Горячий латинос

— Горячий латинос! — с экспрессией выдал парниша, не обернувшись к подошедшему. — Понимаешь, латинос! Горячий. Я, видите ли, горячий латинский мужчина! Она схватила меня за зад! Антонин за его спиной тихонько засмеялся, и только тогда, не узнав голоса, парень оглянулся и вытаращил испуганно глаза: — Извините! Я друга жду, думал, это он! Антонин смеяться не перестал, но чтобы меньше его расстраивать, прикрыл рот рукой и присел на соседнее место, кивнул на заполненный зал: — Надеюсь, не помешаю, всё занято. Тот помотал головой, пододвинул к нему меню и продолжил дуться, подперев рукой голову. Вообще-то Антонин не собирался здесь обедать, да и искать себе лишних знакомств на этом этапе жизни тоже, но взгляд к этому парнише прикипел сам. А привычка не упускать возможности не позволила ему пройти мимо. — И что, сильно схватила? — поинтересовался невинно, продолжая улыбаться. — Синяк точно останется. — Хоть симпатичная была? — Такое себе, — скривился и добавил: — Да дело ведь не в этом! Надоело просто, каждая цепляется. — Так хорошо же. Внимание, женщины… — пожал Антонин плечами, тыкнул пальцем в строчку с кофе подошедшей официантке: — Крепкий, три ложки сахара. — Что-то ещё? — осведомилась та, но он только головой мотнул и уже парню: — Не всем везёт, другие бы многое отдали, чтобы их в толпе женщины за зад лапали. — Ой, да вам не понять! Им же только секс нужен. Хорошо, если сходу так и говорят: «Давай переспим, очень уж хочется с молоденьким горячим латиносом», а некоторые же болтают, номер оставляют, а потом игнорят, когда пытаешься на прогулку позвать. И вообще, я гей! Ну, точнее би, но с уклоном в… голубизну. И это не лучше — все хотят завалить латиноса. Кажется, у него накипело, потому что высказавшись, он выдохнул так, словно сами эмоции пытался через лёгкие выплюнуть. — Согласен, — кивнул Антонин, — это как минимум невежливо. Он и сам с удовольствием бы этот зад полапал — таким уж аппетитным показался, но не в толпе, нет. Парень рыкнул, застонал страдальчески и искоса посмотрел на время. Антонин это заметил и не прометнул уточнить: — Долго друга ждёшь? — Да он в туалет отошёл… — отозвался, доставая телефон с кармана, а его собеседнику как раз кофе принесли. — Вот как вы его, такой горький, пьёте? — Дело вкуса и привычки, — пожал плечами и скривился от боли в левом суставе. — Раньше без кофе ни работать не мог, ни жить. Сейчас и сплю нормально, а отвыкнуть не могу. — Зависимость, — прокомментировал, набирая номер друга. — Ага, — согласился, некоторое время просто вдыхая чудесный привычный запах. — Хулито, мать твою, долго тебя ждать?! — с раздражением, но удивительно негромко проговорил «горячий латинос» в мобильник. — Как это ты дома? А я как последний… Хулио, как я домой доберусь, у тебя машина!.. А за такси ты мне заплатишь?!.. А-а-а, да ты меня!.. Некоторое время он вслушивался в голос в телефоне, а потом с психов отключил его и, сжимая от злости кулаки, дышал, как бык перед броском. Антонин помолчал немного, давая ему время успокоиться, а допив кофе предложил: — Могу подвезти. Тот на него посмотрел горящими глазами, словно вот-вот сорвётся и кричать начнёт, и Антонин представился, протягивая руку. — Бенедикт, — медленно и с выражением выдавил из себя, отвечая на рукопожатие. — Можно Бени. Не хочешь выпить? Антонин улыбнулся и кивнул, подымаясь со своего места. Оставил деньги на столике, поднял пиджак и пошёл к выходу. Бени чуть задержался, ровно настолько, чтобы пойти позади и разглядеть своего нового знакомого. Вообще-то весьма глупо поступил, предложив выпить, но требовалось хоть как-то пар выпустить. Антонин ему на первый взгляд показался каким-то старым, но сейчас Бени понял насколько ошибся — он просто взрослый. Светлокожий и светловолосый, достаточно высокий и, наверное, подтянутый — так ему виделось. Такой себе мужчина в чёрных джинсах и рубашке, да с пиджаком в руке. А ещё он как-то скованно двигал правой рукой, когда дверь машины открывал. — Да ты шутишь, — пробормотал Бени, когда они подошли к белой ламборджини, а салон ещё и пах новенькой машиной. — Всегда такую хотел, — поделился Антонин, глядя, как тот с каким-то благоговением трогает кресло, рассматривает всё, вертится. — Да все хотят! — Ещё мальчишкой мечтал, как сяду за руль такой вот малышки. Бени отметил, что действует Антонин привычно, то есть машину водит часто, а потому спросил: — А раньше на какой ездил? — Трейлеры, автобусы, бусы, майбах, джип… Рабочие, в основном. — Круто, а кем работал? — М-м-м… Можно сказать, возглавлял