Останься со мной

      Припять. Еще совсем недавно этот город был наполнен жизнью, улыбками людей и смехом детей. Никто и подумать не мог, что в ночь с 25 на 26 апреля 1986 года в час двадцать четыре минуты взорвется ядерный реактор 4 энергоблока Чернобыльской Атомной Электростанции. По одиноким улицам ветер гонит радиоактивную пыль, черными красками на город опускается ночь, и только вдалеке был слышен шум машин-ликвидаторы и дозиметристы все продолжают бороться с невидимым врагом. В одном из окон отеля «Полессье» слабо горит свет. Валерий стоит лицом к окну и выпускает очередное облако дыма. Сколько он уже скурил сигарет за сегодня? Десять? Двадцать? Нет, он не считал. Какая уже разница? Ведь все равно он скоро умрет от радиации. Встряхнув головой, и отогнав от себя дурные мысли, мужчина продолжал курить и смотреть на мертвый город. Ночь на удивление была теплая, ветер дул в лицо и трепал волосы ученого, который стоял не шелохнувшись и вдыхал в себя очередную порцию радиации. На столе позади него, тихо шелестели труды химика-неорганика, чертежи, выдранные листы из тетрадей, скомканная бумага была разбросана почти по всему номеру, но Валерия это особо не заботило. Он думал. Думал о том, как он будет жить дальше, как они с Борисом будут жить дальше, как долго им осталось…, сколько они ещё протянут в таких условиях. Мысли в его голове перемешались, от них у ученого начала болеть голова. Поняв что, он докурил сигарету до фильтра, он достал еще одну из пачки, затянувшись, так что аж глаза заслезились, он снова погрузился в себя и свои мрачные, как и город, мысли. Из раздумий его вывел стук в дверь. Вздрогнув от неожиданности, Валерий потушил сигарету и направился медленным шагом к двери. Кого могло принести в такой поздний час? Легасов подумал, о том что это возможно КГБ решили проверить его и расспросить снова об аварии. Открыв дверь и не взглянув на пришедшего, мужчина быстро начал говорить: — Если вы пришли опять спрашивать меня про случившиеся, то в суде я уже все рассказал. Мне и так не долго осталось, дайте дожить спокойно положенный срок. - Стоявший в дверном проеме человек внимательно слушал его,не перебивая. После того, как Валерий выпалил это все на одном дыхании, ночной гость тихо произнес: — Валера…,- поняв, что это вовсе не КГБшники, а Борис, его Борис, Валерий кинулся ему на шею, цепляясь за него, как за спасательный круг. — Я думал… думал, что это снова они, Боря…, тебе разрешили прийти? Отстранив от себя ученого, Щербина закрыл за собой дверь и прошел внутрь, снимая пальто. — Да. Они остались ждать на улице. Я уговорил их, чтобы они мне разрешили увидеть тебя последний раз. — Валерий, смотрел все это время на Бориса и как-то странно улыбался, делая очередную затяжку едким дымом. — Вы слишком много курите, товарищ Легасов. —Подойдя к мужчине, зампредседателя Совета Министров, взяв пачку со стола, и доставая последнюю сигарету закурил. — А какая уже разница, товарищ Щербина? Что убьет тебя раньше сигаретный дым или лучевая болезнь? — Сколько нам осталось, Валер? — вымучено произнес Борис, зайдясь приступом кашля. — Год, а может два…, Борь… я…- потушив окурок в пепельнице, ученый сел на кровать перед Щербиной. Борис пододвинул стул ближе и взял его за руку. — Я знаю, Валера, я знаю. Мне тоже. Точно так же страшно, как и тебе. И если это последний раз, когда мы видимся, то я должен сказать, что люблю тебя. — В глазах ученого защипало, но он быстро сморгнув ни к чему ненужные слезы и поддался вперед, соприкоснувшись со лбом Бориса. — Тогда и я должен признаться, наверное… я не хочу терять тебя…, не хочу умирать в одиночестве. Боря, все что происходило с нами за последнее время, это безумие, полное безумие, но я рад что под конец, жизнь меня свела с таким человеком как ты…- переведя дыхание, Легасов положил свою руку на затылок Бориса, притягивая его к себе и выдыхая прямо в губы те самые слова, которые перешли в поцелуй. — Я тоже люблю тебя. — Руки Щербины легли на талию ученого. Ему казалось, что если сейчас он не будет так сильно прижиматься к нему, то все это растворится в один миг. Он так сильно любил своего несносного ученого, до дрожи во всем теле. Еще тогда в вертолете, когда он пообещал ему выкинуть его за борт, если он не расскажет как работает реактор, и Легасов согласился, Щербина влюбился в него безповоротно. В его научную болтовню и наивность, милую улыбку и вечно холодные руки, доброту выцветших глаз и любовь, которую он пронесет с собой до конца. Оторваться от химика, заставил настойчивый стук в дверь и голос одного из сотрудников КГБ: — Товарищ, Щербина! Время вышло. — Встав со стула, Борис выпустил его из своих крепких объятий, взглянув напоследок на своего Валеру взглядом полного разочарования, страха и сожаления, осознавая что оставляет его одного на произвол в радиационном городе, когда ему так нужна забота, поддержка и любовь, его просят уйти. Борис было уже направился в коридор, но Валерий не дав ему уйти, поймал его за руку, сжимая ладонь. — Останься со мной. — Валера, я не могу… прости меня, — холодные пальцы ученого крепче сжали теплую руку зампредседателя. Он смотрел на Бориса умоляющим взглядом, зная, что это их последний раз и ему так хотелось, чтобы он остался с ним, хотя бы до утра. Щербина прижал к себе, сидящего на кровати Валерия и гладил его по редким волосам. Если это все что у них осталось, и он сейчас уйдет, то не простит себе, оставив своего ученого в разваливающимся на части городе. Решив, что возможно это самый глупый и необдуманный поступок в его жизни, он крикнул не сдвинувшись с места: — Ему все равно осталось не долго. Я останусь с ним. До утра. Это мой приказ. Можете застрелить нас прямо сейчас, уже все равно от чего умирать от пули или от радиации. –Сотрудники КГБ, не стали перечить мужчине, лишь добавили одно: — Завтра в 8 утра за вами приедет машина. И не наделайте глупостей, товарищ Щербина. — Повернувшись обратно к Валерию, он нежно поцеловал его в макушку. — Тебе надо поспать, Валера, уже поздно,— согласившись с Борисом, ученый лег на кровать, не выпуская свою руку из руки Бори. Он прижал к себе Валерия, гладя его по спине и волосам начиная засыпать, зная, что его наивный и любимый Валера лежит рядом с ним и мирно дышит у него на груди.

