***
Намджун каждый раз после концертов чувствовал себя оглохшим. На контрасте с грохочущей музыкой, криками толпы, громом аплодисментов звуки остального, обычного мира казались такими тихими. Едва различимыми. Они все вместе шли по длинному коридору отеля в Чикаго, куда прилетели сразу после концерта в Нью-Йорке, и лидера окутывала абсолютная тишина. Он не слышал даже звуков их шагов. Тихих разговоров. Пять часов, у них есть пять часов на сон. Никто из них не успеет отдохнуть за это время. Юнги вёл за руку Чимина, который спотыкался через каждые два шага. Хосок мрачно тащил на спине спящего Чонгука. Тэхён и Джин шли впереди, почти касаясь друг друга плечами. В этом отеле у каждого из них был отдельный номер, но Хосок так и унёс в свой младшего, и за ними следом зашёл Тэхен. Юнги и Чимин тоже скрылись за одной дверью. Иногда, в самые трудные дни, им необходимо было быть вместе, спать, есть или просто сидеть рядом. Никто другой не способен был понять той жизни, которой они жили. Того, что они переживали - все эти чувства, от восторга до отчаяния, они могли разделить только друг с другом. Поровну поделить на всех то, чего было слишком много для каждого в отдельности. В конце концов, они были самыми близкими друг для друга людьми. А к кому идти за поддержкой, если не к самым близким. Намджун и Сокджин в такие моменты обычно проводили время вместе. Как самый старший Джин позволял себе быть слабым только в компании лидера. Как лидер Намджун мог расслабиться только рядом с хёном. Они любили сидеть вместе на балконе в общаге, пить пиво или чай. Лидер иногда курил, старший неизменно ругал его за это, но в итоге сам брал сигарету и Намджун тихо смеялся над ним в темноте, любуясь тем, как красный огонёк сигареты отражается в глазах Джина. Дым медленно уплывал в открытое окно, растворяясь в сладком ветре ночного Сеула. "Два дня. Два. И будем дома". Намджун увидел, как за Джином закрылась дверь - самая дальняя от номера лидера. Он надеялся, что хён просто хотел побыть один - это тоже иногда было необходимо - а не смущался из-за того, что произошло утром в душе. Ему не хотелось, чтобы такая мелочь встала между ними. Намджун с досадой отвернулся и зашёл в свой номер. Он разглядел огромную кровать в лунном свете, что падал сквозь стеклянную стену, за которой сиял бесконечными огнями чужой, незнакомый город. Не включая света, не раздеваясь, Намджун подошёл и упал на постель. Тишина и усталость сразу же потянули его в тягучую, долгожданную темноту. Он знал, что ему ничего не приснится. Это просто пятичасовой обморок, а не сон. Перед самым падением в эту темноту он ещё раз вспомнил спящего на своем плече хёна. Намджун и сам не понял, как он умудрился проснуться. Как сумел услышать тихий стук. Не знал, как поднялся и дошёл до двери, но во всех подробностях запомнил бледного, смущённого Джина, который стоял на его пороге в пижаме со смешными сонными совами. - Намджун, если ты не против, я хотел бы спать сегодня у тебя, - тихо сказал он, не глядя в глаза зависшему лидеру. - Но если ты хочешь побыть один, я пойду к себе, только утром ты разбуди опять... - Нет, нет, я не против, хён, конечно, заходи, - Намджун очнулся, поспешно взял его за руку и потянул внутрь, сразу закрывая дверь. Как будто хён собирался сбежать. Джин устало улыбнулся ему и послушно поплёлся к кровати, молча полез под одеяло. Намджуну сразу стало неловко перед чистеньким, переодетым в пижаму Джином - сам он завалился спать в одежде, даже не умылся. - Я сейчас, хён. - Нет, иди сразу сюда, - остановил его Джин. - Это не важно. Ложись спать. Лидер в который раз поразился тому, как хорошо они все друг друга знали - понимали без слов. Будто мысли могли читать, это