Что будет, то будет

      — И всё-таки я не понимаю, профессор, о чём вы хотите со мной поговорить? — спросил Северус. Они с Лэнсом вышли на третий этаж, оставив позади лестницу, поначалу норовившую отвести их куда-то в сторону хаффлпаффского крыла.       «Неужели опять про очки?» — промелькнуло в голове у Северуса. Да нет, Лэнс ведь не декан, так что это не его обязанности…       — Успокойтесь, мистер Снейп, наказание я вам назначать не собираюсь, — улыбнулся Лэнс, словно отгадав мысли Северуса. — Просто хотел выяснить пару моментов…       Они подошли к его кабинету и остановились. Северус вздрогнул: вечерело, и факелы, вспыхнувшие внезапно и разом, замерцали в порывах сквозняка.       — А в библиотеке нельзя было поговорить, сэр? — недоумённо поинтересовался Северус.       — В принципе, можно, — ответил Лэнс, — но здесь как-то спокойнее. Там ведь студенты занимаются. Думаю, мы бы им помешали.       Северус кивнул. Лэнс открыл дверь своего кабинета и жестом пригласил его войти. «Да, на наказание это не похоже, — мелькнула мысль в голове у Северуса, — но тогда зачем?..»       Профессор взмахом палочки закрыл за ними дверь, быстро и бесшумно пересёк комнату и сел за свой стол.       — Садитесь, мистер Снейп, — кивнул он Северусу.       Северус, несколько настороженно глядя на преподавателя, подозвал к себе один из стоящих у стены стульев и присел.       — Я слышал в учительской, — начал профессор Лэнс, — что вы уже пользуетесь заклинанием Исчезновения, до которого вы ещё не дошли по школьной программе?       Он бросил на Северуса внимательный взгляд.       Странно. Судя по тону профессора, его больше волновала не выходка Северуса против Поттера, а его успехи в изучении заклинаний. Что ж, это несколько успокаивало. Кроме того, Северус не мог не почувствовать, что Лэнс внушает ему доверие. Хотя обычно он относился к другим людям с подозрением, в Лэнсе он не заметил ничего, что могло бы его насторожить. Северус изменил позу, пытаясь устроиться поудобнее и заодно выигрывая время, чтобы собраться с мыслями, и ответил:       — Не совсем так, сэр. Заклинание Исчезновения обращает предмет в ничто, другими словами, уничтожает его. Я использовал заклинание Невидимости. Предмет полностью сохраняется и теряет лишь свои оптические свойства.       Лэнс посмотрел на Северуса так, будто увидел его впервые.       — Оптические свойства? Очень любопытно… Позвольте узнать, мистер Снейп, где вы прочитали об этом заклинании?       — Я сам его придумал, сэр, — после некоторого молчания отозвался Северус. Раньше он никому не рассказывал об этом, но сейчас почувствовал, что врать лучше не стоит, тем более это легко проверить.       Лэнс снова впился в него взглядом — на этот раз недоверчивым. Северусу показалось, будто профессор пытается проникнуть в его мысли. Он инстинктивно скрестил руки на груди и в свою очередь одарил Лэнса мрачным взглядом.       — Это просто невероятно, — тихо сказал Лэнс, отводя глаза. — Вы… придумываете заклинания? Возможно ли это?..       — Странно, что вы считаете это невозможным, сэр, — язвительно сказал Северус, вздёрнув подбородок. — Ведь, в конце концов, кто-то должен был придумать те заклинания, которые мы изучаем в школе!       — Я имел в виду вовсе не теоретическую возможность изобретения заклинаний, мистер Снейп! Меня удивило то, что пятнадцатилетний мальчик… Вы знаете, что далеко не всем взрослым волшебникам под силу придумывать собственные заклинания?       Северус подумал, что это неудивительно. Взять хотя бы его соучеников: никто из них не может похвастаться высокими умственными способностями! Стало быть, общество принимает это за норму… Он посмотрел на Лэнса, взглядом давая понять, что посчитал его вопрос риторическим.       — Скажите, мистер Снейп, а как вы вообще это делаете? Ну, каким методом пользуетесь? — взволнованно спросил профессор.       — Трудно сказать, сэр, — ответил Северус, переводя взгляд на пламя, весело гудящее в камине. — Честно говоря, я не совсем понимаю теоретические основы этого процесса. Приходится всё делать методом проб и ошибок. Хотя я много размышлял на эту тему, и некоторые мысли по этому поводу у меня есть. Прежде всего, что такое заклинание? Это определённый набор звуков, всегда один и тот же. Логично предположить, что они существуют неизменными постоянно, основываясь на самой структуре этого мира. Правда, здесь возникает проблема. Большинство заклинаний из тех, что мне известны, осмысленны, то есть они что-то означают на латыни, на каком-нибудь другом языке или даже на английском. Например, заклинание Империо — по-латыни это и означает «повелеваю». Известно, что языки постоянно развиваются и в конце концов умирают. Отсюда следует вывод, что не заклинания построены на основе языка, а язык на основе заклинаний. Конечно, на первый взгляд это может показаться странным, но…       Северус неожиданно умолк, рассеянно переведя взгляд на профессора. Он только сейчас осознал, что чуть ли не впервые разговорился на интересующую его тему, да с таким увлечением, что забыл обо всём на свете. Видимо, раньше ему никогда не попадался нужный слушатель. Действительно, кому он мог бы излагать свои теории — Нарциссе Блэк?       А профессор Лэнс, кажется, очень заинтересовался. Он подался вперёд и воскликнул:       — Почему же странно? Это замечательная идея! Вы хотите сказать, что римские волшебники, открыв некоторые заклинания, обогатили этими словами свой язык?       — Судя по всему, да, — сказал Северус, откидываясь на высокую спинку стула. — Более того, так как потом эти слова распространились и среди магглов, можно сделать вывод о довольно значительном количестве волшебников в Древнем Риме… или об их сильном влиянии на магглов. А потом слова стали восприниматься уже как исконные. То же наверняка происходило и в других странах, просто где-то магов было больше, где-то меньше.       — Значит, по вашей теории, осталось ещё множество наборов звуков, которые можно превратить в заклинания? То есть, я хотел сказать, которые уже являются заклинаниями? — поправил себя Лэнс.       — Да, и ещё я думаю, что все заклинания в совокупности составляют некоторый язык, я бы назвал его первичным, — быстро продолжил Северус, наклоняясь вперёд. Лэнс попытался что-то сказать в ответ на это, но Северус, увлёкшись, перебил профессора, даже не осознав своей невежливости. — Подождите, дайте мне сказать! В этом языке явно существуют родственные связи между словами, а возможно, и грамматика! В некоторых заклинаниях, придуманных мною, явно видны латинские корни! То есть не латинские, а как раз те самые, из первичного языка!       — Снейп, Снейп, подождите минуточку! — наконец удалось вставить слово профессору Лэнсу. — Вы не должны забывать, что каждому языку соответствует свой набор звуков. Даже похожие звуки представители различных народов произносят по-разному. Если предположить, что существовал первичный язык, то у него должен быть свой собственный набор фонем. Не могли же его унаследовать все народности мира!       — Вы… разбираетесь в лингвистике? — удивлённо спросил Северус. Через секунду до него дошло, что он совершил бестактность, и он покраснел. — Простите, сэр.       — До того как получить должность преподавателя, я много лет работал переводчиком, — спокойно сказал Лэнс, будто и не заметив его оплошности. Затем он взмахом палочки зажёг в кабинете свечи, так как в комнате медленно, но верно сгущались серые сумерки.       Северус, смутившись, принялся разглядывать отблески света и пляску теней на каменном полу. «Хотел показаться самым умным — получай», — мелькнула у него мысль.       — Между прочим, до сих пор пытаюсь избавиться от привычки вставлять в речь иностранные слова, — добавил, улыбнувшись, Лэнс.       Северус кивнул.       — Я… я не подумал о звуках, — наконец признался он, возвращаясь к прежней теме. — Но, может быть, некоторое искажение… фонемы (он надеялся, что правильно употребил этот термин) только ослабляет силу заклинания, а не сводит на нет? Как произносят заклинания иностранцы?       Лэнс задумался.       — С некоторым акцентом, пожалуй, но слабым… Наверное, вы правы. Но сильное искажение приводит к малоприятным последствиям!       — Да, профессор Флитвик ещё на первом курсе рассказывал нам про волшебника Баруффио, — кивнул Северус.       — Именно, — подтвердил Лэнс. — Но мы отвлеклись. Теоретическая сторона дела — это, конечно, очень интересно, но вряд ли здесь можно что-то сказать определённо. Хотя ваши догадки и заслуживают серьёзного внимания… Не могли бы вы пояснить мне, мистер Снейп, каким образом вы придумываете заклинания?       