***
Наставник его, пан Вольдемар, человеком слыл суровым, но некромантом был опытным. С десяток его учеников блистали своими подвигами и не сходили со страниц "Некролога", магического еженедельника для некромантов. А один — месье Верлес — даже на телевидении блистал, вёл шоу "Любовь до гроба и немного дольше". Подводить его Архипу не хотелось, потому, поразмыслив, работу он нашёл серьёзную и, как ему показалось, для некромант самую подходящую. Однако, пан Вольдемар почему-то слушал его отчёт с самым скорбным видом, чем-то не уловимо похожий на графа Калиостро из фильма, который он смотрел ещё подростком (того самого, где пели про «ун-моменто»). — Ну, и что тебя санитаром-то в морг поволокло? Что, работы нормальной не нашёл? В Макдоналдсе, там, или где ваша братия сейчас ошивается? Я бы к тебе раз в неделю за чизбургером приходил — люблю я эти булки с калорийной и холестериновый котлетой. Что тебе в морге делать? Парень ты молодой, хоть и не очень видный, глядишь, девушку бы себе нашёл, а там ты кого найдёшь? Уборщицу бабу Зину? Так ей уже шестой десяток идёт, да и водку она хлешет так, что тебе и не снилось. Да не смотри ты на меня так, бывало, выпивали мы с ней вместе. И, заметь, ни разу мне не удалось её перепить. И ты не пытайся, а то получишь дозис леталис и ляжешь на стол к Ивану Васильевичу, а он вскрывать алкашей не любит, пахнут, говорит, дурно. — А я подумал, что некромант... Так значит... — Подумал он! — передразнил парня Вольдемар. — Думаешь, тут тебе мало будет мертвечины? Ну, ладно, дело сделано, значит иди и работай. Всё равно у нас сейчас тихо. И чтобы там без замечаний, а то Иван Васильевич живо мне звякнет и доложит. — Конечно! О чем речь? Не подведу! — радостно ответил Архип и потихоньку двинулся к выходу. — И Зинаиде Андреевне привет передай! Скажи, что пан Вольдемар обещал всенепременно к ней заглянуть. Так и скажи. — Кому-кому? — Бабе Зине, дурень. Интуиция вообще штука хитрая: то она молчит, как последняя стерва, то орёт дурниной, и сейчас ему было не по себе. Начинающий некромант, да когда энтузиазм бьёт через край, а опыта только в оживлении лягушек на занятиях да любимого кота, скончавшегося от болезни почек, - это само по себе явление опасное, а уж некромант в морге... Отметив для себя, что надо бы ночью заглянуть туда да проведать Архипку, Вольдемар пошёл в комнату и прилёг на широкий и давно продавленный диван. Всё же возраст давал о себе знать: то тяжестью в желудке после двух бутылок водки да под жирную закусочку, то ноющей болью в коленях. Вдруг, неожиданно вспомнилось, как они с Иваном Васильевичем и Зинаидой Андреевной как-то напились до беспамятства. Он и раньше захаживал, бывало, в этот морг, только все второпях, по делу, а тут что-то шёл мимо и решил заглянуть, проведать, как там у них дела. Купил бутылочку... Потом ещё, помниться, бегал раза два или три. В общем, очнулся, сидя на стуле и положив голову на стол. Двое его собутыльников давно уже встали и готовились сдавать смену. Баба Зина домывала полы, Иван Васильевич заканчивал заполнять отчёты и журналы. В отличие от них пожилой некромант чувствовал себя так, словно во рту у него нагадили кошки, а в голове бил набат. С тех пор нет-нет, да и заглядывал к ним на огонёк, но теперь у него существовало правило: не больше двух бутылок отечественного национального напитка на троих. — Ну, посмотрим, как он там работать будет, — проворчал некромант и погрузился в послеобеденный сон.***