даже немного пугало. - Ладно. Знакомый запах Джина заполнил всю комнату. Хён скрутился на левом боку, обняв ногой одеяло, и тихо смотрел на забирающегося в кровать Намджуна. Его тонкие пальцы сжимали край подушки. - Джуни, - голос звучал откуда-то из мира снов, издалека, как было прошлым утром. - Да, хён, - Намджун смотрел в потолок. - Два дня, да? - Два дня, - подтвердил лидер. - И потом домой, - совсем тихо сказал Джин, и Намджуну захотелось плакать. - Что хочешь сделать, когда вернёмся? Ну, после того, как мы проспим часов шестьсот, - спросил лидер, чтобы подбодрить его. Он устало закрыл глаза, представляя, что они уже дома. - Хочу приготовить для всех ужин. На нашей кухне. А потом, когда все встанут из-за стола и разбредутся, хочу посидеть на балконе. Лидер улыбнулся в темноте, почти услышав то, что Джин не договорил - "хочу посидеть с тобой". В груди стало тепло и тесно от того, каким родным в эти секунды был хён. Он нашёл под одеялом руку Джина и сжал её. Говорить о чувствах Намджун особо не умел, это давалось ему с трудом. Поэтому он просто поглаживал пальцы Джина и надеялся, что он понимает его. - Джуни. - Да, хён. - Утром не поливай меня такой холодной водой, как вчера, ладно? Лидер тихо засмеялся - с радостным облегчением. Раз сам хён заговорил об этом, значит, переживать о той сцене в душе не стоило, верно? Он услышал, что Джин тоже улыбнулся. - Ладно, я сделаю её теплее на пару градусов, - ответил лидер, ещё смеясь. Воспоминания о мокром, обнажённом Джине нахлынули разом, внезапно. Из-за того, что вода тогда, в душе, была слишком холодной, у него мгновенно затвердели соски, лидер это заметил. И сейчас Намджун не к месту подумал, какие они, наверное, нежные на ощупь. Как приятно чувствовать их пальцами. Или губами. Интересно, под его пижамой с совами опять ничего нет? Намджун откашлялся и поёрзал. Он поставил бы что угодно на то, что хён вспоминал о том же самом в эти мгновенья - тишина внезапно стала неловкой. Лидер неосознанно погладил ладонь Джина изнутри, сделав ситуацию ещё более смущающей. Чёрт. - Спокойной ночи, Джуни, - наконец сказал Джин, вытаскивая свою руку из его пальцев. - Спокойной ночи, хён. Хотелось зарыться носом в густые волосы Джина, которые хён так не любил стричь, и дышать его запахом. "Два дня. Два".***
Этот чёртов будильник завывал так, что поднял бы Намджуна, наверное, даже из гроба. Он проснулся, но не открывал глаз, зная, что за картина пред ним предстанет - мрачная пелена очередного бледного рассвета, заполняющая всю комнату. Он смутно припоминал, что осталось совсем немного - три концерта? два? - а потом они полетят домой. Голова отказывалась работать. Надо подняться и начать новый день. Быстрее начнётся, быстрее закончится, так? Но заставить себя открыть глаза и окунуться в новую рассветную пытку никак не получалось. Всему есть предел. Будильник внезапно замолчал. Удивлённый лидер сразу же поднял веки и упёрся взглядом в сонные ласковые глаза Джина. Он совсем забыл, что хён этой ночью спал в его кровати. И это его будильник так визжал, а не Намджуна. Они оба лежали на боку, лицом друг к другу, и, не моргая, продолжали смотреть. Тишина плыла над ними, превращая время в нечто несущественное, нереальное. А потом Джин вдруг улыбнулся ему знакомой, всегда немного смущённой улыбкой. И Намджун не увидел падающего в номер хмурого чикагского утра. Он не видел ничего, кроме Джина. - Привет, Джуни. - Привет, хён. Ты красивый, - честно сказал Намджун, разглядывая его дальше. Он протянул руку и почти невесомо погладил хёна по скуле. Джин улыбался. - Я рад, что ты пришёл спать ко мне. - Тогда я опять приду, - пообещал он и совсем слегка потёрся щекой о пальцы