Доверие и его побочные эффекты

Картонный стаканчик с ледяной кока-колой в руке, наушники с любимой музыкой торчат в ушах, ветер мягко целует твои сухие щеки, а в лёгких плескается аромат цветущей акации. Тебе семнадцать, школьные экзамены позади, тебя ждут два месяца каникул и полная свобода. Ты сидишь на пирсе в компании своего осторожного, переполняющего счастья. Соленый морской воздух высушивает твои выгоревшие на солнце волосы, а к пяткам прилипает песок. Щекотно. Брызги неспокойного пенистого моря оседают на твоей грубой льняной рубашке, и ты чувствуешь себя живым. Тихо. Шум прибоя пробивается сквозь ласкающую уши Лану дель Рей, ты ощущаешь гармонию. Ещё чуть-чуть, и ветер раздует тебя на миллион песчинок, оседающих на побережье. Издали слышно, как истошно кричат чайки перед тем, как спикировать прямо в воду, ловя рыбу, серебристой чешуей сверкающую на солнце. Тебе спокойно настолько, что ты даже не сразу слышишь, как рушится твой замок из песка и одиночества, когда раздаётся голос отца: - Сынок! Мне нужна твоя помощь. Тебя вероломно вырвали из твоего маленького воображаемого оазиса. Снова. **** Я распахнул глаза, вытаскивая наушник из уха. Отец проводил взглядом мое движение: - Ты спал? - Нет. Мечтал. Отец ухмыляется, бормоча себе под нос: «Мечтатель» и выходит из комнаты, невербально зовя меня с собой. Он ожидает меня на кухне, положив руку на кипу каких-то бумажек. Я и без слов понимаю, что мне нужно с ними делать. - Можешь отвезти документы в одно место? Я оплачу тебе такси, это довольно далеко, в центре. Я кивнул. Отец продолжил объяснять, что это за место и кому лично в руки надо отдать папку. - Его зовут Луи Томлинсон. Подойдёшь к стойке информации и попросишь отвести тебя в его кабинет. Документы отдавать строго ему в руки. Понял? - Угу. Я открыл приложение для вызова такси и стал вбивать адрес, попутно снимая с себя домашние треники и футболку. Накинул первое, что выпало из шкафа: джинсовые голубые шорты и белое поло. **** Едва зайдя в офисное здание, я был ошеломлён его внутренним убранством. Снаружи - стекло и бетон, ничего особенного. А внутри все было отделано в лучших традициях кино про крутых бизнесменов. Модерновый оупен-спейс со стеклянными перегородками, высокие сияющие чистотой окна и воздух, пахнущий фреоном, гадким кофе из автомата и горячими, свежеотпечатанными листами бумаги. Я растерялся, подслеповато ища стойку информации, и, наверное, так бы и продолжил стоять, если бы в меня не врезалась низенькая девушка с почти такой же как у меня пачкой документов. Мы каким-то чудом удержали бумаги на месте. - Молодой человек, вы к кому? - К мистеру Томлинсону. Мой отец... - Всё, поняла. Стайлс, верно? Идёмте со мной. Я чувствовал себя весьма неловко в своих шортах и поло, идя по коридору офисного здания и с каждым шагом все явственнее понимая, как здесь все официально, серьёзно и богато. Наконец мы остановились у матовой стеклянной двери. Девушка приоткрыла ее и, просунув голову, спросила: - Мистер Томлинсон, к вам можно? Документы от Стайлса. Очевидно, ответ был положительным, поэтому девушка пропустила меня вперёд, а затем плотно закрыла за мной дверь. Я огляделся. Прямо напротив меня располагался стол, уставленный дорогущей техникой, а за ним окно, из которого лился необычайно яркий для Лондона солнечный свет. В его лучах я не сразу разглядел мужчину, к которому меня послал отец. Но когда я прищурился, мне удалось рассмотреть его получше. Его широкие плечи облегала белая рубашка с закатанными чуть выше локтя рукавами. Он был, очевидно, не очень высокого роста, но крепко сложен и весьма брутален. Острый, волевой подбородок был покрыт грубой сизоватой щетиной. Он приподнял брови, а его голубые, язвительные ледышки-глаза испытующе разглядывали меня. - Я... я документы принёс. - Я понял. Клади на стол. - Эм... Я могу идти? Ещё один взгляд снизу вверх. Оценивающий, ухмыляющийся. - Погоди. Я подпишу, потом заберёшь обратно и отдашь отцу. Садись. Он кивком указал на кресло прямо напротив стола. Я споткнулся на ровном месте, пытаясь пройти четыре шага до указанного места, и распластался прямо посреди кабинета. Лёжа