Я больше не боюсь

Гарри никогда не хотел афишировать свои отношения. Всегда считал глупым показывать всем свое белье, даже если оно не грязное. Но даже он не понимал желания Драко скрывать их отношения настолько сильно, ото всех, включая их друзей. Он не думал, что это глупо, просто потому что мог предположить их реакцию. Но теперь, спустя полгода, он, покупая кольцо Драко в дорогом маггловском магазинчике, боялся больше не отказа Малфоя, а скорее того, как расскажет о них друзьям теперь. Когда все зашло так далеко. «Вы думали, что я все еще его ненавижу? Понимаете, мы немного вам врали, и на самом деле мы друг друга любим и хотим быть вместе всю жизнь». Даже в мыслях Гарри это звучало глупо и почти предательски, учитывая то, что раньше друзья узнавали все новости первыми. Да и вообще, как-то так получалось, что и Рон, и Гермиона всегда были в курсе всего, что происходило в жизни Поттера. По крайней мере, так было раньше. Гарри, продолжая вглядываться в драгоценные камешки на золотых ободках колец, невольно вспомнил тот первый, поворотный момент их с Драко отношений, когда они, в очередной раз наставив палочки друг на друга в темном коридоре, вдали от чужих глаз, решили, что для них хватит проклятий, и если и решать проблемы, то по старинке. С разбитыми носами и порванными мантиями. Так было, казалось, проще, хотя, конечно, никто не проговаривал этого вслух. Они просто хотели выпустить пар. Это было самое глупое и самое гениальное, как выяснилось позднее, решение, которое только принимал Поттер в своей жизни. Сейчас он к тому-же думал, что все лучшее в его недолгой жизни свершалось, кажется, именно под таким слоганом. В тот раз они подрались основательно. У Драко шла кровь из носа и капала на пол, а Гарри не мог полноценно стоять на ногах, но, когда, наконец, Поттер смог завалить Малфоя на спину, зажав руки над его головой, весь мир на секунду остановился. Потому что, посмотрев в его глаза, он увидел там что-то совершенно отличное от злости или ненависти. И когда, не сдержавшись, до последнего не осознавая своего желания, он резко прижался к его губам своими, втягивая в поцелуй, и почувствовал ответ Малфоя, Гарри подумал, что он, наверное, ослеп, потому что перед его глазами точно что-то взорвалось, заставляя на долгие секунды почувствовать себя слепым. Потому что, наверное, только слепые могут чувствовать так сильно. Рядом остался только Малфой. Только бешеное желание и его ненормальный, абсолютно неповторимый вкус на губах. Это был тот самый вечер, который перевернул все, потому что, лишь однажды попробовав, какой Малфой на вкус, он подсел на него как на наркотик и уже не смог оторваться. Хотя, конечно, они пытались сопротивляться. Бросали злые взгляды, оскорбляли и кричали, но, когда дело доходило до дуэли, неизбежно убирали палочки, точно зная, чем она закончится. И только со временем они научились начинать ее с конца. С самого приятного. Так продолжалось очень долго, и сначала Гарри сам не хотел об этом никому рассказывать. Было бы странно, если бы он подошел к Гермионе и сказал что-то вроде: «Знаешь, мы с Малфоем теперь решаем наши разногласия несколько иначе. Обычно, я засовываю язык ему в рот, а вот вчера, вроде как, я еще и засунул руки в его штаны. Не поверишь, но конфликта как не было". Но когда они перестали собачиться и, наконец, нашли общий язык, все больше сближаясь, рассказывая друг другу обо всем, о самом болезненном и самом приятном, молчать стало слишком сложно, а мысль о том, насколько важную часть своей жизни он от них скрывает, приносила почти боль. Но Драко не хотел, был против почти категорично, и Гарри соглашался. Молчал, молчал, молчал и старался не