лидера. - Вечером. Намджун, у которого всё тело ныло от усталости и недосыпа, почувствовал себя абсолютно счастливым. Что-то происходило между ними. Что-то менялось прямо сейчас. В дверь номера кто-то постучал и сразу открыл её. - Джин-хён, Намджун-хён, вы встали? - проорал Чонгук, не заходя внутрь. - Да! Свали, Чонгук! - рявкнул лидер, продолжая смотреть на Джина. Мелкий засранец в ответ со всей дури хлопнул дверью. - Я первый в душ, - сказал Джин, очевидно, забыв о том, что у них вообще-то два номера. - Иди, - согласился Намджун, не вдаваясь в подробности. Никто из них не двинулся с места и не отвёл взгляда до тех пор, пока Чонгук не пришёл будить их во второй раз.***
Вечером Джин не пришёл - Намджун сам принёс его на себе спящим и уложил в огромную кровать в своём номере. Они уже были в Лос-Анджелесе, а это означало, что остался всего один концерт, после которого они сразу же полетят домой. У лидера хватило сил только на то, чтобы стянуть с себя и хёна носки. Он забрался в кровать и вновь притянул к себе Джина. Тот, не просыпаясь, сразу же прильнул к нему, положил голову на плечо. Лидер погладил его по спине, думая о том, как идеально, оказывается, их тела подходят друг другу. Они почти одного роста, у обоих длинные руки и ноги, широкие плечи. Когда Джин вот так прижимался к нему, ложился в руки, Намджуну казалось, что они становились чем-то единым, разделённым по ошибке. В этой близости была какая-то удивительная завершённость. Эта близость была правильной. Да, Намджуну именно это слово приходило на ум, когда он обнимал Джина, - правильно. Они оба не особо любили обниматься и прикасаться к другим лишний раз, поэтому до позавчерашнего утра, когда он принёс спящего хёна в душ и потом обнимал его под потоками воды, он не знал о том, что они подходят друг другу как два кусочка пазла. Намджун хотел полежать вот так подольше, чувствуя его рядом всем телом. Он пытался отогнать сон, отвоёвывая каждое мгновение, но стремительно проигрывал эту битву. Лидер вновь проваливался в темноту и надеялся, что ему приснится Джин. "Один день. Всего один".***
Намджун распахнул глаза мгновенно, как будто его ударили. В первые несколько секунд он не понимал, что его разбудило, но потом почувствовал своё тело и Джина рядом. Джина, который стонал во сне и ёрзал, медленно и ласково потираясь о лидера. Ночью он закинул на Намджуна ногу и переместил голову с его плеча на грудь, так что теперь почти всем телом лежал на нём. И ему, несомненно, снился секс. Так. Окей. Хорошо. Что? Не понимая, что происходит и что он делает, на чистых инстинктах, Намджун притянул к себе ещё ближе податливое, хрупкое тело хёна. Провёл открытой ладонью по его волосам, шее, по плечу, по боку, по бедрам. Погладил под коленом. Нервы сдавали. Намджун почувствовал его горячий стон на своей груди, и напряженный член, упирающийся ему в бедро. Блядь. Лидер давил в себе дикое желание подмять его, навалиться всем телом, развести его ноги, вклиниться между ними, разложить хёна под себя. В такую позу, в какой Джин мог бы его принять. У Намджуна никогда с парнями не было, но он бы быстро разобрался, что к чему. Ведь это же Джин. И, господи, - кого он пытался обмануть - Намджун хотел его уже много лет. Всегда хотел. Где они вообще? Какой сегодня день? Что происходит? Намджун осторожно перевернул хёна на спину, навис над ним, дурея от его запаха. Прижался лицом к его волосам и вдохнул. Провёл рукой по его бедрам - снаружи и изнутри. Джин стонал в ответ на каждое прикосновение, но всё ещё спал. Хотелось раздеть его и вновь увидеть его тело безо всяких преград, во всех подробностях. Хотелось покусать его губы, погладить, облизать. Потрогать его везде. Хотелось зарычать. В тот