За четыре дня до выпускного
Последняя репетиция. Мы снова танцуем этот танец, выученный от корки до корки. Меня начинает тошнить от этих поворотов и от моей партнерши в частности. Нет, она не уродлива, просто уже надоело крутить её из стороны в сторону, как какую-то тряпичную куклу. Жаль, что я не могу танцевать с тобой… только танцевать с тобой по другому. Твои движения так грациозны. Ты плавно, даже сексуально, двигаешься в такт музыке, изящно поворачиваешь свою партнершу и слегка наклоняешься ближе к ней. Делаю вид, что мне всё равно, и продолжаю танцевать. Стараюсь не смотреть в твою сторону — от твоей наигранности тошнит. Просто не понимаю… ты это делаешь назло мне? Чертов пидор! Хотя, ты бы посмеялся с этой ебаной иронии: на протяжении одиннадцати лет я называл тебя пидором, а по итогу являюсь им я! Забавно, не правда ли? Даже сам не понимаю, как так вышло. Сколько бы я не отрицал, но признаться самому себе всё же пришлось, я — чертов педик. И ты мне, блять, нравишься. Но, уже на протяжении года (последнего года), я не могу признаться. До сих пор стебу тебя, называя пидором, а тебя как будто это не ебёт. Но сейчас ты чертовки красив. Рубашка облегает твоё тело, со лба текут капельки пота, на губах красуется игривая улыбка, а в глазах искорками играет веселье. Так возбуждает. Я бы к черту разорвал эту рубашку, начал бы покрывать твой торс поцелуями. Хочу быть бесконечно нежным рядом с тобой. Хочу видеть твоё лицо; как ты кусаешь свои губы и дрожишь, не выдерживая нахлынувшего возбуждения. Называл бы меня по имени сладко, задыхаясь… Черт! Музыка остановилась, танец окончен. Я, не смотря на свою партнершу, отпустил её маленькие ручки и собрался уже уходить, но тут она меня остановила: — Эй, ты в порядке? — она положила свою руку мне на плечо. — На тебе лица нет. Лучше не вызывать никаких подозрений. — Да, всё пучком, — более веселым тоном ответил я, улыбнувшись. Убрав её руку со своего плеча, я неспеша направился к сидениям, чтобы переобуться. Ребята на сцене что-то ещё обсуждали, но их я почти не слушал. Мечтал я только об одном — побыстрее отсюда свалить. Взяв рюкзак, я поспешил покинуть зал, но мне, как обычно, очень повезло. — Эй, Русик! Нет, не сейчас, уеби куда подальше! — Рустем, стой! — девичий голос заставил меня обернуться. И лучше бы я этого не делал. Кирилл вместе со своей партнершей Алёной бежали за мной, державшись за руки. Тоже мне парочка… — Ты чего так быстро ушел? — запыхался. — Всех же попросили остаться, а ты по съебам дал. Отвечать не хотелось. Да и чтобы я сказал? Сорян, но я всё прослушал, и стояк в моих штанах мешает мне вообще сосредоточится? Думается мне, что это хуёвое оправдание. Ещё меня бесит рядом стоящая с нами Алёна, которая прижалась ближе к нему. Как будто она знает о моих чувствах и специально добивает. Или я просто себя накручиваю?.. — Эй, Русик, проснись, — он пощелкал пальцами прямо перед глазами. — Отъебись, педик. — Съязвил я. — Хреново мне, пойду домой. Не став его слушать, я развернулся и ушёл, оставив «голубков» наедине. Так неприятно кололо в груди. Чертов слабак. Почему же я так поздно понял это? Может меньше мучился, если бы до меня дошло чуть раньше? Как бы тогда всё сложилось? Одни гребаные вопросы и, как всегда, никаких ответов. Стал накрапывать редкий, мелкий дождь. Это даже не заставило меня поторопится: шел не спеша и стояк в штанах меня уже не смущал. Достав из кармана мятую пачку и взяв сигарету, я закурил. Заебало всё! Скорее бы этот чертов выпускной, чтобы напиться к чертям и забить на всё. И самое главное — послать на все четыре стороны этого уебка.День выпускного
