Встреча

Они как раз расследовали очередную мелкую кражу, какие нередко случались на тесных улочках Венеции. Виктор отправил его опросить свидетелей, а сам пошел по следу, бормоча, что мол от Сципио все равно мало толку, когда дело касается скрупулезной работы. И он не возражал. Собирать сведения по крохам и складывать их в цельную картинку ему нравилось куда больше, чем высматривать в пыли и слякоти отпечатки ботинок. За шесть лет Сципио неплохо поднаторел. Люди легко доверялись ему и благодаря ловко скроенным вопросам молодого детектива, как по дорожке, приводили его к разгадке. О собственном обаянии Сципио и так знал, но определенную проницательность стал замечать за собой совсем недавно и чрезвычайно гордился этой новой чертой характера. Однако сегодня все пошло совсем иначе. Поговорив с подслеповатой старушкой, которая якобы видела, как преступник слонялся по рынку, Сципио оглядывался по сторонам в поисках того, кто сумел бы помочь ему. При этом он, явно не замечая того, машинально теребил мочку уха, как имел обыкновение делать отец. Внимание его привлек мужчина, стоявший спиной. На нем был неброский серого цвета плащ и такая же шляпа, но невооруженным глазом было видно, что все добротного пошива. В самой позе этого человека обозначалась некая властность, смутно знакомая детективу. Любопытно, что же такой, как он, мог позабыть в этом квартале? Слегка нахмурившись, чтобы придать лицу солидное «взрослое» выражение, Сципио направился к загадочному господину. — Прошу прощения, — начал было он, но слова замерли в горле, когда мужчина обернулся на зов. Перед ним стоял никто иной, как доктор Массимо. Высокий и статный, с гордо выступающим подбородком, тот ничуть не изменился за годы. Лишь в темени волос кое-где пробивалась лёгкая седина, и вместо скуки во всегда холодных глазах поселилось удивление и… растерянность? Вообще-то Сципио впервые замечал за отцом подобное проявление чувств. Никогда доктор Массимо не позволял себе в его присутствии даже надломить линию бровей, а теперь те взметнулись ему на лоб, и, — должно быть показалось, — с губ сорвался глухой возглас. — Так это правда? — в вопросе, впрочем, как и всегда звучал приказ немедленно отвечать. Ледяной озноб побежал по спине, заставляя Сципио окаменеть перед ним, словно не было и всех этих лет, и чудесной карусели на Острове Тайн, а он все тот же мальчишка, до дрожи в коленях боящийся собственного отца. Он сделал короткий шаг назад, подумывая попросту сбежать, пока мужчина не пришел в себя окончательно. — Этого не может быть, — медленно проговорил доктор, не сводя глаз с сына. — Как ваше имя? — Виктор Фортунато, — нашелся Сципио и хрипло добавил: — Вы, должно быть, меня с кем-то спутали, сэр… И кого он пытался обмануть? Слыша одни только его нервные интонации, можно обо всем догадаться. И почему нельзя было раньше решить, что делать в таком случае, мысленно обругал себя Сципио. Внезапно он ощутил, как плечи сковала стальная хватка. Лицо отца оказалось так близко, что он мог видеть тонкую паутину морщинок вокруг его глаз и губ. — Сципио, — объявил он без тени замешательства. Но Сципио не мог ни вставить слово против, ни даже пошевелиться. Он никогда не любил этого человека, но теперь, когда тот почти обнимал его… Словно был рад ему, словно и впрямь искал встречи. Словно то, что он читал в газетах тогда, шесть лет назад, об участии доктора Массимо в расследовании его исчезновения — правда. Словно о нем беспокоились, а не делали вид. В горле встал отвратительный горький ком, а в глазах противно и знакомо щипало. Плакать Сципио ненавидел с детства, потому что в такие моменты беспомощность оказывалась предельно обнажена, и он становился еще более жалким, чем был. Ему пришлось отвернуться и до боли закусить губу, чтобы не издать ни звука. — Мне нужно идти, — Сципио передернул плечами в слабой попытке освободиться. — Господи, где же ты был? У него вырвался странный смешок: — На снег смотрел. Печальная улыбка, без толики презрения, что совсем не вязалась к надменному выражению лица, искривила рот доктора Массимо. Темные глаза блестели. Или тому виной солнечный блик… — Приходи домой, Сципио. Мать стала очень плоха с тех пор, как… — отец замолчал и снова внимательно посмотрел на сына. — Вообще-то я… я работаю, но… — он осекся, прерванный взмахом тонкой руки, облаченной в черную кожу перчатки. — Пожалуйста. Хотя бы ради нее. Сципио распознавал тоску в его голосе и не мог поверить. Боги, мог ли он понимать, тринадцатилетний мальчишка в теле взрослого, как ранил самого неприступного человека, которого знал, если даже сейчас не в силах принять этого? — Я хотел сказать, что приду, конечно, — сказав это, Сципио почувствовал, как полегчал груз, лежавший у него на душе все это время. Отец кивнул, наконец, отпуская его. — Тогда до свидания? — Сципио протянул руку, и отец крепко пожал ее. — До свидания, сын. Они почти разошлись, когда доктор Массимо вновь окликнул его. — Ты очень похож на меня. — Я всегда хотел этого, — прошептал Сципио со счастливой улыбкой человека, примирившегося с собственным прошлым.