момент, когда лидер уже подался вперед и запустил руку под футболку хёна, тишину, прерываемую лишь сладкими, тихими стонами, разорвал пронзительный звон сразу двух будильников. Намджун и Джин одновременно подскочили с кровати в разные стороны и схватили свои телефоны. Когда звук стих, их дикие взгляды встретились. Джин тяжело дышал и не понимал, что случилось. Уже через пару мгновений он, очевидно, почувствовал, как сильно возбужден, и так же, как тогда, в душе, посмотрел вниз. И смутился мучительно и отчаянно, вскинул испуганный взгляд. Намджун встрепенулся и полез к нему через кровать. - Джини.. - начал он, не замечая, что впервые за всё эти годы, назвал его так. Не "хён", не "Сокджин-хён", не "Джин-хён". Сейчас он никакой не хён. - Послушай, я... - Намджун-хён! - дверь распахнулась и в неё влетел растрёпанный и заспанный Чонгук. Джин сразу метнулся в сторону ванной, лидер лишь успел проводить его взглядом. - Шуга-хён и Тэхён не открывают дверь! Мы опоздаем, хён! - он схватил лидера за руку и потянул за собой с кровати. Намджун дезоринтированный и сбитый с толку послушно поплёлся за ним. Чёрт. С каких пор Чонгук взял на себя роль их назойливого тайм-менеджера? - После концерта я дам тебе по морде, Чонгук, клянусь, - серьёзно пообещал Намджун, и младший только презрительно хмыкнул. Когда лидер разобрался с Юнги и Тэхёном, которые, конечно, просто спали и не слышали стука, и вернулся в свой номер, Джина в нем уже не было.***
Это было серьёзнее сцены в душе. Это был уже почти секс. И, возможно, всё к тому и шло, - возможно, - но получилось как-то неловко. Джин так смущался, что уворачивался от Намджуна, отводил взгляд, чуть ли не убегал весь день, весь концерт, весь перелёт. Даже дома, в Сеуле, когда они прошли по аэропорту сквозь толпу фанатов и сели в машину, хён забился в самый дальний угол и его тут же облепили младшие. Чонгук, который в последние дни так и просил по морде, лёг на его колени и задрых. Намджун сел рядом с Юнги. Было по-детски обидно из-за того, что Джин его избегает. - Решай это, Намджун, - неожиданно сказал Юнги. - Ты о чём, хён? - вырванный из собственных переживаний лидер растерялся. - О Джине, - тихо сказал Шуга, глядя в окно. Каким-то образом Юнги всегда знал, что происходит, хотя делал вид, будто его ничто не волнует и он ничего не замечает. Намджун долго смотрел на него недоумевающим взглядом, а потом повернул голову туда, где сидел Джин. Не сумел разглядеть его лица из-за опущенного на глаза козырька кепки. - А как решать? - спросил лидер, продолжая смотреть на Джина. - У кого из нас IQ 148? Просто не тупи, - буркнул Шуга и опять отвернулся, устраиваясь поудобнее. По дороге все уснули - теперь целую неделю им не нужно было никуда торопиться, вставать по будильнику, и первые сутки каждый из них явно собирался провести в постели. Не спал только Намджун, ему и пришлось всех будить, ставить на ноги, вести в общагу. Впрочем, как всегда. Джин не смог разбудить Чонгука, по-прежнему спящего на его коленях, и тогда лидер, вздохнув, осторожно взял его на руки и понёс домой. Когда он склонился, чтобы поднять младшего, он почувствовал запах Джина и сжал зубы. Чонгук повис на нём, как прилипчивая обезьянка, вцепившись руками и ногами. Но зато во сне он молчал - это было несомненным плюсом. Намджун ворчал, когда все они поднимались на лифте, но вдруг поймал на себе полный нежности взгляд Джина и осёкся. Хён всегда смотрел на лидера так, когда он брал на себя заботу о ком-то из них. Особенно о самом младшем. Хён смотрел так, как будто они вдвоём действительно были родителями всем остальным. Сейчас этот взгляд особенно грел душу. И ещё из-за этого взгляда нестерпимо хотелось скорее последовать