Убей или умри

Клаус Ягер помнит эту русскую с того самого дня, когда её впервые привезли сюда, в лагерь для военнопленных. Она была сестрой милосердия, обычно таких как она убивают сразу, а не развозят по лагерям. Что же послужило причиной, по которой её привезли сюда? На этот вопрос никто не сможет дать Клаусу чёткого ответа. Уже не сможет. В первые дни их «знакомства» Ягер не испытывал никаких чувств к девушке, которую силком притащили сюда, где держали одних мужчин. Эта сестричка ему даже не нравилась, потому что при виде неё у Клауса появлялось странное чувство, будто он видел её когда-то на поле боя. Но она ли это была? Сам Клаус пребывал здесь только по одной причине — обучение курсантов. Эта мысль посетила светлую голову нашего немца весьма неожиданно, в результате чего он нашёл человека — Николая Ивушкина, с которым однозначно встречался ранее, и заставил его взять на себя командование экипажем вместе с починкой танка Т-34. Через несколько дней Клаус заметил, как эта сестра милосердия контактирует с Ивушкиным: непринуждённо разговаривает с ним или же обнимается, позволяя себя целовать. Этой девице, как и переводчице Анне, позволялось плутать по штабу, ибо у начальства на неё были свои планы, в которые Ягер не имел права совать свой любопытный нос. Одним вечером, поинтересовавшись у Анны, как проходит восстановление танка и подготовка к учениям, Клаус и сам не заметил, как у него вырвался вопрос касательно той сестры милосердия, которую, как позже выяснилось зовут, Наталья и которая вроде как является родственницей Ивушкина, но не женой. Значит, сестра, у них даже фамилии одинаковые. Будучи знакомым с братом, который с виду мальчишка, а в душе солдат, готовый отдать жизнь за Родину, Ягер захотел познакомится поближе с сестрой своего «напарника». В случае каких неполадок Николая можно будет шантажировать смертью уже не Анны, а Натальи, за сестру этот русский уж точно встанет горой. Первое их знакомство не задалось, и как только Клаус мог забыть о языковом барьере. Эта русская и слова не сумела разобрать из всего того, что сказал ей Клаус, но заявиться к девушке с переводчицей, имея на ту свои виды, было как-то подозрительно, дело могло просочиться до ушей герра штандартенфюрера и тогда… трибунал. Но попробовать стоило, что Клаус и сделал. Он попробовал поговорить с ней, а она лишь улыбалась, лопоча что-то там на своём русском. На следующий день Ягер возобновил попытки знакомства и подарил Наталье плитку немецкого шоколада, конечно, не лично из рук в руки, а передал через Анну, из слов которой Наталья ничего не сказала, лишь спросила, почему он сам не пришёл к ней. От такого вопроса в сердце немецкого офицера забралось чувство стыда. Если не передал лично в руки, значит не хочет или не может, чего-прицепилась-то? За этой шоколадкой последовало ещё много других шоколадок, от которых у Натальи мог открыться диатез, если бы починка танка не подошла к концу. Можно было уже опробовать план по обучению курсантов в деле, а это значит, что всякие отношения с русскими, и речь сейчас идёт не только о девушках, нужно кончать. Покрасовавшись с минуту перед зеркалом, поправляя форму и надев фуражку, Клаус послал Анну за Натальей, ему хотелось лично взглянуть в эти серые глаза и сказать «auf wiedersehen». Пускай она ничего не поймет, пускай он ничего не поймёт из её ответа, но зато он поступит как солдат, а не как крыса, что бежит с тонущего корабля первой. И вот эта девушка стоит перед ним, Анна отправлена за дверь, а Наталья… Наталья здоровается с ним и занимает предложенное ей место, после чего Ягер начинает свою прощальную речь, и дабы убедиться, что та его слушает и ни одно слово не проскользнёт мимо её ушей, Клаус опускает свою ладонь на плечо Натальи. Постепенно с каждым новым предложением его ладонь начинает скользить от плеча к щеке. Клаус не знает, что пошло не так и как так случилось, что их губы слились в поцелуе. Ягеру безумно хотелось прикоснуться к Наталье, и это был не банальный порыв чувств или же зов природы от недостатка женского тепла и ласки. Нет, Клаус чувствовал к ней то, что ещё ни разу не чувствовал к русским женщинам, да и к немецким тоже. На города Третьего Рейха с неба частенько сыпались листовки, призывающие лишь к одному — беречь арийскую кровь и не вступать в отношения с кем-то кроме чистокровных мужчин, хранящих в своем теле чистоту этой нации. А с русскими же что? Советский Союз вобрал в себя пятнадцать республик, которые представляли из себя не только славян, их вождь — Отец Народов, которого собственные люди боятся как огня, тут уж ни о какой чистоте крови говорить даже и не стоит. Интересно, что будет с Натальей, если об этой связи с врагом хоть кто-то узнает? Будь-то брат или же кто-то из красноармейцев? Неважно, это всё уже как-то неважно, они лежат молча в одной кровати, а все посторонние мысли сами собой отходят на задний план. Завтра всё решится. Вот только для наших голубков завтра не настанет. Едва только узнав о побеге брата, Наталья вскроет себе вены. А Клаус погибнет на мосту. Николай сумеет добраться до Югославии, вот только его отправят к стенке как предателя вместе со всей его командой, включая Анну. Через два года война закончится, красная армия захватит Берлин и возведёт над Рейхстагом алый флаг Победы, весь израненный в сраженье. Рейхстаг был взят… По выбитым ступеням, Стремясь быстрее взвиться над землей, Наш красный флаг, израненный в сраженьях, Плыл ярко над поверженной войной. В руках солдат, дошедших до Победы, Он рвался вверх по битым кирпичам И взвился гордо там, где раньше не был, Как вызов всем фашистам-палачам. Он продолжал сражаться под Москвою, И ранен был, и поднимал бойцов, Что шли в атаку на врага стеною, И поднимал отважных храбрецов…*