Пока мы не встретимся вновь

Этот старый заброшенный бассейн был всем их миром. Они называли его своим королевством. От ветхих потрескавшихся плиток, покрытых многолетней грязью и копотью, до мха и сорняков, растущих из трещин. От солнечного света, проникающего через грязные окна днём, до холодного лунного отражения, освещающего бассейн ночью. Нельзя было назвать это место лучшим для катания, ведь поверхность уже давно не была гладкой. Зато другие держались подальше. С блестящей улыбкой и прищуренными глазами Чонгук смеялся и, широко раскинув руки, говорил: «Это наше королевство, Тэ. Всё принадлежит лишь нам!» Их королевство было безопасным убежищем от мира, который никак не хотел принимать двух грязных и странных детей. И когда тучи сгущались слишком плотно, они отправлялись сюда, чтобы насладиться одиночеством. В этом старом разрушающемся здании они нашли нечто, вроде рая. Обрели покой среди гнили и плесени, с каждым днём влюбляясь друг в друга всё больше, пока однажды безнадёжно не переплелись вместе, запутавшись навсегда. Казалось, сами стены были сделаны из воспоминаний о времени, что они провели здесь. Истории о призраках затмились эхом смеха и беззаботных разговоров. Даже слухи о мальчике, утонувшем в этом бассейне и с тех пор блуждающем по коридорам, не пугали их. Много ночей подряд они прижимались друг к другу в одном спальном мешке, отгоняя темноту небольшим факелом. Прижимались в этом самом бассейне и, возможно, на том же самом месте, где несчастный ребёнок встретил свою смерть много лет назад. Тэхён помнил, как разочаровался отсутствием паранормальной активности, на что Чонгук ласково закатил глаза, одарив его самой светлой улыбкой, и сказал, что в следующий раз кто-нибудь обязательно их напугает. Тоже разочарование отражалось в груди Тэхёна и сегодня. Пустой плавательный зал физически оставался прежним: потрескавшаяся плитка, мох, солнечный свет, льющийся через окно. Ничего не изменилось, но изменилось всё. Воздух был другим, тишина отравляла. Она давила на Тэхёна, будто он сидел на дне бассейна, постепенно задыхаясь под тяжестью воды. Тэхён тонул. Вспоминал историю о грустном мальчике и гадал, станет ли он когда-нибудь продолжением этих слухов. Или, может быть, уже стал. Навсегда привязанный к этому месту и обречённый бесцельно бродить в темноте. Почему здесь не водились призраки? Тэхён мечтал увидеть их, в надежде перестать чувствовать себя настолько одиноким. Зачем он пришёл сюда сегодня? Какой смысл, если Тэхён теперь один? Скорее всего, ему просто больше негде прятаться. Это место всегда было самым близким, без преувеличения, Тэхён мог назвать его настоящим домом. Но сейчас, сидя на краю пустого бассейна и болтая ногами сквозь мёртвый воздух, он начал ощущать пространство вокруг слишком большим, слишком тихим, слишком безжизненным. Возможно, дом был не где-то, а в ком-то. Тэхён держал скейтборд в руках, прижимая его к груди так, как мать прижимает ребёнка. Он словно стал такой же частью, как руки, ноги или сердце. Тэхён носил его с собой, но не ездил. Этот скейтборд перестал быть просто скейтбордом с того самого дня. Теперь он реликвия, напоминающая о том, что всё потеряно. И если Тэхёну удавалось заснуть, он всё равно обнимал его, не обращая внимая, как холодная наждачная бумага царапала руки. Скейтборд был единственной вещью, которая могла принести ему утешение. Скейтборд — всё, что у него осталось. Тэхён не в силах остановить поток воспоминай, остановить мысли, которые он безуспешно отталкивал, чтобы защитить те маленькие осколки сердца, что ещё бились где-то внутри. Ведь невозможно противиться целой жизни. Тэхён помнил, как Чонгук упал с доски и сломал передний зуб, помнил, как он улыбался, а кровь струилась по подбородку, помнил, как нагло Чонгук смеялся, когда Тэхён беспокоился. Помнил, как плакал на его плече, потому что отец разозлился и оставил на щеке Тэ багровый синяк размером с большую монету. И помнил, как они впервые поцеловались, как Тэхён почувствовал себя счастливым, стоило Чонгуку его обнять. Тэхён помнил тот день, когда Чонгук пришёл со своим новый скейтбордом, за который теперь цеплялся он сам. Помнил гордую улыбку на лице Чонгука, когда тот рассказывал сколько недель копил на эту доску. Помнил, как просил попробовать покататься. И помнил ответ, каждый день повторяющийся в голове. Если на моём скейтборде появится хоть одна царапина, можешь не сомневаться, Ким, я буду преследовать твою задницу вечно. Это было глупо и необдуманно, но они оба рассмеялись, превратив спонтанную фразу в шутку, понятную только двоим. Каждый раз, когда Чонгук одалживал Тэхёну доску, он повторял одно и то же предупреждение. Повредишь, я буду преследовать твою задницу вечно. Тэхён двигал пальцами по доске, чувствуя кончиками шероховатую поверхность. Безумие накрыло его, стоило проследить надпись «KTH+JJG», вырезанную Чонгуком сразу после их первого секса. Прямо здесь, в этом старом пустом бассейне. Не совсем романтично, и даже неудобно, ведь потёртый спальный мешок был единственной защитой между теплом их тел и холодным кафельным полом. Приподнявшись на локтях, Тэхён, уставший, но довольный, счастливый и сияющий, наблюдал, как Чонгук возился с перочинным ножом, вырезая что-то на своей драгоценной доске. Тэхён понял, что жизнь состояла из маленьких мгновений, когда они нашли деревянные балки, которыми заколотили дверь, сделав это место своим убежищем. Тэ помнил, как Чонгук учил его делать сальто назад, каким терпеливым он был, несмотря на то, что Тэхён лажал снова и снова. Помнил, как звонил Чонгуку в три часа ночи, чтобы просто услышать его голос, чтобы сладкое бормотание помогло Тэхёну успокоиться и заснуть. Помнил, как они провели здесь Рождество, потому что не хотели быть вместе со своими семьями. Помнил, как покупали дешёвые сандвичи с индейкой и обменивались маленькими подарками, сидя на дне пустого бассейна. И только снег падал снаружи, иногда залетая к ним. Тэхён помнил, как Чонгук впервые признался ему в чувствах. Они сидели здесь, на краю бассейна, там же, где сидел Тэхён сейчас. Какая-то его шутка рассмешила Чонгука, а когда тот утих, то внезапно стал серьёзным и посмотрел Тэхёну в глаза. Кажется, я люблю тебя, Ким Тэхён. Маленькие мгновения — вот из чего состояла жизнь. Но как оказалось, смерть тоже состояла из маленьких мгновений. Спуск с горки на скейтборде — мгновение. Замеченная слишком быстрая скорость — мгновение. Понимание, что нет шлема, — мгновение. Машина за поворотом — мгновение. Водитель, говорящий по телефону, не обращающий внимание на несущегося к нему подростка, пока не становится слишком поздно, — мгновение. Далее удар пролетающего через капот тела, сопровождаемый визгом сигнальных звуков. Отчаянные крики водителя, когда он в панике выскакивает из машины, отбрасывая телефон в сторону, слишком шокированный, чтобы просто позвать на помощь, — всё это маленькие мгновения, из которых состояла жизнь. И смерть. Я не видел его, о боже! Он появился из неоткуда, как я мог его увидеть? Ледяной ужас наполнял лёгкие Тэхёна, пока он отчаянно бежал к Чонгуку, чтобы быть рядом. Маленькие мгновения, считанные минуты, которые изменили жизни, отняв у Тэхёна всё. По иронии судьбы, скейтборд Чонгука — единственное, что не пострадало в аварии. Автомобиль сломал его тело без возможности ремонта, а любимый скейтборд избежал царапин. Если не считать их инициалы, которые Чонгук вырезал сам. — Ты же не хотел его портить. — Это совсем другое дело. — А в чём разница? — Это важно. «KTH+JJG» — это навсегда. Совершенно целая доска ютилась в руках Тэхёна, и он чувствовал, как тошнота пузырилась в его животе, как кислая желчь жгла горло, а слёзы собирались на глазах. Где-то в пустом зале с потолка непрерывно капала вода, и это был единственный звук, подавлявший мёртвую тишину. Если на моём скейтборде появится хоть одна царапина, можешь не сомневаться, Ким, я буду преследовать твою задницу вечно. Снова, и снова, и снова. Слова, бесконечно повторяющие в голове Тэхёна, сводил его с ума. Он больше не мог выносить этого. Всё, что Тэхён так старался подавить, сейчас вырывалось на поверхность неудержимой всепоглощающий волной эмоций. С криком и внезапным приливом сил он отчаянно замахнул доску, и ударил её о край бассейна. Сначала ничего не изменилось, поэтому Тэхён пробовал ещё раз и ещё, пока скейтборд не треснул. А затем не разбился окончательно. Пробитый череп, сломанный позвоночник, отлетевшее колесо, закрытая крышка гроба и доска, разломанная надвое. Тяжелое дыхание не покидало Тэхёна. Он стоял, держа в руках обломки последней вещи Чонгука. Всё, что он слышал сквозь стук собственного сердца — отчаяние, воплем пронзающее тишину. Тэхён плакал, рыдал без остановки, не желая больше хранить боль внутри. Его руки кровоточили, а уродливые осколки впивались в мягкую кожу. Но Тэхён ничего не чувствовал. Ему было всё равно. Тэхён дрожал. Дрожал всем телом, словно находился в двух шагах от секунды, когда разорвутся швы. — Ну? — кричал он. — Где ты? Приветствующая тишина только заставляла его хотеть кричать громче. — Ты сказал, что будешь здесь! Ты обещал… — голос Тэхёна сорвался, а горло сжалось так, что он едва мог дышать. Слёзы больно щипали глаза, делая мир вокруг размытым. — Пожалуйста, ещё раз, мне нужно увидеть тебя ещё раз. Я… Рыдание прорвалось сквозь плотный комок, и Тэхён уронил на землю всё, что осталось от скейтборда. — Я просто хочу попрощаться. Ничего не изменилось. Тэхён чувствовал лишь обжигающий холод. Это место никогда не посещали призраки. Они узнали об этом вместе. Когда-то давно. Молодые и счастливые. Теперь Тэхён понимал, что чудес не бывает, и с этой секунды он стал полностью, навечно, опустошительно, один.