Midnight's son

И только когда ты выходишь из достаньКореша, вспоминаешь, что Дирк взял машину, и поехал на работу, оставив тебя без колес. Ты вдруг так обрадовался, что Каркат не захотел ехать с тобой. Доносится храп отца, и тебе приходит в голову, что у него есть машина, которую можно было бы одолжить, если очень хорошо попросить или быть крайне осторожным, и вернуть ее, прежде чем он заметит, что она исчезла. В конечном счете ты решаешь не брать машину, потому что не совсем уверен, когда должна начаться его смена на работе (в зависимости от того, которую он имел в виду «работу», возможно он поедет в полночь), и также понятия не имеешь, как долго будешь отсутствовать. Знаешь что? Ты пойдешь пешком. Если оно рядом с домом Карката, то это вообще не проблема. Его дом недалеко, так что новая кофейня тоже не должна быть где-то рядом. Единственное, что заставило задуматься, так это то, насколько холодно сегодня. Прогноз говорил о снеге. Может быть, твое появление там через пять минут, было небольшим преувеличением. Фактическое время было ближе к пятнадцати-двадцати минутам, плюс-минус количество времени, потраченного на поиски казу и размышлениями о том, стоит ли сообщать Каркату о задержке. Ты тратишь четыре минуты на поиски казу и в конечном счете решаешь не говорить Каркату, что будешь немного позже, чем ожидалось. По-твоему, это не имеет значения. Ты сомневаешься, что он доберется туда вовремя. Оставляешь отцу записку на случай, если он встанет до твоего возвращения и будет гадать, где ты. Ты написал, что встречаешься с другом, но не уточнил, с кем именно. Однако поскольку Джон занят с твоими сестрами, он должен решить, что это Джейд. На самом деле у тебя нет других близких друзей. Потом ты выходишь на мороз и жалеешь, что не купил куртку потеплее. Серьезно, какого хрена с тобой не так? Каждый год это происходит, и ты все еще не потрудился взять ту, которая на самом деле достаточно теплая, чтобы бороться с морозом. Технически, сейчас на улице сорок пять градусов*, так что ты не умрешь от переохлаждения в ближайшее время. Но вероятность этого присутствует. Ты засовываешь обе руки в большие карманы своей толстовки и одной крепко обхватываешь казу, чтобы убедиться, что он все там, и шаркаешь быстрее к обещанному теплу и кофе. Потребовалось около пятнадцати минут, чтобы добраться до места — что, по-твоему, довольно впечатляюще, учитывая, что у тебя было только смутное понимание о том, где это место находилось, хорошая работа, продолжай поздравлять себя с отличным временем. Здание маленькое и какое-то обветшалое, что странно, и вероятно, сделано нарочно, так как оно открылось недавно. Это довольно глупо. Зачем идти на все эти неприятности только для того, чтобы место выглядело так, будто оно уже давно тут стоит? Серьезно, даже гребаная краска выцвела фиолетовым и местами облупилась. Ты качаешь головой и заглядываете в большое окно, чтобы увидеть, был ли такой же изношенный эффект применен к интерьеру. Вот тогда-то ты и замечаешь его, сидящего в одиночестве у задней стены. Его голова опущена, так что отлично видно темные волосы и едва заметные рожки, в то время как его пальцы теребят слишком длинные рукава. Интересно, как долго он там сидит? Наверное, недолго. Ты надеешься. Черт возьми, он выглядит таким одиноким, и тот факт, что в кафе мало людей, а он находится в задней части, только усиливал эффект. Тебе было немного стыдно, что ты не сказал ему, что приедешь позже, чем думал. Но это же глупо. Если бы там тебя ждал кто-то другой, ты бы не волновался так сильно. Да, возможно, чувствовал бы себя немного виноватым, но не настолько. То, что ты сейчас испытывал, просто отстой. Может быть, потому, что никто другой не выглядел бы так жалко, как Каркат, ожидая тебя. Да, наверное, так оно и было. Он провел рукой по волосам и еще больше взъерошил