думать, что будет дальше. Он зацепился взглядом за шикарное кольцо с небольшим, чтобы оно казалось слишком броским, но удивительно красивым камнем и улыбнулся, поняв, что идеал найден. *** Малфой все чаще замечал, как трудно давалось Поттеру то равнодушие, что тот изображал к нему на людях. Они давно перестали играть в ненависть, ограничиваясь злыми взглядами или отсутствием всякой реакции друг на друга, но отсутствие возможности подойти к Драко и обнять, поцеловать, просто сказать что-либо, казалось, сводило его с ума, и Малфой четко понимал, что долго так продолжаться не может. Он не знал, что будет, если они расскажут все окружающим. Не знал, как сильно их будет доставать пресса или сокурсники, как сильно будут его ненавидеть фанаты Поттера, но точно знал, что если чего и надо бояться, то реакции друзей Поттера. Они оба были слишком непредсказуемы, и Драко был почти уверен, что они тут же решат, что он наложил на их друга заклятие, или приворот, или Мерлин знает, что еще. Они ругались слишком долго, чтобы резко стать парой для всех, тем более для них, и Малфой даже не пытался скрыть, что не боялся их. По крайней мере, от самого себя. Он действительно не знал, что теперь стоит с этим делать, но совершенно точно понимал только одно. Делать что-то было надо. *** Гермиона привыкла есть за столом так, чтобы ничто не отвлекало ее от подготовки к тесту или просто уроку. Даже сам Хогвартс, казалось, подстроился под нее, давая ей еду, которую можно есть, не смотря в тарелку. Было удобно и легко сосредоточиться на делах, которых всегда было слишком много, чтобы успеть все. Но, когда Драко Малфой, который был подозрительно тих в последнее время, подошел к Гарри и застыл за его спиной, Гермиона все-таки оторвалась и отложила книгу, сразу зажав в руке палочку, лежавшую на столе. – Что надо, Малфой? – Рон, сидевший напротив, приподнялся на месте, тоже сжав в пальцах палочку, к счастью, пока не направляя ее на противника. Гермиона перевела обеспокоенный взгляд на Гарри, который только теперь поднялся из-за стола, поворачиваясь лицом к Малфою. Они стояли так несколько секунд, смотря друг другу в глаза, и Гермиона почувствовала, как от нервов начинают слегка подрагивать пальцы, а Рон уже еле сдерживался, чтобы не вмешаться. – Ты уверен, что хочешь этого? – Гарри явно спрашивал Малфоя, и она честно пыталась понять, о чем речь, но не могла. Появилось давно забытое ощущение, что она упускает что-то, лежащее на самой поверхности. Возьми руку и протяни, но в каком направлении? Рон открыл рот, чтобы что-то сказать, но под взглядом Гермионы замер, нахмурившись и крепче обхватив пальцами палочку. – Не знаю. Но так будет лучше, – Гарри кивнул, продолжая смотреть только на Драко, и почему-то Гермионе показалось, что он будто что-то терпит. Дает последний шанс на отступление, хотя все еще было непонятно, отчего и куда было отступать Малфою. Она терялась в догадках, и когда, внезапно, какая-то странная, почти безумная мысль проскользнула в ее голове, заставляя глаза расшириться в удивлении, Гарри резко шагнул к Драко и тот, сделав такой же быстрый шаг вперед, обхватил его шею руками и поцеловал. Весь мир, весь зал, весь Хогвартс вокруг будто застыл, и Гермиона была частью этого мира, почувствовав себя словно в каком-то фильме. Странном, совершенно непонятном, но до боли простом. С красивой музыкой, создающей атмосферу, и чувствами, понятными любому ребенку. Любовь? Ненависть? Сколько там шагов? Казалось, Гарри и Драко, они оба, немного увлеклись поцелуем, и Гермионе почудилось, что ничего прекраснее она не видела. Они были такими искренними, такими чувствующими, такими живыми. Сейчас, когда резко