(пауко)образные

Пока все ждут прихода истины, Святая ложь звучит все искренней И прячет взгляд и травит яд Соблазном душу мне. би-2 — вечная

            — Нат...       Ему всегда нравилось произносить имя Романов уже на выдохе и чувствовать, как плотно она сжимает его внутри себя. Нравилось скользить пальцами по изгибу округлых бедер — они оказались в тысячу раз прекраснее без обтягивающего костюма. Нравилось видеть, как она балансирует на грани — лишь благодаря Питеру.       Паркер засмеялся бы в лицо тому, кто сказал бы, что Наташа однажды обратит на него внимание. И не только внимание, но и... Воспримет всерьез эту пылкую юношескую влюбленность: такую неправильную, но более глубокую, чем когда-то к Лиз.       Стон Наташи во время оргазма всегда тихий, гортанный — Питер счастлив, что чуткий слух помогает ему слышать многое, как и замечать. В этот раз женщина тяжело дышит, от испарины волосы липнут к её спине. Но она улыбается так прекрасно, что Паркер считает эту улыбку самой лучшей на свете.       Романов тогда усмехнулась во время спарринга, ощущая чужое возбуждение. Питер не был в костюме, но из-за происходящего его щёки все равно бы сливались с красным цветом: настолько сильно он был смущен. И меньше всего Паркер ожидал, что чужая рука коснется его паха, слегка поглаживая — в глазах Наташи не было осуждения или порицания, лишь интерес.       Обоим нравится прижиматься друг к другу, чувствовать это странное спокойствие после разрядки. Оно рассеивается каждое утро, когда нужно снова вспоминать о грядущей войне, о долге. Питер до сих пор не решается откровенно поговорить о своих чувствах, но Романов сама все чаще прерывает его поцелуями и шутит, что обожает его румянец.       Питер помнил, как боялся сделать первый шаг. Чёрная вдова всегда казалась ему слишком неприступной, немного серьезной, но не восхищаться ею было просто невозможно. Паркер знал, что всегда с улыбкой будет вспоминать, как солнце потерялось в медных волосах Наташи, но сохранялось в теплоте её улыбки и нежности первого поцелуя украдкой в одном из коридоров базы Мстителей.       Наташе нравится засыпать не одной. Нравится не задумываться о завтрашнем дне и не знать будущего. Но больше всего ей нравится чувствовать себя не смертоносным оружием, а всего лишь женщиной, которую искренне любят.       Романов не знала, что потом начнет корить себя за произошедшее, как и каждый, кто остался в живых: комплекс героев, чтоб его, не иначе. Когда многие её друзья и дорогие сердцу люди обратятся в пыль, важным останется лишь один человек, возвращения которого она хотела больше всего. И его имя Наташа произнесет впервые за четыре года лишь за долю секунды до собственной смерти, выдыхая в полете мягкое нежное:             — Пит...