Лабиринт

      Тайга задумчиво уставился на полку с напитками. В маленьком магазинчике на заправке выбор был небольшим, поэтому можно было решить в основном между привычной минералкой или же незнакомым соком с… кактусом? Окей, это Аризона, тут везде кактусы. А Дайки и так колючий и злой в последнее время, кто его знает, не выйдет ли этот волшебный сок боком. Вздохнув, Тайга прихватил минералку к паре самых больших бургеров и десятку энергетических батончиков. Самое то в пути до следующей автозаправки через пустыню с уже надоевшими кактусами.       Уже и не вспомнить, кто из них первым предложил после соревнований летом прошвырнуться на машине через пол-Америки до самого Гранд-Каньона, а потом не спеша вернуться в родной Лос-Анджелес, заехав по пути в ещё несколько интересных городов, навестить Тацую и Ниджимуру, которые переехали в один из пригородов Вашингтона. Всё казалось легко, накопленных денег хватило бы с лихвой.       Но что-то не шло и не клеилось, таяло под знойным солнцем. Хмурая морда Дайки же упорно сопротивлялась жаркому лету, или, может, от жары его характер стал откровенно противным? Тайга устал гадать и не решался спрашивать. Да, может, тут повлияла и небольшая травма ноги, которая всё-таки вывела Дайки из пары последних и очень важных игр весеннего сезона, и он хмуро наблюдал за всем со скамейки, нервничая не меньше всех, кто был на площадке, кое-как, на последних секундах и силах вырвав себе победу.       Но это был Дайки, который мог заморочиться над чем-то очень сильно и перемалывать въевшуюся мысль до того момента, как она станет пылью, но за это время достать всех своим злющим настроением. Такое бывало редко, но отлично так портило нервы, и пусть Дайки за несколько лет, что они были вместе, стал более открытым, такое бывало, что мог закрыться на миллиард замков, и тогда все его секреты хотелось вытрясти из него вместе с недоверчивой душонкой.       Тайга механически расплатился со скучающим продавцом, механически прищурился, выходя на улицу — раскалённое солнце резануло по глазам. И вздрогнул от неожиданности, заслышав конское ржание прямо над ухом. Без единого белого пятнышка вороной жеребец ткнул мордой его в висок и весело фыркнул.       — Ты чей такой красивый? — пробормотал Тайга, гладя сильную гладкую шею. Лошадей он любил, и эти чувства были всегда взаимны. Конь, пофыркав, потянулся к пакету с покупками, видимо, почуял ещё несколько спелых яблок, которые Тайга тоже не удержался и купил, и даже вымыл. Вот же хитрюга, но как такого не угостить? Тайга сдался сразу же, а конь долго не раздумывал, мигом схрумкал угощение.       Рядом послышался смех, и Тайга заворожено кивнул улыбнувшейся немолодой индианке. Ох, и необычные они, эти коренные жители Америки. В Аризоне их не так уж и мало, и каждый мужчина, женщина или даже ребёнок так и светятся словно изнутри. То ли мудрость это, то ли ещё что. А у этой женщины глаза казались молодыми-молодыми, пусть и в тугих косах блестели седые волосы. Конь, фыркнув на прощание, повернулся к хозяйке, и Тайга, ещё раз кивнув, направился к их с Дайки джипу, по пути стирая со лба пот — ну и жарило тут!       Дайки же жара не мешала спокойно дремать, прикрывшись картой. Правда, видок у него всё равно был хмурый и уставший, словно он постоянно недосыпал, и Тайга аккуратно предложил:       — Может, я поведу?       — Нет, — сказал Дайки, как отрезал, крепко вцепляясь в руль, и Тайга, сев на соседнее сидение и сунув пакет с едой, смиренно кивнул. В былые времена, когда они ещё оба доучивались в Японии, он бы принялся спорить до победного просто из принципа. А сейчас мог и понять, и потерпеть — иногда нужно уйти на уступки, даже если раньше казалось, что это невозможно. Невозможно на самом деле видеть, как Дайки думает и хмурится о чём-то своём, о чём пока не готов говорить, но Тайга мог подождать.       Правда, пережидать зной посреди пустынной дороги меж ветряков и — о нет — кактусов, Тайга точно не был готов и поэтому, когда мотор верного джипа вдруг заглох, тут же прокрутил в голове тысячи самых жутких вариантов. Фантазия обычно на такую ерунду срабатывала мгновенно.       — Вот дерьмо, — только и выдохнул сокрушённо он и тут же прикусил губу, как только Дайки, вздохнув, прижался лбом к рулю. Обычно он матерится и бушует на такие внезапные подлянки извне, но вот так…       — Тай, знаешь, я… Устал я что-то, — пробормотал он, и Тайга, поколебавшись, потянул к нему ладонь. Что-то Дайки совсем расклеился, переживая о чём-то своём, и это бывает даже с ними.       