частную компанию, — пробормотал, выруливая по дороге в потоке медленных машин. — А сейчас? — Бросил из-за травмы. Вообще-то травм было много, но чаще всего — вывих правого плеча. А так и огнестрельные, и ножевые… — Болит? Антонин хмыкнул, размышляя, такой ли парниша прозорливый, или так явно сам показывал, но ответил: — Через пару дней пройдёт. Не первый раз просто, вот и… надоело. На этом Бени успокоился и начал смотреть на дорогу, а через некоторое время нахмурился, осознав, что едут они к нему на квартиру. Но спросить ничего не успел. — Я переехал, так что выпивки у меня нет. Что предпочитаешь? Бени предпочитал не пить, но раз такое дело: — Виски. Антонин оставил свои сомнения при себе, просто припарковался у магазина и купил пару бутылок, хоть вновь не думал, что им столько понадобится. Опять, лишней выпивка в доме не будет. А Бени удивлялся и удивлялся — сначала, когда ему на колени положили звякнувший увесистый пакет, из которого этикетка дорогущего виски просвечивалась, потом, когда остановились прямо на стоянке возле его места жительства, и совсем ошарашился, когда понял, что будущий собутыльник живёт на одной с ним лестничной клетке. Из-за собственной двери слышался какой-то грохот, так что не испытал ни малейшего желания туда заходить — наверняка снова Хулио с Летицией ссорятся. Квартира Антонина была обставлена по принципу минимализма, граничащего с военной строгостью — даже жалюзи на окнах не висели, ни одной вещи или рамки, ничего. Словно только сегодня въехал. — И давно ты здесь? — поинтересовался, аккуратно складывая обувь на полочку. У себя он бросал её там, где разулся, ровно так же поступал и с одеждой, а здесь просто рука не подымалась. — Три дня. В гостиной всё тот же минимум — плазма, ноутбук под ней на кофейном столике, диван и пара кресел. Стены белые, окна пустые — ни тебе растения, ни жалюзи. Ещё и вместо люстры десяток мелких фонариков прямо в потолке. Светодиодных, скорее всего. — Ты так смотришь, что мне беспокойно. Что-то не так? — уточнил Антонин, распаковывая одну из бутылок. — Здесь удивительно просторно… — пробормотал, хоть хотел сказать «пусто». — Я переоденусь, ты не против? Бени кивнул и зачем-то потащился за ним в спальню. Наверное, потому что испугался оставаться в одиночку в настолько пустой, крупной и светлой комнате. К тому же, в этот момент подумалось, что оставаться без присмотра в чужой жилплощади как-то не очень правильно. Пусть и украсть в этой пустоте ничего невозможно. Антонин если и посчитал его поведение странным — ничего не сказал, просто снял с себя рубашку и сразу же повесил её на плечики, позволяя разглядеть на спине как шрамы, так и татуировки с мышцами. — Красиво, — признал Бенедикт, подходя ближе. — Они что-то означают? Антонин отложил футболку, которую хотел надеть, и опёрся руками о поперечную полку в шкафу, напрягая тем самым мышцы. Конечно же, и татуировки немного перекосило, но рисунки всё равно узнавались. — Кажется, розу я набил, когда матушка умерла, — начал, а Бени словно не своими руками дотронулся до неё, провёл пальцами по лепесткам, что формировали языки пламени. — И шрам от лопаты… Отчим её забил ею. Бени вздрогнул и отдёрнул руку, но Антонин не пытался его напугать, да и не сквозило горя в его словах: — Все умирают рано или поздно, просто хотел… запомнить, что так вот бывает. — У остальных тоже печальные истории? — удостоверился, борясь с желанием прижаться к этой спине. — Да. — Глупо забивать себя негативом, — высказался, всё же идя на поводу у желания и приникая к нему. И спросил негромко под ухом: — Не хочешь забыться с горячим латиносом? Антонин засмеялся, как и тогда в кафе, посмотрел на него весело, обернувшись, и признался: — Забыть не хочу, а вот выпить не против… Да и вообще, знаешь ли, не против. Сам-то чего вдруг? Жаловался же. Бени посерьёзнел, но от своего не отступил — руками наперёд перебрался, чтобы кожу гладить: — Грустно будет, но я не собираюсь навязываться… Если после этого мы будем просто здороваться, когда видимся, я… приму это. Но, надеюсь, ты ещё когда-нибудь позовёшь меня выпить. — А вдруг я так плох, что ты не захочешь прийти снова? — М-м-м… Научу, было бы желание, — отмахнулся, приникая губами к белой шее. Антонин словно и не из этих краёв был, весь такой… светлый. Бени разных видел, и таких вот тоже, но этот почему-то заводил в разы сильнее. И целовал он так… взросло, что смеяться хотелось, трогал медленно и неспешно, так что терпение у Бени лопнуло быстро, к тому же, плечо его больное пожалел — без особого