Зануда и Террорист, или "Они опять!"

Никто не знал, откуда появились эти несуразные существа, в чем их предназначение и как они выбирают себе владельца. Просто в жизни каждого человека наступал такой момент, когда в воздухе перед ним зависал жужжащий бочоночек, покрытый пушистой шерсткой, вел своим носом-бусинкой, будто желая убедиться, что это именно тот двуногий, который ему нужен, и падал в подставленные ладони. Или планировал на плечо. Ну, или мимо — как получалось. Обычно это случалось с каждым в детстве, в крайнем случае — в подростковом возрасте, и почти у всех взрослых цум-цумы уже были. Броку же иногда казалось, что ему достался самый занудный, правильный и совестливый цум на планете. Он его так и назвал — Зануда. В период мучительно сладкого пубертата, когда все отчаянно дрочили на вырезки из журналов для взрослых и тайком передавали друг другу сотни раз перезаписанные видеокассеты с порно, Броку приходилось запирать своего Зануду в клетке, чтобы хоть ненадолго избавиться от изматывающего контроля, и к пятнадцати годам он привык дрочить не под сладкие вздохи порноактрис, а под пронзительный визг своего личного ханжи. Сотворить какое-то безобразие так, чтобы Зануда не поднял визг и не выдал его, тоже было практически невозможно. А еще цум Брока был задирой, и это, пожалуй, было единственной общей чертой у них обоих — драться они любили. Стоило Броку ввязаться в очередную потасовку после школы, как Зануда тут же пушил свою бежевую шубку, чтобы казаться больше (хотя он и так был крупным малым, упитанным и тяжелым), и первым бросался на цума противника. И они почти всегда побеждали. Мать, каждый раз прикладывая к скуле Брока пакет со льдом и ватным тампоном вытирая кровь со шкурки Зануды, говорила, что Брок весь в отца, а потому дорога ему одна — в Вест-Пойнт. Она даже рекомендации ему добыла, хотя как у вдовы военнослужащего у нее и так было право пристроить единственного сына в одно из лучших военных училищ страны при условии, что тот дотянет до неебически высоких стандартов физического здоровья. Нормативы Брок сдал легко — он с детства был крепким. С психотестами проблем тоже не возникло, а вот эссе прошло со скрипом, и без рекомендаций его, пожалуй, отсеяли бы. Но Брок поступил. И ни разу об этом не пожалел. Ему нравилось быть военным, Зануда, похоже, одобрял его выбор, но ровно до того момента, как после одной из сложных операций двадцатишестилетнему лейтенанту Броку Грегори Рамлоу сделали сомнительное предложение сменить даже не род деятельности, а немного сдвинуть моральный ориентир. Сумма за эту небольшую уступку была несуразно большой, и он, наверное, согласился бы, если бы не Зануда. Брок привык к тому, что его цум чует дурно пахнущие проекты за милю, и после того, как тот кинулся на рекрутера и укусил его за нос, вынужден был отказаться от щедрого предложения, даже толком не выяснив, в чем конкретно оно состояло. Все было к лучшему. Брок делал карьеру, пусть не такую головокружительную, как мечтал, закончив академию, вступал в беспорядочные связи (даже Зануда в конце концов смирился с проявлениями его темперамента и уже не выл в клетке, как привидение, а просто тоскливо, с осуждением посвистывал с места с хорошим обзором) и в общем-то был доволен жизнью. Друзья и сослуживцы как-то незаметно обзавелись семьями, а Брок в свои тридцать шесть был бессовестно холост. И дело было не в его бисексуальности, чем дальше тем больше дававшей крен на борт, выкрашенный голубой краской, а в том, что он верил Зануде, который раз за разом браковал всех, не делая различий по половому и прочим признакам. Брок слышал, что цумы семейных пар тоже любятся, занимаются какими-то своими разновидностями секса, вылизывают друг другу мордочки, устраивают гнездо из мелких вещей, которые стаскивают со всего дома, защищают друг друга. Психологи утверждали, что если цумы не заинтересованы друг в друге, то и хозяева рано или поздно разведутся. Видя, как Зануда в очередной