Совместные этюды ученика и учительницы.

      Я вернулся в район, где располагался мой дом, ближе к одиннадцати, не особо спеша. Я, конечно, догадывался о сути разговора, но с другой стороны, я всё никак не мог собраться, сделать марш-бросок до дома, предстать перед родителями и выслушать их. Чувствовал я себя так, словно иду на суд, где мне зачитают приговор и исполнят его на месте; само ожидание мучило меня, заставляло метаться в сомнениях, и даже зная, что чем дольше я буду колебаться, тем дольше будет ожидание, я не мог вернуть себе и крупицу той смелости, что была со мной тогда, когда я мчался к Ханджи. Я осмотрелся и понял, что никто за мной не следует и снимать не собирается. Тут же выдохнув, я посеменил дальше в надежде на то, что меня не прибьют хотя бы за то, что в таких условиях меня разве что за смертью послать можно было. Мой дом уже был прекрасно виден, а потому уже не было никакого смысла медлить перед самым финишем. Я подошёл ко вдоху, и, выдохнув, перекрестился и тут же вошёл, закрыв за собой дверь.       Дом встретил меня непроглядной темнотой; лишь на кухне горели лампы. Я неслабо удивился: как-никак, обычно в это время кто-то обязательно да не спит, будь то отец, которому захочется почитать книгу в гостиной, или мать, которой захочется посмотреть сериал, или и вовсе они оба при занятиях любовью. Они, конечно, старались вести себя тихо, но и я не был совсем уж дураком и раздолбаем и прекрасно понимал, что к чему, а потому зачастую вёл себя так, словно ничего не случилось вовсе. Сейчас же я прекрасно понимал, что эта тактика не просто не выручит меня, но напротив, сделает только хуже и ей, и мне, и моя семья не будет прежней после этого. Хотя насчёт последнего я бы не сомневался при любом варианте развития событий. Я тихо снял обувь, куртку и сложил их на свои места, после чего прошёл на кухню. Там за столом уже сидел отец, приготовив себе и мне по бутылке пива, благо что мне совсем недолго оставалось до восемнадцатилетия, да и выпивку можно было покупать с шестнадцати. Обе бутылки были открыты, а потому мне не пришлось бы в случае чего доставать открывашку и париться с ними.       ‒ Садись, Эрен, ‒ спокойным голосом пригласил меня к столу отец, ‒ выпьем.              Мне ничего не оставалось, кроме как сесть за стул и начать пить. Пиво оказалось достаточно вкусным: мало того, что оно было соответствовало знаменитому «Закону о чистоте пива», так ещё и не опьяняло так сильно, как я этого ожидал. Мне на секунду даже почудилось, что сегодня никто не будет меня чем-то стращать, как это обычно бывало после таких-то просьб отца.       ‒ Давай будем честными, сын, ‒ всё так же обратился ко мне отец после глотка пива, ‒ про твою учительницу я знаю.       Я тут же распахнул глаза, чем выдал себя окончательно. Откуда он в принципе мог узнать о Ханджи и отношениях с ней? Я чуть не вжался в стул так, словно меня приставили к стенке вооружённые бандиты; моё лицо наверняка выдало то, что я был смятён и не мог придумать хоть какое-то оправдание.       ‒ Откуда? ‒ еле сумел я задать простейший вопрос, чуть привстав, после чего я отпил ещё немного пива.       ‒ Она сама проговорилась, ‒ ответил мой отец, после чего и сам отпил своё пиво. Сказать, что для меня это было громом среди ясного неба ‒ не сказать вообще ничего. ‒ Она пару недель назад говорила со мной по телефону как раз по поводу тебя и твоей успеваемости.       ‒ Проговорилась? ‒ не веря ему, спросил я после того, как сделал ещё один глоток. ‒ Или ты хочешь сказать, что…       ‒ Я хочу сказать, что она действительно проболталась, ‒ ещё более уверенно сказал он в ответ, не теряя спокойствия. ‒ И внезапно даже отметила тебя как «невероятно ответственного и любящего» парня, «не оставляющего без внимания ни в жизни, ни в постели», ‒ процитировал её отец, кое-как имитируя её голос. ‒ Даже говорила, что ты «подработку нашёл благодаря ей», ‒ договорил он. ‒ Если что, разговор я записал: можешь послушать на досуге, если хочешь. Раньше просто повода всё никак не было, а сегодня вечером я призадумался об этом, вот и...       ‒ Записывал? ‒ чуть не перейдя на крик, спросил я. У меня в голове не складывалось ничего: ни то, что она проболталась (!) в разговоре с отцом, ни то, что она так быстро рассказала ему о столь интимных подробностях, ни то, что отец…       ‒ Во-первых, я ничуть не против ваших отношений, ‒ тут же ответил он, отпив своё пиво. ‒ Особенно когда выясняется, что ты весь из себя теперь ответственный и даже подрабатывать начал. Из-за неё же? ‒ грубо задал он вопрос, вновь сделав глоток.       ‒ Да, благодаря её влиянию я стал ответственнее, внимательнее и начал деньги в семью приносить, а что? ‒ ответил я грубостью на грубость, после чего наполовину осушил бутылку. ‒ Да, с ней я потерял девственность и трахался так, как хотел, и мне это нравилось и нравится, ‒ уже разогнался я, чему, впрочем, послужил не алкоголь, но гнев, нет-нет да начинавший прорываться. Я не хотел быть понятым неправильно, особенно в ситуации, когда выясняется, что о наших отношениях стало известно. ‒ Да, благодаря ей я стал замечать куда больше, понимать куда больше, погружаться в суть дела, а ещё…       ‒ Успокойся, сын, ‒ дружеским голосом перебил меня отец, сделав новый глоток. ‒ Я не собирался попрекать тебя от слова «совсем». Ещё раз, ничего против твоих отношений я не имею, ‒ заверил меня он, ‒ но во-вторых, я хотел бы попросить тебя об осторожности, ‒ тут же он вернулся к теме. ‒ Да, я знаю, что менее, чем через полгода тебе стукнет восемнадцать, и ты сможешь легально с ней делать всё, что захочешь, но я бы попросил тебя попридержать коней до твоего выпуска.       ‒ Я понял, к чему ты, ‒ уловил я его намёк, отпив немного пива. ‒ Как-никак, мне вообще не хочется каких-то сложностей, которые возникнут у неё и у нас из-за нашей связи, ‒ тихо договорил я, пока отец довольно допивал своё пиво.       ‒ Думаю, мы договорились, ‒ подытожил отец, допив наконец своё пиво. ‒ До выпуска не треплешься об отношениях и всё будет в порядке, ‒ уточнил он условия сделки с улыбкой на лице.       ‒ К слову, так я и договаривался с Ханджи, ‒ ответил было я.       ‒ Пока она не проболталась, ‒ перебил меня спокойным тоном отец, пока я пил своё пиво, ‒ и слава Богу, что хотя бы мне, а не кому-то из учителей или ещё кого. К тому же об этом пока никто, кроме нас, ещё не знает, а потому задача становится достаточно простой.       ‒ Вообще-то именно это я и хотел сказать, ‒ заметил я, добив свою бутылку. ‒ Более того, я сумею позаботиться о том, чтобы такого больше не повторялось, ‒ заверил я отца.       ‒ Вот и славно, ‒ выдохнул отец. ‒ Я, конечно, прекрасно всё понимаю, но не думаю, что об этом пока следует знать моей жене и твоей матери. Скандал будет на весь дом, и добром это не кончится, ‒ дополнил он свою мысль.       ‒ В любом случае… ‒ попытался было я вставить слово.       ‒ В любом случае ты можешь спокойно отношаться с тем, с кем хочешь, ‒ вновь перебил меня отец, ‒ и лично я не возражаю. Да, Карла хоть и закатит скандал, потому как выросла ещё при социализме, но в конечном итоге примет это. Я вот к чему: лучше не вороши осиное гнездо, и будет тебе счастье, хорошо? ‒ спросил он, не предоставив альтернативы. Хорошо, одна была: растрепаться обо всём и запороть себе как минимум лет десять, а Ханджи ‒ всю оставшуюся жизнь, чего мне вообще не хотелось.       ‒ Хорошо, отец, ‒ ответил я, поняв, что особо-то вариантов и не осталось.       ‒ Вот и славно, ‒ с той же улыбкой на лице сказал отец, ‒ на этой ноте я предлагаю тебе начать подъедаться перед сном.       Пожав плечами, я встал из-за стола и пошёл к холодильнику.       ‒ Спокойной ночи, Эрен, ‒ пожелал мне на ночь отец, который уже встал из-за стола и направился в общую спальню.       ‒ Тебе того же, отец, ‒ ответил я, пока он выходил из кухни.       Я старался не выдать своё ликование. Теперь я знал, что невзгоды масштаба "прекращение социальной жизни" остались в прошлом. Оставалось лишь поговорить с Ханджи об этом и не допускать подобных случаев в будущем, а там и выпуск, и университет, и работа, и вся прочая жизнь впереди. И что-то подсказывало мне, что я пройду её с любящей меня Ханджи.