Давай покончим с этим

      Следующим утром парни проснулись, полностью запутавшись в своих конечностях.       - Да дайте вылезти! - шипел Сынмин, пытаясь вытащить свои ноги из-под чужих тел. Феликс уставился на него.       - Ты не единственный, кто застрял, - выдохнул он, наконец вырываясь на свободу. Он раздраженно вздохнул, поднимаясь на ноги, и протянул руку Сынмину, выдергивая того из кучки тел.       - Наконец-то, - с облегчением простонал Сынмин.       Они вдвоем были единственными, кто уже бодрствовал, остальные, как ни странно, спали, абсолютно не реагируя на весь шум. Феликс прогонял от себя дрему и потягивался, вытянув руки над головой, когда один из его сустав громко так хрустнул.       - Ауч! - шепотом вырвалось у Феликса. Не зная, чем себя занять, Сынмин и он наблюдали за тем клубком тел, что сложился из их товарищей. И вот они заметили, что Джисон распахнул глаза и попытался пошевелиться, но полностью застрял. Он взглянул на неспящих и прошептал:       - Помогите!       Феликс усмехнулся: в его голове зародилась идея. Сынмин немного испугался озорного выражения, что появилось на лице Ли, когда он сложил руки рупором и закричал:       - А ну подъем, сучки!       Этого было достаточно, чтобы всех разбудить. Голова Минхо дернулась так быстро, что его макушка встретилась с подбородком Джисона, от чего тот резко впечатался к стену пещеры. Но от крика Феликса проснулся не только Минхо. Чонин резко выставил ногу так, что заехал Чану в висок.       - Какого черта? - прошипел Джисон, прижимая руку ко рту, на котором уже виднелась кровь. - Когда я просил помочь, я не имел в виду найти способ вдарить мне по лицу.       Чан, постанывая, медленно повернулся и уставился на Феликса.       - Богом клянусь, я вырву тебе язык, Феликс.       - Но это был единственный способ разбудить вас всех, - оправдывался Феликс, поднимая руки в знак капитуляции.       Уджин и Хенджин находили происходящее довольно забавным, ведь они были счастливчиками, помимо Чонина, Феликса и Сынмина, которые не огребли. После вспышки гнева Чана ситуация подутихла, и Минхо обрабатывал губу Джисона, в то время, как Уджин осматривал Чана и рану Хенджина. Облегченное и удовлетворенное выражение его лица было достаточным подтверждением для Минхо.       - Рана прекрасно заживает, - объявил Уджин.       Главный лекарь с облегчением вздохнул, опуская взгляд в землю. Чан потирал место, куда его ударил Чонин.       - Давайте сворачиваться тогда уже, до гор немного осталось, - сказал он, начиная собирать разбросанные по пещере вещи.       Парни уложились в несколько минут, и вот в пещере не было ни единого признака того, что отряд вообще здесь был. Удовлетворенный наведенным порядком, Уджин вывел всех наружу.       Чувство решимости забурлило в Феликсе, когда снежная вершина их назначения показалась на фоне неба. Чан был во главе отряда, когда они направились прямо в горы. Чонин и Уджин следовали за ним. Ветер свистел в ушах, когда потихоньку деревья начали редеть. Спустя полчаса пути они дошли до места, где тропа становилась каменистой и спускалась прямо к горам. Чан уставился в место, где грязная тропа переходила в горную тропку. Его нерешительность была очевидна.       Чонин мягко улыбнулся Чану и взял того за руку. Чан сжал его руку, поднимая взгляд и встречаясь с теплым взглядом Чонина. Командир обернулся, чтобы посмотреть на свой отряд, и увидел решительные взгляды своих товарищей.       - Готов? - с сомнением в голосе и решимостью во взгляде спросил Чанбин.       Чан легко улыбнулся.       - Тогда давай, блять, сделаем это!       Крики и громкие слова исходили с уст его товарищей, когда они пересекли условную точку невозврата и поплелись прямо по горной тропе. Судя по положению солнца, Чан предположил, что было где-то около одиннадцати часов утра. Следуя по тропе, по которой они шли, он надеялся быть на вершине горы уже до захода солнца.       После того, как Джисон чуть было не упал с горного склона из-за тяжести своего рюкзака, было принято решение избавиться от балласта.       - Чтобы выбраться отсюда, нужно освободить рюкзаки, - сурово приказал Чан. - Я не допущу, чтобы кто-то пострадал.       