совету Шуги и перестать тупить. Руки дрожали от усталости, когда Намджун укладывал Чонгука в кровать. Спотыкаясь о свои чемоданы, путаясь в пижамных штанах, все расползались по комнатам, окончательно добитые джетлагом. Каждый походя спрашивал о чем-то лидера, о чем-то просил, что-то рассказывал - просто по привычке, потому что он всегда был тут главным, и вроде как всё должен был знать, всё должен был держать под контролем. Сам Намджун не был уверен, что это у него получается так уж хорошо, но сейчас ему нравилось чувствовать всю эту ответственность - она придавала ему уверенности в том, что он собирался сделать. Намджун сел в гостиной с огромной кружкой чая. И стал ждать.***
Когда вокруг всё стихло, лидер поднялся и направился в ванную, в которой минут десять назад скрылся Джин. Намджун постоянно следил за его передвижениями с тех пор, как они зашли домой. Он чувствовал, что наступил какой-то предел - не осталось сил, не осталось терпения и времени. Нужно было что-то сделать прямо сейчас. Прохладная темнота их притихшего дома навязчиво напоминала о том, что он ни разу так и не поспал нормально за последнюю неделю. Лидер постучал в дверь, и когда Джин открыл её, в его глазах мелькнул ужас. Это окончательно сорвало башню, заставило сердце болезненно и сладко сжаться. Хён держал в руках мокрую зубную щетку, его губы были тёмными, влажными. Намджун, глядя ему в глаза, шагнул внутрь и Джин отступил назад. - Джини, - вновь позвал лидер этим новым именем, протягивая к нему ладонь. Джин отступил ещё и вдруг быстро отвернулся, оперевшись ладонями о раковину. Он уронил свою щетку и они оба вздрогнули, когда она упала на пол. Воспалённое сознание будто увеличило громкость всего вокруг. Намджун подошёл так близко, что почти вжался лицом в его затылок, положил ладони на раковину по обе стороны от Джина. А потом медленно склонил голову, уткнулся носом в позвонки и глубоко вдохнул его запах, полной грудью. С губ хёна сорвался испуганный всхлип, почти стон, его качнуло вперед. Если бы сейчас между ними появилась какая-то бумажка, она немедленно вспыхнула бы и сгорела дотла. Намджун чувствовал, какой Джин жаркий, как будто у него температура в сорок градусов. Их глаза встретились в отражении. Лидер осторожно погладил большим пальцем его руку. - Скажи мне уйти - и я уйду, - сказал Намджун и вопреки своим словам сразу же влажно прикусил позвонки на идеальной шее Джина. И это был уже настоящий стон. Это была та черта, после которой нет возврата. Лидер чувствовал уверенную, тёмную власть над ним и это лишало самообладания. Он чувствовал себя хищником, который играет с добычей. Недосып обострял все ощущения раз в двести. Руки Намджуна поползли по бокам хёна, по животу и груди, поверх футболки, и он продолжал целовать, прикусывать его загривок и шею, прижимая Джина к своему телу. Он почувствовал подушечками пальцев его соски и одновременно погладил оба, ощущая, как они твердеют. Джин дёрнулся, повернулся всем телом - резко и решительно. - Джуни, этого не должно быть. Мы не должны этого делать, - его губы были так близко, что Намджун почти не понимал смысла слов. Его хён - раскрасневшийся, растрёпанный, возбуждённый - сиял своими огромными глазами и облизывал губы в пяти сантиметрах от лица лидера, и это было слишком. Намджун молча подхватил его под бедра и усадил на каменную раковину, встав между его ног. Джин был таким лёгким, несмотря на свой рост, очень хрупким. Лидеру шибало по мозгам осознание того, что он всё равно выше и шире высокого и широкоплечего Джина. Он тяжелее. Сильнее. Хён искал в себе силы для того, чтобы выгнать Намджуна - лидер это ясно видел. Джин пытался заставить себя сделать то, что было правильным. Отказаться