на полу, я в какие-то доли секунды уловил, как от письменного стола откатывается кресло на колесиках, и мужчина быстро и уверенно направляется ко мне. - Ты в порядке? Как ты вообще упал? Я заторможенно посмотрел на него, все ещё лёжа на полу. Может быть, я слишком сильно ударился головой, но в тот момент я подумал: я вижу лицо бога. Его зовут Луи Томлинсон. Я жадно впитывал в себя каждую черту его лица. Его загорелые, слегка обветренные щеки. Его круглые, нахмуренные брови. Его тонкие, но чувственные губы. Его острые скулы и уложенные гелем каштаново-золотистые волосы. Он выглядел так, будто его поцеловало солнце. - Эй, парень, с тобой все нормально? - Да, я просто очень неуклюжий. - Я заметил, - сказал он и отвёл прядку волос с моего лица. Меня будто током прошибло от этого прикосновения. Мистер Томлинсон на едва заметное мгновение задержал пальцы на моем виске, а затем будто сморгнул наваждение и встал с корточек, подавая мне руку. Остаток времени я сидел в кабинете совершенно молча, листая Инстаграм, изредка подглядывая, как мистер Томлинсон подписывает бумаги. Смотрел ли он на меня? Не знаю. Но мне было достаточно и того, что я сам успел рассмотреть. У него были очень ухоженные руки с просвечивающими венками и круглыми лунками ногтей. Он был так очаровательно сосредоточен, выводя каракули на документах отца. От него исходили такие мощные волны мужественности и властности, что я едва сдерживал себя от чересчур навязчивого любования. Листать Инстаграм стало скучно, и я заблокировал телефон. - Как тебя зовут? - он отвлёк меня от разглядывания собственных коленок. - Гарри. - Гарольд, значит. - Нет, я просто Гарри. Это полная форма моего имени. - А мне кажется, ты вылитый Гарольд, - усмехнулся мистер Томлинсон. Я ехидно ухмыльнулся в ответ, но ничего больше не сказал. Кажется, он говорит все это из вежливости. Едва ли такого мужчину, как он, мог заинтересовать школьник вроде меня. Да и лет ему, наверное, немало. Тридцать пять, или около того. Я смотрел, как он пишет, и в этот момент солнце сверкнуло где-то в районе его кистей, и я заметил кольцо на безымянном пальце. Женат, значит. Ну, понятно. Не буду даже больше рассматривать его, тут ловить нечего. Хах, будто бы у меня были хоть какие-то шансы. - Готово. Забирай, Гарольд. - Спасибо, мистер Томлинсон. Он мягко улыбнулся мне, я кривовато ответил на его улыбку и стал запихивать бумаги в сумку. Мистер Томлинсон обреченно смотрел на мои потуги, прежде чем придержать сумку, помогая мне аккуратно разложить документы. Я поблагодарил его и направился к двери. Всю дорогу до дома я думал об этом мужчине с лицом и телом бога. И почему все красавцы обычно заняты? Я тяготел к зрелым мужчинам. Очень. Мне нравилось, как властно они выглядят и ведут себя. Нравилось представлять себя маленьким и беззащитным рядом с ними. Но, увы, опыта романтических отношений с мужчинами у меня не было. У меня вообще никакого опыта не было. Ночью я уснул в липких трусах после очередного сеанса «мечтаний», в которых сегодня фигурировал широкоплечий импозантный мистер Томлинсон. **** Стоило бы перестать о нем думать, да? Угу, конечно. Я никак не мог угомонить свою фантазию. Как только выдавалась свободная минутка, я вновь и вновь нырял в глубины своего воображения, представляя себя рядом с живым воплощением моих представлений об идеальном мужчине - мистером Томлинсоном. Женатым человеком. Крупным бизнесменом. Партнером моего отца. Да простят меня боги. Вселенная любит подбрасывать мне трудновыполнимые задачи. Я славлюсь своим умением найти приключения на задницу даже тогда, когда их в теории быть не должно было. Спустя две недели отец, задержавшись на работе, попросил меня отвезти очередную порцию документов Томлинсону. В этот раз время было позднее, и я направлялся прямиком в его дом. На этот раз я оделся поприличнее - в бежевые брюки карго и льняную рубашку цвета небелёного полотна. Не знаю, на что я рассчитывал, наряжаясь полчаса перед зеркалом, но так или иначе. Я хотя бы был спокоен насчёт своего внешнего вида. Добравшись до улицы, где жили Томлинсоны, я стал искать нужный дом. Особо вглядываться не