раз кусает ни в чем не повинного розового цумчика приятного парня по имени Дэвид, Брок мрачно подумал, что так им и куковать вдвоем до старости. Дэвид оказался отзывчивым в койке и совершенно невыносимым, по-гейски манерным в быту. Брок устал от томных вздохов и обращения «милый» уже за неделю редких встреч и в который раз убедился, что его цум разбирается в отношениях лучше него самого. Все изменилось в один миг. Был обычный понедельник. Брок, в который раз обещавший себе явиться на службу без головной боли от похмелья, логично вытекшего из очередного сорвавшегося (в этот раз по вине Брока) горячего уик-энда, прибыл на службу к восьми. Крепкий кофе от головной боли не помог. Зануда лежал у Брока на плече, свесив короткие лапы по обе стороны, и с осуждением гудел ему в шею, добавляя черной краски в и без того неяркую жизнь. Выйдя из лифта, Брок совсем уж собрался свернуть к себе, как неожиданно натолкнулся взглядом на самую офигенную мужскую задницу из всех, какие ему приходилось встречать, а повстречал он их в своей жизни немало. Зануда тоже заинтересованно поднял морду и даже гудеть перестал. — А ничего так экземпляр, — под нос себе произнес Брок, автоматически выискивая цума этой великолепной жопы — привычка, въевшаяся в подкорку, так он хоть с небольшой долей вероятности мог определить, есть ли у него хоть малейший шанс… на что-нибудь. Жопа отдалялась, шансы неуклонно падали. Вдруг обладатель великолепных булок неловко дернулся, будто его развернуло, растер шею и обернулся, посмотрев прямо на Брока. Не успев удивиться проявившимся на четвертом десятке паранормальным способностям, Брок вдруг почувствовал, как крошечные коготки впились ему в плечо, а потом Зануда неожиданно стартовал с него, как с трамплина, и завис в воздухе, что-то странно мелодично чирикая на своем цум-цумском наречии. И тут Брок увидел, из-за чего весь этот сыр-бор. По коридору к ним летел угольно-черный комок шерсти, явно агрессивно настроенный, быстрый, как огромный шмель, и такой же злой. Он был чуть меньше Зануды, но пушистее, черные глаза-бусинки сверкали из-под длинной челки, а из широко распахнутого розового рта раздавалось агрессивное цумканье. Обычно Зануда избегал стычек, которые не провоцировал, но тут бросился на обидчика, и они сцепились прямо посреди коридора, плюхнулись на чисто вымытый светлый пол и принялись кататься, завывая, норовя ухватить друг друга за холку и толстые бока. Немногочисленный в такую рань народ (административный персонал обычно приезжал к девяти) расступался, улыбаясь, и спешил дальше по своим делам, а Брок пытался решить, справится Зануда без его помощи или нет. Совать пальцы и прочие чувствительные части тела в драку цумов откровенно не хотелось, тем более владелец агрессивного новичка (Брок точно не видел эту парочку раньше) уже спешил к ним. Брок на мгновение даже залип: спереди тот был ничуть не хуже, чем сзади. Широченные плечи, скрадывавшиеся старомодной клетчатой рубашкой, узкая талия, длиннющие ноги в чуть более свободных, чем хотелось бы, джинсах, прическа с проборчиком, светлые глаза и волосы. Хорош. А вот его цум — агрессивная маленькая… Додумать Брок не успел, только рот раскрыл, осознав, что драка, в которую ввязался Зануда, — не совсем драка. Точнее, совсем не драка, а… — Терри, — с осуждением произнес хозяин противного цума и охуенной жопы низким голосом. — Терри, прекрати! Простите, сэр, он никогда раньше… Так себя… Не вел. Брок с затаенным наслаждением наблюдал, как нежный розовый румянец стекает с высоких скул этого совершенства на шею и будто второй волной, более яркой и душной, поднимается до самых корней волос. — Иисусе, Терри... — растерянно проговорил красавчик и закрыл глаза ладонью. Брок опустил взгляд и подавил желание фыркнуть, а потом с осуждением загудеть, как делал Зануда каждый раз, заставая Брока за непотребным, по его мнению, занятием. Что ж, Брок, в отличие от этого бесстыдника, предавался страсти за плотно