их, не сводя глаз с пустого стула напротив. Перед ним стоит большая кружка, и на секунду тебе кажется, что это его кружка, пока ты не видишь, как он обхватывает другую руками. Он заказал и тебе, пока ждал. Отлично, теперь ты чувствуешь себя еще хуже. Ты чувствуешь себя ужасно, и во всем виноват глупый Каркат. Лучше пойти туда и избавься от чувства вины, чтобы снова стать крутым. Ты достаешь свой казу и кладешь в рот, готовясь к вступительной музыкальной теме. Поскольку опоздал, то будет справедливо, если ты устроишь сцену, чтобы эффектно появиться. Пинком распахиваешь дверь, автоматически привлекая к себе всеобщее внимание. Твое — только на Каркате, который никак не может решить, радоваться ему или огорчаться твоему присутствию. Он останавливается на приятном отвращении, когда ты делаешь свой первый вдох и начинаешь играть, привлекая еще больше внимания к себе, когда направляешься в сторону Карката под сладкую мелодию темы Индианы Джонса. Зут Зу — Зу — Зут, Зут Зу — Зу Зут Зу — Зу — Зут, Зут, Зу — Зу — Зу — Зут, Зут Зу — Зу — Зут Зут Зу — Зут Ты неправильно оценил расстояние между дверью и стулом, но все это прекрасно работает, потому что это означает, что ты можешь сделать свой великий финиш правильно, как только сядешь. Это будет чертовски круто. Ты ловишь стул ногой и плюхаешься в него как можно небрежнее, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. Это было практически невозможно, но ты смог удержаться от смеха над лицом, которое Каркат строит тебе прямо сейчас. Теперь это уже не приятное отвращение, а полное и чистое отвращение к тебе и твоему музыкальному инструменту. Зут Зу — Зут Зу — Зу — Зу Зут Зу — Зут Зу — Зут Зут! Ты заканчиваешь представление джазовыми руками, а Каркат свирепо смотрит тебе в лицо. Несколько других присутствующих смотрят в твою сторону, и Каркат закрывает лицо одной рукой, чтобы не видеть их. Пользуясь этой возможностью, прячешь казу обратно в карман и поднимаешь очки, чтобы подмигнуть ему. Он уже был красным то ли от гнева, то ли от смущения, и это привело лишь к тому, что его кожа еще больше потемнела. Ты почти уверен, что слышишь слабое грудное рычание. — Что. Блять. Это. Было? — его тон был резким. Он явно не доволен тобой и твоими выходками. — Это был Индиана Джонс, Каркат, я думал, это ясно. Разве не так? Черт, я так усердно работал над этим. — Нет, это я понял, это было ясно, как гребаный кристалл. — он наклонился ближе к столу и провел рукой по волосам. — Что непонятно, так это то, что тебя так долго не было, кровяной прыщ на заднице. — Время — это всего лишь понятие, Каркат. Может быть, для нас обоих оно течет по-разному, и я действительно вовремя, а ты устраиваешь истерику без всякой причины, как обычно. Он открывает рот, чтобы сказать какое-то громкое оскорбление тебя как человека, которое привлечет к вам еще больше внимания, чего он явно не хочет. Ты перебиваешь его прежде, чем тролль успел что-то сказать: — Но нет, я опоздал. Извини. Я забыл, что мой брат уехал на машине, и подумал, что смогу добраться сюда раньше тебя. Очевидно, я забыл, с кем имею дело. Он скрещивает руки на груди и свирепо смотрит на тебя. Практически надувает губы: — Чертовски верно, ты это сделал. Ты действительно думал, что я не замечу, что ты опоздал на пятнадцать минут, тупица? Мог бы достать меня или что-то в этом роде. Я думал, ты меня обманул. — Ну, ты ошибся. Я бы не стал так тебя подставлять. Я имею в виду, что это была моя идея, насколько глупо было бы с моей стороны так поступить? Кроме того, если бы я собирался порвать с тобой, то сделал бы это по СМС, как хороший фальшивый бойфренд. Эта чашка моя? Что ты мне заказал? Надеюсь, что-нибудь хорошее. Каркат фыркает.: — Здесь нет ничего хорошего. — Ладно, тогда что-нибудь не вызывающее рвоты. — Он с тыквенной добавкой, она всегда вызывает рвоту. — Это