было нужды - это был самый роскошный дом на всей улице. Почти полностью стеклянный, в скандинавском стиле, с двориком, усаженным газоном и туями. Чувствовалась рука опытного дизайнера. А ещё там был домофон с видеосвязью. Пока я тыкал на кнопки, стараясь разобраться с техникой, дверь передо мной открылась, и я увидел... ну, вы поняли. Мистера Томлинсона, только уже не в официальном костюме, а в трениках и растянутой майке с глубокими вырезами для рук. - Заходи скорее, час поздний. Я кивнул и последовал за ним. Внутренняя отделка дома выглядела довольно аскетично, но, готов поспорить, визуально простые предметы мебели наверняка стоили в несколько раз дороже отцовской машины. - Мистер Томлинсон, я... это... ну, пойду, наверное. Возьмите бумаги, и я поеду, иначе не смогу вызвать такси. - Мне нужно передать готовый договор твоему отцу, но сначала надо напечатать его в моем кабинете. Это не займёт много времени. Я продолжил следовать за ним по пятам, параллельно разглядывая его мускулистую спину и руки. И черт меня дернул сказать: - Ваша супруга не будет против моего присутствия в столь поздний час? Мужчина резко повернулся ко мне, и в его пронзительных глазах я увидел бесенят. - Ее сегодня нет дома. Уехала к матери в Калифорнию, - ответил он. - А ты этому рад? Я опешил от этого вопроса и стал тупо хватать воздух ртом. Он усмехнулся и пропустил меня вперёд, в свой кабинет. - Воды? Чаю? Колу? - Воды, если можно. Он открыл мини-бар рядом со столом и достал мне ледяную бутылку Перье. Я поблагодарил его и присел на софу рядом с письменным столом. - Ведёшь здоровый образ жизни? - Стараюсь. А вы? - Увы, Гарри, увы. Пытаюсь бросить курить, но все никак. Ух, ещё один мой фетиш - сексуально курящие мужчины. Как мне жить с этой информацией дальше? - Давно курите? - С пятнадцати. То есть, хм, уже двадцать один год. Значит, ему тридцать шесть. Неплохая у нас разница в возрасте вырисовывается. Я одернул себя. У него есть жена. Ни на что я рассчитывать не могу. - Сколько тебе лет, Гарольд? - Я не Гарольд, и мне семнадцать. - О, почти уже совершеннолетний. - К чему это вы? Он лишь мягко улыбнулся и открыл ноутбук, собираясь печатать нужный договор. Повисло молчание, и я снова украдкой любовался этим произведением искусства. Разрезы под руками открывали вид на упругие бока и широчайшие мышцы. На кончике носа покоились крупные очки в тонкой оправе, но мужчина все равно щурился, ища что-то в папках на своём ноутбуке. Его волосы слегка растрепались, и он выглядел таким домашним, но при этом горячим, что я вновь не мог унять свою фантазию. Минут через десять напечатанный договор был аккуратно сложен в папку, а я собирался выходить из кабинета мистера Томлинсона. - Я подвезу тебя. Уже очень поздно, ни одно такси не приедет. - Мне неудобно вас напрягать, это же дела моего отца, вы не обязаны... - Гарри, перестань. Заодно расскажешь мне, что значат твои татуировки на руках. Я густо покраснел, но повиновался. Мы спустились вниз, мистер Томлинсон накинул на плечи джинсовку и взял ключи от машины. Под навесом стоял чёрный Бентли Бентайга. Мистер Томлинсон запрыгнул на водительское место, а я сел рядом с ним. Роскошный автомобиль пах дорогой кожей и каким-то древесным ароматизатором. Мужчина плавно и мощно вырулил из-под навеса, и я таял, пока смотрел, как его сильные руки переключают передачи. Заиграли Red Hot Chili Peppers, и я увидел, как мистер Томлинсон постукивает пальцами по рулю в такт песне. И черт, черт меня дернул начать подпевать! Мы переглянулись, я увидел, как изгибаются его тонкие губы в улыбке. И через мгновение мы уже вдвоём орали Dani California во всю глотку, я даже забыл о безопасности и не пристегнулся. Мистер Томлинсон поглядывал краем глаза, как я танцую, привстав с сидения. Мне было так хорошо и свободно, что я забыл, что сижу в машине делового партнёра своего отца, а не с ровесником. Музыка играла на полную громкость, а я открыл своё окно до упора, привставая и высовываясь оттуда до половины торса. Я снова чувствовал себя живым. Допевая последнюю строчку, я почувствовал, как меня подцепили пальцами за пояс брюк и потащили обратно на