Не мешайте рыцарю

За пару дней до очередного пира с похвальбой и оргвыводами Артур случайно сталкивается в королевской конюшне с Ланселотом, взнуздывающим белого коня. Простое походное седло, минимум вещей в седельной сумке. Любимые блестящие доспехи — больше для виду, чтоб всякие подальше держались на неспокойных дорогах. Реноме Озёрного рыцаря по обыкновению скачет впереди своего обладателя. — Отдохнуть собрался? — уточняет король, тоже больше для виду: подвига не планируется — оргвыводы на пиру будут не из важных. — Отдохну, — Ланселот улыбается смущённо и чуть даже виновато. — Год не был на озёрах, впору уже прозвище менять. — Насчёт прозвищ — это к братцу Кею, — подмигивает Артур и крепко пожимает ему руку. От Кея, в свою очередь, так просто не отделаешься. Сперва он демонстративно беспокоится, что без Ланселота истории о рыцарских деяниях закончатся слишком быстро и придётся остаток вечера слушать баллады. Потом, придирчиво смерив взглядом седельную сумку, невинно интересуется, не забыл ли сэр путешественник чего нужного и, может быть, есть смысл запрячь телегу, чтобы всё добро влезло. Рыцарь Телеги усмехается в ответ и беззлобно поддаёт ему кулаком под рёбра. В последний момент во дворе замка появляется лакомка сэр Гавейн. Ему, оказывается, позарез нужно узнать, созрели ли на островке яблоки. Он и так, пока не наестся яблок, не может складно рассказывать о своих подвигах. Ланселот, снисходительно вздохнув, обещает проверить и привезти… нет, с учётом того, что в прошлый раз весь мешок по дороге домой разошёлся на угощение усталым путникам, — хотя бы полмешка. Но уж это точно. Честное рыцарское. Мерлин догадывается о приближении наездника задолго до того, как из-за деревьев доносится стук копыт, приглушённый упругим ковром прошлогоднего папоротника. Несмотря даже на то, что его память занята списком ингредиентов для зелья. Чердаку чародея такие мелочи никогда не мешали. — Интересуешься погодой, — констатирует он, когда Ланселот натягивает поводья. — Ну ты же не позволишь мне бездарно прятаться от дождя под шлемом, — смеётся тот из-под забрала. — За погоду в Англии даже я ручаться не могу, — Мерлин провожает глазами подозрительно тёмное облачко в ясном небе. — Одна из немногих вещей, с которыми моя волшебная сила не может ничего поделать. С вами, героями, не в пример проще. Я уже по перчатке вижу: как ты задумал, так и получится. Король Марк, приехавший из Корнуолла заранее, чтобы под благовидным предлогом повидаться с непутёвым племянником, приветственно машет серебристому всаднику, на мгновение показавшемуся из леса. Ни для кого не секрет, что Тристан во всём берёт пример с Ланселота, на которого поразительно похож не только копной тугих кудрей и предельно чистым взглядом. «Хорошо бы и ты, племянничек, обзавёлся привычкой уезжать на отдых, — ворчит про себя Марк, — да хоть на соколиную охоту в лес Моруа, и оставлял нас с Изольдой в покое». Ему, конечно, неоткуда знать, что магическое благословение Мерлина краешком задело и его корнуолльское величество. Королева Изольда как раз в это время собирается именно на соколиную охоту. И именно в лес Моруа. В подводном саду Девы озера Нимуэ вместо бабочек порхают серебристые рыбки. Они с любопытством мельтешат возле рамы с незаконченной вышивкой, на которой из лазурной глубины поднимается рука с мечом. Узор на рукояти Экскалибура набран переливчатым бисером. Нимуэ, вставляя в иглу очередную нитку, опустила руки на колени и замечталась. Воображение рисует ей красочный замысел — оделить всех рыцарей Круглого стола новыми, собственноручно изукрашенными мечами. В её мыслях уже отчётливо встаёт нечто под названием «Оружейный приговор», когда водную толщу где-то наверху разрывает гулкий и радостный всплеск. Озёрная фея роняет иглу с ниткой под ноги и запоздало вспоминает, что Ланселоту новый меч не нужен. Во всяком случае, не прямо сейчас. Не отвлекать же его, в самом деле, ради поисков какой-то иголки! Трёхголовый дракон, парящий в безоблачном небе на такой высоте, что никакая лестница не дотянется, замечает внизу на сверкающей голубой глади какое-то движение. Драконы наблюдательны, и, сощурив левую пару глаз, он без труда различает, как там, внизу, мелкие волны