***

С тех пор прошло 2 года. Борис больше не приезжал. Сидя в Московской квартире за столом на кухне, он записывал на кассеты правду о ЧАЭС. Закончив последнюю запись, он сложил их по порядку, завернул в газету, перевязал веревкой, и взяв ведро с мусором вышел на улицу. Пройдя несколько метров, он оглянулся по сторонам. На одинокой улице, под фонарями стояла машина одного из кгбшников. Сутками они дежурили у его подъезда. Выкинув мусор, и спрятав кассеты в вентиляции, он направился обратно домой. Вернувшись в квартиру, он закрыл за собой дверь, налил кошке молока, встал на табуретку, и выбив ее у себя из-под ног повесился.       На следующее утро, Щербину Бориса Евдокимовича вызвал к себя Шарков- заместитель начальника 1-го управления КГБ СССР, сообщив о том, что 27 апреля 1988 года ученого Легасова Валерия Алексеевича нашли в собственной квартире мертвым. Щербина сдержав эмоции в кабинете, и узнав что это все что ему хотели сообщить, поспешил удалиться из кабинета. Не раздумывая, ни секунды, он направился к его дому. Долго стоял и вглядывался в окно, в надежде на то, что все сказанное окажется враньем КГБшника и его Валера жив. Он успел скурить всю пачку сигарет, не отводя взгляд от его окна. Кашель, настиг его во время очередной затяжки, вытерев кровь белым платком, Борис продолжает курить и смотреть наверх. В голове звучит голос Валеры «А какая уже разница? Что убьет тебя раньше сигаретный дым или лучевая болезнь?» Сев на скамейку возле подъезда, мужчина прикрыл глаза, вспоминая тот день, когда его Валера был с ним-живой. Неизвестно как это выглядело со стороны, он сидел, курил, улыбался и плакал. Соленые обжигающие дорожки капали за воротник пальто, но его это особо не волновало. Борис знал одно: что тогда два года назад в отеле «Полессье» он остался с ним. Он все правильно сделал. Это был их последний раз.