сидение. - Гарольд, садись, а то вывалишься. Я послушался и сел обратно. Глаза мистера Томлинсона сверкали, он улыбался своей немного ехидной улыбкой, сияя винирами. Я был так счастлив в этот момент, чувствуя его руку, на мгновение задержавшуюся на моей коленке, слушая, как начинается Californication. И все повторилось вновь - мы рвали связки, я высовывался из окошка, а мистер Томлинсон смеялся надо мной до слез, блестящих в уголках глаз. Всему хорошему свойственно заканчиваться. Вот и мы стали медленно подъезжать к моему дому, и мистер Томлинсон убавил звук. Я перестал подпевать, но все ещё глупо улыбался, рассеяно смотря вслед удаляющимся домам. - Приехали. Мужчина поставил машину на ручник и выключил фары. Мы смотрели друг на друга в свете уличных фонарей и, не знаю, как он, но я не мог оторвать от него взгляд. И мы одновременно накинулись друг на друга, я обнял его за шею, а он мертвой хваткой вцепился мне в талию. Мы целовали друг друга так жадно, со всем неистовством и страстью, с животным желанием и моим полным отсутствием опыта. Он буквально насиловал мой рот языком, а я стонал сквозь приоткрытые губы, отдавая мистеру Томлинсону полную власть над собой. Он сминал мои бока своими сильными руками, я чувствовал его мятное сбитое дыхание и учащенный пульс. Спустя какое-то время мы оторвались друг от друга. Он мягко поцеловал меня в уголок рта и большим пальцем погладил мою скулу. Я неловко улыбался своими припухшими, искусанными губами. - Дашь мне свой номер, Гарри? Мы обменялись телефонами, и я уже потянулся к ручке, чтобы открыть дверцу, как вдруг меня властно притянули за талию и увлекли в ещё один, более нежный поцелуй. - Ты безумно нравишься мне, Гарольд. - Вы даже не представляете, как сильно нравитесь мне вы. Я на ватных ногах вышел из машины, открыл входную дверь, ввалился внутрь, отдал отцу договор, а затем, соврав, что нехорошо себя чувствую, ушёл в свою комнату. Сняв рубашку, я обнаружил, что насквозь пропах Им. Его ароматом, состоящим из смеси парфюма Terre D‘hermes, сандала из машины, запаха кондиционера для белья и солнечной, солоноватой кожи. В сон я провалился неожиданно быстро, на самом краю сознания смакуя воспоминания от нашего первого поцелуя. **** Шли недели, и мы с мистером Томлинсоном стали встречаться чаще. И без подписания документов. Чтобы не вызывать подозрений у родителей, которым явно не стоило бы знать, что их семнадцатилетний сын встречается с тридцатишестилетним мужчиной, я врал, что хожу к школьному приятелю в гости. В нашу первую после того поцелуя встречу я решил сразу расставить все точки над i и поговорить о его жене. Мы сидели в дурацком кафе на окраине города (чтобы никто не узнал), не держась за руки и никак не выдавая себя. - Мне называть тебя мистер Томлинсон, или можно просто Луи? - Гарри, не паясничай. Ты такой очаровательный, когда не вредничаешь. - Луи, - начал я, ощущая непривычное звучание этого имени на устах. - Мы с тобой, как я понял, теперь вместе. - Да, ты правильно понял. - мягко произнёс он, гладя мою руку под столом. - Я не хочу с тобой встречаться на правах малолетнего любовника, - я понизил голос. - Твоя жена... - Моя жена - редкостная сука. Мы женаты уже десять лет, и я не в первый раз изменяю ей. Мне тошно и противно от этого, но пока что у меня не было ни одних отношений на стороне, которые стоили бы мороки бракоразводного процесса. Я затих. Честно говоря, я не знал, что на это ответить. Его слова значили, что если наши с ним отношения будут достаточно серьёзными, он разведётся с женой, а до тех пор я буду любовником. Не самый идеальный вариант, но наличие перспективы в наших отношениях меня устраивало. На том мы и сошлись, и мы начали полноценно встречаться. Луи приглашал меня в кино и кафе, мы гуляли в парках и ездили за город, он водил меня на выставки Брейгеля и Кандинского, дарил мне коллекционные издания Уайльда и Гюго и обращался со мной, как с хрустальной вазой. А иногда мы просто забирались в самый отдаленный уголок нашего любимого парка, расстилали плед на росистом упругом газоне и валялись вдвоём, слушая пение птиц, делясь мыслями и чувствами, лениво