Главное Сокровище

Ты — бриллиант на короне моей Империи, моя страсть и надежда. Мои руки трясутся от нетерпения, разрывая на тебе драгоценный шелк, сбрасывая легкое одеяние и обнажая бархатно-смуглую кожу. Я вдыхаю терпкий аромат, напоминающий едкий рынок специй, поражающий спектром теплых оттенков. И голова кружится, погружая сознание в туман. Я обожаю тебя, мой изломанный лебедь, индийская обреченная кукла, побывавшая не только в моих руках. По тебе прошлись и моголы, и персы, и греки, и афганцы, когда-то убив непорочность души, но я всё прощаю и всё также ценю. Господь был щедр, подарив всем нам тебя, как возможность прикоснуться к прекрасному. По бронзовым щекам не стекают слезы, а губы не жмутся от страха. Ты со всем смирением принимаешь муки, лишь искоса поглядывая из-под густого ряда ресниц на мой хищный оскал. Черные, глубокие глаза прожигают меня неприятием, столь сильным отдалением и холодом. Обираю тебя до нитки, пальцами проходясь по женственному телу, не похожему ни на худосочных англичанок, ни на рослых шотландок и иных, кто знаком мне. Никто из них не сравнится с тобой. С твоим присутствием я забываю про всё: семью, друзей, обеты и веру. Но помню об одном, о золотых ручьях, стекающих в мою ладонь бурным потоком, обогащая, как Все Величайшие Империи вместе взятые, и обрекая тебя саму на голод, разрушения и очередное сковывание цепями чужого правления. — Ракмини, слабость и сила моя, — Повторяю, как завороженный, прижимаясь к тебе, как матери, к последней надежде. И я не обманываю, я открыт и честен в восхищении тобой. А ты всё видишь, предчувствуешь наперед, знаешь, какова твоя роль. Экзотической птицы в поездках по Лондону, которую никто никогда не примет за родную. Умный мой птенчик, с трудом натягивающий на себя тяжелый европейский наряд. Он тянет тебя к полу, прижимает к миру людей, не дает тебе и сделать тот прежний ловкий шаг вперед. Тебе больше не станцевать и не улыбнуться, лишь дальше пожимать плечами, смотря на всех с дикарским молчанием.