Что будет, то будет

      Северус не думал, что после того, как он расскажет Лэнсу о проклятии, ему станет ещё хуже — но было именно так. И это, конечно, было связано с тем, как Лэнс на это отреагировал. Видимо, Дамблдор ему всё объяснил — и он испугался, совершенно очевидным образом испугался, во всяком случае, не делал пока никаких попыток поговорить с ним, Северусом. Впрочем, Лэнс продолжал вести занятия, и разговоров о его уходе никаких не велось. Либо Северус тогда ошибся, либо (что почему-то казалось ему вероятнее) его уговорил остаться директор — ну где найдёшь преподавателя в середине года?       «Почему ты обижен? Любой бы на его месте испугался, — возражал себе Северус. — И вообще, разве не этого ты добивался, когда обо всём ему рассказал?»       Очевидно, в глубине души он всё же ожидал не этого. Ну что ж, кажется, так и будет проходить вся его жизнь.       В понедельник на втором уроке истории магии Северус, измотанный до предела бессонными ночами, провалился в отрывочный и бессвязный, но от того не менее кошмарный сон. Лэнс исчез, он был в опасности, причём Северус точно знал, как это иногда бывает во сне, что всё это случилось из-за него. Одни видения сменялись другими, как в калейдоскопе, — и он блуждал по тёмному лабиринту, отчаянно пытаясь разыскать профессора Лэнса, как вдруг ощутил через пелену сна, что кто-то настойчиво повторяет его фамилию.       Северус заморгал, не в силах сразу отвлечься от сновидения, и его взгляд постепенно сфокусировался на тёмном силуэте на фоне нестерпимо яркого окна. Он прищурился.       — Снейп, я к тебе обращаюсь, сколько можно тебя будить! — раздражённо сказал силуэт голосом Обри. — Ты тут до обеда спать собираешься? Пошли на нумерологию!       — Сейчас, — буркнул Северус, протирая глаза. Он собрал листки незаконченного конспекта, кое-как запихал их в сумку и поднялся с жёсткого стула. Мышцы затекли от неудобной позы, в ногах немного покалывало. Северус заметил, что кроме них в кабинете больше никого не было. Видимо, остальные уже ушли, а профессор Бинс даже не заметил, что он заснул. Впрочем, кому до этого было хоть какое-нибудь дело? Северус и сам не раз видел, как его однокурсники, чаще всего Дерн, использовали историю магии, для того чтобы получше выспаться, потому что остальные преподаватели вряд ли позволили бы такое на своих уроках…       Обри ещё раз поторопил его:       — Сколько можно копаться! А если опоздаем?!       — Ну и шёл бы себе, — огрызнулся Северус, закупоривая чернильницу и помещая её вслед за конспектами в сумку. — Хотя если и опоздал бы, это не конец света. Ну, назначит Вектор тебе отрабо… — Он осёкся.       — Вряд ли. Скорее баллы снимет, — вздохнул Обри.       Дорога до кабинета нумерологии прошла в угрюмом молчании с обеих сторон.       ***       Вектор открыла классный журнал, записала в нём тему урока и подняла глаза на класс.       — Итак, все рассчитали таблицы для своего имени и даты рождения, о которых я говорила вам в пятницу?       — Да! — тут же откликнулась Эванс, переглянувшись с Ариадной Эйр. На нумерологии они с Эйр всегда сидели рядом, да и вообще, похоже, неплохо ладили между собой.       Вектор встала со стула и подошла к доске.       — Теперь необходимо дать вашим результатам верное истолкование. В отличие от прошлой темы, здесь важно не то, какие цифры у вас присутствуют, а то, какие отсутствуют. Если у вас отсутствует единица, — она принялась что-то писать на доске, поясняя свои слова примерами, — то ваша нерешительность и неуверенность в себе создают вам определённые проблемы…       Северус увидел, что сидящий перед ним Обри впился взглядом в свою таблицу, и усмехнулся. Вдруг у него возникло странное ощущение пустоты — в ушах еле слышно зазвенело. Северус на секунду прикрыл веки, а потом опустил глаза на свои записи. Строчки, написанные его мелким, убористым почерком, начали медленно расплываться, словно он смотрел на них под водой. Он встряхнул головой, откинув волосы назад, и попытался вновь переключить внимание на Вектор.       — …Если у вас отсутствует двойка, — доносился её голос откуда-то издалека, пробиваясь сквозь шум в ушах у Северуса, — то вы беспокойны и нетерпеливы, а также склонны к мысли, что всё вертится вокруг вас… Вы даже рискуете заболеть манией преследования…       Рука профессора летала над доской, на которой появлялись всё новые иллюстрации и таблицы. Слабое постукивание мела становилось всё более отчётливым, сила звука нарастала, и вот уже Северус морщился от шёпота однокурсников и голоса Вектор, бьющего по его барабанным перепонкам с неожиданной силой. Что-то похожее он чувствовал, когда находился под действием зелья, улучшающего слух, но откуда у него теперь такая невыносимая обострённость чувств? Северус перестал вообще вслушиваться в слова Вектор. Он обхватил руками голову и зажмурился. Вот бы сейчас просто взять и исчезнуть. А ещё лучше — вернуться в те времена, когда они с Лэнсом пили чай у него в кабинете и разговаривали… о чём они только не разговаривали! Эта осень была, пожалуй, самой счастливой в жизни Северуса…       Но этому уже не быть никогда.       Профессор Лэнс умрёт. Или… или разлюбит его. И вот сейчас, сидя на уроке нумерологии, Северус с ужасом понял, что его больше устроил бы первый вариант. А иначе… он просто возненавидел бы Лэнса.       Северус впал в какое-то странное оцепенение и не в силах был воспринимать ничего из окружающего мира. Он вцепился руками в сиденье стула так, что пальцы заныли от напряжения. В голове не осталось ни одной мысли. Только минуты через две он немного пришёл в себя и подумал, что, похоже, начинает сходить с ума.       Северус оглянулся на остальных. Все продолжали записывать объяснения Вектор. Он смахнул с лица выступившие капельки пота, заправил выбившиеся пряди волос за уши и тоже взял перо. Вечером надо будет посмотреть у кого-нибудь, что именно он пропустил. А до вечера ещё столько времени… Он вспомнил, что ему предстоят ещё древние руны, а после обеда — Слагхорн, и поморщился. Северус просто не представлял себе, как сможет в таком состоянии выдержать до конца учебного дня. Может, сходить к мадам Помфри? Нет, она ему ничем не сможет помочь…       — Что с вами, мистер Снейп? — От голоса профессора Вектор он дёрнулся, как от удара током. — Вам нехорошо?       — Уже всё в порядке, — ответил Северус.       — Это обязательно встретится вам на С.О.В., — предупредила она, обвела взглядом притихший класс и продолжила урок.       Интересно, преподавателей в самом деле не волнует, что происходит со студентами, — лишь бы они сдали экзамены? Северус раздражённо нахмурился, встретив немного обеспокоенный взгляд Эванс, отвернулся от неё и, низко склонившись над партой и заслонив свои конспекты рукой, принялся делать вид, что записывает слова Вектор. На самом же деле он и не вслушивался. Эта тема ничего особенно сложного собой не представляла.       ***       — А теперь запомните: с этим зельем нужно быть очень осторожным! — серьёзно сказал Слагхорн. — Малейшая передозировка может привести к летальному исходу!       Урок зельеварения подходил к концу. Они под руководством Слагхорна только что сварили зелье Вербенациум, обладающее мощнейшим целебным эффектом, и теперь декан Слизерина счёл своим долгом предупредить студентов о возможной опасности.       — Запишите, что вес препарата должен относиться к весу тела как один к пятидесяти тысячам! — продолжал наставления Слагхорн. — А в случае… Мерлина ради, Северус, на что ты там смотришь? Повнимательнее, пожалуйста, это важно! Так вот, в случае ослабленного иммунитета дозу необходимо сократить ещё вдвое…       Северус перестал слушать преподавателя, расширенные зрачки его уставились в пустоту. Только что ему в голову пришла мысль… и как он раньше до неё не додумался? Это же так просто! Столовая ложка Вербенациума — и его невыносимая, невозможная, кошмарная жизнь подойдёт к концу!       