труда оседлал его бёдра, стянул с себя футболку и поцеловал пылко, страстно, так, что сам застонал. А этот улыбался, всё же добравшись до крепкой задницы, мял её сначала через толстую ткань синих джинсов, потом и голую мял, разводя и языком анус вылизывая… — Всё вам мой филей нравится, — фыркал Бени, оторвавшись на секунду от его восхитительного светлого члена. — Конечно. Хороший такой, упругий. — Как-будто у меня кроме него ничего нет. — Рот ещё есть говорливый, — хмыкнул, растягивая пальцами. — Понял, — кивнул, снова засасывая член, а Антонин сам выдохнул напряжённо, по ягодице его несильно похлопал и решил: — Переворачивайся, а то доиграешься. Тот, весь довольный, сел, повернулся и сам же нанизался, придерживаясь за спинку кровати. И застонал, когда член внутри дёрнулся. — Как-то… давно я внизу не был, — пробормотал, начиная медленно двигаться на нём. — В смысле… Ох, можно недолго, а? Но вскоре втянулся, хоть и понимал, что потом гореть и жечь будет, а сам останавливаться не хотел — поддавался, стонал, встречая вторгающийся член, заходился охами, когда Антонин сам срывался на бешеный темп, вколачивался, фиксируя бёдра и разводя ему ягодицы. — Ты бы плечо берёг, — выстонал, прижимая его уже самостоятельно к матрасу, а тот так несчастно посмотрел, что пришлось выдохнуть и смириться: — Ладно, давай сам. Но об осторожности они вскоре забыли, полностью погрузившись в удовольствие секса… *** Играл Цой. Спросонок Бени не мог определить песню, как и разобрать слова, но голос узнал, а когда проснулся окончательно — Антонин уже поднял трубку. Суть разговора он не понял, да и не вслушивался, растревоженный его перемещениями по постели в поисках штанов, и даже попытался уснуть. И уснул бы, если бы любовник вернулся под бочок. Приоткрыв один глаз, Бени недовольно наблюдал, как тот натягивает штаны, угукая в телефон, а потом выходит. Немного подождав, он вздохнул тяжело и поднялся, не утруждая себя одеванием — так сказать, прискакал к нему звеня яйцами. Упал рядом на диван, зевнул и прилёг, устраивая голову на жилистых и совсем не мягких коленях. Работала плазма, крутили новости. Какие-то воры убегали от погони, мигалки и сирены выли, а их небольшая и легко теряющаяся машинка лавировала в толкучее других. — Да, вижу. Да-да, сейчас и смотрю. Засада спереди, левый поворот ещё свободен, но ненадолго… — говорил Антонио, и только сейчас Бени заметил, что в руках у него какой-то древний и огромный телефон, похожий на рацию, из которого ещё помехи слышались. А машинка на камерах вертолёта ускорилась и очень быстро свернула влево, а справа уже ехала куча мигающих полицейских машин… Бени нахмурился, сонные шестерёнки в голове вертелись, а когда из машины кто-то высунул средний палец, а за ним плакат, гласивший «Сосните, сучки», он резко напрягся, что-то понимая. — Там же река, не получится… А на мосту вас поймают как нечего делать… — продолжал свои рассуждения Антонин, зарылся ладонью в чёрную шевелюру Бени и тот, подумав, расслабился. — Да попробуйте в лес… Ну, бросьте… Вы что, мотоциклов не подготовили? А отходные пути? … Какие же вы идиоты. — Это вообще где? — Это… на границе с… Нет, это не вам. Да, я не один… Я тебе нос сломаю, если ещё хоть слово скажешь… Бени, тебе привет и заверения в любви. — Ну… им тоже. — Он вам тоже самое передаёт, в той же мере… Да-да, лес. Всё, отключаюсь. И не звоните больше. — Так… компания, в которой ты шефствовал, да? — переспросил с насмешкой, перевернулся, потягиваясь, а после обнял его руками за шею и потянул на себя. — Ну не начинать же знакомство с признания, что я воровской бандой командовал? — Ага, ты же завязал? — Да. Железно. — Ну и хорошо. — Не переживаешь? Не боишься? — У всех свои недостатки, а я уже напросился к тебе на кофе… Антонин улыбался в поцелуй, гладил его голову, перебирал пряди. Он никогда не ошибался в людях, а Бени оказался достаточно оптимистичным, чтобы верить в лучшее даже при таком раскладе. — Будешь досыпать? — уточнил, выключая плазму, когда оторвался от губ. — Нет, не хочу уже, — признался, хоть чувствовал себя всё ещё вяло. — А чего хочешь? — М-м-м… тебя. А ещё я не против поужинать. У тебя здесь есть еда, или холодильник такой же пустой, как и комнаты? — Есть, не волнуйся, — хохотнул, потягиваясь. Бени засмотрелся на мышцы над собой и облизнулся, решая: — Наверное, еда подождёт. Антонин вновь засмеялся и чмокнул его в нос, полагая, что это всё определённо лучше, чем бегать от полицейских. И на плечи не так давит, как груз взломанных дверей и краденных золотых слитков.