Однажды

Парень сейчас сидит в небольшом кафетерии, что открылся не так давно, но одежду ему здесь знатно подпортили. Ещё в первый день, когда он сюда пришёл, он внеочереди попробовал эспрессо, но не так, как хотелось бы. И нет, он не вспылил, требуя извинений, компенсации за испорченную рубашку и прочее, он просто заторможенно кивнул, на тихое «Прошу прощения», и долго там сидел, тупо смотря на протянутую руку помощи. Нет, вы не подумайте, Со Чанбин не тормоз, вот ни разу. Даже наоборот, один их самых быстрых рэперов Кореи. (Правда не признанный пока, но по словам Хана, это так и есть. А Хан фигни не скажет.) Просто дело в том, что «таких милашек он раньше не видел, то есть… голос у него отпадный, вдруг он певец или рэпер какой?» Ну и Чан, друг, притворился, что поверил его словам, а не своим глазам. На самом деле, так было ни раз ещё, и он умудрился перепробовать огромное количество кофейных и прочих напитков, и немало вкусностей, испортив немеренное количество футболок… и любой нормальный человек на его месте либо написал бы в книгу жалоб, либо перестал бы ходить сюда. А Бин ходит. Он постоянно садится за столик в центре зала, чтоб не далеко, но и не близко, это так, для своеобразной конспирации, незаметно чтоб было, короче говоря. А тот факт, что он всегда черном в этом светлом помещении не катит, так его вообще не заметят, нет. И Чанбин всегда берет с собой свой ноут, или же блокнот с ручкой, и пишет. Пишет песни для андеграудной группы, в которой он один из участников, помимо него там эти самые Хан, и Чан. Конечно, эти песни всем нравятся, группа в последнее время всё популярней и популярней, Бан Чан даже музыку не успевает к тексту подставлять, чтоб все нереально так ложилось и не вставало. Вот Но помимо этого он пишет и другие стихи. В них не крики о свободе или проблемах подростков. Последнее, правда, ближе к правде. Он пишет о любви. Но не так, чтоб романтика, признания, слёзы. Тут уж скорее никогда не признается, но понимает, что пропал. Пропал в глазах этого светлого создания, хоть и близко их не часто рассматривал. Зато он очень хорошо рассмотрел веснушки на его милом и невинном личике, что так и манять, пересчитать каждую губами, у него наверняка очень нежная кожа. А мягкость губ проверять пока не очень хочется. Ну как не очень? Хочется, но он старается об этом не думать, ведь этого никогда не произойдёт Он вновь в этом кафе сидит за тем же столиком, в таком же прикиде, с блокнотом и ручкой, рядом чашка крепкого напитка, кажется индийский черри, он в них не очень разбирается. И пока песню писал, мельком поглялывая на паренька, которого зовут Феликс (нет, он не на столько храбрый, чтоб познакомиться с ним, просто прочитал на пейджике), как-то забылся, окунаясь в мысли о нем же. А когда вернулся на эту планету, мальчика на месте уже не было. Посмотрев вокруг, он его не обнаружил, и начал собирать вещи. И выйдя из помещения, он вспомнил, что забыл телефон. Как только он собрался открыть дверь, её силой открыли другие. Причём хорошо так открыли, по носу Бину заехав. Он немного пролетел, было больно, нос разбили, но виду он не подавал, т.к. он сильный мужик, маленькая боль ему ни по чём. Другими словами, нос ему сломал Феликс, который тут же кинулся извиняться. — Прошу прощения! Пожалуйста… у вас кровь идет, дайте посмотрю — и не дожидаясь ответа, сразу взял его лицо в свои ладошки, дабы осмотреть своё творение. Их лица были слишком близко, но опешившего от этих действий Чанбина это не смущало. А вот мальчик уже краской залился, причем настолько, что его веснушек практически не было видно. — Нос, кажется, сломал вам… Господи, и почему я такой неуклюжий? Пожалуйста, давайте мы пойдём ко мне домой, и я вам нос обработаю, и за одно угощу вас чем-нибудь вкусненьким, в качестве компенсации, как вам идея? — его голос звучал уверенно, но он все ещё был смущён предложение было до дрожи приятным, и слишком не похожим на правду. Но отказаться от этого Бин не имеет права