Работа в морге Архипа не впечатлила. Сюда свозили всех, помреших дома и на улице. За день привезли одного допившегося до смерти бродягу, двух старух, померших на девятом десятке жизни, и молодую девчонку, попавшую в аварию. Проверив, что в помещениях нет никого лишнего, типа забредаюших сюда время от времени подростков, ищущих острых ощущений, Архип закрыл входную дверь и сел в подсобке читать книгу. Смена обещалась быть скучной. Часа в два после полуночи парень заскучал: книгу дочитал практически до конца, а на пяти последних страницах не было ничего интересного. Отложив низкопробный детективчик в сторону, Архип пошёл проверить, как там обстоят дела в секционном зале. Специфический запах этого места вызывал непроизвольный рвотный рефлекс. Трупов за неделю он насмотрелся по самое не хочу, даже одного бедолагу, лишившегося скальпа, когда сунул свою башку в какой-то вращающийся механизм, видел. Девица, та самая, после аварии, лежала на столе, к вскрытию никто ещё даже не приступал. Некромант обошёл стол, на котором она лежала, и осмотрел тело со всех сторон. Молодая, чуть старше его самого, она явно не тянула ни на фотомодель, ни даже на русскую красавицу. Широкоплечая, скуластая, она почему-то напоминала ему жителей Сибири: тунгусов, эвенков или ещё кого-то из этой же оперы. Тёмные волосы были модно выбриты на висках, а в каждом ухе было вдето штук по пять серёжек-гвоздиков. Дежурный судмедэксперт говорил, что виновник аварии, сбив девушку, скрылся с места происшествия. Собственно, упади она чуть удачнее — отделалась бы парой синяков и испугом, но бедолага приземлилась затылком на бордюр и умерла ещё до приезда скорой, сломав себе основание черепа. — Свидетелей вряд ли найдут. Так и закроют дело, как очередной висяк, — пожимал плечами седоусый Николай Михайлович. Почему-то именно это очень сильно задело Архипа. В голове билась упрямая мысль: некромант он или кто? Оживить девку на десяток минут, опросить, и потом анонимно сообщить в патрульной службу, а уж они пусть проверяют. Это было правильно и разумно. Нет, делать из неё боевого зомби он не собирался, да и какой дурак будет создавать воина из девки? А вот пообщаться с ней, пожалуй, это было ему вполне по силам. Припомнив все практические занятия на эту тему, Архип достал из сумки парочку флакончиков, которые таскал на всякий случай с собой. Ещё раз критически осмотрел тело: вроде руки и ноги целы, челюсть на месте, мозг не должен был столь сильно пострадать. Ну, как минимум, отвечать сможет. Посыпал на лоб порошочек, который сам же в прошлом году и готовил, когда на практику в горный Алтай выезжали, и негромко, но с чувством, прочитал заклинание. Порошок с шипением всосался в мертвенно-бледную кожу и... И ничего не произошло. Архип обошёл секционный стол раз пять, если не больше. Потыкал в бок девки пальцем, попробовал приоткрыть веко, потряс её за плечо. Нет, она как была трупом, так и продолжала лежать. — А ещё экзамен на "хорошо" сдал. Да даже у самого последнего троечника, и то бы получилось, — буркнул он и вышел в коридор. Ощущения были не самые лучшие: первая же мало-мальская работа вдруг обернулась провалом. Стоило всё же идти на компьютерные технологии учиться. Не сидел бы сейчас тут в морге посреди ночи, а спал бы с какой-нибудь офисной красоткой, которой отремонтировал бы на халяву домашний компьютер. А вот когда кто-то вдруг приподнял его зашкварник и приложил лбом об стену, ощущения стали ещё хуже. — Это ты, тварь членистоногая, раздел меня? Что ещё успел понаделать? Я ж тебе, сморчок с яйцами, мозги сейчас по стене размажу — отскребать замучаешься, — прошипел из-за спины хриплый женский голос. — Ааа! Оуу! — только и смог выдавить из себя парень. — Угу. Членораздельно отвечай, когда с тобой разговаривают. Приложив парня для порядка ещё раз головой об стену, рука, державшая его зашкварник разжалась, и Архип упал на пол, неудачно подвернув себе ногу. Даже не пытаясь подняться, он обернулся и обомлел: прямо перед ним стояла живая и как следует рассерженная девица. Абсолютно голая, она между тем ни сколько не