***
Наступило утро. Игараши с умирающим видом лежала на кровати, смотря в потолок. Шесть утра... Тренировка начинается в семь, завтрак в девять... Как же плохо без сна. Девушка проспала где-то часа три и чувствовала, что сейчас попросту помрёт. Большие нагрузки явно не пойдут на пользу уставшему организму. Хотя когда её это останавливало? С возмущëнным сопением, она резко села и откинула одеяло, уперевшись злобным взглядом в стену. Как же она не любила вылезать из тёплой постельки с первыми лучами солнца летом и с ещё не отступившей темнотой зимой. Каждый раз смотря в окно, за которым постепенно просыпался мир, Кагами чувствовала тоску. Она скучала по тем дням, когда была простым наивным, но счастливым ребëнком, который не задумывался о том, как тяжело жить в мире, где исчезает тепло и безопасность. Ничто не вечно, хорошего становится меньше, дни как будто теряют краски, превращаясь в унылую серость, поглощающей надежду. Мир, где одна пустота и мрак, является сущим наказанием, клеткой, в которой ты родился, живëшь и умрёшь... Самое печальное, что бунтарка с этим уже смирилась. Она не верила, что когда-то станет лучше... "Что ж, пора идти, а то опаздаю на пробежку и получу нагоняй... Хотя какая разница? Всё равно программа тренировок не изменится, и тренер наверняка показательно вручит мне новый листок..." Пока Игараши придавалась утренним печальным мыслям, в комнату ворвался синий тайфун. Комацу влетела внутрь так резко, что дверь едва с петель не слетела. Поразительно, сколько разрушительного потенциала было в одном человеке. Кагами даже посетила мысль, что Рин могла бы стать секретным оружием страны, если бы их мир был бы наполнен людьми со сверхсилами. — Ты ещё дрыхнешь?! — Наверное с утра всё кажется слишком громким и раздражающим, поэтому бунтарка поморщилась. — Вообще-то я проснулась 15 минут назад... — осведломила она. Рин изогнута бровь и задумчиво уставилась на неё, потирая подбородок. Она вспомнила ночное исчезновение соседки по комнате и поддалась размышлениям, стоит ли её об этом расспросить, но что-то не давало это сделать. Чувствовалось, что это не её дело. Лишние вопросы могут спровоцировать конфликт между ними, так старательно поддерживающими шаткий мир. Вряд ли Игараши забыла её своевольный выбор сокамерника. — Тогда чего сидишь и не собираешься на пробежку? — спросила Комацу, подойдя к столу, временно принадлежащему бунтарке и взяла мятый листок, который ночью самолично положила сюда, в руки. — После пробуждения мне нужно немного посидеть в тишине... — тихо проговорила Кагами, вернувшись к созерцанию вида из окна. Еë не волновало, что химера что-то взяла со стола, ей было неважно, что они живут в одной комнате, что состоят в одной команде. Сейчас она лишь хотела покоя, которого ей так не достаёт в последнее время. Постоянное напряжение сильно утомляло. Мозг выдавал строгие установки и постоянно подавал новые команды телу. Нельзя расслабляться... В любой момент может что-то пойти не так. Комацу понимающе кивнула и вздохнула. — Что ж, кажется, время на это закончилось, — сказала она, протягивая лист с тренировками. Кагами подняла на неё бесцветный взгляд. — Давай, одевайся и пошли, ты же не хочешь бежать дополнительные круги. "Мне всё равно... — мысленно ответила бунтарка и приняла несчастную бумажонку. — Значит подобрала и принесла... Интересно, — она осмотрела соседку с ног до головы, уперевшись внимательным взглядом в синие глаза, которые как-то отличались сегодня. — Зачем?" — Как спалось ночью? Внезапный вопрос смачно огрел по голове. Красная бровь дрогнула. Глаза мгновенно сфокусировали своё внимание на листе многострадальном тренировок, который сильно сжимала рука. Рин буквально сканировала каждое её действие, подмечая детали. Именно в этот момент Игараши внезапно захотелось испариться, как вода в круговороте, перейти в газообразное состояние и развеяться в воздухе. — Почему ты спрашиваешь? — нахмурилась Кагами, делая вид, что старательно вчитывается в строчки ровного почерка тренера. Напрасно, даже если бы Комацу не была бы свидетелем её ночного похождения, то