от того, что всем им могло серьёзно осложнить жизнь. Подвергнуть их всех опасности. Он боролся с собой. Но руки Намджуна продолжали скользить по его телу - и хён плыл. Он был слишком чувствительным, слишком чувственным. Лидер до сих пор с содроганием вспоминал, как в финале того выступления с "Blood Sweat Tears" Тэхён схватил Джина со спины, уткнувшись ему в загривок, и облапал его, как хён расслабленно и податливо позволил ему делать с собой всё, что он захочет. И сейчас, когда ладонь Намджуна скользнула под футболку хёна, когда он с нажимом потёр его поясницу, прямо по ямочкам, Джин выгнулся к нему - и сдался. - Хоть дверь закрой, - выдохнул он в губы лидера и первым поцеловал его. Какая к чёрту дверь. Целовать Джина вот так - глубоко, жадно, наваливаясь, притягивая его к себе, раздвигая его ноги своим телом - господи, о таком Намджун даже мечтать не смел. Хён был сладким - его собственный вкус пробивался сквозь мятный холодок зубной пасты. Джин будто плавился в его руках, выгибался навстречу, ласкал пальцами волосы и плечи Намджуна - и стонал. Он совсем не умел быть тихим - этого следовало ожидать. Лидер прикусывал его пухлые губы и вновь углублял поцелуй, не мог оторваться. Вода, которую Джин не успел закрыть, с тихим урчанием убегала в сток. Намджун одним движением стянул с него футболку, густые блестящие волосы хёна взлетели каштановой волной, - и Джин сразу отстранился, быстро посмотрел сначала на открытую дверь, а потом на лидера - мутным взглядом. Этот взгляд был таким новым, незнакомым до мурашек. - Блять, хён. Ты красивый, - Намджун провёл открытыми ладонями по голым плечам и спине, стянул его обратно на ноги. - Пойдём. Он не оборачивался, чтобы не видеть, как полуголый хён, которого он вёл за руку, послушно следовал за ним по тёмному коридору общаги. Чтобы не сорваться раньше, чем они укроются в комнате. Намджун гладил его ладонь большим пальцем. В спальне, когда лидер завёл его внутрь и закрыл дверь на замок, Джин мгновенно смутился и испугался. Минутный перерыв вновь заставил его вспомнить о всех сомнениях. Принёс чувство вины за то, что уже сделано. Он беспомощно посмотрел на Намджуна - как будто умолял отпустить. Внутри всё заныло и рухнуло в пропасть. Лидер поскорее притянул его к себе и обнял так ласково, как только мог. - Если хочешь уйти, просто скажи, хён. Всё будет так, как ты хочешь. - Хочу остаться, - ответил он после небольшой паузы. Его дыхание оставило ожог на шее Намджуна. - Хочу, чтобы ты не называл меня хёном сейчас. Лидер отстранился, чтобы посмотреть ему в глаза. - Джини? - предложил он, улыбаясь ему прямо в губы. - Джини, - повторил Джин и судорожно вздохнул. Ему всё равно было страшно. Он понимал, какая роль ему достанется в том, что будет дальше. "Хочу, чтобы ты не называл меня хёном". Это многое значило. Они дошли до кровати, не прекращая целоваться, и упали на неё, не размыкая рук. Намджун отвлёкся на секунду, стягивая с себя футболку, и Джин сразу же облизал тёмным взглядом его тело. Ещё один новый взгляд - непривычный, тяжёлый. Лидер наконец-то чувствовал его бархатную кожу своей и хотел ещё. Контролировать себя получалось с трудом - секса всё же не было слишком уж долго, и Намджун знал, что у хёна тоже. Он мягко провёл ладонью по его бедру изнутри и, надавив, развёл стройные ноги Джина в стороны, устроившись между ними. Тот задохнулся от этой требовательной ласки. - Тише, тише, - шептал лидер ему в губы, в шею, в ключицы, ощущая бешеный пульс хёна - он даже слышал частые, рваные удары его сердца. Намджун сползал поцелуями вниз по его телу, постоянно вдыхая запах его кожи, растворяясь в нём. Погладил один сосок пальцами, другой взял губами, облизал и