мнение одного тролля. — И это мнение — бесспорный гребаный факт, я могу поспорить с тобой по этому поводу, безвкусный хам. — Может быть, через некоторое время. Я допью, а потом выставлю своих герцогов, и мы поругаемся. — ты поднимаешь кружку. — Он холодный? — Как я уже сказал, ты опоздал. Пятнадцать минут — долгий срок для кофе, Дейв. — тсыкнул Каркат, качая головой. Ты заметил, что его чашка все еще дымится. — Почему, черт возьми, твой все еще горячий? — Я заказал его после твоего. Десять минут спустя. — он пожимает плечами. — Почему не заказал одновременно? — Ты ведь собирался заказать тыкву, верно? — Не знаю, наверное. Что еще есть в меню? — ты поворачиваешься, чтобы хорошенько рассмотреть доску за прилавком, но отсюда ничего не видно. — Много сложно выговариваемых и чрезмерно сладких кофейных напитков, которые тебе, возможно, будет трудно произнести, учитывая печальное количество клеток, доступных тебе для речи. — Тогда да, я бы, наверное, заказал тыкву. Тогда у нас осталось совсем немного времени чтобы насладиться этим ароматом, прежде чем он уйдет, Каркат. Только ограниченное время, чувак, возьми его, пока он горячий. — Слава богу, я должен страдать только ограниченное время! — он громко вздыхает. — И мне неприятно говорить тебе это, но он не горячий. В лучшем случае теплый. Как и твое лицо. Ты наклоняешь голову, хмуря брови: — Мое лицо теплое? Я ничего не понимаю. Ты хочешь сказать, что мои огненно-горячая внешность и холодная как лед личность борются за господство на моем лице и пришли к теплому застою? Потому что если так, то спасибо, чувак. Каркат закатывает глаза: — Я не это имел в виду, и ты это знаешь. — Не уверен, что знаю. — ты крутишь напиток в кружке и смотришь, как он плещется о стенки. — Ты думаешь, они разогреют эту суку ради меня, если я вежливо попрошу? — Если ты вежливо попросишь? Они, вероятно, выплеснут его тебе в лицо. — А что, если я потребую этого не очень вежливо? — Они выльют его тебе на промежность. — Хорошо, что он теплый и не повредит моему манимейкеру. — Что конкретно твой манимейкер? Твое лицо или выпуклость? — Очевидно, что оба — Гнойный уродливый волдырь на губе. — Каркат сочувственно вздыхает. — Ты, должно быть, действительно на мели, если это то, что тебя ждет. — Ты удивишься, но люди платят за это хорошие деньги. — ты гладишь себя по щеке. — Чтобы не смотреть на тебя? Потому что я отдам буквально все из своего кармана, если ты наденешь бумажный пакет на эту отвратительную белоснежную плоть, которую ты называешь лицом. — Сколько у тебя с собой? Каркат роется в кармане и достает несколько купюр. — Тридцать пять долларов. — Очень жаль, мой текущий курс — сорок долларов. — ты пожимаешь плечами. — Извини, чувак. В любом случае, твое здоровье? Ты поднимаешь кружку и ждешь, когда он сделает то же самое. Он просто смотрит на тебя, как на идиота, и жалеет, что вообще пришел сюда. — Я не буду пить, пока ты не чокнешься своей чашкой о мою. Он продолжает сверлить тебя взглядом. — Давай, бро, не оставляй меня в таком состоянии. Понятно. — Ладно, черт возьми, я сделаю это сам. — ты хватаешь его за запястье и тянешь кружку вперед, чтобы она звякнула о твою. — Вот. Неужели это так трудно? — Я мог бы сделать это сам. — он фыркает, вырывая руку. — Да, но ты этого не сделал. — Просто пей свой кофе, тупица. Вы оба отпиваете, только чтобы выплюнуть его обратно. — О боже, какого хрена? — этот кофе ужасен. Едкий привкус едва маскируется молоком, смесью специй и чем-то еще, черт возьми, содержащимся в нем. Похоже на мышьяк. — Я ведь предупреждал тебя, что он отвратителен, не так ли? — отвечает Каркат, сглотнув. Он делает гримасу. — Разве я, блядь, не говорил, что это будет полное дерьмо? — Я просто подумал, что это твое мнение! Но, как оказалось, это мнение было фактом, и я думаю, что это действительно дерьмо. Не