всё равно заподозрила бы неладное, ведь вчера эта важная особа ясно продемонстрировала своё недовольство в сторону Сато. Разве не странно, что она вдруг начала внимательно изучать список занятий? Передумать бунтарка явно не могла. Не в её характере, что Рин довольно быстро осознала. Теперь её на таком не подловить. К тому же за столь короткий срок она узнала, что Игараши Кагами не умеет врать. На лице растянулась ухмылка. — Да так, мало ли... — развела руками химера. — Возможно ты не выспалась. Кагами почувствовала лютое раздражение. Как этой хитрой занозе удавалось так легко впутываться во многие события, происходящие в её жизни? Вообще бунтарка была уверена, что та спала и не могла видеть исчезновение соседки. Правда на данный момент очевидно, что это суждение было ошибочным. Раз так, тогда почему Комацу не воспользовалась ситуацией? Почему не донесла? Получается, у неё есть причины этого не делать. Настораживает. "Неужто не сдаёт по причине того, что выбрала меня сожительницей? Хм... Тогда зачем выпытывать?" — Игараши опустила подбородок и угрожающе уставилась на неё. — Ладно. Не хочешь говорить, не надо. Я просто проявила тактичность, — усмехнулась Рин, махнув рукой, и скрылась за дверью. "Ты и тактичность? Ха! Не смеши меня!" Игараши дотянулась до тумбочки и взяла телефон, открыв сообщения. Там было пусто. Взгляд упал на последнее сообщение от мамы в десять часов вечера с пожеланием спокойной ночи. Брови сместились к переносице, а свободная рука сжала одеяло до побеления костяшек. Всё это было странным. Игараши Ай точно уже не спит, ведь в семь на работе внеплановое совещание, о котором они с Кеншиом разговаривали за завтраком перед отъездом Кагами в летний лагерь. Раз так, то почему нет привычного сообщения от мамы? "Вот ещё одна причина, по которой я не хочу входить в мир богатства и роскоши..."***
Без пяти семь все девушки уже стояли перед домиком. Ивасаки что-то помечала в блокноте, периодически что-то уточняя у Хондо, которая параллельно изучала общее расписание на день. Комацу без интереса водила ногами по песку, собирая его в кучку, и изредка поглядывала на Огаву, которая уже некоторое время ходит без улыбки на лице, да и в целом мало разговаривает. Совесть выгрызалась в грудь, отчего Рин поморщилась и упрямо уставилась на свои кросовки. Гото было наплевать на всё происходящее вокруг, она просто рассматривала местную обстановку и постоянно зевала, явно мечтая вернуться в объятия одеялка. Нигаи стояла возле понурой Игараши и что-то агрессивно клацала в телефоне. Судя по всему ей с утра пораньше написывал надоедливый старший братец. Странно, что он не спал в такое-то время, впрочем сероглазая быстро устала с ним переписываться, поэтому просто отключила уведомления и сунула телефон в карман. Кагами игнорировала всё вокруг, погрузившись в свои мысли. Что-то как-то не получилось начать новую жизнь в другой стране. Ощущение, что как будто ничего не поменялось. Одна и та же рутина, за исключением многократно повысившейся нагрузки. Ничего не успокаивает и не обнадеживает. Похоже она всё же сама себя загнала в яму, из которой, собственно, и не хотела вылезать. Убедила себя в безысходности и закрылась от всех. "В последнее время мама с папой стали меньше со мной разговаривать... Теперь как не приду домой, их нет. Это продолжается уже на протяжении месяца. Неужели что-то случилось на работе?" — Ого! Наша зверюга сегодня какая-то опечаленная, — хмыкнула Гото, уткнувшись в телефон, чтобы завершить трудный уровень в игре. Это хоть как-то отвлекало от сонливости. — Неужели ей мячик трогать запретили? — Гото... — хотела отругать её Хондо, но её резко перебили: — А ты всё трепыхаешься, госпожа проигравшая? Радуешься, что я не использую своё право на желание? — монотонно произнесла Игараши. Гото стиснула в руках телефон, который отозвался звуком проигранного раунда. — Не наглей, Гото. Ты не в том положении, чтобы меня провоцировать. Задира закусила губу, тихо злясь. Ей действительно нечего было сказать. Реванш брать не хотелось, да и предчувствие подсказывало, что не стоит этого