Эхо

Джулиан открывает глаза и видит лицо Эзри. Она спит, но ее черты как будто силятся передать какую-то эмоцию. Кажется, ей снится сон. Джулиан медленно моргает, точно картина переменится от того, что он еще раз сомкнет и разомкнет ресницы. Эзри совсем по-детски причмокивает губами, и Джулиан закрывает глаза снова. Как бы он ни пытался лгать себе, сколько бы ни убеждал во лжи, показавшейся почти спасительной, когда они еще были на станции, она по-прежнему отказывалась становиться правдой. Он не любил ее. Джулиан говорил, что Эзри тоже Дакс, что это имеет значение. Что в ней все еще живет эхо Джадзии. С бессмысленным упорством он не хотел признать, что ищет в Эзри ее, отвергшую его чувства, предпочевшую множество других, погибшую так нелепо и столь юной. Не хотел признать, что хочет Джадзию, а не Дакс, потому что Джадзия Дакс была чем-то целым, непостижимо прекрасным и настолько притягательным, что поначалу он готов был потерять голову от одного ее взгляда. Джадзия выбрала Ворфа. Эзри могла выбрать Джулиана. И Джулиан поддался искушению. Эзри была другой, но это нисколько не смущало — поначалу. Джулиан представлял, как то же выражение выглядело бы на лице Джадзии, как она — чуть иначе — подняла бы бокал на свидании, как она бы... Однако время шло, образ Джадзии гас, вытесняемый настоящим. Спящая Джадзия могла заставить сердце пропустить удар. Эзри же вызывала лишь раздражение. Джулиан смотрел в прошлое и не мог понять, чувствовал ли он хоть что-то из того, о чем говорил. Насколько сознательным был его выбор? Джадзия хмыкнула бы и покачала головой, словно говоря: "Я тебя предупреждала." — У нас ничего не получится. — О чем ты, Джулиан? — Эзри сонно приподнимает голову, ее волосы беспорядочно касаются подушки. — Ни о чем. Спи. Это просто воспоминание. Эзри опускается обратно и нащупывает ладонь Джулиана. — Если тебя мучают кошмары, не забудь поговорить о них с советником, — она пытается шутить, но Джулиану давно постыли такие шутки. — У нас ничего не получится, — повторяет в голове голос Джадзии, и Джулиан знает, что она права. Потому что эха недостаточно. Потому что не Джадзия выбрала его. Потому что все это — ненастоящее. И сам он, Джулиан, перестал быть собой в тот момент, когда оставил Звездный флот и должность врача на дальних рубежах, преследуя неосуществимую мечту. Он открывает глаза и смотрит на чужие звезды на окном. Свет которых тоже — всего лишь эхо.