очень хорошее дерьмо. Это дерьмо, которое получаешь после того, как выпил галлон просроченного молока и заболел, а также у тебя непереносимость лактозы. Каркат делает недовольное, почти тошнотворное лицо, чтобы подвергнуть сомнению твою метафору: — Какого черта кто-то будет пить галлон просроченного молока, если у него непереносимость лактозы? — Даже не знаю. Вызов или что-то в этом роде. Кого это, блядь, волнует? Боже, он такой отстойный, что мешает моим безумным навыкам, и я больше не могу составлять связные метафоры. — Это не вина кофе, придурок. Вы оба смотрите друг на друга, каким-то образом приходя к выводу, что сделать еще глоток было бы хорошей идеей. Вы делаете это и наполняетесь мгновенным сожалением и крайне некачественным кофе. — Черт возьми, на вкус он такой же горький, как и ты! — ты скребешь свой язык зубами. Надеясь, что удаление нескольких вкусовых рецепторов поможет облегчить вкус. — Ты даже не представляешь, как мне горько, Дейв. Я определенно не настолько противный. Никто не может быть таким. — Ты что, шутишь? Судя по тому, как ты говоришь, я почти уверен, что у тебя во рту нет такой гребаной горечи. Каркат поднимает бровь, уголок его рта приподнимается: — Ты много… думал о том, какой у меня вкус во рту? — Хм… — ты только что понял, что сказал, и очень надеешься, что твое лицо не выдаст, что твой мозг только что догнал твой язык. — Нет. С какой стати мне это делать? Ты получаешь сомневающийся взгляд:  — Это не то, что я только что услышал? — Ну, ты не так расслышал. Может быть, у тебя в ушах просто вши или что-то в этом роде, я бы не удивился, если бы у тебя были вши. Скорее всего, никто даже не сможет найти их в той чаще, которую ты называешь волосами. Где, черт возьми, твоя кожа во всем этом? Каркат снова закатывает глаза: — Конечно, если это то, что ты должен себе сказать. — он откидывается на спинку стула и отодвигает от себя кружку. Она заполнена примерно на четверть. Ему удалось выпить больше, чем тебе. — Может, закажем что-нибудь еще, чтобы смыть этот привкус? Ты чувствуешь вкус желчи: — Да. Каркат кивает и встает, чтобы оценить ситуацию с доступным выбором. Ты смотришь, как он идет к кассе, и надеешься, что он выберет что-то не настолько ужасное на вкус как кофе, или что они даже подают что-то приличное. Он возвращается с двумя кусками торта. Они выглядят многообещающе, но опять же, кофе не выглядел злым, и все же он был коварным и ужасным и разрушил утро. Каркат ставит перед тобой одну из тарелок, и ты с любопытством ковыряешь ее вилкой. Да, кажется безобидным. Каркат даже не потрудился проверить, безопасно ли это, прежде чем начать есть. Ты решаешь последовать его примеру, хотя и не уверен, насколько это хорошая идея. Ты осторожно откусываешь свой первый кусочек и..... Хах. Он был так…удивительно хорош. Нет, не просто хорош, он как… — Думаю, это самый лучший торт, который я когда-либо ел. — признаешь ты. — И я включаю в это готовку Джейн. Каркат кивает: — Я никогда не думал, что попробую что-то лучше ее выпечки, но должен согласиться с тобой в этом. Бля, я больше не хочу есть что-нибудь кроме этого. — Я с тобой согласен, чувак. Мне нужен чертов пожизненный запас этого торта. Не только моей, а пока есть жизнь на земле. До тех пор, пока вся жизнь не перестанет существовать и время не станет неуместным понятием. Вот сколько я хочу. — Черт возьми, да. Это лучший план, который я когда-либо слышал. — Рада слышать, что вам, мальчики, понравился торт. — смеется слишком знакомый голос у тебя за спиной. Ты поворачиваешься к ней лицом. — Джейн! Я только что говорил о том, чтобы потусоваться с тобой. Что привело тебя сюда? Джейн Крокер, пышная, бодрая малышка пекарь/друг семьи поправляет очки на лице и тянется вперед за обеими вашими чашками. Вы отдаете их ей, не думая об этом. — Ты здесь работаешь, Джейн? — вежливо