРТИ ДЕРИТЕ МЕНЯ ВО ВСЕ ЩЕЛИ, ЭТО РУСАЛ! Настоящий мать его Урсулу русал, который с абсолютно отсутствующим взглядом пялил в стену, располагающуюся у самого затемнённого угла аквариума. Леонард чуть не потерял дар речи от такого, он и помыслить не мог, что когда-нибудь сможет увидеть ещё хоть одну русалку и уж тем более русала. Он предполагал об их существовании, ведь наружные половые органы Присциллы очень сильно походили на органы человеческой женщины, но думал, что самцы в принципе не показываются. Это был ещё юный русал, по крайней мере куда моложе самой Присциллы. Его светло-русые волосы обрамляли по детски круглое лицо с бесконечно милыми чертами. Он был похож на юношу, нетронутого мерзостями и тяготами жизни, на вид лет семнадцати, не больше. Помимо обычного набора зеленовато-жёлтых плавников, он имел перепонки между пальцами. Жабры на тонкой шее судорожно раскрывались и закрывались, что было совсем нетипично для спокойного и вечно отстранённого поведения русалок. Леонард попросил оставить их, дабы не спугнуть русала. Его надо было как-то осмотреть, а не выманив на поверхность, это возможным не представлялось. Леонард медленно подошёл к стеклу, где завис его новый объект для изучений. Взгляд пронзительных голубых глаз с мутной поволокой казалось видел истинную суть доктора, так пристально этот парень смотрел на него. Леонарду этот взгляд показался до ужаса осмысленным. Присцилла так никогда на него не смотрела. Волосы на затылке неприятно зашевелились, а по коже пробежалась толпа мурашек, но МакКой был матёрым доктором и виду не подал. Он стал медленно подниматься по винтовой лестнице, ведущей к самому верху аквариума, который можно открыть. Русал пристально следил за каждым его движением, но двигаться не спешил. Мысли Леонарда били тревогу, с этим русалом что-то не так, а если говорить точнее, то вообще всё. Он слишком живой, слишком похожий на человека своим настороженным взглядом, в котором читалась явная угроза. Но ведь хозяин сего не места не мог выловить дикого русала, да ещё и привести к нему врача, это было бы чистой воды безумием. Вся жизнь Леонарда была чередой безумий и зализывания ран после них. Только на сей раз он сам лез в пекло, без помощи печально известной капитанской задницы. Люк поддался с трудом, но всё же позволил доктору открыть панель управления. Нажав выученную комбинацию, он позволил половине крыши аквариума отъехать в сторону. Леонард стоял и ждал, смотря на русала сквозь толщу неспокойной воды, от чего тот плыл перед глазами. Прошло по меньшей мере минут пятнадцать, прежде чем русал медленно двинулся наверх. У самой поверхности он помедлил, а затем всё же вынырнул, уставившись на Леонарда с таким выражением лица, которое без слов говорило "Ну и хрен ли ты от меня хочешь?" — Ну здравствуй, — мягко начал Леонард, сделав шаг к краю аквариума, русал тут же отплыл подальше, испугавшись резкого движения, — Не бойся, я тебя не обижу, — звучало банально и кажется русал ему не поверил от слова совсем, — Слушай, я не знаю, с тобой делали и наверное это глупо, ведь ты всё равно меня не поймёшь... Хотя вид у тебя жуткий, будто ты всё понимаешь. Так вот, если я не совсем сошёл сума и ты меня понимаешь, то я хочу сказать, что я пришёл помочь тебе. Я врач, я лечу людей от разных болезней, а ты, как говорят, совсем ничего не ешь. Поэтому я здесь, чтобы понять что с тобой не так и помочь тебе, — он был похож на сумасшедшего, который пытается добиться успеха от стенки, которая показалась ему необычной. — Зззубы — Ч... Что? — на секунду Леонарду показалось, что он действительно начал сходить сума и ему уже мерещится не только осмысленный взгляд русала, но и речь из его уст. — Зззубы, они отрррезали, — и в доказательство, он широко раззявил рот, демонстрируя доктору идеально ровные зубы, как у каждого нормального человека... или нет? Этот русал казался