смущалась, лишь скрестила руки на груди и выжидающе смотрела на него. — Ну, чего молчишь? Животное. — Я не животное, некромант я. Понимаешь? В морге мы в общем. — Ах, так ты ещё и мёртвых потрахиваешь? Парня аж передернуло от одной попытки представить это. — Дура, не некрофил, а некромант. Мёртвых я оживляю, вот и тебя оживил, а ты дерёшься, — обиделся он. — Ты чего несешь? Совсем с катушек слетел?! — А ты пульс у себя пощупай. Не нашла? Во-о-от! — он демонстративно махнул рукой, давая понять, что это было ожидаемо. Девица развернулась и куда-то пошла быстрым шагом, ни мало не заботясь о парне, сидевшем на полу, обхватившем обеими руками лодыжку. — Вот и оживляй их. Хочешь как лучше, справедливости там, все дела, а они об стену бьют! Дура неблагодарная! Решив не заморачиваться со справедливостью, а всего лишь немного подождать, пока она снова грохнется бездыханным телом, он пошёл обратно в подсобку (книга сама себя не дочитает, да и чайник можно пока поставить). Тут делов-то — двадцать минут подождать, из которых десять уже прошли. Мысленно похвалив себя за то, что поднял истеричную девку всего на двадцать минут, а не на три часа, он чиркнул спичкой и поджёг газ под чайником. Морг строили ещё в советские времена, и плита тут стояла самая что ни на есть доисторическая, газовая. Точно такая, как была у них в детстве. Он уже допивал кружку мерзкого пакетированного пойла, гордо именовавшегося чаем, как дверь в подсобку распахнулась. На пороге вновь стояла всё та же девица. Теперь она была не просто сердитая, а злая, как бизон, которому прищемили хвост. — А теперь, утырок некромантский, будь так любезен, поясни, что за херня тут происходит. — Будешь ругаться — вообще ничего не скажу. И вообще, ты какого рожна тут расхаживаешь? Уже полчаса прошло, ты минут десять как должна быть мёртвой! — Будешь выёживаться — я тебе яйца оторву и к ушам пришью, скажу потом что так и было. Значит, я ещё и снова помереть должна, так? Архип попятился, но, уперевшись лопатками в стену, понял — тот самый пиздец, что подкрадывается незаметно, уже стоял на пороге. — Подожди-подожди! Я сейчас всё тебе объясню! Не кипятись! Глянув мельком в журнал, куда заносились все вновь поступившие, он прочитал: Аграфена Петровна, тысяча девятьсот двадцать первого года рождения, Мария Павловна, тысяча девятьсот двадцать девятого года и Алёна Алексеевна. Год рождения Алёны посмотреть он так и не смог, но нехитрым вычислениями пришёл к выводу, что из трех особей женского пола эта именно Алёна. — Алёна, Алёнушка, послушай меня... — договорить ему не дали. Девушка подскочила, схватила его за ворот рубахи и снова приподняла над полом. — Ещё раз ты, маг-недоучка, назовёшь меня Алёнушкой, и тебе ни один некромант не поможет. Франкенштейн рядом с тобой красавчиком покажется, — и без того немного узковатые глаза опасно прищурились. Архип зажмурился, понимая, что сейчас ему будет не просто плохо, а очень плохо. Когда говорят, что перед смертью вся жизнь перед глазами прошла — бессовестно врут. Перед глазами были только обнажённые груди, довольно таки небольшие, но вполне себе аппетитные. Архип попытался зажмуриться, а то как-то даже не ловко получается: его тут, понимаешь, убивать собираются, а он на титьки пялится вместо того, чтобы о душе подумать. Но тут как нарочно новорожденная зомби Алёнка, которая не Алёнушка, а обязательно Алёна, тряхнула его так, что он снова ударился затылком об стену. От неожиданности парень опять открыл глаза и уставился на девичьи прелести. — Ты, извращенец, куда пялишься? — Так, чего это тут у вас, молодые люди, происходит? Места другого для секса не нашли? В дверях стоял сонный и пока ещё не совсем понимающий, что именно тут происходит, Николай Михайлович, значившийся сегодня дежурным судмедэкспертом. Приглядевшись к девушке повнимательнее, он ойкнул, сел на пол, зачем-то по-турецки скрестил ноги и начал громко икать. Последнее, что Архипка ещё помнил, это был голос пана Вольдемара, который, кажется, ругал его на чём свет стоит и иногда даже отборнейшим русским матом.***