В этот день чудесный нас поздравляют все, кому не лень. Вот аттестат, вот медали, цветы, время от времени звучат аплодисменты! Затянутая до предела нудятина окончена. И я этому был несказанно рад, иначе в итоге уснул бы прямо в зале. Наверное, по сравнению со всеми, у меня не было никакого настроения. Когда меня о чем-либо спрашивал Гриша, то я просто с покерфейсом отвечал ему дежурными фразами, даже не улавливая суть. Вообще на выпускной не хотелось идти. Но, все же, ради приличия я должен был притащить сюда свой зад. Конечно же я пошел через «не хочу» и «батиного пинка под зад», как же без этого. Я не запомнил момент нашего танца. Словно ластиком этот кусочек воспоминаний стерли за долю секунды. Все как в тумане. Может, оно и к лучшему?***
Мы решили, что шиковать не сильно будем, а отпразднуем зорьку на даче. И уютно, и мясо нормально можно пожарить. Что ещё нужно для «спокойной» вечеринки с выпивкой? Девчонки сменили официальные платья на повседневную одежду, но свою штукатурку не смыли. Сомневаюсь, что к ним кто-то клеиться будет этим вечером. Вечеринка была в самом разгаре. Уже к нам присоединились наши бывшие одноклассники, чему я был несказанно рад. Чем больше будет шум, тем спокойнее можно выпить в одиночестве. Одна рюмка, вторая, не закусываю… Не люблю коньяк, но сейчас это самое лучшее средство нажраться в хлам. Пить не сильно умею, так что разнесет в считанные секунды. И все бы было идеально, если бы она не подошла ко мне. — Рустем, — Алёна присела рядом, забирая пустую бутылку. — Ты сегодня слишком хмурый. Что-то случилось? Да, случилось. Точнее, ты случилась! Отворачиваюсь, чтобы не встречаться с ней взглядом, и беру уже бутылку из-под водки. Ну, а что, гулять так гулять! — Ты последние месяца два сам не свой. — Уйди, не мешай расслабляться, — делаю глоток и жмурюсь. Ядерная херня. — Рустем, давай поговорим. Мы же не чужие люди. Фу, блядь, как приторно это звучит. Чего она этим добивается? Что она из меня выпытывает? Как будто будучи пьяным я ей доверюсь и открою свою душу. Соси, красавица! — Ха, душа болит, — язвлю я. — Такой ответ устроит? Она лишь поморщилась. Ух, какая недовольная, вы посмотрите. И с какой жалостью она на меня смотрит. Где там тазик, а то блевать хочется. Нахожу на столе пачку сигарет, достаю одну. — Жаль, зажигалки нет. — Бормочу я, и тут же резко вспыхивает маленькое пламя перед моим лицом. — Хм, я бы сказал спасибо, но… Прикурив, я заткнулся. Блядь, вот только для полного счастья мне не хватает и её сюда впутывать. Хотя, фигурка у неё ничего, так, на один раз. Может, устроить маленькую месть? — Может объяснишь, что с тобой происходит? — она вопросительно изогнула бровь, смотря на меня в упор. Я хищно улыбнулся, бегло осматривая с ног до головы. Ну, точно, на один раз и для быстрого использования. Почему бы и нет? И отомщу, и узнаю, что их связывает. И похуй, что я после этого буду последним мудаком. Сильно сжимаю её руку и тащу за собой. Эта сука вцепилась своими ногтями мне в запястье, но и черт с ним. Завожу её в первую попавшуюся комнату. Музыка гремит на весь дом, так что не факт, что её кто-то услышит. — Зачем ты это делаешь?! — истерично кричит она. Бросаю её на пол и брезгливо осматриваю свою «жертву». Такая жалкая! Где-то внутри слышу голос своей совести, что я поступаю неправильно. Да и пошло оно нахуй! Нехер клеиться к моему любимому! Докуриваю и бросаю окурок в какой-то горшок с цветком. Подхожу к Алёне и бью её по лицу. Беру её за волосы, тащу к подоконнику, прижимаю её лицо к стеклу, налегаю