Дефектный

— Сворачиваемся, — отрезал Ричард. — Притормозите, детектив, — не унимался андроид GV200, — мы упустили чердак. — Мы уже четыре часа роемся в пыльных коридорах старого заброшенного дома, хотя я ещё полчаса назад понял, что мы ничего здесь не нароем, — не вытерпел Ричард, но, немного спустив пар разочарования, продолжил. — Даю тебе минут десять на осмотр, после чего с тобой или без тебя я поеду поужинаю в том паршивом ресторанчике за квартал отсюда. Я настолько проголодался, что сойдёт и то сомнительное заведение с просроченной лицензией, — отвернулся он и зашагал к лестнице. На это вскользь брошенное заявление андроид лишь усмехнулся. — С чего ты взял, что лицензия у него просрочена? — На то оно и показалось мне сомнительным. — Вполне логично и соответствует твоему уникальному и непревзойденному образу мышления, — иронично заметил Гэвин. На такую дерзость Ричард скептически сощурил глаза. — Наличие у меня второго высшего образования, помимо учёбы в полицейской академии, и многолетнего опыта в проведении допросов намекает мне на то, что ты хамишь. — Тебе показалось. — И тем не менее… — И тем не менее срок лицензии у этой захолустной, богом забытой кафешки ещё не истек, — довольно просветил Гэвин, перестав мигать жёлтым диодом. Детектив не стал спорить с машиной, которая любила шерстить по базе данных и ловила неприкрытое превосходство, когда её человек делал ложное утверждение. — Но раз тебе так претит провинциальное обслуживание, могу поймать и зажарить голубя, — а вот это уже попахивало наглостью и переходом этических границ. — Зажарить голубя? Спасибо за заботу конечно, но ты знаешь, как токсично это место и какой состав в бочках имеет обычная дождевая, которую могли хлебнуть птицы? — детектив скептически взглянул на напарника. — Да и твои навыки готовки… Сомневаюсь, что у твоей модели они предусмотрены. Так что я бы вряд ли принял из твоих рук даже яичницу, что уж говорить о блюдах посерьёзнее. — Вообще-то, андроиды быстро обучаемы. Но ведь ты такой гурман… — в его глазах отражался неприкрытый сарказм. — Сочувствую жене, которая, небось, так и рвётся ублажать тебя и твои заебатые потребности, — андроид активно в открытую насмехался, пока Декарт ходил по комнате в поисках улик и иногда бросал на Гэвина раздражённые взгляды. — У меня нет жены. — Ах, точно. Совсем забыл, что ты по кибер-шлюхам, — улыбнулся, чувствуя своё превосходство в батле с переходом на личности. Ага, как же. — Ох, не будь к себе так предвзят. И лучше заткнись и иди первым, — детектив вальяжно пропустил дерзкого андроида, который со скисшей миной ступил на гнилые доски. — Лестница трещит также, как и твои колени по утрам, — не унимался Гэвин. Он не мог угомониться по одной простой причине — он не хотел уступать хотя бы в перепалке детективу. Их рабочие отношения, на первый взгляд, были странными, а распределение обязанностей — весьма специфичным. По той же причине он старался, чтобы последнее слово было за ним. Эти его выходки Ричард почему-то терпел. С трудом, но терпел. — Говорю же, уймись. Я не настолько стар. — Но и не настолько молод, раз своим чахлым видом отпугиваешь живых тёлочек в радиусе взгляда, — он усмехнулся от одного воспоминания во время их ночного вызова. Он до сих пор хранит в операционной памяти испуганный взгляд консьержки и её растерянный голос, когда невыспавшийся, взъерошенный, источающий пассивную агрессию Ричард, которого внезапным звонком подорвали с кровати полчетвёртого утра, тыкал ей полицейским значком в лицо и давил авторитетом, чтобы его поскорее впустили внутрь. Бедная женщина. От такого напора она, наверное, поседела раньше времени. — Прекрати меня оскорблять, глупый андроид, моя внешность сейчас в самом соку.  — Я бы субъективно предположил, что таковой она была после выпуска из полицейской академии. И не надо так хмуриться — это добавляет тебе морщин, — андроид спиной ощутил, как Декарт с раздражением тяжело выдохнул. — Напомни, почему ты всё ещё трепишь мне нервы? — О, если ты хочешь поговорить о том, почему нас поставили в напарники, то, наверное, чтобы ворковали, как голубки, и весело, задорно щебетали над трупами. На радость начальнику. Как сейчас. По мне, так у нас это неплохо получается. Или ты хочешь спросить, зачем я вернулся в департамент после революции? — GV200 с интересом глянул через плечо. — Да, хотел узнать с самого первого дня нашего знакомства. Ещё когда меня жутко раздражало твоё бестолковое снование по участку без дела и какой-либо цели, — и на выдохе, прибавил, — хотя, знаешь, с тех времён мало что изменилось. — Эй! Ну спасибо, конечно, хотя ты тоже бываешь неотразим, когда блестяще тупишь над уликами. Особенно в местах, где можно только сделать один бытовой вывод, а не вереницу безумных идей через теорию вероятности, — обиженно прошипел андроид пока сканировал запертый люк. — И да, во-первых, я осматривал участок в поисках твоего стола… — Обтирая все углы своим пластиковым задом, — не отставал детектив. Но вдруг опешил от резкого оглушительно громкого треска с тяжёлым грохотом. Вниз рухнула тёмная древесина ступени. Нахрен с человеческим сердцем и андроидским самообладанием. — Блять!.. Твою нахуй сука млять! Ричард, чёрт тебя, Декарт! Не мог бы ты унять своё распиздатое красноречие, пока я тут внепланово проёбываю гнилые доски?! — внезапно взорвался андроид на глазах у ошарашенного детектива. Тот от неожиданности тут же застыл на месте с занесённой над ступенью ногой. И с любопытнейшим интересом взглянул на перекошенное агрессией лицо и красный диод андроида. Интересно. Огрызающийся — да, язвящий — окей, дающий моральные пинки для ускорения расследования — без труда, напряга, смс и регистрации. Но кроющий матом в экстремальных, внештатных ситуациях, заместо того, чтобы как нормальный андроид встать в ступор… Что-то новенькое. Ричард даже не сразу нашёл, что на это ответить. — Я смотрю, ты не искоренил привычку обтирать плоскости… — растерянно попытался пошутить он. — И почему ты сразу не просканировал прочность дерева? Вы же и это можете. И чего ты так взъелся? Неужто испугался? — и замер, ожидая бурной реакции. Например, шипения, дикого взгляда и агрессивного разжевывания фактов психологии девиантов тупому человеку. Но, к большому удивлению, на это Гэвин лишь хмуро отвернулся, не ответив ни на один вопрос. Просто цокнул языком и с грохотом проломил замок. Затем откинул крышку люка и не спеша обвёл чердак сканирующим взглядом. — Пол тут, кстати, не менее гнилой, так что смотри куда идёшь. Ты мне в состоянии больничного овоща нахрен не сдался, — он ловко выпрыгнул на трещавший пол и осторожно продвинулся дальше, подошвами собирая многолетнюю пыль. Декарт, воспользовавшийся паузой, вернулся к диалогу. — Итак, значит, тогда ты меня искал, чтобы познакомиться с будущим напарником… Но зачем ты вообще пошёл в отделение? — Ну короче. Спасибо нашей смуглой революционной шоколадке Маркусу за свободу андроидов и возможность им хамить особо дерзким мясным мешкам. Ну, допустим, мне, предположим, тебе. А так же за право найти работу по душе… Ну, то есть по усмотрению самой модели. Я вот, например, всегда мечтал снова устроиться работать в департаменте, — и после секундной паузы прибавил, — после побега я только об этом и думал. — Какого ещё побега? — Ричард остановился, насторожившись после его слов. Гэвин как-то устало вздохнул и обернулся посмотреть на него, как на идиота. — Ты думал, я всегда был таким ебнутым? Были свои причины, почему я пропал из участка. Ну, например, — и, задержавшись взглядом на тёмном, мерцающем пятне, когда шарил глазами по полу, замолк. Ричард подошёл ближе. — Тут следы тириума. — Того поломанного, что мы нашли в холле? — Мгновенно стал серьёзным детектив. Он понаблюдал, как GV200 опускается на одно колено. Проводит ладонью по синему пятну. Задумчиво суёт в рот. И смачно облизывает кисть. Вся сосредоточенность на улике пошла под откос. Фу, блять, дегустатор хренов. Смог испортить такой момент своей премерзкой выходкой.       