целуясь и держась за руки. Меня до дрожи в коленках пробирало чувство принадлежности к этому взрослому, серьезному мужчине. У меня поджимались пальцы на ногах каждый раз, когда оказывалось, что он тоже любит Кристофера Нолана, каждый раз, когда мне удавалось удивить его своими познаниями в области космологии, каждый раз, когда он записывал название моих любимых научпоп-каналов, чтобы смотреть их в свободное от работы время. Я буквально захлебывался, разговаривая с ним обо всем на свете, мне не хватало ресурсов языка, чтобы рассказать ему все, что волновало мою юношескую душу. Он говорил, что рядом со мной чувствует себя одновременно и мальчишкой, и взрослым мужчиной. Когда я спросил, как это, он ответил: «Я смеюсь над твоими шутками про «тук-тук», ору с тобой дурацкие песни с машине, но при всём этом я готов защищать тебя от всего на свете, учить и оберегать от ошибок». Он подвозил меня домой после наших свиданий, парковал машину на другой улице, чтобы мой отец не увидел ее из окна, и мы растягивали прощание на полтора часа. Мы прикрывали тонированные окна, забирались на заднее сиденье и целовались так, что, казалось, могли натереть мозоли на губах. Он нежно и терпко касался моих губ, и я подбородком чувствовал его колючую сизую щетину. Я садился на него верхом, целуя его шею, теряя голову от смеси ароматов, от его сильных рук, сжимавших мою поясницу, от его тихих стонов, проникающих мне под самую кожу... Мой член стоял, казалось, перманентно от нахождения рядом с ним. Я хотел его, безумно хотел, но в то же время боялся, потому что не знал, чего ожидать. Наши поцелуи в машине выбивали из меня всякий рассудок, и в одно из наших «прощаний» я прошептал ему: «Мистер Томлинсон, возьмите меня». В тот момент я почувствовал, как напряглись его руки, как сердце пропустило удар, и затем он прижал меня к себе ещё сильнее и, крепко держа за шею, притянул меня так, чтобы губами касаться моего уха. - Чего же ты хочешь, малыш? - Вас. Целиком и полностью. - Я и так твой. - Вы добиваетесь, чтобы я сказал, что хочу, чтобы вы меня трахнули? Будучи крепко прижатым к моему мужчине, я почувствовал, как его член становится ещё тверже, и увлёк его в ещё один поцелуй. Ночью, обмениваясь сообщениями в мессенджере, мы обсудили наши дальнейшие действия. Луи сказал, что не может просто взять и трахнуть меня где попало, тупо воспользовавшись мной. Он хотел, чтобы мой первый раз был особенным, чтобы я запомнил его на всю жизнь. **** Заняться этим дома у Луи мы не могли по понятным причинам. Вряд ли его жена была бы рада увидеть, как ее супруг разложил на столе малолетку. Поэтому было решено снять номер в отеле. Я, наверное, провёл в душе часа два, тщательно намываясь и брея все доступные глазу места. Меня немножко колотило от страха и мандража перед самым первым моим разом. Но в то же время я был преисполнен таким безумным предвкушением удовольствия, что ноги сами несли меня в нужное место. В номер было решено подниматься по-отдельности, чтобы не привлекать лишнее внимание. Как только дверь за мной захлопнулась, Луи, подёргав ручку, подошёл вплотную ко мне. - Гарри, я хочу, чтобы ты ещё раз сказал - ты точно хочешь этого? - Конечно, хочу... - Ты понимаешь, что сначала тебе будет больно? - Да, - я сглотнул. И тогда мой мужчина подхватил меня на руки, а я обвил ногами его торс, завязывая между нами жаркий, томительный поцелуй. **** Прошло некоторое время после начала предварительных ласк. Я лежал на кровати с широко разведёнными и согнутыми в коленях ногами, абсолютно разгоряченный и тяжело дышащий. Луи сидел между моих ног, трахая меня двумя скользкими от смазки пальцами, и жадно поглощал глазами каждый миллиметр моего тела. Мне было тяжело сдерживаться, я был настолько возбуждён, что сам раздвигал ноги все сильнее и сильнее в попытках получить более глубокое проникновение. - Гарри, ты готов? Я кивнул, прикрывая глаза. Одна мысль о том, что ещё каких-то несколько минут, и Луи будет во мне, возбуждала и будоражила настолько, что я забыл о предстоящей боли. Луи приставил свой член, собираясь войти, когда я прервал его: - Стой, Луи, погоди... - Что-то не