делать. Сейчас Кагами, как мутант. Не известно, на что она способна на самом деле. Она колеблется в среднем значении, периодически демонстрируя некоторые невероятные вещи, которые находятся за гранью понимания обычных игроков. — Так в чëм проблема? Просто загадай желание и всё. Ты же и сама знаешь, что можно потребовать... — вмешалась в разговор Комацу, смотря прямо в гранатовые глаза с едва заметным хитрым прищуром. — Комацу, не подбивай других на глупые авантюры! — наконец смогла высказаться капитан. — Я не подбиваю, а всего лишь напоминаю, что у неё всегда есть выбор, — развела руками Рин, внимательно наблюдая за реакцией соседки. Игараши знала, к чему она клонит, но не собиралась использовать такой способ. Никто не имеет права выбрать за самого человека откуда ему уйти и куда стоит прийти. Даже если Нэо её раздражает, пусть подобные вопросы решает тренер. Кагами не собиралась во всё это вмешиваться. Она изначально предложила ту игру лишь из-за желания выпустить пары, а попытка бросить мяч в голову Комацу стала дополнительным стимулом. Конечно, было бы глупо отрицать, что ей ужасно хотелось, чтобы несерьёзный проблемный игрок исчез из команды, но это не в её власти. К тому же, несмотря на мерзкий характер, Гото всё ещё приносит пользу, так что не имеет смысла выяснять отношения. Однако если стервозная мадам всё-таки заденет за живое, то будет жестоко за это расплачиваться. Пока Кагами не может влиять на состав команды. Кто знает, что случится в будущем... — Какое тебе дело? — грозно глянула на Комацу бунтарка. Та вопросительно изогнула бровь. — Я не играла на желание. Мне не нужна эта глупая мелочность. Есть куда более страшные способы добиться желаемого. Жуткий тон пробрал до костей. Откуда в одном человеке столько холода и злости? Порой это действительно пугало. Игараши с каждым разом становилась всё менее предсказуемой. Её внезапная активная агрессия сменялась пассивной или же вовсе никак не проявлялась. Невозможность предположить, какая реакция последует от конкретного индивида, сильно путает планы и стратегии. Если игрок нестандартно поведëт себя на площадке, то может произойти что-то фатальное. Этого и боялась Ивасаки, привыкшая выстраивать точные и действенные стратегии на игры. Они рабочие ровно до трёх, пор, пока баскетболисты играют по установленной схеме. Только Шина собралась сбить спесь с дерзкой первогодки, как её опередели: — Это какие? Сато появилась так же внезапно, как и всегда. Строгий взгляд – довольно редкое явление для неё. Кагами, конечно, удивилась, но в итоге не придала этому особого значения. Её обида была сильнее страха. Гнев по-прежнему кипел и был готов в любой момент выйти наружу. Здесь и сейчас был брошен вызов тренеру женского баскетбольного клуба. Похоже отступать девушка не собиралась. Глаза Минами угрожающе сузились. Хондо и Ивасаки ощутили холодок, пробежавшийся по спине. Они были шокированы тем, что Кагами отказалась сдавать позиции. Для них что-то подобное приравнивалось к безумию. Ещё ни одна баскетболистка не выигрывала в этом сражении. — Вы сами знаете, тренер... — прошипела бунтарка, вызвав у женщины ядовитую усмешку. Неприятно, когда твой авторитет оспаривают. — А ты похоже не собираешься сдаваться... — Хуже того, что уже пережито быть не может. — Плюс 3 круга. Только попробуй ослушаться, Кагами. На этой мрачной ноте разговор и кончился. Игараши, хмыкнув, показательно развернула листок с тренировками, посмотрела на пункт с утренними тренировками и убежала, вызвав у Сато удивление. Она подготовила замену, ведь отчётливо помнила, что девушка бросила измятый листок и ушла в комнату. Поразительно. Впрочем, взгляд почему-то зацепился за Комацу, которая несколько минут отстранëнно смотрела прямо в глаза, а потом молча начала выполнять задание по бегу. Минами усмехнулась. "Вот значит как... А ты продолжаешь меня удивлять, Комацу Рин". Спустя довольно долгое время девушки постепенно заканчивали свои задания и уставшие останавливались на месте старта, тяжело дыша. Всё же им казалось, что тренер действительно решила души из них повыдëргивать