* * *
Разделавшись, наконец, с последними документами для предстоявшего собрания в Совете министров, Кристофер уже собирался задействовать чары Замка, чтобы узнать, где сейчас Милли и чем она занята, когда в дверь кабинета постучали. — Войдите, — пригласил Кристофер, отпуская чары и откидываясь на спинку кресла. На мгновение промелькнула мысль, что Милли опередила его и сама пришла проведать. Однако это оказался Роджер. И выглядел он слегка нервничающим, но в то же время воодушевленным. — Пап, можно с тобой поговорить? — спросил он, шагнув в кабинет. — Конечно, — Кристофер кивнул, приглашая его устраиваться. Роджер сел на диван — он всегда предпочитал его кожаному креслу напротив стола, которое обычно выбирали официальные посетители. Сцепив руки на коленях, некоторое время Роджер молчал, будто собираясь с духом. Кристофер терпеливо ждал, изучая сына и пытаясь понять, что ему предстоит услышать. Речь шла явно о чем-то серьезном. Во всяком случае, с точки зрения Роджера. Но не плохом. Скорее… волнительном. Однако, когда Роджер заговорил, Кристофер понял, что такого он точно не ожидал. — Понимаешь, мы тут с Джо узнали, что недавно в Йоркшире открылся исследовательский институт, который занимается машинами вроде нашей. Ну, то есть летающими. Им нужны инженеры и испытатели. И я подумал… Я бы хотел этим заниматься. Джо тоже собирается, и… В общем, что скажешь? Роджер смотрел с надеждой и опасением одновременно. Первым порывом Кристофера было ответить: «Нет, ни в коем случае!» Здесь, на территории Замка он мог контролировать их с Джо опыты и проследить, чтобы они не навредили себе в процессе. А что будет в том институте, где он уже не сможет подстраховать Роджера в весьма опасном занятии? И кроме того — что это за профессия такая? Испытатель летающих машин! А потом в памяти вдруг с поразительной четкостью всплыл вечер в меблированных комнатах, усталое лицо отца, тяжелый разговор и собственное пылкое обещание. Ответить сейчас категоричным отказом было бы предательством и по отношению к сыну, и по отношению к себе. И, подумав, Кристофер с нажимом произнес: — Если это действительно то, чем ты хочешь заниматься, и если к своему совершеннолетию ты не передумаешь и не увлечешься чем-то другим, я соглашусь, чтобы ты попробовал устроиться в тот институт. А про себя еще добавил: «Только сначала тщательно его проверю». Роджер просиял и вскочил с дивана: — Спасибо, папочка! Кристофер улыбнулся в ответ. Он всё еще тревожился за сына (и утешал себя тем, что за несколько лет Роджер может все-таки передумать), но знал, что это было единственно верным ответом. Дети имели право сами выбирать свой путь. У двери Роджер вдруг обернулся и хитро сообщил: — Кстати, Джулия хочет стать художницей. Даже академию уже нашла, куда собирается поступать. С этими словами Роджер исчез. — Хорошо хоть не замуж за китайца, — машинально съязвил Кристофер, хотя его уже некому было слышать. Некоторое время он растерянно смотрел на закрывшуюся за Роджером дверь. И когда дети успели так вырасти? По крайней мере, Джулия выбрала себе безопасное занятие. Усмехнувшись, он покачал головой, заинтересовавшись, какой сюрприз преподнесет Дженет. Он вдруг подумал, что наблюдать за этим будет чрезвычайно любопытно. Только у Кота (как когда-то у самого Кристофера) в этом отношении не было выбора: кудесник с девятью жизнями — проклятие и благословение одновременно.Часть 1
18 июня 2019 г. в 14:04
Привыкнув к обучению (или это можно назвать работой?) у доктора Посана, Кристофер стал меньше уставать, и у него появились силы и время на размышления. В тот день он так задумался, что, возвращаясь после занятий в меблированные комнаты, даже не стал играть с деревьями на Трампингтон-роуд, выстраивая их новым рисунком. Слова папы о том, что он собирается познать успех через Кристофера, с каждым днем беспокоили его всё сильнее. И он твердо решил попытаться поговорить с папой еще раз. Не то чтобы сильно надеясь на успех, но… попробовать-то можно, не так ли?