спрашивает Каркат. Тебя всегда выбивает из колеи, когда он так делает. Джейн улыбается, и только тогда ты замечаешь, что на ней фартук: — Да, меня только что наняли. Я решила, что раз уж все равно провожу большую часть своего свободного времени за выпечкой, то можно сделать и так, что бы мне за это еще и платили. Ты киваешь: — В этом есть смысл. Так это ты приготовила? — Да. — Ты действительно превзошла саму себя. — Да, это чертовски вкусно. Молодец, Джейн, отличная работа. Она практически сияет. — Спасибо, ребята. Я всегда ценю комментарии о моих навыках выпечки! Хотя, кажется, ты всегда так говоришь. — Потому что это всегда правда. Ты еще ни разу не подвела мои вкусовые рецепторы, Джейн. Если бы ты только могла что-нибудь сделать с этим кофе. Джейн пожимает плечами и извиняющимся тоном продолжает: — Черт возьми, я бы так и сделала, если бы могла, но я действительно почти ничего не знаю о кофе. Мне всегда казалось, что это больше похоже на штучки твоей семьи. Может я принесу еще торта? Он будет за счет заведения. Ты даже не потрудился посоветоваться с Каркатом по этому поводу: — Это отличная сделка, Джейн. Мы согласны. — Хорошо. Я вернусь через две минуты. — она машет вам, возвращаясь на кухню с посудой. Ты следишь за ней, пока она не скрывается из виду. — Черт, Джейн такая горячая штучка. — вздыхаешь ты. — Может пригласить ее на свидание после того, как расстанусь с тобой. — Почему бы не сделать это прямо сейчас? — предположил Каркат. — Потому что она лучшая подруга Дирка и Рокси, не может быть, чтобы она не знала о нас. Черт, она, наверное, думает, что это свидание. — Это хорошо для нашей легенды, не так ли? — спрашивает Каркат, подпирая подбородок руками. — То, что кто-то еще, кроме Канайи, подтверждает нашу глупую пару, — это хорошо. — Ну да, но это не должно было быть гребаным свиданием для прикрытия! Предполагалось, что мы просто будем прохлаждаться как платонические, неквадрантные бро. — Мы можем сделать это позже. — отвечает Каркат, отмахиваясь от твоего недовольства. — Вряд ли у нас будет время даже на то, чтобы соблюсти приличия, когда я покажу тебе, как смешивать все мыслимые смеси под гребаным зеленым солнцем. — Да что это за чертово зеленое солнце? — Это солнце. Зеленое. — Это я понял, я имел в виду совсем другое. Каркат смотрит на тебя почти пустым взглядом, который прямо говорит тебе, что ты идиот: — Солнце, вокруг которого вращались Проспит и Дерс. Серьезно, ты уверен, что мы ходим в одну школу? Мы говорим про это дерьмо каждый год в галактической истории. Почему ты этого не знаешь? Ты пожимаешь плечами: — Полагаю, я не любитель истории. — Ты не любитель в любом смысле этого слова. — Ай. Видишь ли, это беспрецедентная атака на меня как на личность, и я не ценю ее.- Джейн возвращается с твоим тортом. — Видишь, с чем мне приходится иметь дело, Джейн? Ты видишь это дерьмо? Ты видишь? — Да, — смеется Джейн, — и я хотела бы остаться и посмотреть побольше, но у меня есть работа. — Все, я понял. Мы тебя больше не задержим. Увидимся позже. — Пока! А потом она исчезла. — Знаешь, если ты не пригласишь ее на свидание, когда все это закончится, тогда это сделаю я. — говорит Каркат, вгрызаясь в свой новый кусок пирога. Ты почти что плюешься. Ты бы, наверное, так и сделал, если бы ел что-нибудь другое:  — Что? Нет, ты не можешь этого сделать, я застолбил первое место! — Дейв, ты не можешь застолбить человека. — Говорит парень, который не успел. — Не думаю, что что-то изменится, если бы кто-то из нас пригласил ее на свидание, — продолжает Каркат, — она далеко за пределами нашей лиги. Ты вопросительно наклоняешь голову: — Что, черт возьми, ты имеешь в виду? — Как ты и сказал, Джейн привлекательна. Она также милая, заботливая, хороший друг, отличный кондитер- — Да ладно. За это ты получаешь свирепый взгляд. — Она просто