всем телом. Она корчит лицо от боли, плачет, упирается руками об стекло. — Ты спрашивала зачем я это делаю, не так ли? — словно обезумевший хриплю ей в ухо. — Это всё из-за Кирилла. Этого гребаного педика! Смеюсь, лезу руками под её кофту, кусаю чудесную белоснежную шею. Тело Алёны постоянно содрогается от боли, вечно слышно её чертовы всхлипы. Хотелось, чтобы этот мудак Кирилл был на её месте. Безо всякого подтекста на любовь и нежность я выебал его, показал, как я заебался надрачивать на него, как заебался скрывать эти чувства. — Хули ты, блядь, ноешь?! Сама виновата, что забрала его у меня! — яростно ору, не жалея голоса. — М…мы с н-ним… — сквозь всхлипы она пыталась что-то сказать, и мне стало интересно узнать, что она там пытается донести своим мычанием, поэтому ослабил хватку. Вдруг, дверь резко открывается и на пороге стоит Кирилл. Блядь, чего он сюда приперся?! — Рустем, ты что творишь?! — он ошарашенно смотрел то на меня, то на Алёну. Я отпустил девушку. На глазах невольно выступили слезы. Что же я наделал?.. Алёна быстро вышла из комнаты, а Кирилл подошел ко мне ближе. Боже, да ударь ты меня уже, а не сверли своим взглядом… Гейским взглядом. — Зачем ты это сделал? — тихо спросил он, положив свои руки мне на плечи. Я боялся сказать что-либо. Алкоголь будто выветрился из организма и прежняя смелость уступила трусости. Я молчал, не зная, что сказать в своё оправдание. Но сделать мог? Сократив расстояние между нами, я провел пальцами по его груди и припал к его губам. Ответной реакции на мои действия не было. Вообще никакой реакции не последовало. Отстранившись, посмотрел на него. — И? Как давно ты это понял? — спросил он, не отводя глаз. — Два месяца назад, — честно ответил я, не пытаясь солгать ему. Кирилл медленно подошёл ко мне ближе, провел тыльной стороной ладони. От его касаний моё тело бросило в жар, и с моих губ сорвался тихий стон. Так приятно чувствовать его прикосновения. — Ты пидор, Русик, — усмехается и целует меня. Прикрываю глаза, наслаждаясь желанными прикосновениями. Его губы касаются моих очень нежно и бережно. Приоткрываю их, позволяя его языку проникнуть в мой рот. Тем временем моя ладонь легла на его бедро, сжимая ткань джинс, а моя рука блуждает под его футболкой. Он выгибается, с усилием сдерживает стон. Новый жадный и настойчивый поцелуй. Волна нестерпимого жара, огня в крови. Снимаю с него футболку. Как же он прекрасен сейчас! Тусклый свет лампы очерчивает каждый изгиб его тела. Притягиваю к себе, снова жадно целую. Кирюша тотчас вцепился в мои волосы, слегка оттягивая мою голову назад и пытаясь взять инициативу на себя. Расстегнув мою рубашку, мой возлюбленный пидорок проводит пальцами по груди, от чего с моих губ слетает протяжный стон. — Пидр, — шепчет он, снимая с меня рубашку. В ответ прикусываю тонкую кожу на шее, вылизываю жадно и мокро, чувствуя, как частит твой пульс. В ответ он сдавленно выдыхает и краснеет. Выбравшись из моих объятий, Кирилл идет в сторону кровати. Блядь, что он задумал? Пряжка пояса звякает, и язычок на молнии говорит мне о том, что он готов. Я нависаю над ним, помогая припустить его белье. Увидев его возбужденный член, я осознал, что не умею, да и никогда не делал этого. А, почему, собственно, я это должен делать? Расстегиваю ширинку, снимаю джинсы с бельем и ложусь рядом с ним. Ловлю вопросительный взгляд партнера. — А ты хотел, чтобы я отсосал? — интересуюсь у него, а моих губах игривая ухмылка. — Отработай мои страдания по тебе, пидр. Кирилл напрягся, но ничего не сказал. — Ну же, малыш, действуй. Не дожидаясь каких-либо