качают пушистую тёмную голову. Из воды поднимается рука и беспечно машет пролётному звероящеру. Дракон в ответ салютует кожистым крылом. Он и сам до пятницы совершенно свободен. И временами подозревает, что они с Озёрным рыцарем в чём-то родственные души. На дальнем берегу озера, где поднимаются зелёные холмы, в склоне одного из них есть грот; вход в него надёжно скрывают раскидистые плакучие ивы. Раздвинув, как занавес, серебристые ветви, из грота выходит женщина. Она красива и знает это — красива настолько, что не всякий уловит недоброе в крупных чувственных губах и холодных глазах с кошачьей раскосинкой. А когда уловит, будет уже поздно. Черри Флей, жена короля Шотландии, и это знает слишком хорошо. Солнце стоит в зените, и его лучи потоком льются с неба, словно кутая тёплым золотом приближающийся силуэт мужчины. И всё же его, даже полуобнажённого, нетрудно узнать издалека. Среди рыцарей при дворе Артура у Ланселота самая белая кожа… но причина тому донельзя прозаическая: достойнейший паладин Круглого стола месяцами не вылезает из доспехов. — А что скажут ваши ревнители обетов? — чужеземная королева зазывно опускает руки ему на плечи. — Персиваль и иже с ним? — Миледи, — голубые глаза озаряются мягкой, обезоруживающей улыбкой, — я всегда знал, что я не лучший в нашем братстве. Она смеётся обволакивающе, опять же совсем по-кошачьи. — Вы лучший из живых, мой друг. Ладони Черри Флей скользят по плечам и груди, уже тронутым первым розоватым загаром, а в сердце в такт движениям играет целый оркестр. Заставить «лучшего из живых» позабыть Гиневру — такая задача по плечу далеко не каждой чародейке. Вспомнить хоть бедняжку Хелавису, которой теперь остались лишь арфа да баллады, и спасибо, что остались. После предстоящей ночи, глядишь, и Моргане придётся потесниться с пьедестала. И то правда, засиделась сестрица короля Артура в верховных ведьмах… Захмелев без вина от жаркого солнца, объятий и дерзких мечтаний, она не успевает даже вскрикнуть, когда на её горло быстро и неотвратимо опускается серебряная латная перчатка. Заговорённая Мерлином против чёрной магии. — О сэр, вы спасли нас всех! — принцесса Маргарет вихрем слетает с крутого откоса, едва не потеряв равновесие. — Как я могу вас отблагодарить? — Не подсматривайте, — ворчит Ланселот. Стоя по пояс в озере, он энергично оттирается пучком травы, словно пытаясь смыть даже память о прикосновениях колдуньи. Об этом подвиге уж точно не стоит рассказывать на следующем пиру. И уж точно не при Гиневре. Хотя потрудиться сегодня пришлось похлеще, чем на ином турнире. Чтобы снять мачехины чары с этой девчушки, которая, повернувшись к нему спиной, взахлёб рассыпается в благодарностях, хватило поцелуя её жениха. И удержать перчатку, когда леди Флей превращалась то в железный брусок, то в змею, то в какие-то диковины, ещё не изобретённые на грешной земле, было трудно, но вполне посильно. А вот раскрыть глаза королю шотландскому на его благоверную — тут, похоже, не обошлось без помощи свыше. Не говоря уж об её поцелуях. Брр… Не на это ли намекал Мерлин? — Вам лучше поторопиться, — вторгается в ещё свежие воспоминания деловитый голос Маргарет. — Папенька послал сюда мудреца из Белгики, чтобы тот подтвердил, что это случайная вспышка магии… — Случайная так случайная. А что насчёт вас? — О, Нимуэ всё подтвердит! Знаете, сэр, она отдала мне на память свою вышивку. Меч просто чудный, только я бы ещё по краям добавила… — А кто-то говорил — «поторопиться», — напоминает он. — Кстати, если его величество не против, вашу мачеху вполне можно поселить в саду. Где-нибудь у колодца. По-моему, теперь ей подойдёт имя Серая Звёздочка. Маргарет поднимает с травы серебряную перчатку с жабой и безудержно хихикает. Сэр Ланселот Озёрный направляет лодку к своему берегу, легко и размашисто работая вёслами, и в какой-то момент ловит себя на мысли, что торопиться, в сущности, некуда. Большое дело, ради которого и затевалась вся поездка, сделано. Теперь можно отдохнуть по-настоящему, без притворства. Даже вернуться и посмотреть, как мудрец из бельгийской земли будет определять вспышку магии. А потом сплавать на островок и набрать яблок для сэра Гавейна. Честное рыцарское слово всё-таки надо держать.