Северус нахмурился. Ему не слишком-то хотелось пускать кого-то так глубоко в свой собственный мир, но… с другой стороны, ему очень хотелось поделиться с кем-нибудь тем, что было так важно, так значимо для него.       — Когда я хочу придумать заклинание, — наконец начал он, — я как можно более старательно концентрируюсь на цели, которой желаю достичь. Затем… я не знаю, как бы это объяснить… я одной частью сознания продолжаю удерживать цель, а другую… отпускаю в свободный полёт, что ли. И тогда у меня в голове появляются некоторые обрывки слов. Я записываю то, что успеваю запомнить, а потом пробую осуществить эти заклинания на практике. Иногда получается, но чаще всего нет. Тогда я пробую ещё раз. Многие свои задумки мне так и не удалось осуществить… но кое-что получилось.       — Это просто потрясающе, — медленно произнёс профессор Лэнс, глядя не на Северуса, а в оконный проём. Затем он обернулся, и его глаза сверкнули. Впрочем, нет, это, наверное, была игра света, вызванная пламенем камина. — Знаете, мистер Снейп, ещё когда я учился в Хогвартсе, я размышлял о некотором несовершенстве системы магического обучения. Школьная программа рассчитана на волшебника среднего уровня и сереньких способностей. Она почти не учитывает различий между учениками. Впрочем, дисциплины по выбору всё же как-то ориентированы на личность и интересы ученика… Но вы, мистер Снейп, на редкость талантливы. Я не ошибусь, если предположу, что вам очень скучно на уроках, где преподавание ведётся совсем не на вашем уровне?       — Не ошибётесь, сэр, — еле слышно ответил Северус, опустив глаза. Он и сам не мог понять, что его так смутило. Ведь не то же, что новый преподаватель назвал его талантливым. Он это и без него знал! Какая ему, Северусу, разница, что о нём думают остальные? Скорее дело было в том, что чуть ли не впервые его рассматривали как личность, а не безликого студента, мишень для нападок или…       — В Хогвартсе не предусмотрены индивидуальные программы для одарённых студентов, — сказал Лэнс. — Однако… есть тут у меня кое-какие мысли… Вы можете идти, мистер Снейп. Если что, я поговорю с вами позднее.       — Да, сэр, — наклонил голову Северус. Он встал со стула и пошёл к выходу. — До свидания, профессор, — добавил он, обернувшись, у двери.       — До свидания, — отозвался Лэнс.       ***       Лэнс был едва ли не единственным профессором, которому удалось вызвать у Северуса уважение. К Слагхорну и Флитвику он всегда относился несколько снисходительно и не без насмешки, к МакГонагалл ещё с первого курса — скорее неприязненно, а остальные преподаватели, как считал он, вообще не заслуживали его внимания. Скрыть Северусу это не удавалось (впрочем, сказать по чести, он и не особенно пытался). Поэтому не было ничего удивительного в том, что среди преподавателей он, несмотря на свою одарённость, пользовался не большей популярностью, чем среди учеников. Исключение составлял разве что Слагхорн. Ну, теперь и Лэнс.       Северусу с трудом удавалось анализировать своё отношение к Лэнсу. Профессор не подпадал ни под одну из известных ему схем. Северус смог поделиться своими теориями с человеком, который воспринял его всерьёз… Он чувствовал, что тоже добился уважения профессора. И это было разнообразием на фоне мародёрских нападок, неприязни преподавателей, зависти однокурсников.       Однокурсникам Северуса в большинстве профессор Лэнс, в общем-то, нравился, несмотря на некоторую строгость. Миранда Сильверстоун однажды в гостиной заявила, что он самый лучший преподаватель защиты от тёмных искусств, и выразила надежду, что он останется по меньшей мере ещё на два года.       — Жди, как же, — скептически заметил Долиш, который по понятным причинам не разделял энтузиазма Миранды. — Ни один преподаватель ещё не выдерживал на этой должности больше года.       — Спорим, он уволится по собственному желанию, — подхватил Стеббинс, — когда ты замучаешь его любовными письмами и страстными взглядами с первой парты!       — Дурак, я вовсе не имела в виду ничего такого! — вскрикнула Миранда, нацеливая палочку на Стеббинса и словно решая, каким проклятьем в него запустить. Стеббинс тут же пригнулся за спинку чёрного кожаного кресла: чар Миранды все побаивались, но не из-за особой разрушительной силы, а потому, что она не умела их как следует накладывать и эффект каждый раз получался самый неожиданный. Северус на всякий случай отодвинулся подальше и снова спрятался за книгой.       — Нет, он ничего, — вступился за Миранду Обри. — Гриффиндорцам спуску не даёт, и вообще… Наверняка он учился в Слизерине!       — Ну и что, — буркнул Долиш, всё ещё не простивший Лэнса за то, что тот заставил его писать строчки. — Если учился в Слизерине — значит, хороший преподаватель?       — А ты на Слагхорна посмотри: что, плохой? — включился в дискуссию Стеббинс.       — Этот Слагхорн слишком уж любит грязнокровок! — воскликнул Розье, негодующе передёрнув плечами.       — Ты про эту Эванс? — хихикнула Аннабелла. — Да он наверняка глаз на неё положил!       Мальчики расхохотались.       — Ой, Монтегю, ну ты скажешь! — захлёбываясь от смеха, выдавил Долиш. — Вы, девчонки, только об одном думаете! Это Слагхорн-то… Слагхорн… ой, не могу!       Северус со вздохом отложил книгу. Нет, здесь совершенно нельзя было сосредоточиться. Как ему надоели уже эти глупые разговоры! Он снова вернулся мыслями в кабинет на третьем этаже. Профессор Лэнс считает его талантливым. Какая разница, что думают его одноклассники-болваны, а тем более этот Поттер, который только и умеет, что на метле летать и пускать пыль в глаза? Вспомнив о Поттере, Северус поморщился.       Тем временем разговор в гостиной свернул в его сторону.       — Ей со Снейпом надо встречаться, этой Эванс! — сказала Миранда, нисколько не заботясь о том, что Северус уткнулся в книгу в трёх ярдах от неё. — Оба такие у-у-умные! К тому же он всё равно полукровка — никто чистокровный не стал бы с ним встречаться!       — Прекратите ваши глупые споры! — попыталась вмешаться Нарцисса, но её просто не услышали.       — Да с ним и Эванс не станет встречаться, — возразил Долиш. — Она красивая… то есть, я хотел сказать, не уродина, — торопливо поправился он под гневным взглядом Миранды, — а страшнее Снейпа ещё поискать надо!       Уязвлённый до глубины души, Северус под дружный хохот студентов вылетел на лестницу, ведущую к спальням. Мало того, что собственная внешность всегда была болезненной темой для Северуса, так теперь в гостиной своего же факультета его так жестоко унизили! Даже грязнокровка, видите ли, не захочет с ним встречаться! Он вошёл в спальню, еле сдерживая слёзы, злясь на слизеринцев, на гриффиндорцев, на ни в чём не повинную Эванс. Зеркало за чёрной тканью попалось ему на глаза, будто издеваясь, и Северус без сил рухнул на кровать лицом к стене. Слезы капали на подушку — он не мог их остановить. Северус просто ненавидел себя за это: чуть что, сразу глаза на мокром месте, как у истеричной девчонки. Нюниус. Чёртов Поттер!!!       ***       Ближе к концу недели на доске в слизеринской гостиной вывесили объявление, что отборочные испытания по квиддичу состоятся в эту субботу. Это известие, как всегда, вызвало большой ажиотаж среди всего факультета.       Рауг Дерн был назначен капитаном команды вместо окончившего школу в прошлом году Грегори Найта. Теперь он ходил по Хогвартсу с ужасно гордым и самодовольным видом, словно его выбрали в министры магии. Северус возблагодарил небо за то, что он не входит в команду по квиддичу, потому что Долишу и Стеббинсу приходилось несладко.       В четверг после обеда, когда они должны были идти на трансфигурацию, новоиспечённый капитан сделал замечание Долишу за косые взгляды и неподобающее поведение.       — Дерн, ты что, спятил? — возмутился Долиш. — Я вообще на тебя не смотрел!       — Разве можно так разговаривать с капитаном? — насмешливо спросил Дерн. — Извинись немедленно, иначе я тебя в команду не возьму!       — Ты чего? Мы ведь уже три года вместе играем: ты, я и Стеббинс! — попытался воззвать к его совести Долиш.       — Ничего не знаю! — злорадно сказал Дерн. — Члены команды обязаны с почтением относиться к капитану, это основы субординации!       — А кто больше всех ругал Найта?       Дерн несколько смешался, не зная, что на это ответить.       — Вот из-за таких, как ты, — добавил Стеббинс, — Слизерин уже который год не выигрывает Кубок! Игроков нужно выбирать по способностям, а не… чёрт-те как!       — Я-то тут при чём, что мы не выигрываем? — негодующе возразил Дерн. — Это всё Поттер виноват! А если вы и дальше будете так себя вести, то я возьму и проведу эксперимент: может быть, заменив вас кем-нибудь другим, я и выиграю Кубок!       — Ты этого не сделаешь! — воскликнул Стеббинс.       Рауг Дерн широко улыбнулся и ласково сказал:       — Увидите в субботу, что я сделаю и чего не сделаю!       — Ну ты… — задохнулся от возмущения Долиш. Он обернулся по сторонам, ища поддержки, но больше никто из пятикурсников не входил в команду. А зачем в таком случае вмешиваться? Северус не без удовольствия наблюдал за жестокой внутренней борьбой такого обычно невозмутимого и даже презрительного Долиша. Наконец-то кто-то смог его приструнить! Лицо Долиша пошло пятнами, руки сжались в кулаки… но тут он пересилил себя и выдавил сквозь стиснутые зубы извинение.       — Ладно, чего уж там, прощаю, — великодушно отозвался Рауг Дерн. — Пошли на трансфигурацию, а то МакГонагалл нас прибьёт. А ты, Стеббинс, понеси мою сумку, а то я что-то устал…       Понимая, что долго так продолжаться не будет, Рауг Дерн использовал свою власть на всю катушку. Второкурсники, которым уже разрешалось играть в квиддич, изнывали от нетерпения и заискивали перед ним, как могли. Единственными членами команды, которым он не осмеливался ничего даже пикнуть, были семикурсники Розье и Уилкс. Зато Дерн отыгрывался на младших курсах и на Стеббинсе, заставляя их выполнять за него мелкую работу. Северус думал, что на месте Дерна он не стал бы слишком сильно давить на Долиша, поскольку тот мог взбунтоваться в любую минуту. Как оказалось, Дерн тоже это понимал и удовлетворился тем, что хотя бы смог заставить Долиша извиниться.       В команде не хватало ловца и загонщика. Практически все второкурсники хотели быть ловцом, ведь это считалось таким престижным, и мало кто задумывался об ответственности, ложащейся на его плечи: ведь, в сущности, именно от ловцов зависел исход матча. Теперь вечера в слизеринской гостиной были целиком заполнены разговорами о квиддиче. Второкурсники просто из кожи вон лезли, чтобы попасть в команду, и каждый донимал Дерна своими рассказами о том, что он летает на метле чуть ли не с младенчества. Один из них, Локхарт, был особенно невыносим: он таскался за пятикурсниками всё свободное время, превознося свои таланты в квиддиче, и всем уже осточертел до крайности. Северуса уже начинало тошнить от этих разговоров, но он всё же не уходил к себе. В его личном замкнутом пространстве ему в последнее время становилось так тоскливо, что хоть волком вой, и лучше уж было посидеть вместе со всеми, хоть и не вступая в общий разговор. Впрочем, как и всех слизеринцев, личность будущего ловца Северуса интересовала. Его самым горячим желанием было, чтобы этот заносчивый Поттер проиграл хоть один матч.       В ночь на субботу Северус с тоской думал о завтрашних отборочных испытаниях. Нет, разумеется, он не чувствовал ни малейшего желания присоединиться к этой компании придурков, именуемой командой по квиддичу. Но всё же… у всех такое воодушевление, они будут пытаться превзойти конкурентов, добиться успеха и популярности… На миг Северус представил себя на метле, в зелёной спортивной мантии, на поле, окружённом переполненными трибунами, с которых доносятся приветственные возгласы… Но в следующую же секунду он вспомнил свои неуклюжие полёты на метле и вернулся в реальность. Все игроки, и особенно Поттер, судя по их полёту, чувствуют себя в небе свободно, как птицы. Иногда у него даже складывалось абсурдное впечатление, что Поттер может летать и без метлы, настолько ненужной она казалась, едва он взмывал в воздух. А сам Северус никогда не мог отделаться от головокружительного чувства пустоты, охватывавшего его всякий раз на высоте. Он судорожно вцеплялся в древко метлы так, что костяшки пальцев становились совершенно белыми, невольно зажмуривался, отчаянно пытался хоть как-то управлять метлой, но та оставалась до невозможности непослушной. Нет, полёты на метле определённо не для него, скорее бы научиться аппарировать!       