абсолютно нормальным насколько это вообще было возможным для представителя его расы. Он говорил, говорил осмысленно, ответив на вопрос. Он не был безвольным овощем, но как же так вышло, Чёрт подери? — Позволишь взглянуть? Обещаю, я только посмотрю, — русал смотрел на мужчину с недоверием и откровенной боязнью, но всё же подплыл к краю и вновь раззявил рот, демонстрируя ряд аккуратный зубов. Однако, при ближайшем рассмотрении, Леонард понял, что все зубы представляют собой спиленные клыки, которые лишь для приемлемого внешнего вида были варварски отпилены. — Можно вопрос? — парень клацнул зубами, закрыв рот и посмотрев на доктора с подозрением, но всё же кивнул, — Почему ты сохранил своё сознание? — Меня поймали маленьким, но это было случайно. Меня долго везли, а потом я жил в тёмном месте, не разрешали ни с кем говорить. А потом продали, но сказали чтобы я ни с кем не говорил и делал лицо мёртвое... — А со мной почему заговорил? — Ты не как они. Они злые, глаза злые. — Понятно. Ты понимаешь, что с тобой хотят сделать? — Отдать кому-то за деньги. Я знаю, за деньги еду и другое покупают, — Леонард кивнул, мысленно поражаясь тому, насколько этот парень казался ему похожим на человека. А ведь по сути они отличались лишь на половину. — Ты знаешь что с тобой будут делать? — русал заметно погрустнел и кивнул. Отвечать на это он не стал, — Как тебя зовут? — Павел. Но меня звали Паша. — А я Леонард. Приятно познакомиться с тобой, Паща, — он протянул парню руку, но тот засмеялся. — Нет нет, Паша. Твёрдое Ш. — Паша? Хорошо, Паша... Это ведь русское имя? — парень кивнул заметно повеселев и пожал доктору руку. При чём, когда он её достал, то перепонок уже не было, возможно они втягивались как и плавники на руках и спине у Присциллы, — Ты много знаешь о людях. — Вы смотрите за мной, а я за вами, — Леонард кивнул, как бы соглашаясь. — Послушай, Паша... У меня не так много времени осталось, так что я должен сказать. Таких как ты люди меняют... Плохие люди делают вас... Никакими. — Как это, никакими? — Как ты сказал, словно лицо мёртвое. Ты должен всегда делать мёртвое лицо, понимаешь? Иначе тебя тоже изменят. Если кто-то другой узнает, что ты нормальный, что ты можешь говорить, испытывать эмоции и реагировать по своему, они сделают тебя мёртвым в живом теле. Это очень важно, послушай. Никогда не смотри на человека, смотри как бы сквозь него, долго не смотри в одну точку и старайся плавать медленно и бесцельно, словно сам не знаешь куда плывёшь. И умоляю, попробуй чего-нибудь покушать, постарайся привыкнуть к этим зубам. Тебе надо питаться. — Зачем? Я не хочу быть зверем в клетке, не хочу как они, — он высунул руку и указал на клетки с животными. — Если не сделаешь, как я сказал, станешь как они. По настоящему. Слушай, я... Я. Боже, я постараюсь тебя вытащить, хорошо? Просто поверь мне. — Куда вытащить? Мне нельзя на сушу. — Я знаю. Я имел ввиду, я постараюсь сделать твою жизнь не как у них. — Правда? Как? — Просто доверься мне, ладно? — дверь в зал распахнулась и хозяин цирка поспешил к аквариуму. — Ну, как там у вас дела? — Всё отлично. Ему недавно обпилили зубы и он не мог ими есть. Давайте ему пока что еду в виде желе, а потом подмешивайте куски по плотнее. Он всё равно не заметит, а механизм выработается, — Леонард бросил на парня умоляющий взгляд и тот с отсутствующим выражением на лице уплыл куда-то вглубь аквариума, в то время как доктор закрыл крышку, — Слушай, а можно кое что с тобой обговорить? — О, что такое? Хочешь денег за этот вызов? — посмеиваясь кинул толстячок, закуривая папиросу. — Сколько этот русал стоит? — хозяин аж поперхнулся, а затем скептически посмотрел на Леонарда. — А тебе то что? Для тебя слишком дорого. — Так сколько? — Шесть миллионов долларов. У тебя нет таких денег. — Есть, — Леонард сделал уверенный шаг по направлению к хозяину цирка, — И я хочу купить его.