Радио-товарищи

— Путь свободен, милый, — Магнус почти мурлычет в микрофон и наклоняется вперед с нетипичной для споттера* расслабленностью. Как и большинству мужчин, сидящих на верхотуре, ему полагается быть собранным и напряженным. Его работа требует не только колоссальной осторожности и внимательности — от него зависит промчится ли гонщик по победной прямой или уедет на скорой в ближайшую больничку. И все же почти невозможно оставаться в напряжении, наблюдая, как черно-красная машина с огромной белой цифрой двенадцать на крыше и бортах вырывается из третьего ряда, а за ней следует целая группа машин. Начинается новая гонка за лидером. Когда один из преследователей слегка притирает номер двенадцать, Магнус откидывается на спинку стула с понимающей улыбкой. Менее профессиональный гонщик, чувствующий себя не так уверенно и спокойно на трассе, как остальные, мог бы ошибиться в данной ситуации, но не Алек. Тот, наоборот, использует удар, чтобы взвинтить скорость. Магнус поджимает губы и оглядывает трек. Солнце печет спину, хорошо хоть кепка закрывает лицо от яркого света. Он проводит ладонью по лбу, но лишь сильнее размазывает пот. Однако ему все равно. В машинах сейчас, как в топке. Гонщики вынуждены жариться по три часа (если, конечно, не угодят в стену или не вылетят на дерн), чтобы потом глотнуть свежего воздуха, оказаться в толпе фанатов и прекрасных женщин и попасть под душ из «Маунтин дью». Если уж Алек, вынужденный так долго сжимать руль, может справиться с тяжелой нагрузкой, жарой и напряжением, то Магнус не против пострадать немного на солнышке. Особенно, когда впереди ждет победа. «Подходящий день для воскресной гонки», — думает Магнус. Ясно, трибуны забиты, вместо того, чтобы сидеть убаюканными скучной гонкой, зрители на ногах, темное полотно трека остро контрастирует с белыми стенами и голубым небом над головой. Обычный летний день, когда большинство просыпается, ведет семью в церковь или покататься, а потом укладывается на дневной сон или собирается на пикник. Для гонщиков и их команды все складывается иначе — от них пахнет жженой резиной, они на взводе и испытывают стресс. Но каждую неделю волнение и адреналин заставляют людей возвращаться обратно к истинно американскому семейному спорту. — Первый и второй чисто, — с нежностью повторяет Магнус, продолжая улыбаться. Он замолкает на пару секунд и благодарно кивает, когда Алек следует его инструкциям. — Сбрасывай хвост справа на третьем, милый. Он выискивает окно, необходимое для маневра, чтобы вырваться в лидеры. Машина Алека была самой быстрой на протяжении всего уик-энда, но квалифицировался тот плохо — едва не влетел в стену, стараясь выжать максимум по внешней стороне. Потом потерял время на старте, застряв в толпе. Даже просто вывести Алека из плотного трафика стало сложностью, и каким бы экспертом ни был Магнус, максимум, что он может — дать совет, как обойти жуткую кислотно-желтую машину с ярко-синей четверкой. Остаток гонки Алек вынужден осторожничать, прислушиваться к команде, когда заехать на пит-лейн**, когда беречь топливо, а когда прорываться на пути к победе. Пелотон*** входит в вираж****, кто-то держится на внешней стороне, кто-то — на внутреннем радиусе. Часть машин забирает слишком высоко — теряет скорость и отстает. У Алека лучше получается смещаться ближе к апрону*****, и чтобы пройти четвертый надо поступить именно так. Сбросив хвост, он сможет гнать вперед, однако потеряет право на ошибку: отстанет — застрянет в трафике до конца гонки, времени на то, чтобы снова прорваться вперед уже не будет. — Все чисто, все чисто, — поет Магнус. Алек вырывается из поворота первым. Остается лишь закрепиться в лидерах, выполнив простой прием — скользнуть вбок. Магнус сдерживает улыбку. — Следи за левым флангом, он сзади. Алек всегда молчит, когда сосредотачивается на маневре. Но, став лидером или прекратив на время обгонять, всегда не против возобновить «дружескую» беседу со своим споттером. — Тебе понравилось, милый? — Голос Алека прорывается по радио. Слышно плохо, и Магнус тепло улыбается. В начале гонки, Алек повел себя несколько легкомысленно и сильно повредил антенну, теперь связь периодически пропадает. На последнем пит-стопе****** удалось кое-что починить, но Магнусу все равно приходится вслушиваться, чтобы разобрать слова. Тихонько напевая, Магнус упирается локтем в колено. Он понимает, почему споттеры испытывают огромный стресс, следя за своим гонщиком на треке, где остальные сорок два участника только и ждут, что номер двенадцать потеряет машину или у него закончится топливо, или превысит скорость на пит-лейне, или еще что-нибудь. Но вера в Алека, уверенность, что тот контролирует гонку, позволяют вздохнуть немного свободнее. — Ох, ты же знаешь, у меня нет любимчиков, — отвечает он. — Я знаю, что тебе понравилось, — Алек не любитель флиртовать, но спокойно общается с Магнусом. Ему нравится, как тот разговаривает с ним, как не перегружает излишней информацией об остальных участниках. Даже когда появляется особенно быстрая машина, способная оторваться от основной массы и сесть на хвост лидеру, Магнус не упоминает о ней, пока та не приблизится настолько, чтобы представлять угрозу для Алека. Он знает Алека, знает, как тот предельно сфокусирован и сосредоточен. И если, ради его спокойствия необходимо не заваливать лишними фактами, он будет молчать. Их работа строилась методом проб и ошибок в течение нескольких лет, но чем лучше Магнус узнает Алека и его фишечки, тем сильнее прикипает. Пожав плечами, Магнус нажимает кнопку и признается: — Это было потрясающее скольжение в бок. Хотелось бы увидеть поближе. Весьма откровенное заявление. В любой другой ситуации Алек бы возмутился и замямлил, но будучи в «гоночном режиме», как его называет Магнус, испытывает уверенность, обычно присущую Магнусу. — Встретимся в моем трейлере после гонки, и я покажу тебе скольжение. — Милый, — тянет Магнус, делая вид, будто у него перехватило дыхание. Следует долгая пауза, нарушаемая гулом мчащихся по овалу машин и редкими радиопомехами. Однако, не успевает Магнус заволноваться, что Алек затих, как слышит хриплый смешок. — Шеф говорит, не стоит нам заниматься сексом по радиосвязи, — говорит Алек, и Магнус представляет, как тот закатывает глаза, озвучивая новость. Не похоже, что замечание его волнует или смущает, скорее приятно раздражает, потому как они определенно занимаются не сексом. Вот только хотели бы. И, возможно, именно так и поступят позже, если Алек финиширует первым, а машина пройдет послегоночную проверку. — Ты сказал ему, что это на счастье? — спрашивает Магнус. — Да. — И? — Говорит, если выиграю, могу трахаться с кем пожелаю. Задумчиво и энергично кивнув, Магнус смеётся и устраивается поудобнее на оставшиеся двадцать кругов. — Что ж, думаю, нам лучше выиграть эту гонку.