Больничный ему дали вполне себе официальным образом на одну неделю. Конечно, предъявлял он его в морге, а не по месту службы в офисе Городского Управления Некромантии и Контроля Численности Нежити (или для краткость ГУНКЧН). Тут его осмотрела молоденькая ведьма-знахарка, пожала плечами, сказала, что от сотрясение черепушки ещё никто не умирал, тем более, что мозга там всё равно нет. Архип и дольше бы посидел дома, кушал на обед котлетки, которые ему жарила матушка, приговаривая, чтобы больше он по вечерам с работы носа не высовывал. А то, ишь, захотелось ему в магазин за сигаретами, вот и нарвался на шпану. И хорошо ещё, что только сотрясение, а не убили там вовсе. Предупреждал ведь минздрав, что курение вредит здоровью. И вообще стыдобища теперь перед соседями, рассказать же пришлось, что за сигаретами сынок бегал, когда по головушке получил. Архип слушал её причитания вполуха, понимая, что лучше пусть думает, что он за сигаретами бегал, чем узнает, что его нежить так потрепала. И ведь это он легко ещё отделался. Могла и совсем дух вон выбить. Хорошо ещё, что пан Вольдемара тут как раз оказался и зомбачку ту в пепел сжёг. Нет, пепла-то Архип, конечно, не видел - в отключке лежал. А Николаю Михалычу память чуток подчистили и из всех журналов Алёнку ту убрали, как будто и не поступала она в этот морг. Так и числится пропавшей без вести. В сотый раз Архип размышлял: не пойти ли ему на программиста? Специальность востребованая и даже мать уже не против, хотя нет-нет, да затянет свою шарманку про прабабку, что ведьмой деревенской была. Впрочем, у него ещё есть два дня на больничном, можно пока забыть про зомби и упырей, и, наконец, сходить с приятелем Виталькой в кино на какой-то там ужастик. Может, хоть посмеяться будет над чем.***
На кресле с широкими подлокотниками сидела молодая женщина, держа в руке пузатую рюмку с настоящим армянским коньяком. Не тем жутким фальсификатом, которым были заполнены полки винных магазинов и который по вкусовым качествам дотягивал только до старого доброго портвейн с тремя семёрками на этикетке, популярным лет так сорок назад и позволявшим напиться до состояния нестояния на собственных ногах буквально уже с первой бутылки, а самый настоящий. Вольдемару его поставлял один знакомый некромант из Армении, с которым они несколько десятков лет назад повернули одно грандиозное дело. — Ты ему так и не сказал, что я до сих пор жива? Сюрприз решил сделать? — спросила женщина и отхлебнула коньяк. — Решил не портить ему неделю отдыха, через два дня на работу выйдет, я вас представлю друг другу уже как следует, а не ночью в морге нагишом. — И ты серьёзно думаешь, что он согласиться со мной работать? Я же вправду убить его хотела. — Я тоже хотел. И даже сейчас ещё хочу, но раз уж он тебя оживил да ещё столь удачно, то пусть и несёт всю ответственность с лихвой. А то все они, пока желторотые, думают, что оживил, а там будь, что будет. Нет, пусть привыкает, что отвечать надо за то, что сделал. Алёна глотнула ещё коньяка, раздумывая над вопросом: «Почему нежить не нуждается в еде, а пить алкоголь может, правда, практически не пьянея?». Нет, Вольдемар уже пытался что-то там ей объяснять про особенности её тканей и те процессы, которые теперь в них идут, но пока что чёткой картины у неё в голове ещё не сложилось. «Ну, ладно, поживём — увидим», — решила она и тут же усмехнулась, поняв, сколь далёким от неё теперь было это выражение. До конца больничного Архипу оставалось ещё два дня.