прикусил, вырывая громкий, жалобный стон. Они были такими нежными, какими лидер их и представлял. - Тише, тише, Джини, - повторил он, продолжая мучить его слишком чувствительными ласками. Джин неосознанно двигался под ним - плавно, медленно, всем телом. Когда Намджун лизнул его поджавшийся живот и потянул вниз домашние штаны, хён поймал его руки, пытаясь остановить, но сразу отпустил, увидев дикий взгляд лидера. Красивый ровный член Джина, высвободившийся из-под ткани, оказался прямо перед лицом Намджуна, и он сразу, не раздумывая, облизал его по всей длине. Хён закрыл рот обеими руками и всё равно слишком громко стонал, отзываясь на жаркие ласки. От ощущения члена во рту у Намджуна по всему телу бежали мурашки дикого ужаса, но только в первые секунды. Стонущий, извивающийся Джин перебивал всё остальное, и лидер старался взять его глубже, обласкать теснее. - Пожалуйста, пожалуйста, - жалобно просил хён неизвестно о чём, вплетая пальцы в волосы лидера. Он был абсолютно голым, заведённым, задыхающимся - ничего прекраснее Намджун в жизни не видел. Он выпустил его член изо рта, поднялся и накрыл всё тело Джина своим. - Я хочу взять тебя, - прошептал Намджун, опуская руку ниже, впервые притрагиваясь к нему там. Поглаживая вход в его тело. Нагло. Ласково. Глаза хёна на секунду прояснились от испуга, но их тут же вновь затянула пелена. Он ещё немного развёл ноги всё с той же сносящей голову покорностью. Он разрешал. Надо было, конечно, найти что-то получше первого попавшегося под руку крема, но было уже не до того. Все ощущения достигли предела, слишком обострились, почти невыносимо. Когда Намджун вводил свои длинные пальцы в расслабленное тело, аккуратно растягивая тугие мышцы, нежные стеночки, в этот момент он чувствовал их с Джином настолько едиными, что почти ощущал его тягучую боль, которую сам же ему и причинял. Он ловил ртом жалобные стоны хёна, который пускал его так близко, как только мог, сжимал его плечи, держался за лидера так доверчиво, будто это кто-то другой мучил его тело, а Намджун мог защитить. - Я хочу тебя почувствовать, - шёпот Джина и его срывающееся дыхание щекотали губы. - Ещё рано. Будет больно, - шептал Намджун в ответ, проваливаясь в мягкую темноту его ласковых глаз. Задевая его нос своим. - Я хочу, Намджун, сейчас, - настойчиво повторил хён. Лидеру вдруг самому стало страшно, но он всё равно кивнул и убрал пальцы. Когда он входил в тело хёна - медленно, осторожно, нежно, как ни с кем и никогда, - все звуки стихли, казалось, во всём мире. Джин смотрел ему в глаза, всё так же обнимая за плечи, и больше не стонал, даже не дышал. Внутри него было горячо и тесно до звёзд перед глазами. Намджун заполнял его собой буквально по миллиметру, делал его своим, меняя его тело под себя. Это было откровением, и в этом было слишком много всего. Лидер замер внутри, когда вошёл полностью, целуя Джина, отвлекая его от боли. Он убрал волосы с его лба, погладил губами висок. Хён очень медленно, будто засыпая прикрыл глаза, и вдруг улыбнулся с выражением какого-то невероятного удовольствия на лице. Намджун уже хотел спросить, в чём дело, но потом сам почувствовал всё и понял - пазл собрался. - Я тебя люблю, Джини. Я всегда любил, - сказать это было так легко. "Правильно". Намджун не дал ему ответить - он начал толкаться, неторопливо, но настойчиво. Неотвратимо. Принуждая Джина принимать его. Нашёл его руку и сплёл их пальцы. Хён обнял его одной ногой, болезненно поморщившись из-за собственного резкого движения. Его влажные стоны наполняли ночную тишину. Он несмело, неровно двигался навстречу, его тело старалось подстроиться под ритм. Намджун думал, что лучше быть не может - острее и жарче, но потом, поддавшись