You promised

      Он рухнул на землю, потому как колени его предательски подкосились, а все силы вдруг исчезли. Джозеф уставился на небо. «Такое ясное…» — подумал брюнет. Внезапно после выстрела для него померкли многие чувства. Он не ощущал своё дыхание и сердцебиение, но ему казалось, что они более прерывистые, чем обычно. Ода сконцентрировал своё внимание на необычном тепле, которое словно ускользало от него, и становилось холодно. Мужчина не знал душевное ли это состояние или физическое, но знал точно — это вовсе не добрый знак. Он не слышал ничего, что происходило вокруг, какое-то время. Спустя несколько долгих мгновений, словно из-под толщи воды, до него донеслись расплывчатые звуки, а именно, как он потом понял, — крики. Джозеф оторвал взгляд от бесконечной синевы небес и увидел, как совсем рядом с ним сидит его напарник Себастьян Кастелланос.       — Джозеф! Посмотри на меня! Посмотри! — настойчиво повторял детектив, слегка сжимая плечи напарника своими тонкими пальцами. Когда же Себастьян понял, что тот наконец-то обратил не наго внимание, немного успокоился. — Джозеф! — снова повторил он, — Хей, ты как?!       — С…Себ… — прохрипел Ода не в состоянии произнести хоть что-либо внятно. Его строгий по обыкновению голос сейчас звучал подобно теле-помехам. Возможно, потому что Джозеф пребывал в болевом шоке, а, возможно, потому, что организм направил всю свою энергию на удержание жизни в бренном теле. От осознания этого у Себастьяна внутри всё завязалось в тугой узел, что давил на грудь.       Кастелланос ловко расстегнул пуговицы жилета, затем нижние пуговицы белоснежной рубахи, которая перестала быть таковой, впитывая в себя кроваво-алую липкую жидкость.       — Чёрт! — непроизвольно вскрикнул он.        Краем глаза Джозеф заметил свою рану. Надежда в миг улетучилась.       — Не смотри! — спохватился Себастьян, после чего ещё ближе наклонился к лицу мужчины, наверное стремясь окончательно закрепить усталый взор на себе. — Ничего! — всё громче и громче убеждал шатен, — Мы тебя ещё подлатаем!       Ода пытался непринуждённо улыбнуться, но в итоге вышло что-то вроде кривой неубедительной ухмылки. Несмотря не протесты Себастьяна, Ода принял положение полусидя. Кровь хлынула интенсивнее, но Джозефу было всё равно. Себастьян скорчил недовольную мину, вскоре после чего положил ладонь на место, откуда сочилась алая субстанция. Ему была несвойственна паника, но похоже сейчас он совершенно растерялся.       Себастьян пытался остановить кровотечение руками, но вышло только совсем немного его замедлить. Джозеф совсем позабыл про небо и всматривался исключительно в знакомые черты лица напарника, будто стараясь отпечатать их в своей памяти на веки вечные. Он заметил, как в уголках глаз блеснули подступающие слёзы. Но Себастьян держался.       Кастелланос не опускал руки, думая, что если он сейчас прекратит затыкать пробоину в теле напарника, то Джозеф… Нет! Он не позволит этому случиться!.. Однако, детектив не мог перестать пялиться на то, как кровь Джозефа пачкала его собственные руки.       — Себ… — снова тускло отозвался брюнет. Тот сразу же очнулся. Джозеф снова попытался улыбнуться и на этот раз у него получилась, только вот это была не его улыбка. Она была какой-то другой… — Помнишь день, когда мы впервые встретились?       Себастьян изменился в лице. Сожаление смешалось с ностальгией, и эти чувства пожирали его с потрохами. Он вместе с Джозефом решил предаться счастливым воспоминаниям, однако настаивал на том, чтобы брюнет молчал и берёг силы.       — Я помню тот день. — не слушался Ода. — Это был мой первый рабочий день в вашем участке. Я тогда был моложе и амбиции лезли аж из ушей. — раздался подавленный смешок, — Думал, что сделаю себе карьеру. Ты ведь помнишь, какие оценки у меня были? Каково было моё негодование, когда я узнал, что буду напарником такого оболтуса, как ты… — Джозеф задумался. Говорил он вполне серьёзно, но с ноткой то ли мечтательности, то ли необъяснимой радости. — Ты же на год старше, и в тот год твоя репутация была лучше, чем у кого-либо другого в участке. Несмотря на разницу всего в год ты вёл себя так, будто я ребёнок.       «Да, » — сам себе напомнил Кастелланос, — «Так и было, Джозеф. Ты был и остаёшься ребёнком!» — подумал он, но мысли не озвучил.       — Помню ещё в тот период у тебя была кофемания. Я выходил из кабинета шефа, и тут в меня влетел мужчина, а содержимое его стакана оказалось на моей одежде.       — Согласись, та рубашка отвратно смотрелась на тебе! Я спас тебя!       — О-о-о… — протянул Джозеф, — Помнишь, как мы тогда разругались? Вот уж не думал, что после того случая мы когда-нибудь подружимся.       Себастьян был на пределе. Он не мог отделаться от ощущения, что эти разговоры о прошлом являются своеобразным прощанием.       Ода с усилием поднял правую руку и начал тянуться к щеке Кастелланоса, но он, не поняв намерений напарника, просто остановил, сжав его ладонь в своей руке. Джозеф громко сглотнул вязкую слюну.       — Потом, когда всё утряслось, — голос становился тише и потихоньку начинал пропускать дрожь. — Ты всё же отвёл меня в сторону и сказал, улыбнувшись во все тридцать два зуба: «Не волнуйся, новичок. Ничего страшнее вылитого кофе с тобой не случится» А потом похлопал по плечу.       — Джозеф…       — Себ, я очень рад, что ты мой напарник, мой друг… Себ, я…       Он не договорил, остановившись на полуслове. Себастьян некоторое время ждал, а потом понял, что кисть, которую он не выпускал из своей ладони, безвольно обмякла. Немой ужас сковал Кастелланоса. Он продолжал смотреть на бледное лицо мужчины, и оно почти ничем не отличалось от того, что было несколько мгновений назад.       — Джозеф…? — тихо прошептал Себастьян, возможно всё ещё не полностью осознавая случившееся, а потом закричал, — Джозеф!