Вспомнить всё

— Послушай, – Мидория пытается разглядеть в ней надежду, но находит только растерянность. – Однажды я вспомню! Я вспомню всё и буду жить! У Урараки старательно ломается сердце. — Мидория... – Очако лишь виновато улыбается, чувствуя как розовеют и без того румяные щёки и кладёт ладонь на заднюю часть шеи. Изуку нелепо склоняет голову к плечу, как всегда делает, когда слышит что-то, на его взгляд, странное, и недоверчиво щурится. Спустя пару секунд он снова поднимает взгляд на Урараку и с абсолютно серьёзным видом, изогнув вопросительно бровь, всё-таки произносит. — Знаешь... Это звучит так странно, будто ты никогда не называла меня так раньше. Очако едва заметно вздрагивает, переводит взгляд от носок своих туфель к красным ботинкам, а от ботинок обратно к туфлям. Мидория делает шаг вперёд, небольшой, совсем неуверенный и Урарака инстинктивно делает шаг назад. — Это как-то непривычно. Словно ты никогда не называла меня так. – голос становится твёрже, увереннее и Очако виновато давит из себя улыбку. Изуку чувствует в этой улыбке вынужденность и лишь сильнее убеждается в своих словах. — О-о чём ты? – учтиво переспрашивает Урарака, стараясь невозмутимо смотреть Мидории в глаза. – Это же ведь твоё имя! — Да, я знаю. – еле волоча языком говорит себе под нос Мидория, делая мелкий шаг назад. – Но у меня такое чувство, что это как-то не правильно, когда ты меня так называешь. Урарака, можешь пожалуйста повторить моё имя ещё раз. Очако смотрит куда-то сквозь, куда угодно, на закатное небо цвета фиолетового мела плывущее над изменчивым городским пейзажем, на концы вьющихся зелёных волос. Но не в глаза, лишь чуть устало прикрывает веки, поджимая губы и сцепляет пальцы в замок, отставляя мизинцы. Набирает в лёгкие воздуха, делая глубокий вдох. Мидория наоборот, задерживает дыхание не в силах сглотнуть огромный душащий в горле ком. — Мидория. – на выдохе. — Ещё раз. – на вдохе. – Мидория. Изуку делает шаг вперёд, Очако стоит на месте, лишь сильнее опускает голову, отступать нет смысла. Он тянет руку к ней, но резко отдергивает, словно что-то ударяется о черепную коробку изнутри и останавливает. Урарака чувствует как её касается чужое молчаливое присутствие. Мидория зажмуривает глаза, до ярких пятен перед ними. Экзамен. Некий силуэт, что заставляет парить его в воздухе. Кто-то кого он спасает из завала металла. Размыто и фантомно. Надо привыкать, фантомная вся его жизнь. — Нет... Не так. Что-то не то. – медленно произносит Мидория, позволяя чужому слуху распробовать каждый слог. Спортивный фестиваль. Слова приободрения, кто-то кто одним лишь своим присутствием заставил становиться сильнее. Тот, кто отказался от помощи. Звук скрипа маркера о пластмассовую дощечку, день когда они придумывали свои геройские имена. Очако думает, что Мидория будет гореть в аду. Но она уверена, она его вытащит. — Такое ощущение, что оно призывает «никогда не сдаваться», тебе не кажется? — Привет, я... Колом в сердце и наповал. — Всё это, просто... – из лёгких выбивает воздух, дышать становится нечем. Ноги подкашиваются, не слушаясь, Мидория опирается коленом о горячий, нагретый солнцем асфальт, рукой царапаясь о его поверхность. – просто неправильно. Там, где должно быть сердце у Очако что-то с пронзительной скоростью падает, оседая с пониманием неизбежного. — Деку! Солнце заходит за тлеющую линию горизонта и цветом фиолетового мела, отбрасывает под выверенным углом тень от тела, где когда-то было живое сердце.