такими нагрузками, но никто не осмеливался жаловаться или возмущаться. Даже самая говорливая Гото молча ожидала следующих указаний. Сато кивнула своим мыслям, когда еле живая Нигаи шумно бухнулась в песок со страдальческими звуками. — Нигаи-чан, ты в порядке? — обеспокоено произнесла Огава. Она подошла и протянула руку помощи, поджимая губы. Для неё это было тяжело... Смотреть как все страдают и не иметь возможности что-либо сделать. Вот только по-другому им не стать сильнее. — А... Да! Всё отлично! — бодро заявила она, собираясь резко встать, но внезапно потемнело в глазах. — Ой... — Рин потянуло к земле, однако её вовремя подхватила под руку Изуми. — Осторожнее! — С-спасибо... — Я надеюсь, тебя не тянет блевать... — скучающие проговорила Комацу, на что Огава нахмурилась, но промолчала. Нигаи подняла на задиру мрачный взгляд и болезненно ухмыльнулась. — А ты подойти поближе, вдруг сработает рвотный рефлекс, и я почувствую облегчение. Комацу сморщилась. Трудно было поверить, что перед ней тот зашуганный трясущийся от страха мышонок. Ну что за натура у этих двух выскочек. Одна скалится и брызгает слюной, а эта грозно фыркает. Бессмертные что ли? — Это похоже заразно... — хмыкнула она и, засунув руки в карманы шорт, направилась к большому валуну, чтобы опереться о него. — Чего сказала?! — рванулась Нигаи, впрочем неожиданное чувство тошноты её остановило, и она осела на песок, всё ещё придерживаемая Огавой, которая немного удивлённо смотрела на спину подруги. "Она сейчас об Игараши? И те слова... Она не пыталась спровоцировать..." Не верилось. Взаимоотношения бунтарки и химеры всегда выглядели неодносложно, но не до такой степени. В последнее время их почти не увидишь ругающимся. Да и за пределами баскетбольной площадки стали реже пересекаться. В основном по делу. Комацу гораздо меньше обращает на неё внимание, обычно пребывая в длительных раздумьях. И сейчас вместо того, чтобы дальше злить Нигаи, она просто ляпнула непонятную фразу и удалилась восвояси. Невероятные изменения для кого-то вроде неё. — Где Кагами? — спросила Минами. — Кто видел? — Думаю, мы её не дождёмся в ближайшее время, — нехотя отозвалась Комацу. — Это ещё почему? — Она неторопливо добегает одну треть от полученного задания, — лениво ухмыльнулась химера, довольно подмечая нервно дрогнувшую бровь тренера. Ей казалось, что женщина ни при каких обстоятельствах не потеряет самообладание. Видимо бунтарка действительно умеет доводить людей до бешенства. Сато впервые за долгое время не могла скрыть медленно нарастающее раздражение. Игараши – крайне непокорная, взрывная и неконтролируемая личность. Слухи не врали, что под этой фамилией ходили воистину сложные и невероятные люди. До чего же упрямый род. Женщина начинала всерьёз задумываться, как ей справиться с диким мустангом, отказывающимся идти на контакт. С губ сорвался тяжëлый вздох, когда вдалеке показалась головная боль с красными волосами и жуткими глазами. Кагами действительно бежала размеренно, не ускорялась, будто вышла на обычную любительскую пробежечку. Ни капли серьёзности. Минами чувствовала, что начинает злиться. Стоило только открыть рот, как в голову ударили воспоминания о штрафных и трясущихся руках. Она прикусила губу, сильно стиснув планшетку рукой. "Упрямая девчонка!" — О, гляньте-ка! — хохотнула Комацу. — Какой круг бежим? — Не твоего ума дело, — нейтрально и даже как-то бодро отозвалась Игараши, перейдя на шаг. Рин опешила от такой дерзости, но вовремя прикусила язык, чтобы случайно не спровоцировать. Она и так дала отворот поворот им с Акаши. Это нужно как-то исправлять, так что не время язвить. — Сколько тебе ещё осталось? — строго и сдержанно поинтересовалась Ивасаки, скрестив руки на груди. — Хм, чуть больше половины, — пожала плечами Кагами. — Ты издеваешься? Что на тебя нашло? Вице-капитан ненавидела развал дисциплины, поэтому такое поведение выводило её из себя куда быстрее обычных неприятных моментов жизни. Вот от кого точно не ожидала такого поведения, так это от Кагами. Она уж было собралась грозно подойти к обнаглевшей, по её