Скула у Дайки горячая, и Тайге странно чувствовать собственным загривком морозный зябкий ветерок. А стоит моргнуть на секунду, как уже хочется застучать зубами от промозглого ветра, и Тайга, открыв глаза, растерянно огляделся, рассматривая окружающие его мшистые стены и проходы. Что такого могло перевернуться в окружающем мире, если за секунду он со знойной Аризоны переместился в прохладный полутёмный… лабиринт?       За спиной послышался тихий цокот копыт, и Тайга опасливо обернулся. Кто знает, может, это его фантазия, может, кактусы в Аризоне радиоактивные, но лучше здесь осторожничать.       В скулу знакомо ткнулся тёплый лошадиный нос, и Тайга, облегчённо вздохнув, погладил по шее вороного жеребца. Да, пусть он непонятно где, но от такого попутчика не откажется. А индианка тут же была, вела коня на поводу, и Тайга задал самый главный вопрос:       — Где мы? — выпалил он и тут же спохватился: — Пожалуйста, скажите мне.       — Человеческая душа — бесконечный лабиринт, в котором нет правильного пути, — медленно ответила она и кивнула вдаль: — Смотри, Кагами Тайга.       Тайга, не ожидавший того, что она знает его имя, послушно проследил за её взглядом и совсем удивлённо приоткрыл рот, наблюдая, как светлое пятнышко, мелькнувшее на повороте в один из проходов, вдруг расползлось в яркий солнечный круг, на котором медленно появились силуэты. И один Тайге был точно знаком, как не узнать этого загорелого юркого мальчишку, который и в детстве играл в баскетбол лучше всех?       — Дайки… — пробормотал Тайга, и мальчишка, метко запулив мячом в корзину, весело улыбнулся и растворился в полутемках цветными искрами.       — Лабиринт души… Почему душа Дайки?       — Потому что твоя душа жаждет ответов, которые может найти только в его душе. Это подарок, Кагами Тайга.       — Подарок? От кого?       Женщина загадочно улыбнулась и пошла вперёд, крепко придерживая поводья. Тайге ничего и не оставалось, как пойти следом, самому себе удивляясь. Всё это странно до чертиков, и ему бы уже запаниковать, но на душе царило только спокойное любопытство, вот чуял он как-то, что здесь ему точно ничего не угрожает, что здесь он узнает то, что ему надо, а потом потреплет Дайки по жёстким волосам и скажет: «Ты не поверишь, что сейчас было!».       И как этот лабиринт показался ему сразу темным и промозглым? От неровных стен веяло светом и теплом, и Тайга узнавал их все, эти улыбки и хмурые взгляды. С Дайки они уже были вместе несколько лет, играли вместе, жили вместе, мечтали об одном — и даже странно, что у каждого из них оставались в душе тёмные неизведанные уголки. Хотя это всегда так, часть таких уголков и сам у себя можешь за всю жизнь не узнать.       Но уголок здесь, самый последний поворот лабиринта — его точно Дайки сам о себе знал и точно его не хотел раскрывать. Тайга затормозил у образа кабинета их командного врача. Там всегда пахло травяным чаем — миссис Дженс его просто обожала, несмотря на приверженность именно традиционной медицине. Дайки же в этом видении сосредоточено разглядывал рентгеноснимок, и как Тайга ни пытался — не мог понять, что же там.       — Дайки, ты же сам знаешь, что травмы мениска для баскетболистов не редкость, и курсы реабилитации уже разработаны, но это занимает время, порой нужно и хирургическое вмешательство. Я пока не могу сказать, сколько может занять лечение, но что могу сказать точно — если ты продолжишь сейчас играть, как обычно, то сам уничтожишь все возможности восстановить твоё колено. Тебе нужен перерыв, понимаешь? Он может затянуться до конца учёбы, но после у тебя будет возможность вернуться в профессиональный спорт.       Дайки не стал отвечать, только натянуто улыбнулся.       — Док, знаете, мы тут с Тайгой сейчас летом немного помотаемся по штатам, отдохнём… Можно я решу за это время? Не смотрите так на меня, не буду я играть.       — Ты же всё равно возьмёшь с собой мяч.       — Вот чёрт, как же хорошо вы меня знаете.       Дайки действительно взял с собой мяч, который валялся в одном из рюкзаков на заднем сидении джипа. Иногда по вечерам, когда они останавливались в очередном мотеле, он его доставал и лениво подкидывал или же вёл с тихим стукотком об асфальт. Площадки им попадались редко, и почему-то у обоих не хватало задора зависнуть там на несколько часов.       Видение растаяло без следа, и Тайга тут же поежился — опять резануло холодком затылок. Жеребец фыркнул сбоку, и он погладил его по умной морде.       — Мы не идём дальше? — это был вопрос, на который он сам знал ответ. Пусть этот лабиринт бесконечен, но вне него есть другой путь по прямой.       — Ты пойдёшь вперёд, Кагами Тайга, с тем, что узнал здесь. Ночной ветер сбережёт тебя.       Уютный голос женщины растворился в порыве, и Тайга, медленно открыв глаза, уставился в обеспокоенное лицо Дайки.       — Ты в норме? А то… завис как-то, — протянул с подозрением он, привычно хмурясь, и Тайга, ожив, быстро сгрёб его в объятия, прижавшись своей щекой к его небритой — что-то ленился Дайки в последние дни.       — В норме, да. Теперь всё в норме.       Дайки воспользовался моментом и тут же его облапал, а потом сжал до хруста в рёбрах. Это не меняется никогда, у него загребущие ладони, которые всегда к нему, Тайге, тянутся.       — Не совсем в норме, мы всё равно тут застряли, — вздохнул он, пробуя снова повернуть ключ зажигания, и джип вдруг внезапно отозвался, тихо зашумев мотором.       — Нет, всё-таки в норме, — ухмыльнулся Тайга, ловя себя на том, как же мало он сам улыбался в последние дни. Они два хмурых замороченных идиота, похоже, которые легко друг друга заражают хандрой, сами того не понимая.       — Дайки, — заикнулся он через несколько минут, когда за окном машины замелькали, черт возьми, кактусы.       — М?       — Если ты хочешь чем-то поделиться, я выслушаю, ты же знаешь.       — Знаю, — Дайки ответил не сразу, и весь остаток пути до ближайшего небольшого городка они проехали в тишине. Хорошей уютной и задумчивой тишине.       Они уже побывали в десятке отелей и мотелей, но в этом их встретили с редкой улыбкой, какая бывает у людей, что очень любят свое дело и жизнь в целом. На ресепшене была милая девчонка явно с индейскими корнями, которая выглядела ещё краше и загадочнее в этнически оформленном холле. Пока Дайки оформлял номер, Тайга огляделся — ну, красота же! Взгляд привлекли и фотографии на стене, особенно одна. Чёрно-белая и явно уже старая, любовно вставленная в красивую рамку со стеклом. На ней была та самая необычная женщина со своим прекрасным конём, что Тайга аж охнул от неожиданности:       — Это фото… Кто на нём?       — А? Вы про это? Это моя прабабушка, — улыбнулась девушка, отвлекшись от компьютера.       — Она вам кого-то напомнила?       — Скорей всего, — пробормотал обескуражено Тайга, и Дайки покосился на него уже с нескрываемым удивлением.       — Хотя вы не первый, кто спрашивает о ней. Словно её дух так и остался здесь, помогая гостям этих краёв. Как мне бабушка рассказывала, она и сама с духами могла общаться, а её конь был быстрее самого сильного ветра.       — Ты чего сегодня какой-то замороченный и странный, — всё-таки не выдержал Дайки, когда они зашли в номер, и Тайга ляпнул не раздумывая:       — Я был в лабиринте твоей души.       — Чего?       — Это звучит вообще бредово, сам знаю, но меня, наверное, дух той прабабушки по нему и провёл. Там, в машине, когда я завис, как ты сказал.       Дайки недоверчиво хмыкнул, всем своим видом показывая, что думает, что Тайге бы лучше побыстрее лечь спать. И Тайга не сразу решился сказать самое главное:       — Дайки, я ведь в этом лабиринте и узнал. Твоя травма, реабилитация, что ты не сможешь играть, наверное, до конца университета.       Дайки, стоя с подушкой в руках спиной к нему, замер, и Тайга заметил, как напряглись его плечи.       — Тай, засранец же ты, даже духи тебе какие-то там помогают, — хрипло хохотнул он, и Тайга подошёл к нему со спины, аккуратно обнимая.       — Нам обоим помогают. Знаешь, я ведь чувствовал, что что-то не так. А ты всё молчал. И я молчал. Мы два придурка, которые сами себе портили отдых, что даже какой-то индейский дух не выдержал.       — А думаешь, легко сказать о таком? — Дайки выпутался из его хватки и сел на кровать. — Я и сам это пока не принял, чтобы говорить. Кажется, скажу, и вообще пути назад не будет, понимаешь?       — Понимаю, — выдохнул Тайга, присаживаясь рядом на пол. Дайки хотелось врезать для профилактики, а потом потрепать по голове, как глупого ребёнка. А на самом деле он потёрся щекой об его больное колено, и Дайки засопел над его головой — не умеет он в нежности, всегда так сопит, как вредный кот, и уже сам зависает.       — Похуй на всё, Дайки, мы же всё равно пойдём вперёд. Я подожду тебя. Вылечишь своё колено и точно надерёшь мне зад один на один после своей реабилитации.       — Ага, точно, — совсем тихо пробормотал он в ответ, наклоняясь и утыкаясь носом в его макушку. — Подождёшь меня на выходе из этого лабиринта, Тай?       Тайга кивнул — самому себе, зная, что пойдёт по этому лабиринту с ним рядом.