Что будет, то будет

      На следующий же день Северус с Лэнсом вернулись в Хогвартс, хотя занятия начинались только через три дня, в понедельник. И Элинор, и даже Роберт уговаривали их остаться ещё ненадолго, но Лэнс настоял на своём, и Северус был ему за это благодарен. Он был бы рад покинуть их дом ещё в тот день, но календарю не было никакого дела до того, что он чувствовал. Январь сменил декабрь точно в положенный срок, и им пришлось задержаться хотя бы для того, чтобы не огорчить Элинор. Северус скрепя сердце высидел целый вечер за праздничным столом, хотя и не видел в этом никакого смысла. За весь вечер он не произнёс ни слова, а Лэнс отвечал односложными предложениями, лишь когда к нему кто-то обращался, так что за столом было весьма неуютно.       Когда он утром собирал свои вещи, к нему зашёл Роберт и, сконфуженно глядя в угол, принёс извинения за случившееся. Северус холодно кивнул, хотя на самом деле разозлился ещё больше. Да, Роберту действительно было неловко перед ним, но в то же время он чувствовал и радость — что его опасения по поводу связи брата с полукровкой не подтвердились и, скорее всего, и не подтвердятся. По крайней мере, так это воспринял Северус.       Хогвартс встретил их гулкой пустотой: большинство студентов были ещё на каникулах.       — Скажите, как же теперь?.. — в отчаянии вырвалось у Северуса. Вопрос получился несколько невразумительным, но Лэнс его понял и тяжело вздохнул.       — Нам обоим нужно постараться вести себя точно так же, как раньше, — ответил он. — Пойми, Северус, на самом деле всё изменилось меньше, чем ты думаешь. Я чувствовал то же самое и в ноябре, но это не мешало нам общаться, ведь так? Изменилось только твоё представление обо мне…       Северус скованно попрощался и, взяв чемодан, пошёл к себе. В гостиной никого не было; на доске объявлений белел новый листок. Что там такое? А, объявление для шестикурсников о курсах аппарации… Северус вздохнул с некоторой завистью. Если бы он учился на шестом курсе, а не на пятом, то совсем скоро он уже стал бы совершеннолетним, и… и тоже мог бы пойти на эти курсы.       В комнате, разумеется, тоже было пусто. На Северуса вдруг накатила такая тоска, словно он остался один в целом мире, и, чтобы хоть как-то развеять это ощущение, он подошёл к зеркалу. Отражение обречённо посмотрело на него.       — Вот объясни мне, что в тебе вообще можно найти? — обратился к нему Северус. — Что?       Отражение, конечно, не ответило, и они с Северусом лишь презрительно посмотрели друг на друга.       ***       На выходных уже начали съезжаться однокурсники. Миранда прибыла одной из первых, в субботу утром. Когда она вошла в гостиную, её щёки всё ещё горели от мороза, а на зимней мантии медленно таяли снежинки.       — Ты что, один здесь, Снейп? — удивилась она. — А Долиш ещё не приехал? А Аннабелла?       Северус отрицательно покачал головой и вновь уткнулся в «Энциклопедию зелий».       — А ты что, не ездил домой на каникулы?       — Сильверстоун, я никогда не езжу домой на каникулы, — отрезал Северус.       — Представляю, какая у тебя была скукотища, — фыркнула Миранда. — А вот я…       — Ну что ты, — возразил Северус, переворачивая страницу. — Уверяю тебя, что определение «скучные» подходит для описания моих каникул менее всего.       — Ах, разумеется, как же я могла забыть про библиотеку! — насмешливо воскликнула Миранда. — Дни напролёт там сидел, да? Вижу, ты и сейчас что-то читаешь…       — Я очень рад, что ты наконец-то это заметила, Сильверстоун, — язвительно сказал Северус. — А теперь не будешь ли ты столь любезной, что займёшься своими делами?       Миранда обиженно надула губы и наконец-то оставила его в покое.       Розье и Уилкс заявились почти одновременно, всего с получасовой разницей.       — В жизни больше не буду ездить на «Ночном рыцаре»! — пылко заявил Уилкс ещё с порога. Лицо его было изысканно-зелёного цвета.       Розье расхохотался.       — А ведь я говорил тебе! Ну что, как отметил восемнадцатилетие? Что предки подарили? Как вообще, весело было?       — Пошли ко мне, всё расскажу!       