От Тиёдо до Минато

Быстрые движения Аримы выдаёт лишь свист рассекаемого воздуха — и Хайсе находит в этом своё спасение от сокрушительных ударов. Вернее как спасание — провальную попытку их заблокировать. Попытка для Хайсе — важная часть жизни, или же жизнь — это цепь из звеньев-попыток: пытаться победить Ариму, пытаться готовить, не пробуя блюда, пытаться быть мамой, папой, командиром своему отряду. Незначительные детали, что создают ему прошлое вчерашнего дня и желания будущего. От каждого удара тревожное возбуждение пробегает по спине толпой мурашек, а тело бросает из жара в холод. Но Хайсе совсем не страшно. Точнее, где-то внутри инстинктивный страх и восхищение, вызванное непомерной силой, перемешиваются во взрывной коктейль и заставляют сердце, трепыхаясь, биться о рёбра. Но самого Ариму он не боится. Все относительно: Арима на поле боя — сокрушительная волна правосудия, что сметает врагов, как бабочек штормом, Арима с ним — хороший наставник, который предпочитает на тренировках дело словам. Под конец тренировок он никогда не говорит «плохо» и не говорит «хорошо», а говорит лишь «нужно быстрее» и «нужно сильнее». Хайсе считает, что провал — тоже попытка. Провал — опыт и драгоценные воспоминания, которых так мало — не хватит даже на скудную биографию из десяти страниц. Провал — ему даже немного стыдно быть настолько мелочным, чтобы радоваться потраченному на него времени, которое можно было бы назвать спущенным впустую. В ближайшей от CCG кофейне всегда людно и шумно. Хайсе там совсем не нравится: серые плащи следователей и разговоры о работе, которых хватает и в душном офисе с утра до вечера. Они выбирают кафе в двух-трёх станциях от штаба — прогулка в двадцать минут по пустынным улицам с освежающим запахом холодного осеннего вечера; расстояние от Тиёдо до Минато длиной в долгий разговор о Кафке. Место у окна их самое любимое: с одной стороны — дешёвая ширма с безобразными цветами, со второй — толстое стекло, которое пропускает блеклый свет фонарей. Нет ничего, что бы мешало. «Какой вкусный кофе. Надо будет купить зёрна и приготовить его отряду, — думает Хайсе, отпивая из чашки, — и Ариму-сана тоже позвать. И ещё Сузую-сана. И Акиру-сан». Он поднимает взгляд от тёмной гущи на дне и замирает. Арима смотрит на него так, словно ждёт ответа, а он понимает, что не слышал ни единого слова. — Простите, не расслышал, — Хайсе поводит плечом, — я задумался. — О чём? Взгляд Аримы ни теплее, ни холоднее — лёгкий интерес, но не дежурный, как требуют нормы поведения, чтобы поддержать диалог, а настоящий — живой-живой, — с которым Арима спрашивает его про самочувствие или прочитанные книги. — Кофе, — медленно произносит Хайсе, — я подумал, какой вкусный кофе и как бы хотелось угостить им в следующий раз отряд, коллег и вас. — А, — только лишь произносит Арима и замолкает. Уголки его губ слегка поднимаются вверх — совсем немного, едва заметный изгиб линии, который придаёт строгому выражению лица особую нежность. Белый, которого у Аримы так много — цвет холода и чистого снега, — у Хайсе ассоциируется с дорогим фарфором — созданный кропотливым трудом и доведённый болью до изящной красоты. — Так что вы говорили, Арима-сан? Отношения с Аримой как карусель: остановишься — вылетишь. Но, самое главное, потом тебе подают руку, чтобы подняться. — Ничего важного. — Арима-сан, — быстро выпаливает Хайсе, — не будьте так жестоки, мне же интересно! — Я сказал, что можно было бы порекомендовать эту кофейню Мадо-сан, — невесомая улыбка всё ещё играет на его губах, — хотя твой вариант мне кажется лучше. — Спасибо, — смеётся Хайсе и разминает ладонь. Рука ноет в процессе регенерации — Арима подмечает это краем глаза, но ничего не говорит. Достаточно того, что он говорит на тренировках. Сильнее и быстрее; быстрее и сильнее — двухсловная мотивация, в которой Хайсе видит больше, чем просто фразу. Если всё же, может быть, получится стать сильнее и быстрее, как Арима того желает, то значит ли это, что можно будет разделить с ним пьедестал одиночества? Он смотрит на Ариму перед собой — тот говорит, что книга, которую дал ему Хайсе, была хороша, но… Он смотрит на Ариму и думает: мне не надо ничего с ним делить — ни место, ни звания, потому что я уже рядом; мне нечего с ним делить, кроме времени. В кофейне тихо и почти пусто — едва ли три столика занято. Ничего, что бы мешало; тут только горячий вкусный кофе и потраченное ни на что время за беседой. Время, потраченное совершенно впустую. Время, которое Хайсе считает самым драгоценным — важное звено в цепи жизни: время, потраченное для него и на него.