так? - Нам школьная медсестра говорила, что... хм... ну... Обязательно нужно предохраняться. - Гарри, я абсолютно чист, а ты девственник. Предохраняться нам не от чего, забеременеть ты не можешь. Я судорожно вздохнул, не зная, стоит ли мне настаивать на своём. - Ну же, милый, просто доверься мне... Я никогда не сделаю тебе больно. Луи выдавил ещё немножко смазки, растер ее по своему члену, а затем вошёл в меня. Было очень больно. Поначалу до слез. Затем мы вместе поработали над тем, чтобы расслабить меня, и после этого я понял, что в тот самый момент, когда член Луи впервые оказался у меня в заднице, я стал сексоголиком. **** Думаете, пошутил? Нет, нисколько. На следующий день я едва мог ровно сидеть на стуле, отправляя Луи свои обнаженные фото, где на не до конца сформированном мальчишеском теле красовались темнеющие засосы. Он отвечал, что хочет меня снова и снова, а я уже планировал наш следующий раз. Видимо, вместе с девственностью Луи забрал ещё и мою робость. Чем чаще мы занимались сексом, тем больше мне хотелось, и как-то раз я осмелел настолько, что без предупреждения ввалился в рабочий кабинет Луи. У него в глазах была заметна легкая паника, когда я закрыл его стеклянную матовую дверь на замок. - Мистер Томлинсон. - Гарольд? Поручение отца? - Можно и так сказать. - прошептал я ему в губы, усаживаясь к нему на колени. - Гарри, нельзя. Я здесь работаю. Сюда захаживает моя жена. Нас могут заметить, и тогда твои родители посадят меня в тюрьму. - Я достиг возраста согласия, могу сам решать, с кем мне... - Ты несовершеннолетний. Если они захотят упечь меня в тюрьму, они сделают это. Я надул губы, но не отступился от своего, жарко шепча ему на ухо: - Я сегодня воспользовался твоим подарком... Хочешь увидеть? Глазами я проследил за тем, как кадык Луи дёрнулся, когда он сглотнул. Я встал с его коленей, развернулся к нему спиной, расстегивая свои любимые карго. Он пытался меня остановить, но было уже поздно. Медленно снимая белье, я прогнулся в пояснице, опираясь на рабочий стол, чтобы продемонстрировать ему плотно сидящую анальную пробку с чёрным сияющим камнем. С уверенностью можно сказать, что я добился своего. Мистер Томлинсон снял свои очки, отложил их в ящик стола, а затем я почувствовал, как его сухие горячие пальцы поддевают пробку. Надо ли уточнять, что после недолгих ласк Луи сбросил со стола все свои бумаги и вытрахал из меня всю душу прямо на нем? **** Секс стал неотъемлемой частью наших отношений. Мы трахались, как кролики, практически каждый день. Я скакал на нем настолько часто и интенсивно, что мышцы бёдер и ягодиц у меня болели на постоянной основе. Он относился ко мне и трепетно, вылизывая меня на огромной гостиничной кровати, и грубо - кончая в меня на заднем сидении своего Бентли. Стоило ли говорить, что мы стали относиться друг к другу ещё серьёзнее. Наступила осень, и я пошёл в выпускной класс. Луи каждый день забирал меня из школы, а я смотрел ей вслед, видя моих поджавших губы озлобленных гоблинов-одноклассников. Разговоры о том, что я за деньги трахаюсь с богатым дяденькой, пошли практически мгновенно, но я нисколько не обращал на это внимание. Для меня гораздо ценнее было осознание того, что мы с этим дяденькой друг друга любим и общаемся на равных. Того, что этот дяденька своим языком творит безумные вещи, выбивающие меня из колеи. Того, что этот дяденька выбрал меня не за доступность и упругую задницу, а за взгляды на жизнь, за мировоззрение, за мои взрослые суждения. После школы мы ездили на короткие свидания. А затем Луи возвращался на работу. Сколько бы совещаний у него ни было, он всегда приезжал за мной ровно в 15.30. Я ценил это. Но затем мать увидела мои цветистые засосы на шее. Естественно, у неё это вызвало неистовый интерес. Я рассказал ей, что встречаюсь с парнем по имени Джефф. Она, естественно, была не в восторге, но отреагировала довольно спокойно и обещала не рассказывать отцу. Конечно, мама просила показать ей этого Джеффа, но я ограничился фразой «Ему двадцать два, он очень красивый и много работает». Я ждал Луи у школы в наше время, но его все не было. Прошло уже полчаса, а чёрного