Однако большинство студентов, и в том числе Долиш со Стеббинсом, прибыли в воскресенье Хогвартс-экспрессом. Теперь Северусу уже трудно было представить, что всего два дня назад в школе было так пусто. Напротив, жизнь кипела — как же, последний день каникул, последний день, когда ещё можно заниматься ерундой! Впрочем, самые благоразумные уже начали задумываться о наступающем триместре: небольшие группки сидели то тут, то там, обменявшись заданными на дом сочинениями; иногда кто-то выхватывал своё и наспех вносил туда исправления или дописывал очередной абзац. Северус, правда, сомневался в целесообразности такого подхода: теперь все работы станут практически одинаковыми.       ***       Северус до последнего момента надеялся, как это ни было абсурдно, что всё случившееся с ним на каникулах словно бы отойдёт на задний план, а может быть, и вообще покажется неактуальным, когда начнётся обычная школьная жизнь, с уроками, библиотекой, домашними заданиями и… пусть даже мародёрами.       Наконец наступил понедельник, но он не оправдал ожиданий Северуса: разумеется, ничего не изменилось. Да и что могло измениться? Конечно, непременные атрибуты школьной жизни никуда не делись, но одно понимание того, что под этой самой крышей находится Лэнс, перевешивало всё. За это время он виделся с профессором исключительно в Большом зале, и они ни разу ещё не разговаривали, но само его присутствие мешало Северусу вернуться в привычную колею.       Все преподаватели в понедельник (кроме Бинса, разумеется), будто сговорившись, напоминали студентам, что до С.О.В. осталось не так уж и много времени. Изрядно нервничающий Обри донимал на первом занятии Флитвика расспросами по этому поводу больше десяти минут, и в конце концов общими усилиями его кое-как убедили в том, что, может быть, он и сдаст экзамены нормально. Впрочем, по его лицу было видно, что ему всё равно с трудом в это верится. Хотя нельзя было исключать возможность, что Обри просто волновался перед первой в этом триместре нумерологией…       Уход за магическими существами — совместное занятие с гриффиндорцами — не был отмечен сколько-нибудь серьёзными стычками. Северус боялся, как бы мародёры не прошлись ненароком по поводу того, что на каникулах его не было в замке (он совершенно не хотел это афишировать), но, видимо, его отсутствие не взволновало их настолько, чтобы они сочли нужным это прокомментировать. Вид у них был довольно-таки подозрительный — к тому же, как вспомнилось Северусу, они и перед каникулами что-то замышляли, — и на слизеринцев они не обращали внимания, всё больше переговариваясь между собой (странно, но это его даже слегка задело). А под конец занятия один особенно проворный лукотрус изловчился и ткнул Эванс острым пальцем в ладонь, да так, что потекла кровь. Кеттлберн предложил ей пойти в больничное крыло, но она отказалась, пробормотала заклинание, остановившее кровь, и осталась на уроке до конца. Поттер, разумеется, сразу же забыл обо всех своих планах и бросал на неё участливо-заботливые взгляды, что явно раздражало Сириуса Блэка — да и саму Эванс тоже.       Профессор Бинс, казалось, вовсе не заметил, что начался новый триместр. Его лекции всегда прерывались со звонком, даже если это была середина фразы, и, явившись из доски перед студентами в этот раз, Бинс начал очередную лекцию со слов «…именно по этой причине», заставив всех лихорадочно вспоминать, что же имелось в виду. Но Северуса этот урок даже порадовал. Он настолько тщательно пытался сосредоточиться на словах Бинса (а без этого лекции понять было невозможно), что у него уже не оставалось ни времени, ни сил думать о посторонних вещах, а именно это сейчас ему и было нужно.       Когда они с Обри, изрядно замотанные двухчасовой историей магии, шли на нумерологию (они были единственными слизеринцами, кто посещал этот предмет), Северус не выдержал и поинтересовался:       — Скажи, Обри… Это правда, что тебе нравится Вектор?       Обри даже сбился с шага.       — А тебе какое дело?       — Я просто хочу понять, — сказал Северус. — Она старше тебя лет на десять, к тому же профессор… Что ты вообще в ней нашёл? Или это из-за того, что у нас мало девчонок?       — При чём тут девчонки, это совсем другое! — вспыхнул Обри. — А, что толку тебе говорить, ты всё равно ничего не поймёшь… Ты только об уроках и думаешь и ни за что не сможешь осознать всю трагедию неразделённой любви!       