Северус вспомнил, как он рассказывал профессору Лэнсу о придумывании заклинаний, и вздохнул. Свободный полёт мысли… Это, конечно, прекрасно, но почему он должен ограничиваться только мыслями, пусть они и способны были достигнуть самого дальнего уголка вселенной? Почему у него такой контраст между умственными возможностями и физическими? Природа наградила его незаурядным интеллектом и вместе с тем — слабым, некрасивым телом. А как было бы прекрасно почувствовать не только мысленный свободный полёт!       «Что ж, это легко устроить, — язвительно сказал он сам себе, сворачиваясь в клубок под одеялом. — Иди и прыгни с Астрономической башни. Секунды четыре свободного полёта тебе будут гарантированы».       ***       Наступила суббота, и с самого утра квиддичное поле оказалось забито слизеринцами. Многие были с мётлами, и в наступившей сутолоке трудно было вообще что-то разобрать. Рауг Дерн командным голосом отдавал какие-то указания, Северус его не слушал.       — А ты что тут делаешь, Снейп? — усмехнулась Аннабелла Монтегю. — Неужели тоже надеешься попасть в команду? По-моему, у профессора Слагхорна и то на это больше шансов!       — Да? — язвительно переспросил Северус. — Может, и так! Но уж в любом случае, если бы я хотел попасть в команду, то у меня было бы куда больше шансов, чем у тебя, Монтегю! Скорее МакГонагалл станет нашим деканом, чем девчонку возьмут в команду Слизерина!       Аннабелла вспыхнула и отвернулась, что-то пробурчав себе под нос.       Тем временем отборочные испытания уже начались. Рауг Дерн начал с охотников, хотя претендентов было немного. Видимо, многих отпугнули угрожающие выражения лиц Долиша и Стеббинса. После проб Дерн объявил, что в этом году охотниками остаются он сам, Стеббинс и Долиш, что было встречено слизеринцами без особого удивления.       Уилкс, как и следовало ожидать, остался вратарём. Впрочем, Рауг Дерн даже не пытался это оспорить, проявив свойственное ему благоразумие в этом вопросе. Точно так же Ивэн Розье остался загонщиком. Вторым загонщиком Дерн выбрал Энтони Миста с четвёртого курса, и Северус подумал, что это вызвано не столько его способностями, сколько богатством его родителей. Может быть (и даже скорее всего), Дерну от этого что-то перепадёт…       Когда, наконец, подошло время выбирать ловца, все ещё больше сосредоточили внимание на поле. От желающих показать себя не было отбоя, в основном с младших курсов, хотя попадались и старшекурсники. В одном из претендентов, выстроившихся шеренгой на краю поля, Северус с изумлением узнал Обри. Тот раньше даже не заикался о своём желании стать ловцом! Хотя с таким капитаном это было достаточно предусмотрительно со стороны Обри…       Рауг Дерн принялся по очереди выпускать претендентов на поле. В руке его был секундомер. Первые несколько раз Северус внимательно наблюдал за тем, как слизеринцы ловили снитч, но потом его внимание рассеялось. И так ясно, что кому-то на это понадобится больше времени, кому-то — меньше.       — Эй, вы там! — раздался голос. Северус обернулся и увидел, что к полю подошли трое мародёров: Блэк, Люпин и Петтигрю.       — Что вам надо? — неприветливо отозвался Дерн. — У нас отборочные испытания, проваливайте!       — Мы же не входим в команду, — возразил Блэк. — Просто любопытно посмотреть, что за бездарность вы в очередной раз выпустите на поле против Джеймса. Надеюсь, он хотя бы на метле будет правильно сидеть, а то на матчи с Найтом было смотреть скучно…       — Уйди, Сириус! — закричал Регулус, пытаясь перекрыть шум толпы. — А то я маме напишу!       — Замолчи, малявка! — резко сказал Блэк. — Пойдём отсюда, ребята. Всё равно они никого достойного не выберут.       — Пошли! — согласился Петтигрю.       Когда троица покинула поле, Рауг Дерн сказал:       — Ловцом будет Гилдерой Локхарт со второго курса. Тихо, тихо! Не орите так! Кому не повезло, можете попробовать в следующем году, когда Розье и Уилкс уже уйдут из команды! Тихо, я сказал! Я теперь к команде обращаюсь! С этих пор — тренировки, тренировки и ещё раз тренировки, если вы не хотите, чтобы эти козлы опять размазали нас по стенке, как в прошлом году! Все меня поняли?!       Северус стал протискиваться через толпу, направляясь к замку. Всё уже закончилось, а слушать, как Дерн будет натаскивать команду, ему не хотелось. Выбравшись на свободу, он вздохнул с некоторым облегчением. Остаётся надеяться, что в квиддиче этот год будет для Слизерина более удачным, чем прошлый.