Или нет, не будет он принимать отраву! Что он, ядов не видел, что ли? Лучше пойти на площадку Астрономической башни, окинуть последний раз взглядом окрестности Хогвартса, взобраться на парапет и шагнуть навстречу ослепительной пустоте. И будет полёт — первый и последний в его жизни, ведь он никогда не летал даже во сне. И ему не будут нужны глупые приспособления вроде метлы: он полетит свободно, как птица, как ветер, как мысль!       Северус помчался к выходу, как только урок закончился. У двери он остановился, будто запнувшись, и оглянулся на Слагхорна. Тот разговаривал с Эванс — видимо, они обсуждали сегодняшнее зелье. Профессор всегда относился к нему хорошо, а сейчас он, Северус, смотрел на него последний раз, хотя Слагхорн об этом и не подозревал. Блеск в глазах, лысина, пышные усы, круглый живот — Северус четыре с половиной года знал Слагхорна, но сейчас видел как будто впервые. «Прощайте, профессор», — подумал Северус и вышел в коридор.       Коридоры Хогвартса… На переменах они всегда полны студентов, которые лихорадочно перемещаются от одного кабинета к другому. Коридоры — это не цель перемещений, и все проходят по ним не задумываясь. Однако что за Хогвартс был бы без коридоров? Выйдя из подземелья, Северус прислонился лбом к стене и постоял так некоторое время. Возникло ощущение, что, если прислушаться, можно будет услышать, что хотят сказать стены. Всё это — в последний раз.       Так, теперь надо подождать, когда никого не останется рядом со входом в башню, а то ещё кто-нибудь увидит… Улучив подходящий момент, когда коридор практически опустел и лишь два привидения в стороне вели какую-то беседу, Северус юркнул внутрь.       Через минуту подъёма по винтовой лестнице у него перехватило дыхание. Сняв с плеча сумку, набитую книгами — и зачем только брал с собой? — Северус оставил её на ступенях. Принцу-полукровке больше не понадобятся его учебники.       И вот он поднялся наверх. Утром выпал снег, и площадка вся была укутана ослепительно белым нетронутым покрывалом. Северус поёжился от холода и направился к парапету, оставляя за собой чёткие следы.       Окрестности Хогвартса выглядели теперь совсем не так, как осенью. Низко стоящее солнце на ясном голубом небе, режущая глаза белизна снега. Снег был везде: он простирался до горизонта, лежал на кронах деревьев в Запретном лесу, окружал озеро. Северус перегнулся через парапет и посмотрел вниз. В животе ёкнуло. Почему-то при взгляде снизу, вот с того холма, башня казалась не такой высокой…       «Простите меня, профессор Лэнс, — думал Северус, взбираясь на парапет. — Я так больше не могу… А может быть, после моей смерти проклятье Принцев и перестанет действовать, кто знает? Прости, мама…»       «Помни о полёте. Сейчас уже всё закончится».       Шатаясь, Северус встал в полный рост, и при одном взгляде вниз у него тут же закружилась голова и подогнулись колени.       «Нет, лучше было всё-таки отравиться!» — мелькнула паническая мысль. Охваченный животным страхом, Северус захотел спрыгнуть обратно на площадку, но тут, к своему ужасу, он понял, что потерял равновесие и сейчас камнем упадёт к подножию башни. Он хотел закричать, но что-то сковало его горло так, что он не смог издать ни звука.       Вдруг, уже начиная падать, Северус почувствовал, как вокруг его талии обвились жёсткие верёвки, чуть не перерезавшие его пополам. Он висел, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть, и что-то рывками тянуло его вверх. В глазах потемнело; Северус больно ударился локтем о камень, потом оцарапал тыльную сторону ладони. Наконец его втащили на площадку. Темнота в его глазах ещё не успела рассеяться, когда он почувствовал, что его пытаются приподнять на ноги.       — Северус! — пересохшими губами прошептал Лэнс. Он был бледен как смерть, в глазах застыл ужас. — Что ты делаешь?!       Колени у Северуса подкосились; Лэнс не удержал его, и оба рухнули в снег. Сил подняться уже не было. Лэнс немного отполз и сел, прислонившись к парапету. Профессор прерывисто дышал, волосы его растрепались. Северус судорожно всхлипнул и, не соображая, что он делает, вцепился в Лэнса что было силы, уткнулся в его мантию и разрыдался. Лэнс крепко прижал его к себе. Обоих била дрожь.       — Северус, Северус, ну разве так можно было? — с отчаянием спросил Лэнс. — А если бы я не успел?       Северус поднял глаза и посмотрел на профессора:       — Как… как вы меня нашли? — прошептал он срывающимся голосом.       — Почему-то я вдруг почувствовал, что должен срочно тебя увидеть, — ответил Лэнс. — Я отпустил шестикурсников, кинулся в подземелье, но Слагхорн сказал, что ты уже ушёл, причём выглядел как-то странно. Ты не представляешь, как я испугался! В конце концов одно привидение сказало мне, что ты пошёл сюда…       Пока Лэнс говорил, к Северусу более-менее возвращалось чувство реальности. Он решительно попытался вырваться из объятий профессора, стыдясь за недавний взрыв эмоций.       — Нет уж, — твёрдо сказал Лэнс, — никуда я тебя не отпущу, пока ты не пообещаешь мне, что больше не сделаешь этого! И не тяни, а то здесь сидеть чертовски холодно и мокро!       — Профессор, я… я не могу этого обещать, — еле выдавил Северус. Инстинктивная радость, вызванная неожиданным спасением, уже схлынула, и осознание действительности понемногу возвращалось. — Вы же и сами знаете, что моя жизнь невыносима. И так будет всегда…       — Ну… Северус… Ты можешь быть счастлив, занимаясь любимым делом, разве нет? — мягко сказал Лэнс. — С твоим умом ты достигнешь небывалых высот. Я уверен, что магический мир будет однажды благодарен тебе за то, что ты передумал, — попытался пошутить профессор.       — Но как я буду жить… без вас? — очень тихо прошептал Северус, и сердце его болезненно сжалось при одной мысли об этом.       — А ты не подумал, как бы я жил без тебя? — отозвался Лэнс, сжав его ещё крепче. Северус внезапно почувствовал, как ему уютно в этих объятьях. «Ещё, ещё, хотя бы немножко… Пусть это продолжается подольше», — мелькала неотвязная мысль. Но снег под ним постепенно превращался в мокрую кашу, а по ногам разливалась новая волна холода.       — Отпустите меня, по… пожалуйста, — неохотно сказал Северус, у которого уже зуб на зуб не попадал. — Я обещаю…       Лэнс осторожно отпустил его, словно боялся, что Северус опять кинется с башни, едва он ослабит хватку. Встав, Лэнс помог подняться и Северусу, а потом поднял свою палочку, лежащую невдалеке (заклинание Инкарцеро давно перестало действовать: верёвки медленно растаяли в воздухе), и высушил их одежду.       — Пойдём отсюда немедленно, а то простудимся, — твёрдо заявил Лэнс. Северус молча кивнул.       Они направились вниз. И вот — та же винтовая лестница, те же ступени, только теперь не подъём, а спуск. А он-то думал, что идёт по ней последний раз… Нет, какой он всё-таки был идиот… Северус растирал окоченевшие руки и думал, что больше никогда не сможет посмотреть в глаза профессору Лэнсу. Уж очень это всё походило на глупую демонстрацию… Оставалось надеяться, что профессор так не думает.       — Не забудь сумку, — напомнил Лэнс.       ***       Выйдя из башни, Северус нерешительно сказал:       — Ну, это… я…       — Что, собрался смыться? — проницательно заметил профессор. — Опять будешь меня избегать? Нет уж, сейчас мы пойдём ко мне в кабинет и обо всём подробно…       — Что здесь происходит, профессор Лэнс? — перебил его холодный голос профессора МакГонагалл.       Северус и Лэнс моментально обернулись к ней с одинаково виноватыми выражениями лиц. Теперь Лэнс как никогда был похож на нашкодившего студента.       — А что?       — Я видела, как вы выходили из Астрономической башни! — сердито сказала МакГонагалл. — Так в чём дело? Вы оба прекрасно знаете, что туда подниматься разрешено только на уроки!       — Правильно! — сказал Лэнс. — Я шёл по коридору и вдруг увидел, что Снейп заходит внутрь. Разумеется, я пошёл за ним, догнал и вернул. («И ведь почти не врёт!» — с некоторым восхищением подумал Северус.)       — И что же вы там забыли, мистер Снейп? — осведомилась МакГонагалл. — Ваш поступок заслуживает наказания!       — Разумеется, профессор МакГонагалл, полностью с вами согласен! — вмешался Лэнс. — Я как раз и назначал ему наказание, когда подошли вы, верно, мистер Снейп?       Северус кивнул. МакГонагалл сдвинула брови и поджала губы, строго уставившись на Лэнса. Очки её грозно сверкнули.       — Не забывайте, Лэнс, что вы не декан Слизерина!       — А вы не забывайте, профессор, что я окончил школу уже пятнадцать лет назад! — Казалось, Лэнс тоже начинает сердиться.       МакГонагалл смерила его уничтожающим взглядом, и Северус вдруг подумал, как, должно быть, странно они смотрятся со стороны: оба какие-то потрёпанные, взволнованные, а у Лэнса на светлой мантии ещё и грязные разводы…       Словно подумав о том же, Лэнс сделал безуспешную попытку пригладить волосы и уже более спокойным тоном спросил:       — Так что, профессор МакГонагалл, мы можем идти?       — Конечно, профессор Лэнс, как я могу вам препятствовать? — сухо отозвалась она. — Только прошу вас, будьте благоразумны… это вас обоих касается.       До самого того момента, как они скрылись за углом, Северус спиной чувствовал взгляд профессора МакГонагалл.       ***       Тени факелов метались по стенам. Солнце наконец-то пробилось из-за туч, и его лучи осветили галереи, каменные плиты пола и рамы портретов. Подул холодный ветер, который нёс с собой неуловимый запах, — Северусу показалось, что это запах тающего снега, и он даже не успел подумать, что снег, в общем-то, не пахнет. Его мир перешагнул границы реальности, и то, что раньше казалось абсурдным, теперь вдруг стало возможным, живым, а то, что было логичным, теперь выглядело смешным и нелепым. Они бежали по коридорам, и Северус почти не обращал внимания на озадаченные взгляды, которыми их провожали редкие встреченные ими ученики. Лэнс пробежал прямо сквозь Кровавого Барона, не удосужившись его обогнуть. Тот обернулся и возмущённо проговорил:       — Ну, знаете ли, профессор…       Но отвечать уже было некому — Лэнс и Северус уже исчезли за столь своевременно открывшимся поворотом. На удивление быстро выстраивались лестницы, коридоры одновременно казались длиннее и короче, чем прежде: они двигались очень быстро, но Северусу казалось, что они давно должны были быть на месте.       Наконец они остановились перед дверью.       Лэнс прошептал что-то на непонятном языке, дверь распахнулась, и он вошёл. Северус словно во сне проследовал за ним, ощущая, как к нему возвращается дрожь. Пережитый ужас не хотел его отпускать.       — Северус, ты слышишь, никогда больше не… — едва закрыв дверь, начал говорить Лэнс, но в этот момент Северус почувствовал, как его лёгкие отказываются ему служить. Он пошатнулся, теряя пол под ногами, но его тут же подхватили руки Лэнса.       — Что с тобой, Северус? — тревожно спросил профессор.       В ответ Северус лишь втянул воздух сквозь стиснутые зубы: рёбра неожиданно стиснула тупая боль.       — Верёвки! — воскликнул Лэнс.       Перед Северусом вновь пронеслась сцена на площадке Астрономической башни, но себя он увидел как бы со стороны, глазами Лэнса. Видимо, Лэнс решил, что верёвки нанесли ему серьёзные повреждения. Впрочем, Северусу действительно было больно: кожа и часть мягких тканей наверняка пострадали.       — Сейчас, сейчас, — пробормотал Лэнс. Он отпустил Северуса, взмахом палочки открыл шкафчик на стене и призвал склянку из тёмно-зелёного стекла. Быстро глянув на Северуса, профессор подошёл к двери в маленькой нише и открыл её.       — Пойдём в мою комнату, — сказал Лэнс.       Они вошли внутрь. В комнате было достаточно темно (за окном солнце уже село), и в углах очертания мебели скрадывались в полумраке. На кровати рядом с подушкой лежала раскрытая книга.       — Со мной всё в порядке, — поспешил заверить профессора Северус, хотя вовсе не был в этом уверен. Он оглянулся в поисках стены поблизости, к которой можно было бы прислониться.       — Я должен осмотреть тебя, — возразил Лэнс и со стуком поставил склянку на столик. — Låt mig*…       С этими словами он шагнул к Северусу, который почувствовал новый приступ слабости, придержал его за плечи и начал снимать с него мантию.       — Тихо, не двигайся, — попросил Лэнс. — А то я смотрю, ты вот-вот в обморок упадёшь… Сейчас всё пройдёт. Слагхорн говорил, оно действует очень быстро…       Лэнс расстегнул на нём рубашку (Северуса немного смутило, что она давно уже была не белая), аккуратно снял её и положил рядом с мантией. Он посмотрел на живот Северуса, на котором проступали красные полосы, и нахмурился, а потом откупорил склянку и налил немного пахнущего календулой состава себе на ладонь. Северус отстранённо фиксировал всё происходящее, но не мог осмыслить: ему мешало волнение, пронизывающее его до кончиков пальцев.       — Ляг, пожалуйста.       Северус послушно присел на покрывало неширокой кровати профессора и осторожно откинулся назад. Лэнс опустился на колени рядом с ним и аккуратно нанёс масло на кожу Северуса. Северус вначале вздрогнул — руки профессора оказались неожиданно холодными, — но через несколько секунд он уже перестал это замечать. Ладонь скользила по животу, снимая боль. Слабость постепенно уходила.       — Ну вот, видишь, твои синяки уже почти исчезли, — прошептал профессор Лэнс. Однако он не торопился убрать руку, да и Северусу почему-то не хотелось, чтобы он её убирал, — сейчас это была, пожалуй, его единственная чёткая мысль. Внезапно Северус почувствовал возбуждение — и не мог не понять его причину. Чувствуя, как кровь приливает к щекам, Северус поднял глаза на Лэнса, и их взгляды встретились. Северус вдруг увидел, как профессор колебался всё это время, раздираемый на части желанием, долгом и страхом. А ещё он увидел, что теперь Лэнс отбросил все сомнения… и хочет быть с ним, несмотря на проклятье.       Он не мог видеть выражение своего лица — но глаза Лэнса вспыхнули:       «Осторожней. Я ведь так и контроль над собой потерять могу».       «Контроль? Но я думал… Разве вы ещё…»       Лэнс прикрыл веки. На какое-то мгновение оба замерли в неподвижности — даже воздух в комнате застыл, не колеблемый дыханием, — а потом Северус поднял руку и коснулся лица профессора, медленно проведя по его щеке. Лэнс вздрогнул и наклонился чуть ниже.       «Так нельзя, я пользуюсь своим положением… А мне плевать, что нельзя! Но Северус сейчас не в том состоянии, чтобы принимать такие важные решения, он едва не погиб, и… Тем более! Если бы не я… Я имею право!»       Северус почувствовал, до чего волнуется Лэнс, и каким-то странным образом это его немного успокоило. Они потянулись навстречу друг другу, и профессор осторожно прикоснулся пальцами к пересохшим губам Северуса. «Как же долго я этого ждал», — услышал Северус так ясно, как будто это было произнесено вслух.       А потом… потом всё утонуло в зимних сумерках, опустившихся так же мягко, как слетевшая на пол одежда. Лэнс скользнул на постель с ним рядом и, смахнув книгу — она с тихим стуком упала на пол, заставив Северуса вздрогнуть, — наклонился над ним. Серебряная цепочка на шее профессора легла на грудь Северусу. Лэнс сбивчиво, взволнованно, то и дело прерываясь, зашептал ему что-то по-шведски.       А Северус смотрел ему в глаза и понимал каждое слово.              _________________________       *Позволь мне (швед.)