внедорожника нигде не было видно. Полил дождь. Я специально стоял и мок, злясь на весь мир все сильнее и сильнее. Я промок до нитки. Рубашка и кардиган неприятно прилипли к телу, с кудряшек падали крупные грязноватые капли. Луи, кажется, не собирался приезжать, поэтому я поплёлся в сторону дома. Пешком. Ведь дальше промокать уже некуда. Услышал, как сигналит машина, понял, кто это, и не оборачиваясь показал средний палец. Машина остановилась, я ускорил шаг, но был пойман за локоть цепкой и крепкой рукой. Я попытался вырваться, но Луи остановил меня: - В машину. Быстро. Он сказал это настолько угрожающим тоном, что у меня и мысли не возникло сопротивляться. Как только я залез на пассажирское сиденье, меня обдало горячим воздухом из печки, и я немного расслабился. Луи протянул мне стакан горячего латте из Старбакса, и я нехотя взял его, грея руки. - Какого хрена ты стоял и ждал на улице, Гарри? Ты весь мокрый. - Какого хрена ты не приехал вовремя? - Я... меня жена задержала. Я не мог не остаться. Я поджал губы и не стал ничего отвечать. Внутри меня разгоралась горькая обида. Я ждал его под проливным дождем, писал ему сообщения, а он... он проводил время со своей женой. Которую, по его словам, он терпеть не может. - Так и будешь молчать? - А что мне сказать вам, мистер Томлинсон? - Гарри, не называй меня так. Я вынужден был остаться. Она опять начала свою шарманку о посещении психолога и «у нас проблемы в отношениях». - Я сейчас взорвусь. Я сидел и сжимал кулаки. Меня переполняла жгучая ярость. Попытался сосчитать до десяти. До десяти сотен. Не вышло. - Куда мы едем? В очередной отель, чтобы ты меня трахнул и опять побежал к своей жене? - Домой. - Мой дом в другой стороне. - Ко мне домой, Гарри. - А твоя женушка? - Моя женушка ещё не скоро вернётся. Я закатил глаза, и мы подъехали к дому Луи. Он припарковал машину, вышел из неё и открыл мне дверь, протянув руку. Я проигнорировал его жест. Оказавшись в доме, я в мокрой одежде сел на диван. **** Я орал на него так, будто от громкости крика зависела моя жизнь. Я визжал, как свинья, требуя от него, чтобы он развёлся со своей женой. Я никогда в жизни не вёл себя так истерично, как в тот день. Когда я закончил свою тираду, он спокойно предложил мне поесть. Разогрев нам пиццу, он сел за обеденный стол напротив меня и сказал: - Гарри, все не так просто, как ты себе представляешь. Ты думаешь, что я просто скажу ей: мы разводимся. А она позлится чуток, но спокойно пойдёт со мной в ЗАГС, нас быстренько разведут и все. Но так не бывает, - он печально вдохнул. - Во-первых, мне придётся объяснять ей, ради кого я ее бросаю... - Соври. Скажи, что у тебя никого нет. - И остаток жизни прятать тебя от всего мира? В ином случае твои родители засудят меня за растление несовершеннолетнего. Во-вторых, развод - это раздел имущества. Я не смогу распилить напополам дом и машину, это долгий судебный процесс. Я молчал. Немного остыв, я понял все, что пытался донести мне Луи. Он смотрел на меня исподлобья, меж бровей пролегла глубокая морщина. В искусственном свете он выглядел старше. - Обещай, что разведешься с ней, когда придумаешь, как сделать это безболезненно. Он прижал меня к себе, и я захлебнулся его ароматом. **** На следующее утро я заболел. Горло раздирало, я кашлял, как туберкулёзник. Шпарила температура, и все, чего я хотел - было умереть. Луи слал мне сердечки в мессенджер и говорил, как ему меня жаль, и что после работы он завезёт мне тортик. Я ждал этот сраный тортик целый день, боясь, что Луи не успеет сделать это до возвращения родителей. Но он успел. Приехал на пять минут, сказал, что я хреново выгляжу, поцеловал в лоб и пообещал приехать завтра. Болел я долго - больше двух недель. Но даже после окончательного выздоровления я не мог нормально глотать пищу - горло раздирало до безумия. Я пожаловался маме, на что та записала меня к терапевту. В конце концов, ещё и справку для школы надо было получить. **** Врач заполнил мою карточку и приступил к осмотру. Выражение его лица не понравилось мне сразу, как только он стал осматривать мое горло. Он вытащил металлическую плоскую палочку у меня изо