какому-то внезапному порыву, он остановился и перекатился на спину, не выходя из тела хёна, и Джин оказался сверху. Лидер увидел его перед собой - всего сразу, и потянулся к нему, сел, обнял его, поддерживая и принимая его вес на свои руки. Широкие плечи Джина сжались, он склонил голову вперёд, пытаясь скрыть, как хмурится от новой порции боли. - Джини... - Намджун погладил его по щеке. Хён сразу же поднял глаза и легко потёрся щекой о его ладонь. Он опять улыбнулся Намджуну слабой и ласковой улыбкой, полной нежности. Закусил припухшую нижнюю губу и плавно двинулся на члене лидера. Настала очередь Намджуна давить стоны, чтобы не перебудить всех в доме. Он подхватил хёна крепче, помогая ему, поддерживая. В движениях Джина появлялся завораживающий, тягучий ритм - он будто танцевал. Сейчас боль уже совсем отступила, и хён лишь получал удовольствие, полностью захваченный их сексом. Он закидывал голову назад, не открывая глаз, и кусал свои губы, заглушая всхлипы. Вот, каким он был, когда совсем сгорал. Его пальцы на плечах Намджуна то слабели до полной невесомости, то сжимались до белых костяшек. Лидер смотрел на него, не моргая, и не мог поверить в то, что это происходит на самом деле. Что это тот привычный, домашний хён, который всегда был рядом. Которого он знал все эти годы. Когда Джин вдруг замер и распахнул глаза, Намджун опять повалил его на спину, сразу же начиная двигать бёдрами. Он увидел, как расширились зрачки Джина, почувствовал, как его тело пронзила дрожь, и сам поспешно закрыл ему рот рукой, понимая, что сил на то, чтобы сдерживаться, у хёна не осталось. Джин содрогался под ним в долгом оргазме и стонал в его руку, глядя пустыми глазами в потолок, жалобно сводя брови. Намджун почувствовал на своём животе его сперму, почувствовал, как Джин сжимается вокруг него - и тоже кончил на ходу, глубоко внутри, уткнувшись лбом в плечо хёна. Намджун не мог разомкнуть руки, он не хотел больше никогда - никогда - отпускать Джина. Но всё же через минуту заставил себя чуть отстраниться и поднять голову. Поймал прояснившийся взгляд хёна. - Ты как, Джини? - лидер провёл ладонью вдоль позвоночника хёна. - Что теперь будет, Намджун? - очень тихо ответил Джин вопросом на вопрос, вжимаясь в него изо всех сил. Его хотелось защитить, укрыть от всего мира, как тогда, в Нью-Йорке, когда он никак не мог проснуться. Намджун так и сделал. - У нас будет много секса, - лидер беззаботно улыбнулся и с облегчением увидел ответную улыбку. Он спрятал Джина, закрыл собой, укутал своими руками. Чувствовал, как хён дышит, как улыбается ему в плечо. - Все в этом доме будут нам завидовать. Джин тихо смеялся и щекотал своим смехом шею Намджуна, и ещё что-то глубоко внутри. - Мы теперь будем вместе, - прошептал Намджун. - Я пока на это не соглашался, - Джин опять сверкал своими огромными глазами, в них как будто взрывались фейерверки. Видеть его таким счастливым - это всегда было особым наслаждением для Намджуна. - Я плохо просил? - лидер опять нависал над хёном, целуя его лицо - нос, ресницы, губы. Джин был таким красивым. Всегда был самым красивым. - Ну ладно, ты всё-таки очень старался. И я... - он ткнулся носом в щеку Намджуна. - Я соглашусь на что угодно, если ты дашь мне поспать. Лидер опять понёс его в душ на руках и опять затащил под воду, но на этот раз почти горячую, какую любил хён. Он мыл его, смеялся и держал в руках. Джин вертелся, взахлёб что-то рассказывал и заразительно зевал, тёр сонные глаза. Он был родным до слёз. Ещё более близким. Намджун уже спал, совсем спал, обнимая хёна под мягким смятым одеялом, но всё же услышал, как Джин едва различимым шёпотом сказал это. - Я тебя тоже, Джуни. Это было лучше любого сна.