ещё ехидных комментариев, он плавно провел по члену рукой. Нагнулся ближе и коснулся кончиком языка головки, пробуя на вкус. Плавно вобрав в рот только головку, ещё раз провел языком и резко взял в рот наполовину. С тихим стоном откидываю голову и запускаю пальцы в его волосы, спутывая их. Кирилл, кинув на меня беглый взгляд, прикрыл глаза и вобрал член целиком. Блядь, чертовски приятно. Слегка надавливаю на затылок, тем самым ускоряя темп. Ебаное блаженство… Он снова отстранился, ещё раз взглянул на меня и провел языком по всей длине. Бьет дрожь, невыносим жарко от его ласк. Прикусываю фалангу указательного пальца, силясь сдержать рвущийся наружу громкий стон. Он остановился, и я, воспользовавшись моментом, повалил Кирюшу на кровать. Одной рукой упираюсь в кровать, а второй — начинаю неторопливо двигать по его возбужденной плоти. Дрочу неторопливо и тщательно, оглаживая горящими пальцами влажную головку, сжимая морщинистую кожицу яичек. Кирилл еле сдерживает стон, и это ещё больше меня заводит. — Ноги задери. — Блядь, уже? — он тяжело выдохнул, закатив глаза. Инстинктивно он начал сдвигать ноги. — Нет, не бойся, малыш, — тихо шепчу я. Силой раздвигаю его ноги и, схватив за лодыжки, тяну на себя. Смачно обслюнявив два пальца, провожу ими по его бедру; скольжу ниже, касаясь входа. — Извини, смазки нет, — хищно улыбаюсь и вставляю палец в отверстие. Кирилл дернулся, когда принял в себя первый палец. Проталкиваю палец глубже и начиную делать осторожные вращательные движения. — Больно? — спрашиваю я и начинаю вталкивать второй палец. — Такое ощущение, что я сру наоборот, — хрипло говорит он, елозя задницей по кровати. Тихо смеюсь, ничего не говоря. После таких шуток и желание может пропасть. Равномерно разрабатываю его вход. Делаю это осторожно и очень медленно. Просто не хочу, чтобы ему не было больно, не было никаких криков и слез. — Д-да дава-а-й уже, — закусывает губу, раздвигает ноги шире и поддается вперед, насаживаясь на мои пальцы. — Я… я готов… Смотрю на него не мигая, затем киваю и осторожно вытаскиваю пальцы. Снова обслюнявив свои пальцы, провожу ими по возбужденному члену и направил свой член внутрь. Кирилл подхватил себя под коленями, дав мне место для маневра. Я медленно, сантиметр за сантиметром входил в него, находясь на грани терпения, но не срываясь. Поэтому я, стиснув зубы и считая в уме от ста к нулю, входил очень медленно. Кирюша, распахнув глаза, смотрел на меня и тяжело дышал, мелко подрагивая. Наконец, я втиснулся внутрь, прижавшись бедрами к его ягодицам. — Я не хрустальный, — прошипел он. — Двигайся давай. Выхожу и делаю резкий толчок. Кирилл, словно грациозная кошечка, выгибается и громко стонет. Я вколачивался в него, обхватив лодыжки и удерживая в удобном для меня положении. Пытаюсь вернуть контроль над дыханием, но не получается. Удовольствие стегало огнем по нервам, горячий шар оргазма скручивался внизу живота, заставляя наращивать темп. Толкаю членом ещё раз и ещё, стоны слились воедино. Я уже почти ничего не соображал от зашкалившего удовольствия, кончая в горячее тугое отверстие. Нагибаюсь и начинаю сосать его член быстро, наращивая темп. Начинаю двигаться туда-сюда, при этом выходит так пошло причмокивать… Кирилл только шумно вздыхает, а потом чувствую, как его член немного вздрагивает в предоргазменной судороге и кончает, наконец-то, громко застонав. Часть спермы попадает мне на губы и скулу. Такая соленная и вкусная. — Эту ночь я точно не забуду, — шумно выдыхает Кирюша и обнимает меня. — Я тоже, мой любимый пидор, — хрипло шепчу и целую его в лоб.