очень хороший человек. Мне повезло с Канайей, потому что она каким-то образом нашла мои громкие, непрерывные крики, вспыльчивость и эмоциональную нестабильность очаровательными, но я не думаю, что смогу добиться такой же реакции от Джейн, особенно если попытаюсь убедить ее попробовать мейтсприт со мной. Что касается тебя, то твоя семья не считала мысль о том, что мы встречаемся, такой уж притянутой за уши, так что очевидно, что у тебя очень низкие стандарты, а также дерьмовый вкус. Ты не совсем уверен, как на это реагировать, но все равно пытаешься ответить: — Знаешь, именно такие разговоры удерживают людей от того, чтобы приглашать на свидания совершенно милых, привлекательных девушек, заставляя их быть одинокими на протяжении всей средней школы и думать, что они просто недостаточно привлекательны или интересны, чтобы с кем-то встречаться, когда на самом деле все наоборот. Ты этого хочешь, Каркат? Ты хочешь, чтобы Джейн навсегда осталась одна? — Нет, конечно, нет! Джейн — моя подруга, и я просто хочу, чтобы она была счастлива с кем бы то ни было. Я просто говорил тебе, чтобы ты не слишком надеялся, потому что это определенно будешь не ты. — Более грубых слов еще не произносили. — говоришь ты, качая головой. — Я имею в виду, я согласен, что не думаю, что у нас с Джейн все получится, но не мог бы ты приукрасить это? Совсем немного? Положить тонкий слой сахарозы на эту горькую пилюлю? — Я думаю, ты уже достаточно взрослый, чтобы принимать лекарство без сахара. Ты открываешь рот для опровержения, но каким-то образом приходится подавлять зевок. Ты сегодня выпил буквально чертову тонну кофе, почему же ты все еще уставший? — Не знаю, смогу ли я сегодня бодрствовать без сладкого кайфа, Каркат. Я действительно не уверен, потеряю сознание, стоя посреди казино, храпя, как гребаный лесоруб, распиливающий бревна ножовкой, или нет. — О, пожалуйста, если ты действительно так беспокоишься об этом, просто вздремни или еще что-нибудь. Мы поедем только через несколько часов, у тебя еще куча времени! — Да, наверное. Ладно. Моя настоящая забота — идти домой пешком. Вся моя семья теперь недоумевает, почему мы все еще скрываем наши отношения, если мы в значительной степени пара. — Так ты хочешь сказать, что твой план провалился? — самодовольно спрашивает Каркат. — Нет, я не об этом говорю. Я хочу сказать, что нам нужно придумать новую тактику. По крайней мере, сейчас. — Неужели? Ты не думаешь, что одного свидания достаточно, чтобы убедиться, что мы настоящая пара? Какого хрена им еще надо? Неловкие обнимашки во время ланча в школе или что-то в этом роде? — Не знаю, но мы отложим этот вопрос на потом. Я больше думал о том, что вместо того, чтобы послать меня в гребаные три часа ночи и заставлять совершать позорную прогулку, когда единственное постыдное, что произошло, — это отсутствие вещей, за которые можно было бы стыдиться, почему бы мне просто не остаться на ночевку? Брови Карката сходятся вместе, когда он собирает ваши пустые тарелки и складывает их друг на друга: — Ночевка? Ты хочешь сказать, что хочешь провести ночь у меня? — Да. Видишь ли, я не предложил этого раньше только потому, что это показалось бы подозрительным, так как мы еще не были достаточно близки. Теперь отправка меня домой в предрассветные часы может показаться более подозрительной, тем более что все знают, что я с тобой. Это просто приведет к еще большему допросу в долгосрочной перспективе, Каркат. Я думаю, будет лучше, если ты просто позволишь мне присесть на твой диван на ночь, пока не пробьет час, когда люди должны бодрствовать. Каркат кивает, встает, и ты делаешь то же самое: — Я понимаю, к чему ты клонишь, и не против этой идеи. Просто не ожидай Эгбертовского уровня гостеприимства, если это произойдет. Но сначала я должен посоветоваться с мамой. У меня уже были планы насчет