***

Гонка завершается спустя двадцать три нервные минуты. Слава Богу, обходится без происшествий и напряженных рестартов. Магнус вскакивает с места, чтобы наконец размять ноги. Остальные члены команды активно празднуют очередную победу. Машина — безупречная и офигенная — едва не разваливается на части, но это никого не волнует — у команды полно денег. Не волнует никого и, что Алека обливают липкой зеленой газировкой, «Маунтин Дью» льется рекой, словно шампанское. Волосы его слиплись под кепкой от сладкой содовой и пота. Он улыбается так широко, что в уголках глаз собираются морщинки. Он великолепен, классически красив, как гонщик из прошлого, которому пристало позировать на ночном треке в ярком свете прожекторов, а не скакать вместе с командой по жаре в лучах заходящего солнца. Интервью, как обычно, проходят отлично — людям нравится разговаривать с Алеком. Редко встретишь кого-то на треке со столь явным нью-йоркским акцентом. Обычно у сильных гонщиков приятный южный выговор, а победы предков прибавляют им солидности. Однако, будучи чуть ли не элитой современного автоспорта, Алек привлекает внимание. Он активно жестикулирует, и, хотя обычно серьезен, особенно после тяжелой гонки, бывают моменты, когда теряет бдительность перед камерой и улыбается или говорит что-то ужасно милое, демонстрируя чувство юмора. И все тут же очарованы. Наконец Алеку удается улизнуть от камер, спонсоров и даже членов команды и добраться до трейлера. Он замечает устроившегося на раскладном диване Магнуса с хитрой, но, несомненно, гордой улыбкой на губах. Алек преодолевает жалкие семь шагов между ними, и когда тот поднимается на ноги, обнимает его за талию и целует. В этом весь Алек — привычный острый запах пота и «Маунтин Дью». И Магнус делает глубокий вдох и непроизвольно морщится, хотя сам явно не лучше. — Я же говорил, что мы выиграем, — улыбается Магнус, поспешно приходя в себя. Его цепкий взгляд, тот, что каждую неделю позволяет избежать трафика, не попасть в аварию и совершать сложные обгоны, направлен прямо на Алека, когда он легонько толкает его вниз. Диван жалобно скрипит под их весом. Они оба весело фыркают. Учитывая сколько денег зарабатывает сам Алек и команда в целом, Магнус надеется, что когда-нибудь тот решится на покупку чего-нибудь более надежного и стильного, а главное крепкого. Их ждет еще множество гонок в этом сезоне, и Магнус не уверен, что диван выдержит все победы.