рта, а затем произнёс: - Пока что я не могу сказать ничего точного, но, поймите меня правильно, у вас все горло в папилломах. - В папи... что? - Вирус папилломы человека. Это собирательное название для группы вирусов, вызывающих кожные поражения. Это могут быть и такие папилломы на слизистых, как у вас в горле, а могут быть и простые бородавки. Я судорожно сглотнул. - И откуда это у меня? Как это лечить? - Мистер Стайлс, я не могу сказать вам ничего точного до тех пор, пока вы не сдадите анализы на все штаммы вируса. Их объединяет только одно - заражение чаще всего происходит половым путём. Мой лоб покрылся испариной. Меня прошибла агрессивная волна паники, злобы, стыда и боли. Я покраснел, мне захотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, умереть, что угодно. - Сдадите анализы завтра утром, и в течение четырёх дней они будут готовы. Я поблагодарил врача и удалился. В коридоре ждала мама. Я не имел ни малейшего понятия о том, как рассказать ей, что ее сын подцепил венерическую болячку. **** Четыре дня ожидания результатов анализов были самыми жуткими в моей жизни. Матери я соврал, что сдал общий анализ и коагулограмму. Луи я не рассказал ничего. Мне вообще не хотелось с ним разговаривать. Во-первых, я испытывал чудовищный стыд за то, что вообще заболел чем-то... ну, таким. Позорным. А во-вторых... я не могу сформулировать это правильно... я злился. Но о том, насколько оправдана моя злость, я узнал лишь спустя четыре дня. У меня нашли один из самых онкогенных штаммов вируса папилломы. Сам по себе он не опасен, но если иммунитет недостаточно силён, простая пупырка на коже может переродиться в рак. А может и не переродиться. Врач сказал, что я обязан оповестить всех половых партнеров о том, что им нужно сдать анализы. Я чувствовал себя так, будто меня облили дерьмом из ведра. Учитывая тот факт, что половой партнёр у меня был всего один, догадаться нетрудно, кто наградил меня этой болячкой. Я долго обдумывал свой дальнейший план действий. Сначала, конечно, проревелся от души. Затем понял, что, наверное, это было предупреждение от судьбы, ведь я подхватил не ВИЧ, не сифилис или гонорею и даже не гепатит. Мне «повезло» - я заразился папилломой, за которой нужно просто тщательно следить. Но это значит, что остаток жизни я должен обследовать свою кожу и слизистые на предмет наличия атипичных клеток, чтобы не упустить рак. В этом есть и доля моей вины. Я не должен был спать с ним без презерватива. Повёл себя, как малолетний идиот. Доверился взрослому мужчине, думал, он знает, что делает... Луи не понимал, что происходит. Мы практически не общались, и у него рвало крышу. Его бросало от «малыш, я скучаю» до «что между нами происходит, Стайлс?». Я был холоден. Кажется, будто мы поменялись местами, и теперь это он - нестабильный подросток. Я пришёл к нему на работу без предупреждения и швырнул на стол бумажки с результатами анализов. Каюсь, я хотел сделать это спокойно, но пока я ехал к нему, я снова накрутил себя до состояния раскалённого прута. - Что это? - То, чем вы меня наградили, мистер Томлинсон. Он ошалело схватил бумажки и стал читать. Его лицо меняло свой оттенок от цвета «бледная поганка» до пятнистого малинового. Луи вцепился в выписку мертвой хваткой. Ещё несколько минут молчания, и он произнёс: - Гарри, я... я не знал. Я думал, что чист... я никогда не спал с подозрительными людьми. - Я тоже не спал с подозрительными людьми. Только с тобой. Он молчал. Луи явно был в шоке. - Рекомендую тебе и твоей жене сдать анализы. Эта дрянь очень онкогенна. Прощай. Я ушёл. **** Дальше были сотни сообщений с просьбой простить его, букеты цветов, доставленные курьерами к крыльцу дома, снова сотни извинений. Просьбы не идти в полицию. Молчание. Мне нечего сказать. Я поплатился за своё желание слепо доверять тому, кто старше и опытнее. Я убедился, что доверие в отношениях может быть ядом. Убедился, что взрослый представительный мужчина, будто сошедший с обложки GQ, мужчина из твоих влажных снов может оказаться... слегка не тем, кого ты рассчитывал получить. Сам виноват, скажете? Да, виноват. Но этот урок я усвоил на всю свою жизнь.