того, чтобы Канайя переночевала, и я не уверен, что она будет в восторге, если мы будем вдвоем. — Это звучит справедливо. — ты идешь к двери и открываешь ее, как джентльмен, который должен выпустить Карката первым, но все, что ты делаешь, это выглядишь как осел. — Чувак, дверь здесь. Каркат стоит за стойкой и разговаривает с сотрудником: — Я знаю, я просто делаю последнюю покупку. Держи свои гребаные копыта ровно. — Ты можешь использовать любое человеческое высказывание, не испортив его немного? Придержи коней. Какого черта ты покупаешь? Еще кофе? Зачем, Каркат, зачем ты так с собой поступаешь? Он вытаскивает деньги из кармана: — Успокойся, Дейв, я не собираюсь покупать еще один кофе. Служащий протягивает ему что-то в бумажном пакете, который Каркат принимает. — Я покупаю какао бобы. Ты просто стоишь с открытой дверью, впуская холод. Не нужно было этого делать. — Какого хрена? Серьезно, зачем? Каркат пожимает плечами, выходя через дверь, которую ты любезно оставил открытой специально для него, и даже не благодарит тебя за этот жест. — Это для гостей. Я думаю, что если я сделаю отвратительный кофе, то они точно быстрее покинут мой улей. Кто бы не захотел, после того как ему предложили сатанинский кислотный желудочный сок в качестве напитка? — Значит, под Эгбертовским уровнем гостеприимства ты подразумевал кофе, который не варился в радиоактивных канализациях Чернобыля? — Именно. Может быть, ты не такая уж гребаная идиотская губка для дерьма, как тебя представляет твое лицо. — Ну я, наверное, буду просто сидеть и жаловаться. Ты никогда от меня не избавишься. Я буду пить это дерьмо назло, Каркат, просто смотри на меня. Ты наблюдаешь, как Каркат проигрывает внутреннюю борьбу с самим собой и улыбается. Ты празднуешь победу, когда он это делает. — Это все, предполагая, что мама будет не против. — Я не могу придумать ни одной причины, почему она была бы против. Я никогда не встречался с этой дамой, так что вряд ли уже успел произвести плохое впечатление. — О, я знаю одну причину. Тебе потребовалась минута, чтобы понять, что он имеет в виду:  — Блядь, насчет той драки? Но это было целую вечность назад! К тому же, это была ничья! Она должна дать мне шанс. — Она не обязана давать тебе шанс, Дейв. Она больше беспокоилась о моем гребаном благополучии, чем о том, как прошел бой. Ты прав, это было давно, так что у меня еще есть шанс убедить ее позволить тебе остаться на ночь. На данный момент нет никаких гарантий. Ты пожимаешь плечами и немного наклоняешься вперед, когда холодный ветер ударяет сзади: — Отлично. Достань меня, когда узнаешь наверняка. На улице чертовски холодно, и я думаю, что вернусь домой. Увидимся позже? Ты не знаешь зачем спросил его. Вы определенно увидитесь позже. Однако по какой-то причине все равно хочешь получить подтверждение. Каркат кивает: — Да, позже. В полночь, помнишь? — Как, черт возьми, я мог забыть? — Честно говоря, я бы не удивился, если бы ты это сделал. Вы уже попрощались, но все еще стоите неподвижно перед маленьким кафе. Ты протягиваешь кулак, и Каркат просто смотрит на него, прежде чем понять, чего ты от него хочешь. С тяжелым вздохом, как будто ему совершенно не нравится мысль о том, что его кулак столкнется с твоим в универсальном знаке брофиста, он протягивает свой кулак и ждет, когда ты стукнешь первым. Ты касаешься костяшками пальцев его руку и издаешь фальшивый звук взрыва, отступая назад. Он снова борется с собой из-за твоих нелепых выходок, но снова проигрывает и фыркает. — Ладно, пока, неудачник. — он отмахивается от тебя, и ты почти уверен, что он все еще улыбается, когда поворачивается и идет домой. Ты машешь рукой его удаляющейся фигуре, полностью осознавая, что он не может видеть спиной. Придя домой, ты решаешь, что, возможно, сон — не самая плохая идея в мире. У тебя впереди насыщенная ночь.