Как воздушный шарик

Сегодня был тот самый день, когда каждая кукла «Кукольного театра имени Карабаса Барабаса» боялась показаться тому на глаза. Издали можно было услышать стоны боли и причитания, которые произносил директор театра, смотря на одну единственную куклу из обширной коллекции. Тот практически плакал, обмотав длинную бороду вокруг талии словно плед. — Я буду жаловаться Тарабарскому Королю! — в какой-то миг воскликнул тот. — Но я же не нарочно, синьор! — тут же послышался тоненький девчачий голос. Все куклы, сидя в коробках, прислушивались особо внимательно. Поймав нарушительницу утром, Карабас, отвел ту к себе в комнату, а после небольшого разговора, который куклы еле расслышали, стали доноситься звуки, напоминающие отдаленно шипение змеи, а после — сильные, страшные, разрывающие ушные перепонки, хлопки. Никто не мог понять, что происходит, но плача не было слышно, поэтому каждому было интересно то, что случилось между Буратиной и Карабасом. Интуитивно каждый догадывался, что Карабас в гневе. А еще несколько часов назад куклы все не могли нарадоваться, что наконец-то встретили Буратину, правда, теперь изрядно опасались за то, что с ней случится, ведь в самом начале почти все дружно охнули, когда расслышали слова директора: «Полезай в очаг». Все было намного проще на самом то деле. Если бы кто-нибудь из кукол все же смог пересечь кладовку, чтобы попасть в комнату к Карабасу, то увидели бы целую кучу разноцветных тряпочек, что валялось кругом. Эти тряпочки были непростыми, потому что изначально были еще не надутыми воздушными шариками. — Из-за тебя я пропустил шикарный ужин и лишился десятка надувных шаров! — причитал Карабас. — Господин, мне кажется, во всем виноват мой нос, — тихо отвечала Буратина. — Какой еще нос?! — возмутился директор. — А ну давай снова, надувай шарики, бездельница! Куклы с трудом могли слышать то, что происходило в комнате, правда всегда на поручениях Арлекин и Пьеро тихо улыбались под нос. Такой комедии они при всем желании не смогли бы задать никогда ни на одной сцене.