К этому моменту Кристофер уже переменил мнение насчет магии. Если честно, отбрыкиваться и упираться его заставляла лишь обида на то, что его забрали из школы без предупреждения. К тому же прямо перед началом крикетного сезона. Пользоваться магией ему нравилось — с каждым днем всё больше. Нравилось чувствовать в себе громадные силы, способные творить совершенно невероятные вещи. Что ему не нравилось — так это то, что папа решал его будущее, даже не спросив его мнения. Ни разу не поинтересовавшись, к чему стремится сам Кристофер, что его увлекает и чем он хотел бы заниматься. В конце концов, это его будущее, он должен иметь право голоса.
За ужином папа, как обычно, был хмур и озабочен. Хотя с тех пор, как Кристофер начал обучение у доктора Посана, он явно приободрился, но его по-прежнему что-то сильно беспокоило. Хотел бы Кристофер знать, что именно, но спрашивать было бесполезно — папа редко отвечал на вопросы и вообще мало разговаривал. Собственно, за последние несколько дней Кристофер общался с ним больше, чем за всю предыдущую жизнь.
Это было настолько непривычно, что выбивало из колеи. Кристофер внезапно понял, что не знает, как разговаривать с папой. Тем более на столь серьезную тему. Некоторое время они ели в полной тишине, пока Кристофер собирался с духом.
— Папа, — наконец, осторожно начал он, — почему ты хочешь, чтобы де Витт взял меня в свой штат?
— Я говорил тебе, сын, — устало ответил тот, разрезая противную сосиску на мелкие кусочки. — Монсеньор де Витт очень важный человек. И если ты попадешь к нему, твое будущее будет обеспечено. Ты можешь стать следующим Крестоманси.
— А если я не хочу? — еще более осторожно спросил Кристофер.
И когда папа поднял на него недоуменно-удивленный взгляд, пояснил:
— Если я не хочу быть Крестоманси? Я хочу быть игроком в крикет.
Папа вздохнул:
— Глупости, сын мой. Игрок в крикет — это не профессия. Я понимаю, ты еще мал, но все-таки пора уже задуматься о своей будущности.
— Я задумываюсь, — обиженно буркнул Кристофер, но папа словно не услышал, и тогда он добавил громче: — Мама говорила, что хочет, чтобы я стал великим человеком. Я могу стать великим бэтсменом. Такро… То есть учителя говорят, у меня отличный удар.
К облегчению Кристофера, папа, кажется, не заметил его оговорки — только слегка поморщился, досадуя на блажь сына.
— Твоя мать весьма… амбициозная женщина. И у нее своеобразные представления о величии. Но она тоже скажет тебе, что крикет не то будущее, которое она для тебя желает. И даже она не сможет отрицать, что должность Крестоманси откроет тебе дорогу в такие высокие круги Общества, о которых она и мечтать не смела.
— Но я не хочу в Общество! — разозлился Кристофер.
Почему его слова вечно игнорируют, будто это не стоящая внимания ерунда? Стол мелко задрожал, заставляя дребезжать посуду. «Контроль, Чант!» — будто наяву услышал он рык доктора Посана и усилием воли заставил улечься взметнувшуюся волну магии, продолжив уже спокойнее:
— Я хочу…
— Да-да, я слышал, — со снисходительной улыбкой перебил его папа. — Ты не понимаешь сейчас, но поймешь, когда вырастешь. И еще поблагодаришь меня.
Кристофер раздраженно скрипнул зубами и ткнул сосиску вилкой с такой силой, что чуть не разбил тарелку. Нет, разговаривать с папой бесполезно. Он его просто не слышит, сосредоточившись на своей идее сделать из него Крестоманси.
«Поймешь, когда вырастешь! — сердито подумал Кристофер, жуя невкусную вермишель. — Тогда поздно уже будет что-то менять».
Я хочу для тебя самого лучшего, дорогой. Чтобы ты стал великим человеком, говорила мама.
Я хочу для тебя блестящей будущности, сын, чтобы ты не повторил мою судьбу, говорил папа.
И никто из них не слышал — и не хотел слышать — Кристофера. Как будто он тут вообще ни при чем, и не его жизнь решалась.
Ложась спать в мрачнейшем настроении, он попытался утешить себя мыслью, что Габриэль де Витт, вполне вероятно, еще и не захочет взять его к себе. И тогда можно будет попробовать уговорить папу еще раз. И уже засыпая, Кристофер подумал: «Если у меня будут дети, я никогда не стану решать за них и позволю им выбирать самим».