мнению, первогодке, но её остановила руку капитана, на которую она недовольно посмотрела. Хондо смотрела только на Сато. — Перестаньте. Мы пойдём дальше по программе, а Кагами добежит задание и присоединится, — тренер предупреждающе глянула на дерзкую девушку и молча махнула рукой остальным, чтобы они следовали за ней. "Очень страшно, тренер, очень..." — Игараши натянуто ухмыльнулась и вернулась к бегу. Когда живёшь в шкуре простого человека без громкого статуса и огромных гор денег, думаешь, что несчастен, но это не так. Кагами это осознала, столкнувшись с жестокой реальностью. К приятным привелегиям добавляются страшные последствия... Можно покупать, что хочеться, запросто разрушить жизнь своих прошлых обидчиков, получить столько благ, сколько вовсе не нужно, но за это придётся заплатить. Расплата всегда дорогая и порой смертельная. Мало того, что сам помрëшь, так ещё поспособствуешь смертям других людей, порой даже незнакомых и невинных. Бунтарка это хорошо понимала. Страшно, что однажды любой, кто ей дорог, может оказаться под прицелом снайперской винтовки... Для окружающих богатые люди либо боги, либо дьяволы. Никто не знает, какую цену некоторые из них платят каждый день. Никому не дано понять, как страшно попасть в мир, где ты с самого начала чужая. Игараши Кагами никогда не станет частью этого душного лицемерного мира, потому что росла изначально в другой среде, потому что по-другому воспитана. Вот одна из ключевых причин её неуверенности в необходимости становиться наследницей официально. Впрочем, формальное положение тоже не получится сохранять вечно. В лучшем случае до восемнадцати лет. Ещё одна вещь, которая неведома богатым – надëжность. Никогда нельзя верить ни единому слову, произнесëнному или написанному... Всегда есть шанс, что останешься в дураках. Это касалось не только окружающих, но и семьи... Игараши остановилась и достала телефон из кармана спортивных штанов. Ничего... ни одного уведомления, ни звонка... Девушка вздохнула и опустила руку с гаджетом, на экране которого был контакт: "Мама", и подняла взгляд в небо, которое постепенно начинало затягивать тучами. Небо стремительно меняло цвет с светло-голубого и чистого, на серый и мрачный. Пахло дождём и старыми разочарованиями. "Вот почему я ненавижу море... Оно заставляет просыпаться воспоминания, которые я так старательно похоронила..." Не было ни привычной ядовитой усмешки, ни злого ворчания... Она просто молчала, смотрела на темнеющие кучевые облака и ни о чём больше не думала. А глаза... в них поселилась пугающая пустота... такая же серая и молчаливая, как небо перед штормом. — Мне всегда было интересно, почему мы сталкиваемся с тобой именно в такие моменты? Игараши вяло улыбнулась, посмотрев на Акаши, чьи волосы трепал поднимающийся ветер. Она так устала искать причины всего происходящего. Так почему бы просто не отпустить всё напряжение хотя бы сейчас. Хотя бы на пару минут... — Видно, доля твоя тяжëлая, раз жизнь приводит тебя ко мне из раза в раз...***
Игараши со спокойной душой закончила бегать к завтраку. Она даже не заглядывала в листок тренировок, было абсолютно всё равно, что она не выполнила всю норму на утро. Ни о чём больше не хотелось думать. Девушка вернулась в домик, неторопливо приняла душ, оделась и размеренным шагом направилась на завтрак в огромную столовую в основном здании современного типа. Отклоненте от графика было примерно в 15 минут, но её это мало волновало. Пройдя через большие стеклянные двери, Кагами взяла поднос и лениво оглядела представленный "шведский стол". Выбор пал на омлет и рис. Девушка взяла всё необходимое и наконец уселась за небольшой пустой стол. Стоило только это сделать, как перед ней мгновенно оказалась разъярённая Ивасаки. Казалось ещё чуть-чуть и она взорвëтся. — Ты время видела?! Завтрак закончился 20 минут назад! Игараши молча подняла на неё незаинтересованный взгляд. Как будто крики что-то изменят. У бунтарки была одна черта характера, из-за которой любой напор она встречала сопротивлением. В такие моменты она, как каменная глыба. Не сдвинешь, не протолкнëшь. Что