закрытыми дверями спальни (ну или на диване в гостиной, в кухне на столе, в душевой), но уж никак не посреди коридора Вашингтонского отделения ЩИТа. Наглец, которого хозяин ласково звал Терри, времени даром не терял: повалив активно извивающегося Зануду на пол, он накрыл его собой и, безуспешно пытаясь упереться скользящими по полу задними лапками, активно толкался э… задней частью в… куда бы там он ни толкался, и род их занятий не оставлял сомнений. Цумы Брока и неизвестного красавчика яростно трахались прямо в коридоре на глазах у ошарашенной публики. Задумчиво почесав небритую щеку, Брок попытался припомнить, видел ли вообще своего цума предающимся любовным утехам, и понял, что нет. За все те годы, что Зануда жил с ним под одной крышей, он ни разу не был (в отличие от самого Брока) уличен в подобного рода развлечениях. — Брок Рамлоу, — представился Брок. — Агент ЩИТа, командир Альфа-СТРАЙК. — Стив Роджерс, — сдавленно ответила порнографическая мечта, продолжая смотреть не на Брока, а на активно совокупляющихся цумов. — Хотел бы сказать, что рад знакомству, но, откровенно говоря… Зануда издал совершенно порнографичный писк, выгнул свое толстое тельце дугой и — Брок был готов поклясться — закатил глаза от удовольствия. Что ж, свое дело этот Терри знал: цум Брока орал явно не от боли. — Кофе? — предложил Брок, наблюдая за тем, как черный ебарь-террорист благодарно вылизывает разомлевшего и откровенно затраханного Зануду. — Тут за углом есть кафетерий. — Э… нет. Простите за это… Терри, он никогда… Подраться может, но такое я вижу впервые, — краска смущения удивительно шла Стиву Роджерсу, и вдруг подумалось, будет ли тот так же мило смущаться под Броком. — Простите, — Роджерс нагнулся так, что на мгновение его великолепная жопа стала просто охуенной, поднял своего цума с пола (с трудом отцепив от Зануды) и, будто не зная, куда его деть, покачал этот черный комок тестостерона в ладонях. — До встречи, мистер Рамлоу. Простите нас еще раз. — До встречи, Стив, — ухмыльнулся Брок, любуясь его удаляющейся жопой и устраивая разомлевшего Зануду на плече. — В следующий раз мы сверху. Казалось, у Роджерса покраснела даже шея, но он не обернулся, а лишь ускорил шаг. *** Их цумов тянуло друг к другу. Если Зануда пропадал, его с изрядной долей вероятности можно было обнаружить с Терри, оказавшимся на самом деле Террористом (имечко наглой твари шло просто невероятно). Броку с Роджерсом пришлось обменяться телефонами, и, стоило Броку застать с Занудой наглый черный комок шерсти, он с удовольствием звонил, зная, что Роджерс смутится. "Они опять" стало у них чем-то вроде кодовой фразы, Брок позволял себе немного потешаться над собратом по несчастью, и у них иногда завязывался легкий ниочемный разговор. Брок бы назвал это флиртом, если бы был уверен, что Роджерс улавливает контекст. Но тот или не улавливал, или успешно делал вид, в отличие от своего цума, который времени даром не терял и лишил Зануду невинности неоднократно и на всех мыслимых и немыслимых горизонтальных поверхностях. — Они опять, — произнес Брок в который раз за неделю, застав вечером Зануду и Террориста в гнезде из своих футболок, свитом прямо на столе. — Приедешь? Правда, они спят, обняв друг друга тем, что по ошибке считается лапами. Даже жалко… Вот что, — решительно продолжил Брок, будто не обдумывал эту идею целую неделю, подгадывая удобный момент, — заночуешь у меня? Обещаю с утра напоить тебя офигенным кофе. — В постель? — после небольшой паузы хмыкнул Роджерс. — Можно и в постель, — моментально севшим голосом отозвался Брок, готовившийся к аккуратным уговорам и ночевке на диване. — В постель даже интереснее. Роджерс действительно краснел до самых розовых сосков и стал единственным, на кого Зануда с утра не попытался перевернуть кофе. Потом Роджерс оказался Капитаном Америкой, но после нескольких жарких ночей и при наличии двух цумов, почти сросшихся в единый организм, это уже не имело особого значения.