Много времени это не заняло. В конце процесса ликвидации все, что им было нужно, уместилось в две небольшие сумки, которые вызвались нести Феликс и Чан.       - У меня просто много энергии скопилось, - пожал плечами Феликс, получая кивок от Чана.       С этого момента путь их стал сложнее. Теперь они должны были карабкаться по скалам и некрупным выступам грубого камня. Но именно в этот момент они были вместе. Чан и Уджин первыми взобрались на широкий выступ, размещая ноги и руки в небольших щелях, чтобы подтянуться наверх.       Чонин был последним, кто забирался. Чем выше они поднимались, тем больше он нервничал, и часто ему казалось, что вот - они на уже на вершине. Его дыхание эхом отдавалось в голове, он уже выдохся. Когда он собирался подтянуться на очередной выступ, где его уже ждали, неустойчивый камень под его правой ногой от тяжести просто выпал.       Чонин громко крикнул, хватка его пальцев ослабла.       - Чонин! - обернулся Чан, тут же подбегая к месту, где тот висел. Остальные ребята тоже подбежали узнать, что происходит, глядя на перепуганного мужчину. С колотящимся сердцем в груди Чан посмотрел на остальных:       - Тихо! - прошипел он. Хенджин взглянул на Сынмина и потянул всех назад.       Чан протянул руку вниз, чтобы ухватить Чонина, точно зная, что хлипкие горные породы под его руками не смогут долго удержать младшего.       - Нинни, ты должен взять мою руку, - как можно ниже наклоняясь, успокаивающе говорил он. Чонин со страхом в глазах посмотрел на него.       - Не думаю, что смогу, - дрожащим голосом ответил он.       Блондин мягко улыбнулся:       - Ты сможешь, я удержу тебя, я обещаю.       Поколебавшись, Чонин протянул руку, хватая руку Чана, но в этот же момент камни под его руками начали обрушиваться. Чан вздрогнул, когда из-под его руки ушла земля. Чонин теперь висел только на руке старшего. Мир вокруг Бан Чана застыл в этот момент. Он видел, как расширились глаза Чонина, как он сжал его руку так крепко, как только мог; его чувства обострились так, как никогда до этого.       Он мог слышать все.       Каждый вздох.       Каждое биение сердца.       Все.       Чан не знал точно, что происходит. Он знал только одно: он должен спасти Чонина. С внезапным всплеском энергии Чан дернул Чонина вверх, прямо к себе. И как только он это осуществил, разум Чана затуманился, и все вокруг затихло. Что бы с ним не случилось, сейчас все кончилось, и он вернулся к своему обычному состоянию.       - Вау, - выдохнул он, моргая. Чан поднял руки перед глазами, осматривая свою ярко-красную кожу. - Это было странно.       Хенджин подтолкнул Уджина помочь Чонину придти в себя, сам же пошел к Чану.       - Что произошло? - изучая каждую черту лица Чана, спросил он.       - Я сам не знаю, - честно ответил он. - Это было похоже на внезапный всплеск энергии. В один момент сила была, потом исчезла.       Минхо поднял взгляд на Чана:       - Это точно так же, как когда Фе-       Он не смог закончить фразу, потому Уджин прервал его, объявив, что лучшим решением будет сделать перерыв минут на двадцать. Минхо решил попридержать свои мысли при себе.       Отряд устроил привал, чтобы перекусить и немного перевести дыхание. Взяв две банки из сумки, они решили путем голосования выбрать, что они будут есть.       - Хорошо. У нас есть печеные бобы и томатный суп, - объявил Уджин, прочитав этикетки на банках.       Чонин, Сынмин и Минхо разделили большую банку печенных бобов, в то время как Хенджин, Джисон, Уджин выбрали томатный суп. Прежде чем последняя троица смогла выбрать то, что хотели, чувство иного голода - жажды, охватило их.       Вампиры нередко испытывали жажду крови примерно в одно и то же время, потому они понимающие переглянулись.       - Мы, пожалуй, возьмем пакеты с кровью, - усмехнулся Чанбин; на его клыках мелькнули отблески солнца.       Разговоры во время перекуса велись в основном с тем, с кем они разделяли этот самый перекус, но Минхо не мог не оглянуться пару раз назад. Внезапный всплеск силы Чана, почти позабытый парнями, показался ему странным, но лекарь держал рот на замке, продолжая осмысливать то, что произошло. Он моргнул, выходя из транса, запихивая еще один кусок бобов в рот.