Иллюзия

Питер думает, что самое разумное решение — это молчать. Просто… молчать. Даже когда Тони в очередной раз берет бутылку и наливает виски… в два стакана. Алкоголь стукается об стекло, а Питер порывается напомнить о том, что произошло, но боится — очень боится сделать еще больнее. Жить в иллюзии — это то, что ему сейчас нужно? — Тебе уже исполнилось восемнадцать, карапуз. Думаю, ты можешь выпить, как взрослый. Тони улыбается, смотря прямо на Питера, двигает стакан прямо в его сторону. Значит, все-таки видит. Это не боль сводит его с ума, он действительно видит. И разговаривает. Питер тяжело вздыхает, вспоминая. Кажется, скоро должен прийти Роуди. Или Стив. Кто-то должен прийти, потому что нельзя, чтобы Тони оставался с Питером наедине надолго. Питеру больно от этого, почти так же, как тогда. Совсем недавно вроде… прошло всего несколько дней, да? Месяцев. Просто память начинает стирать какие-то моменты. Он уже с трудом вспоминает наставления дяди Бена. Что он говорил? Наверно, что-то важное, разумное. Что Питеру бы пригодилось. То, что он хранил раньше с таким отчаяньем… видимо, это больше не нужно. — Бери, что застыл? Будто впервые увидел великого меня! — Тони усмехается, но в усмешке больше нет привычного сарказма, иронии и издевки. Он тоже все понимает. Но верить в это не хочет. Так отчаянно, так страшно, что хочется что-то сказать, как-то помешать этому саморазрушению, но Питер знает, что лучше молчать. Еще чуть-чуть, совсем скоро, кто-то придет. Роуди. Стив. Кто-то обязательно придет. — Кстати, — Тони встает со стаканом в чуть подрагивающей руке, бредет через всю лабораторию и достает из коробки костюм Человека-Паука. — Я сделал новую версию твоего костюма. Она намного лучше старой. Примерь. Питер смотрит сначала на костюм, после на Тони с щемящей благодарности во взгляде, и ему бы сейчас прыгать от радости и благодарить своего все-умеющего наставника, но он только подходит ближе. В его глазах появились бы слезы, если бы… Тони не выходил из мастерской почти неделю, потому что делал костюм. Ему, гребанному Человеку-Пауку. Питер хочет злиться, кричать, объяснять все, что Тони и так знает, но не произносит ни слова. — Ну же, не скажешь ничего? Что, слов нет? — Тони снова смеется, как-то нервно и отрешенно, допив разом виски, находящиеся в стакане. — А где «Спасибо, мистер Старк! Я так рад!»? Питер стискивает зубы, так, что это было бы больно. Подходит, проводит подушечками пальцев в миллиметре от костюма, снова вздыхает. — Кстати, почему ты дома не объявляешься? Твоя сексуальная тетушка, между прочим, волнуется. Не волнуется, думает Питер — мысли тяжело оседают в черепной коробке. Давно, очень давно не волнуется, мистер Старк. Он был у Мэй. Неделю или две назад. Она уже не плакала, держала дрожащими руками кофе и пила короткими нервными глотками. Питер стоял рядом с дверным косяком на кухню и смотрел на тетю с болью в глазах. В какой-то момент она даже посмотрела на него, кажется, что на него, а после встала и начала собираться. За спиной Питера стояли большие часы, Мэй пора собираться на работу. Питер уходил от нее с болью в сердце и отчаяньем в глазах. Больше он туда не возвращался. Тетя даже не волновалась, и это было чертовски страшно по нормальному. — Питер, знаешь, я тут подумал, нам надо как-то вместе обезвредить какого-то преступника, — по-отцовски улыбается Тони, отводя взгляд. — Было бы замечательно. Питер тоскливо вздыхает — он уже столько раз жалел, что пришел к Тони, после случившегося. Нужно было уходить. Нужно было, потому что теперь Тони сходит с ума, потому что не отпускает его, потому что по ночам кричит так ощутимо, что Питеру хочется его разбудить, но он только стоит рядом и смотрит своими щенячьими виноватыми глазами. Но… он ведь ушел, так? Кто же, в таком случае, стоит здесь? Что это такое? — А ты хотел бы этого, карапуз? Как в тот раз. Тебя тогда серьезно подбили, это огромный верзила прижал тебя к стене в том магазине и хотел выстрелить, хорошо, что я вовремя появился! — Тони слабо улыбается, а Питер опускает глаза в пол. — Да уж… это действительно хорошо… — Тони? — за спиной раздается осторожный голос Стива. Тони оборачивается. — О, мистер Сосулька пришел! — радостно восклицает он, поворачивает голову, обращаясь к Питеру: — Глянь, какие гости. Стив тоже смотрит в сторону Питера. — Тони… — тихо окликает он, делая шаг вперед. Его губы легко дрожат, и Питер знает, каким будет его следующий вопрос. — С кем ты разговариваешь? Бинго! — С Питером, — просто отвечает Тони, пожимая плечами, будто действительно не понимая, что в этом такого. — Тони… — Стив подходит ближе, опирается на стол и опускает голову, говоря тихо и неуверенно. — Питер умер полгода назад. Ты же знаешь об этом. — Что? Тони смотрит непонимающе, переводит взгляд на Питера, и тот кивает, закусывая губу. И вспоминает, что он в ту минуту замешкался, что тот огромный верзила все-таки выстрелил и попал точно Питеру в голову, что похороны тоже были, чуть позже, но он на них не пошел, что он больше не выходил из дома и отгонял всех, кто подходил слишком быстро. Вспоминает, что позже Стив и Роуди заставили его показаться психологу, вспоминает таблетки и рассказы врача о глюках. Вспоминает, что недавно послал все к черту и перестал их пить. И что после этого появился Питер. Что мозг, видимо, посчитал правильным не помнить о том, что произошло на самом деле. Стив смотрит на Тони обеспокоенно и терпеливо, а Тони переводит взгляд на место, где минуту назад стоял Питер. Минуту назад. Теперь там никого нет. Глюк исчез.