Фенечка

Кучерявые облака плывут, как льдинки в водах небесно-голубой реки... Ну а солнечные лучи - крохотные золотые рыбки. Кажется, что может быть лучше, чем такая чудесная погода ранней весной. А лучше может быть только одно - день нашего знакомства с Фредди. Я несу ему замечательный подарок - чайную розу... Она мне очень сильно напоминает его. Такая же изящная, прекрасная, как будто сделанная из тончайшего белого фарфора. Такая же, как Фредди. Подхожу к большому пятиэтажному дому. В какой-то из комнатушек и живет мой друг. Но вот в какой именно?... Черт! Что, мне так и стоять под окнами с белоснежным цветком, как мартовский кот? Неожиданно в голову приходит блестящая идея. Через секунду я уже кричу любимое имя. Спустя несколько мгновений, показавшихся мне цепью замкнутых маленьких бесконечностей, на третьем этаже открывается серое от пыли окно, и высовывается Фредди. Он явно чем-то недоволен, но при виде меня ласково улыбается своей особенной улыбкой. А далее бархатистый приятный голос произносит номер комнаты. Окно захлопывается. И вот, хватает и тридцати секунд, чтобы я стоял возле потрескавшейся двери, нервничая и кусая губы. Дверь со скрипом отворяется, и я могу увидеть лучезарно улыбающегося друга, который облачен в серебристое трико. Он обожает балет, вот к чему эти многочисленные наряды, экстравагантный макияж. А трико и вправду великолепное... Блестящее, подчеркивает все достоинства моего друга, красиво облегает его стройную фигуру. Понимаю, что уже несколько минут смотрю на нижнюю часть тела мужчины, поэтому перевожу взгляд на не менее прекрасные, искрящиеся глаза. Фредди хватает меня за руку и буквально втаскивает в квартиру. - Дорогуша, я тебе не музейный экспонат! Кстати, мы этот вечер можем провести только вместе, никого, кроме тебя и меня... Как же люблю эти его намеки... Недосказанность, таинственность. - Ну что ты стоишь, проходи, - мягкая улыбка. - Да... Это, кстати, тебе,- дрожащей рукой протягиваю розу парсу. - Спасибо, у меня тоже есть для тебя подарок, но ты его увидишь чуть позже, - легкое касание рукой моей щеки. Фредди достает откуда-то антикварную вазу, наливает в нее воды и ставит белоснежный цветок. Потом подходит ко мне, обнимает и нежно целует. Отстраняется. - Что, дорогуша, не ожидал? - ухмылка. - Ну да... - удивленно хлопаю ресницами. - Ладно, ты же голодный, наверное, - с этими словами парс уходит на кухню, чтобы вернуться оттуда с двумя бокалами и бутылкой шампанского. Ну а я в это время переминаюсь с ноги на ногу и принимаю важное решение: пойти на кухню или остаться в комнате. - Что ты стоишь?! Садись!- восклицает брюнет. Я выполняю поручение, а Фредди продолжает бегать по маршруту "кухня-гостиная". Уже прибыли салат, бутерброды... Не знал, что он умеет готовить. - Эээ... А ты меня не отравишь? - улыбаюсь. - Сомневаешься в моих кулинарных способностях? Не волнуся. - Давай я может шампанского налью... - надо же хоть как-то помочь моему другу. Наблюдаю, как пузырьки игристого оседают на стенах хрустального бокала, и, с неслышным треском, маленьким взрывом, лопаются. От этого завораживающего действа призывает оторваться Фредди.Он аккуратно, по-королевски изящно берет фужер, медленно поднимает, говорит что-то вроде: "Давай выпьем за нас!", выпивает горький напиток, чуть морщится... Потом ставит пластинку, подходит ко мне, берет за руку, заставляя встать со скрипучего дивана, и кружит, кружит, кружит. Какие-то секунды, может около минуты, нет ничего, кроме его больших, темных с искрой глаз и музыки... Тихого перелива, который заполняет все, немного мешая дышать и застилая глаза перламутровым дымом. Когда это волшебное действо заканчивается, в мир как будто врезаются миллионы посторонних звуков: приятных и не очень. И эти звуки мешают почувствовать всю нереальность происходящего. Нереальность мягкого поцелуя и касаний моего тела тонкими пальцами, расстегивающими крохотные пуговички пропахшей сигаретным дымом рубашки. Сейчас в моей голове пульсирует лишь одно: "Терпение". Это так, потому что медленно начинает нарастать где-то внизу желание. Желание прижаться к парсу всем телом и почувствовать его внутри... Фредди наконец-то сбрасывает с меня рубашку, опускает на кожаный диван, прикусывает кожу, оставляя красные горячие следы. Я удивлен, но сейчас превыше всего удовлетворение. Любимый снимает с меня штаны, как ненасытный зверь разрывает нижнее