бы не говорили, что бы не делали, всё разобъëтся о несокрышаемую стену упрямства, бурлящего у неё в крови с самого детства. "Надоело..." — тихо вздохнув, Кагами принялась за еду. Игнор со стороны младшей разозлил Шину ещё сильнее. Она искренне недоумевала, что случилось. До этого такого не было. Игараши показывала себя ответственной и деятельной, а теперь будто маску сняла. Однако второгодка была не права. Всё было куда сложнее. — Что с тобой происходит?! Бунтарка сжала свободную от столовых приборов руку в кулак. Одна из вещей, которые она ненавидела – это крик. Он либо пугал, либо будил внутреннего зверя. И то, и другое крайне сильно не нравилось девушке. Испытывать страх мерзко и стыдно, а вот ощущать гнев, который с каждым разом растёт в объёме... попросту пугающе... Ей не было интересно, что будет, если она позволит этому чудовищу выйти на волю. Кагами боялась такого события... Останется ли она человеком, если разрешит себе? — Шина, идём, — сказала Хондо, опасливо косясь на мрачную первогодку. Что-то ей подсказывало, что сейчас не время что-либо выяснять. Необходимо дать время. — Но... — Кагами, можешь делать так, как считаешь нужным, но выполненно должно быть всё, — спокойно произнесла Минами, проходя мимо. Её взгляд подтверждал, что, если её ослушаться, будет плохо. — Тренер! — возмутилась Ивасаки. — Так нельзя! — Я сама решу, что можно, а что нельзя. Ты вице-капитан, так что подчиняйся моим решениям, оставив своё личное при себе! Стало тихо. Баскетболистки были ошарашены. Сато никогда так не повышала голос, тем более на Ивасаки. Сама второгодка мгновенно поникла, будучи в сильном замешательстве. Она не думала, что когда-нибудь ощутит жуткое чувство, при котором в груди всё сжимается и становится как-то неловко. Шина поджала губы и быстрым шагом покинула столовую. Хондо кивнула Огаве, уж было дëрнувшейся, чтобы догнать старшую, и убежала следом. Все девушку были в растерянности, даже Гото, которая не смела даже ухмыльнулся в привычной своей манере. "Вау, какая неожиданность... Видимо такого действительно не случалось до сих пор", — хмыкнула Игараши и взглянула на тренера. Сато смотрела на неё как-то странно. Словно с каким-то неведомым ранее сожалением. Едва заметно это было, но бунтарка успела уловить миг, а потом женщина просто молча развернулась, махнув рукой остальным, чтобы те следовали за ней. Огава попрощалась с Игараши грустным кивком, а Нигаи осторожно положила руку на её привычно напряжëнное плечо и, ничего не сказав, ушла. Даже будучи подругой, она бессильна перед этим состоянием. Она не могла понять, что чувствовала Игараши. "Не нужны мне ваши жалостливые взгляды... Больше не нужны..."***
Ивасаки будто от чего-то бежала. Она хотела скрыться от всех глаз и усмирить своё возмущение, которое давно не давало ей покоя, которое остервенело искало выход. Всё происходящее за последнии месяцы давило на нервы. Своенравные первогодки... неугомонный мужской клуб... неожиданные решения тренера... сокращение бывалых игроков... "Как можно всё это терпеть?!" Злость бурлила в груди. Хотелось неистово кричать, чтобы вышло просто всё. Возмущение, гордость, напряжение, обида... Так много всего несказанного и так много несполненных обещаний. Шина чувствовала невероятную усталость, но останавливаться не собиралась. Только бег мог помочь ещё чуть-чуть продержаться в холодном рассудке, пока разум незаволокло красным туманом ярости. Будь бы её воля, она никогда бы не останавливалась. Всё, что угодно, только бы не проиграть в битве с эмоциями. Хотя это уже больше походило на войну... Шина сдавала позиции. Воздуха катастрофически не хватало. Ноги заплетались. Перед глазами начинало мутнеть. "Чëртова слабость!" В меру своего упрямства было невозможно принять тот, факт, что она поддавалась сильным эмоциям из-за важных для неё людей. Это выводило из себя, но и в то же время обнадëживало. Ведь была хоть капля веры в отсутствии абсолютной чëрствости и холодности. — Шина! — послышалось за спиной. — Да остановись ты наконец! "Хикэри?" Ивасаки замерла на месте. От резкого действия потемнело в глазах, она покачнулась, схватившись за голову, но удержала равновесие, часто и загнанно дыша. — Боже мой! Какая муха тебя укусила в последнее время?! — возмущённо говорила капитан, пытаясь отдышаться. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы догнать второгодку. Хондо была готова поклясться, что та никогда так не бегала. — Споришь с Сато-сан, цепляешься к первогодкам, слишком агрессивно настроена на мужской клуб и постоянно чем-то раздражена. Я не понимаю, что с тобой происходит, не знаю, как реагировать на это... Объяснись. — Нечего объяснять! Неужели всё и так не очевидно?! — Шина старательно продолжала сдерживаться, чтобы не ляпнуть лишнего. — Нет! Не понятно! Последняя капля.. Ивасаки как будто услышала треск. Секундное затишье и разрушительная волна прорвала край чаши терпения, сметая все прочно выстроенные баррикады. — Мне всё это надоело! Что вы хотите все от меня?! — Шина... — шокированно произнесла Хикэри, запнувшись. — Девушки никогда не выигрывали! Ни на шаг не приближались к чемпионству префектуры! Хотя бы префектуры! Сколько бесполезных усилий и ни одного стоящего внимания результата! Вся история этого клуба пропитана слезами, сожалением и сломленными надеждами! Всегда в тени мужского клуба... Ха! Полная бессмыслица... Бурная реакция стала неожиданностью. Подобно урагану, она снесла весь стойкий спокойный образ вице-капитана. Она никогда не давала слабину. Всё всегда было возложено на её плечи. Организация тренировок, анализ матчей и игроков, стратегия – всё это было её гордостью и силой, но что-то пошло не так. И началось это не с первогодок. Что-то начало ломаться ещё на последнем матче прошлогоднего сезона. Хондо чувствовала тревогу с тех пор, но не могла понять причины. Та была всегда перед глазами, рядом в доступности вытянутой руки... — Это не так... — В смысле?! Что не так?! Хочешь сказать, что что-то изменилось с моего прихода в клуб?! Я ничего не смогла изменить! Никакие стратегии, ни одна гора бумаг бесполезного анализа игр и команд, ни строгая дисциплина – ничего не дало желаемого триумфа! Я убила на этот клуб столько времени, столько надежд и сил вложила в него, и что в итоге? Я – второгодка, не видевшая ни единой награды, не добившаяся ровным счётом ничего! Я должна смиренно принять план, по которому год уйдёт на подготовку новичков, и смотреть, как самая преданная клубу третьегодка молча уходит, ни разу не выиграв! Ни одного официального матча... Ходно вздрогнула. В груди больно полоснуло, словно огнём прошлась чья-то суровая рука... Кто бы мог подумать, что такого организованного, строгого и уравновешенного человека, выведет из себя год неудач клуба, который был противен. Ивасаки Шина не совсем по своей воле начала играть в баскетбол. Её убедила попробовать именно Хикэри, преследуя цель – найти достойное применение способностям к анализу тихой не разговорчивой девушки, которая всегда была одна. Лишь потом ей пришлось стать невольным свидетелем жестокой сцены, в которой ребнка, на которого стоило равняться всем сверстникам, хладнокровно отчитывали за какую-то четвёрку по физкультуре... "Так вот, что тебя тревожило всё это время..." — Почему я должна принять их? Почему должна ими заменить тебя? — Так надо, — грустно улыбнулась капитан, надеясь, что Шина как обычно молча кивнëт и пойдёт с ней, но ей пришлось столкнуться с отчуждением. Зелёные глаза вновь стали такими же, как при первой встрече. Стеклянными... — Получается, я никогда не выполню данное тебе обещание... — сказала вице-капитан и развернулась, уходя. Для Ивасаки неприемлемо не держать, данное слово. Принципы были крайне важны, и их нарушение было непростительным. Пусть обстоятельства всему виной, это никак не утешало. Она верила, что должна быть сильнее всего этого, но проиграла. Баскетбол становится бессмысленным, если рядом нет человека, за которым так долго шла всё это время. Девушка посмотрела на свои руки, а потом приложила одну к лицу. "Зачем это всё было?" Хондо протянула руку и хотела остановить, но в последний момент опустила руку. Она не знала, что должна была сказать...