стали одним, сломав хрупкий мир, в котором до этого жила и сама Гермиона. Они оторвались друг от друга, еще на несколько секунд застыв, всматриваясь в глаза каждого. Улыбка, проскользнувшая на губах Гарри, словно в зеркале повторилась и на губах Малфоя. Поттер опустил руки с шеи Драко на его руки, переплетая их пальцы и крепко их сжимая, все еще не отводя взгляд. Выдыхая, словно готовясь к броску. Гарри повернулся к Гермионе, вглядываясь ей в глаза. И она почувствовала, как много сейчас зависит от нее. Как многого от нее ждет сам Гарри, и пыталась решить, как лучше показать, что, черт возьми, она не понимает, но она так рада. Потому что, да, она разглядела эту честность за их поцелуем и, Мерлин побери, если ЭТО не достойно существования – ничего не достойно. Она смотрела ему в глаза, пытаясь сделать так, чтобы он просто почувствовал это, услышал ее немой крик. Улыбнулась и увидела, как он просветлел, а в глазах появился незаданный вопрос. Кивнула, переводя взгляд на Малфоя и нет, не убирая улыбку, потому что он тоже должен понять. Все будет хорошо. Все будет хорошо. Гарри перевел взгляд на Рона, и Гермиона тоже посмотрела на него, почти боясь его реакции. Но он был спокоен. Кажется, сам Поттер не сдержал удивления и приподнял брови, но Рон только молча кивнул, выглядя настолько, практически нереально, спокойным, что, казалось, знал давно. Рон посмотрел на нее, и внезапно Гермиона поняла. Действительно, знал. Появлялось много вопросов. Отчего такая реакция на Малфоя, какую она видела всего секунды назад? Почему он продолжал так бояться его появлений, почему сжимал в руке палочку так сильно? Но сейчас это было неважно. Главное, чтобы все прошло хорошо. – Вы вместе? – кто-то из гриффиндорцев, Гермиона почему-то не узнала голос. – Около года. За спиной послышались шепотки, но никто не закричал, никто не бросил заклинания и, постепенно, это пристальное, сковывающее внимание исчезло, позволяя всем им выдохнуть, и Гермиона видела, как расслабился Гарри, вновь смотря на Драко каким-то непередаваемым, живым взглядом. Счастливым. Они ушли из зала вместе, а Гермиона подумала, что, наверное, хорошо, что этот год они пробыли вместе в тишине. Воспитали друг друга в тишине. Потому что теперь, совершенно точно, их тишина всегда будет наполнена чужим шепотом. Но теперь ведь они по-настоящему вместе. Друг за другом. И это давало надежду. *** – Идиот, – Драко попытался надеть необычное, но моментально оставившее ожог на сердце, кольцо на безымянный палец, но Гарри его остановил, аккуратно сжимая пальцы и указывая ему на надпись внутри кольца. «Всегда». – Когда-то я услышал это слово в его настоящем значении от одного человека. И подумал, что хочу, чтобы у нас с тобой тоже было это «всегда», – он замер, вглядываясь в серые глаза, и удивлялся тому, куда пропала привычная маска Драко, потому что сейчас на его лице совершенно точно читалось счастье, – и я всегда буду с тобой. Чтобы ты там не слышал за своей спиной в большом зале. Это неважно, ладно? Мы знали, что так будет, но это неважно, – почему-то сейчас было важно сказать это, поставить точку на этой, давно вскрытой, тайне. Драко молчал несколько секунд, вглядываясь в надпись на кольце, и Гарри начал волноваться. Но тот, наконец, отвис, поднимая голову и находя взглядом Поттера, и улыбнулся, наконец надевая кольцо. – Ты всё-таки идиот, – Он обхватил его шею руками, притягивая ближе, – Конечно. Всегда. Они целовались как в первый раз. Наверное, потому что отсюда их «всегда» начиналось официально. Потому что это «всегда», теперь не спрятанное ото всех за семью замками и не окрашенное в краску страха, совершенно точно проведет их в вечность. Вместе.