белье, покрывает тысячами поцелуев мою кожу, прокладывает влажную дорожку от шеи и ниже... Не замечаю, как начинаю тихо стонать и извиваться под этими ласками. Фредди отрывается на пару секунд, но лишь для того, чтобы снять так мешающее серебристое трико. А потом тонкие смуглые руки вновь блуждают по моему телу, исследуя каждый участок загорелой кожи... А желание все нарастает. Каждое касание моего ласками опаленного тела заставляют меня постанывать от нестерпимого возбуждения. Наконец Фредди облизывает длинный палец и аккуратно вводит его в меня. Хотя довольно-таки больно, я подаюсь вперед, ближе к этому горячему телу. Моё, да и Фредди, я думаю, тоже, терпение на исходе. Поэтому он осторожно, одной рукой, хватает с прикроватной тумбочки тюбик, выдавливает немного тягучего вещества и смазывает свой член. Я могу видеть, как дрожат прикрытые веки друга. Затем Фредди столь же аккуратно убирает палец и входит в меня, срывая громкий стон с моих губ. Дыхание все громче, учащается пульс... Движения становятся более резкими, обрывистыми. Несколько толчков... И мои глаза вновь застилает перламутровая пелена, почему-то немного мешающая дышать. Фредди нависает надо мной, вижу, как по его напряженному лицу скатывается маленькая капелька... А меня до сих пор словно пронзают тысячи крохотных ледяных иголочек наслаждения. Парс накидывает на себе шелковый халат, а на меня набрасывает белую длинную рубашку и, снова, кружит, кружит, кружит... Кажется, что этот волшебство не окончится никогда, и мы так и будем всю жизнь танцевать, наслаждаясь друг другом. А зачем пытаться что-то делать? Зачем, когда есть этот миг, когда у меня есть все... У меня есть он, и он рядом, и я ему дорог, а он дорог мне. Тишина. Секунды, за которые я нашел себя, нашел его. Безмолвие. Лишь мысли совершают дикий полет в моей голове. А я прижимаюсь к нему всем телом, улавливаю запах его необычных духов. Что-то восточное... Фредди соткан из противоположностей. Одновременно и властный, и мягкий. Он весь на контрасте. Как клавиши фортепиано... - Дорогуша, тебя что-то беспокоит? - страстный горячий шепот, - не думай ни о чем, просто живи... Просто живи. Эти слова на вечно врежутся в мою память. Надо просто жить этими моментами наслаждения, потому что их больше может и не быть. Никогда... Фредди аккуратно поднимает меня на руки, несет в спальню, с той же осторожностью кладет на мягкий шелк простыни. Склоняется над моим лицом и целует. Черные волосы приятно щекочут мое лицо. - Роджер, ты такой красивый, - нежная восточная улыбка. - Но ты все равно лучше! - смеюсь. - Знаешь, уже наверное поздно, так что оставайся у меня, - хитрый взгляд. - Хорошо, но знаешь, что я хочу сказать? - Да, дорогуша? - вопросительный изгиб бровей. - Ты великолепный... Во всех отношениях! Фредди лишь смеется, накрывает мои губы своими. Ну а у меня приятно кружится голова, про сумасшедших бабочек в животе, я думаю все догадались... Любимый ненадолго отрывается, достает что-то из тумбочки и выключает свет. А это что-то он завязывает на моей руке. Легкий поцелуй, как дуновение летнего прохладного ветерка. - Это фенечка, символ дружбы. Береги ее, ведь существует легенда, что если она порвется, то с человеком, который ее делал, случится что-то плохое. Ну а теперь, теперь я раздену тебя, и ты ляжешь спать, - он как всегда невероятно заботлив. Фредди сбрасывает с меня белый хлопок рубашки, раздевается сам и ложится рядом. Я кладу голову на грудь брюнета и закрываю глаза. Наверное, нет человека счастливее меня.

***

Сколько лет прошло с тех пор... Хотя многое осталось неизменным, но его нет. И больше не будет. Никогда. Помню это его "Просто живи". Но как, как я могу существовать без него? Это невозможно. Каждый день перед глазами встают моменты того дня. Дня, когда я пообещал себе любить его вечно, но обещание не сдержал. Я видел, как он страдал, но ничего не сделал. Фенечка. Достаю из тумбочки это украшение. Цвета от времени давно потускнели, нитки растянулись, и да. Она порвалась. Тогда, в день его смерти. Я хотел одеть фенечку, как память. Но она порвалась, порвалась вместе с ней и моя надежда, надежда на вечную любовь. Легенда сбылась. Ну а я остался один, хоть и в окружении людей. И больше я никогда не буду тем прежним. Вместе с ним сгорел и я. Мы всегда были одним целым, а теперь нас просто разорвали, разорвали навечно. Разорвали, как эту фенечку.