Северус едва не фыркнул над его пафосным тоном, но сдержался. Они с Обри поднялись по лестнице и завернули за угол, и до кабинета нумерологии было уже недалеко.       — А что бы ты стал делать, если бы… если бы она всё-таки обратила на тебя внимание? — вдруг спросил Северус.       — Снейп, ты что, совсем офонарел?       — Вовсе нет, — возразил Северус. — Мне стало интересно, вот я и спросил. Но по твоему ответу я понял, что ты об этом даже не задумывался.       — Да потому что этого быть не может! И отцепись ты от меня, наконец! — не выдержал Обри.       — Пожалуйста, как скажешь, — хмыкнул Северус. Он был разочарован — хотя чего он ожидал от этого разговора?       У самых дверей они встретились с Лили Эванс, подошедшей с другой стороны (её ладонь была перебинтована), и одновременно вошли в кабинет.       ***       Северус сжался в комочек под одеялом. Глаза сонно смыкались, но голова гудела от переполнявших её мыслей и эмоций.       Первый учебный день показался Северусу очень длинным, и он невероятно устал. Но это ещё были сущие пустяки. Ведь завтра… завтра будет защита от тёмных искусств, урок у Лэнса…       Он так переживает из-за обычного урока. А что же ему делать в пятницу? У них с Лэнсом, по идее, должно состояться очередное занятие — его ведь никто не отменял. И если он действительно хочет восстановить отношения, то разумно было бы пойти. Но с другой стороны, после всего, что Северус узнал… Да ещё и занятие не по чему-нибудь, а по легилименции… Теперь держать мысленный барьер перед Лэнсом казалось невероятно сложно, куда сложнее, чем раньше. Очистить сознание? Задайте что-нибудь полегче! Северус раздражённо принялся грызть ноготь, пытаясь хоть как-нибудь отвлечься. В самом деле, вдруг Лэнс узнает всё, что он про него думает?..       Северус вздрогнул, но тут же у него возникла другая мысль: а что, собственно говоря, он думает про Лэнса?       Северус даже открыл глаза, поражённый тем, что не может дать ответа сразу на такой логичный и простой вопрос. Что он думает про Лэнса? Что он… чувствует к нему?       «Да не знаю я! Что тут вообще можно чувствовать?!»       Он вновь закрыл глаза и попытался расслабиться.       — Уходишь от ответа, Северус? — услышал он совсем рядом знакомый голос, но почему-то лишь слегка удивился.       «Люмос», — подумал он, присев на кровати, и комната озарилась слабым светом, хотя палочка по-прежнему лежала у него под подушкой. Северус вздрогнул: на него внимательно смотрел Лэнс, который сидел на полу, прислонившись боком к кровати Северуса и положив на неё руку ладонью вниз. У Северуса ёкнуло сердце.       — У вас что, вошло в привычку сидеть по ночам в моей комнате? — поинтересовался он.       Лэнс улыбнулся, затем перевернул ладонь, и на ней засветился маленький туманный шарик, который в ту же секунду замерцал золотистыми точками.       «Можно и так сказать, Северус».       Шарик оторвался, поднялся над кроватью и рассыпался на множество искр. Северус в замешательстве уставился на Лэнса.       «А что вы вообще здесь делаете, профессор?!»       Лэнс придвинулся ближе и положил ладонь на руку Северуса.       — Странно всё-таки, что ты до сих пор не знаешь, как ко мне относишься, — мягко сказал он. Его зеленоватые глаза сияли в полумраке, и в них разливалось какое-то сверхъестественное спокойствие. Но в то же время… — Учитывая твой аналитический склад ума, Северус, — продолжил он, — я был уверен, что ты задашься этим вопросом сразу же, как узнаешь о моих чувствах к тебе. За эти дни ты уже наверняка получил бы ответ. Тем не менее я вижу, что ответа у тебя нет — может быть, потому, что ты боишься его узнать?       Глаза Лэнса сверкнули, и он совсем по-мальчишески улыбнулся — как тогда, когда вошёл в класс защиты в первый раз.       «Да, боюсь».       Северус почувствовал, как вспыхнули его щёки при этом молчаливом признании, и отвёл глаза, но потом вновь перевёл взгляд на Лэнса, чувствуя, что не может продолжать вслух.       «Вы правы, профессор. Я не могу себе представить, что из этого получится. Я ведь совсем не разбираюсь во всех этих чувствах, я даже не думал, что кто-то может в меня…»       Мысль Северуса ещё не успела оформиться до конца, как Лэнс неожиданно грубо схватил его за плечо и притянул к себе. Северус едва не свалился с кровати и был вынужден обеими руками вцепиться в мантию Лэнса, чтобы не потерять равновесие. А Лэнс, положив ладонь на затылок Северуса, приник к его губам. У Северуса закружилась голова, и он ощутил жаркое, пьянящее дыхание профессора. В голове Северуса пронёсся вихрь несвязных видений и образов.       «А ведь я понятия не имею, как всё это происходит между мужчинами, — мелькнула у Северуса мысль, в то время как он, не прерывая поцелуя, сполз к Лэнсу на колени. — В той книге по анатомии про это ничего не было написано… И что же делать?»       Северус погрузил пальцы в густые шелковистые волосы Лэнса. Сердце колотилось так, будто вот-вот готово было выпрыгнуть из груди. Вдруг его ушей достиг слабый, но настойчивый звон. С каждой секундой он становился всё громче. Неужели звонок на урок? В такое-то время? Нет, его же вообще не слышно в помещениях слизеринцев!       Ещё через секунду Северус приоткрыл заспанные глаза и понял, что это надрывается его будильник.       ***       На завтрак Северус решил не идти. Его до сих пор колотило от нервного напряжения, и он стремился побыть в одиночестве настолько долго, насколько вообще это было возможно. Он бы с радостью не пошёл и на первый урок, который был не чем иным, как защитой от тёмных искусств, но всё же какой-то идиотский сон не был уважительной причиной для пропуска занятия.       Северус застелил кровать и растянулся на покрывале.       А всё-таки ему приснился полный бред! Наяву он никогда бы не вёл себя так! При первых же попытках Лэнса он бы выхватил палочку и…       «Наяву и Лэнс не вёл бы себя так».       Да. Пожалуй, это было верно. Этот сон — исключительно плод его воображения, и ничего более. Лэнс был здесь ни при чём, но тем не менее…       Тем не менее он сегодня же сообщит профессору, что на занятие по легилименции не пойдёт.       ***       — Итак, у нас начинается очередной триместр, и я надеюсь, что вы на каникулах отдохнули достаточно, чтобы теперь приступить к работе с новыми силами, — сказал Лэнс без всякого выражения в голосе. — Положите на стол ваши домашние задания, я их сейчас соберу…       Свитки Северуса уже лежали на краю стола. Он сосредоточенно изучал их взглядом, не в силах смотреть на профессора. Нет, это никуда не годится, что он, зря изучал окклюменцию? Уж про него-то не скажешь, что по его лицу можно читать как по раскрытой книге! Надо просто выстроить барьер…       — Сегодня мы приступаем к новой теме, — продолжил Лэнс. — Вампиры. Запишите, что… Ну что опять такое, мисс Эванс?       Северус всё-таки собрался и взглянул ему в лицо. Теперь нужно, чтобы и профессор посмотрел на него. «Я не приду в пятницу на занятие, — твердил он про себя. — Я не приду…»       — Простите, что я перебиваю вас, сэр, но у меня небольшой вопрос по домашнему заданию, — сказала Эванс.       — И какой же? — с видом человека, покорившегося неизбежности, осведомился Лэнс.       — Мантикоры, как известно, очень опасны…       «Я не приду в пятницу на занятие».       — Почему? — изумлённо воскликнул Лэнс.       — Сами не понимаете? — с раздражением откликнулся Северус, и лишь после того, как эти слова слетели с его языка, до него дошло, что эти фразы они произнесли вслух. Он закусил губу.       — Да, профессор, — растерянно начала Эванс, переводя взгляд то на Лэнса, то на Северуса. — Это же очевидно…       — Мисс Эванс, давайте вопросы с вашим домашним заданием разберём позже, — решительно перебил её Лэнс. — Останьтесь после урока, и мы всё обсудим. Мистер Снейп, я вынужден снять пять баллов со Слизерина за ваше поведение. А сейчас давайте всё-таки вернёмся к теме урока. Записывайте: «Классификация вампиров»…       Он бросил на Северуса быстрый взгляд.       «Не обижайся, Северус, я понимаю, что сам виноват, и при первом же случае начислю тебе эти пять баллов».       Северус хмыкнул и обмакнул перо в чернильницу.       ***       Следующий день прошёл спокойно, если не считать того, что Северус изо всех сил пытался изгнать воспоминания о своём сне из памяти. Впрочем, о полном спокойствии сказать было всё же нельзя: вечером в гостиной Розье похвалялся, что он подвесил «этого обнаглевшего Лонгботтома» вверх ногами, и Северус подозревал, что без Левикорпуса тут не обошлось. А в четверг в конце второго урока защиты от тёмных искусств Лэнс взглядом дал понять Северусу, чтобы тот задержался.       «А я не опоздаю на Флитвика?»       «Это ненадолго».       Нарочно замешкавшись при укладывании вещей в сумку, Северус дождался, пока все студенты покинут кабинет, и исподлобья глянул на профессора.       — Это насчёт завтрашнего дня, — сказал Лэнс и замолчал. Окончание фразы повисло в воздухе, но Северус не мог себя заставить посмотреть профессору в глаза и понять, что же конкретно тот имеет в виду. Завтра пятница… Неужели занятия легилименцией?       — Я уже дал понять вам, сэр, что не могу посещать наши занятия, — выдавил Северус, немного раздосадованный из-за необходимости объяснять ещё раз такие, в общем-то, очевидные вещи.       — При чём тут занятия? — удивился Лэнс. — Я вовсе не об этом. Завтра у тебя день рождения.       Северус прикинул в уме, какое сегодня число. И верно. Завтра ему исполнится шестнадцать лет.       — А вы откуда знаете, сэр? — не выдержав, спросил он.       Лэнс стоял за преподавательским столом, держа обе руки на своём портфеле, и в неярком свете зимнего утра казался немного старше, чем обычно. В ответ на взгляд Северуса он улыбнулся краешком рта и сказал:       — Я же всё-таки имею доступ к личным делам учеников.       Северусу отчего-то представилась картина, как профессор Лэнс вечерами заходит в учительскую, достаёт из шкафа тонкую папку, раскрывает и вчитывается в одни и те же сухие казённые фразы. Он кашлянул.       — Так что насчёт моего дня рождения?       Лэнс убрал руки с портфеля и немного нерешительно посмотрел на Северуса.       — Если хочешь, — начал он, осторожно подбирая слова, — после уроков можешь зайти. Просто посидим, чай попьём…       — Зачем? — спросил Северус, подняв бровь. — Я вообще не собирался отмечать свой день рождения, профессор. Если бы вы не напомнили, может, я и забыл бы об этой дате.       — Может быть, — согласился Лэнс. — Но тем не менее имей в виду моё приглашение. Если захочешь, приходи, Северус. Я ни в коем случае не хочу навязываться…       «…но мне очень хотелось бы восстановить те отношения, что между нами были».       Северусу очень трудно было сейчас говорить с профессором, но восстановить отношения он и сам хотел. Он понимал, что если будет избегать Лэнса, то ничего этим не добьётся. Тем не менее принять решение для него было задачей почти непосильной. Его мучили сомнения: возможно ли вообще то, к чему они стремятся? Может быть, это утрачено навсегда?       — Я подумаю, профессор, — наконец сказал Северус. — Ладно, я пойду, а то у меня ещё заклинания впереди.       — Конечно.       В класс уже начали подтягиваться второкурсники Рэйвенкло и Хаффлпаффа. Лэнс поставил портфель на пол и сел на своё место. Северус выскользнул за дверь и пошёл на заклинания. Вот-вот должен был прозвенеть звонок, но беспокоило его не это. Флитвик за опоздание вряд ли рассердится, а вот как правильно вести себя с Лэнсом, он так и не мог понять.       ***       Оставшаяся часть учебного дня пролетела быстро. Даже слишком быстро — Северус так ничего и не смог решить. По правде говоря, ему не хотелось об этом думать, уж слишком сложной была проблема. Он с тревогой отметил это про себя, так как раньше с ним такого не случалось — сколь бы трудной ни была задача, он всегда без колебаний приступал к ней, чтобы разложить на составные части, рассмотреть в разных ракурсах и затем, взвесив все pro и contra, прийти к искомому решению. Теперь… Нет, уж лучше пусть всё как-нибудь образуется без его участия. В конце концов, у него есть ещё время, чтобы всё обдумать. В крайнем случае решение можно будет принять в последний момент. Впрочем, идея была не самая лучшая: Северус знал по себе, что в критических ситуациях, в условиях эмоционального всплеска и недостатка времени ему куда труднее принять верное решение.       Тем не менее, закончив делать домашнее задание, он вернулся к себе и лёг спать, не забыв перед этим очистить свой разум, что он проделывал уже автоматически.