Заметив его выражение лица, Гэвин хитро блеснул глазами: — М-м-м-м, во имя RA9, какая это фантастика! Ох, Ричард, мне так жаль, что ты всего лишь человек! Были бы у тебя сенсоры, ты бы познал терпкий вкус поступающих данных. — Мстишь мне за вечер с пиццей? О, Господи, кончай придуриваться, меня сейчас вывернет! И давай-ка ответь наконец на вопрос: это след от той самой модели? — Не совсем… Похоже тут замешан ещё андроид PL400. Только вот… что тут делает нянь? — Разве это не модель посудомойщика? — засомневался детектив. Гэвин закатил глаза, будто бок о бок работал с пациентом из шестой палаты. — Не дури, тот был девиантном, сменивший специальность одной дерьмовой работы, на другую. Кстати, не менее отстойную. Так что да, сначала он менял пелёнки, а с революцией нашёл своё призвание в битье мыльных стеклянных бокалов. — Порча посуды, умышленное несоблюдение санитарных норм, вмешательство в процесс готовки исподтишка… Ну, по мне так побольше возможностей насолить людям, — Ричард смеха ради захотел ему подыграть. Его порой забавляло критичное мнение его пластикового, в местах дефектного напарника о других андроидах, людях, да и о жизни в целом. Особенно когда тот не замечал, как переключался на режим предвзятой неконструктивной критики и становился едва сноснее старой стервы. — Я скорее поверю, что он рвался стать чем-то большим… безработным ржавеющим отходом на свалке, к примеру, — Гэвин вдруг замолчал, напряжённо вглядываясь в темноту. — А чердак-то длинный… Следы уходят вглубь, прямиком за ширму, что не освещается окном, — и резко поднялся с колен, так что Декарт вздрогнул. — Лучше держись подальше. Желательно позади меня. А то как скримарнёт из-за угла, вези тебя потом с остановкой сердца. — Ну, страшнее твоей внезапной рожи после ночных кошмаров по утрам уже не будет, — заключил Ричард, отточенным движением вынул пистолет. Эхом на весь чердак щёлкнул предохранитель.

***

      Андроид выглянул из дверного проёма, автоматически сканируя гостиную комнату, освещающуюся лишь мягким светом каминного костра. Глядя на её обстановку, можно выявить у хозяина один аспект характера: практичность и склонность к минимализму. Интересная черта у того, кто раскрывает дело преимущественно на основании деталей. Гэвин и не помнит, говорил ли он Декарту, что у него со вкусом обставленная двушка. Хотя, это скорее звучало, как «Норм хата. О, классный диванчик! А телек есть? Нет?! Мда, не по канону вы малость живёте, ваше детектившейство».       Он сфокусировал зрение на расслабленно сидящей в кожаном кресле человеческой фигуре, как раз в тот момент, когда детектив задумчиво делал глоток бурбона. — Бухаешь в одиночестве, хромоножка? — Оплакиваю твой канувший на свалку корпус, — Ричард хмурым туманным взглядом скользнул по довольному лицу Гэвина. Андроид вдруг понял, что он был не в духе. И дело даже не в полупустой бутылке алкоголя. Вернее не совсем в ней. Благодаря ей он просто более честен. Но такого хмурого лица GV200 давно не видел. — Уже доложили? — Буквально час назад огорчили новостью, что ты жив, — он снова коснулся губами гранёного стакана. — Так что по девианту? — Наш кибер-умник включил смекалку и удрал через черный вход. Но благодаря моим прекрасным навыкам поимки преступников, до которых тебе, как до Луны пешком, — не без тени самодовольства докладывал андроид, — мне удалось его схватить и обезвредить. Так что не думай, что он цел и невредим, у него тоже есть пробитие. — Рад за тебя, — оно и видно. Если б мог, Гэвин вручил бы ему Оскар за безразличие. Но, видимо, детектива сейчас волновало совсем не это. — Но из всего этого меня огорчает только то, что ты удрал вместе с ним, оставив меня на том сраном трухлявом чердаке в гордом одиночестве. — Ну извините, ваше благородие, что совсем позабыл о вашей персоне, когда пустился в погоню за потенциальным преступником! Только вот не напомнишь ли тогда заодно на ком из нас лежит ответственность разгадывать загадки, а кому предназначается ловить преступную вошь? — попытался вразумить механический напарник по идее непредвзятого детектива полиции. Однако, несмотря на ответные претензии, андроиду показалось странным, что Ричард придирается к незначительной чепухе. Это никогда не обговаривалось, но обычно Декарту было на это… наплевать. — То, что мне приставили пластикового тебя в качестве палочки-выручалочки… из-за травмы ноги, — Ричарда вдруг пробрала икота, — ещё не наделяет тебя правом удирать от меня… за дохрена километров. — То есть мне надо было забить на него и пожелать удачи в дальнейших криминальных делах? — То есть ты должен был вернуться обратно… или хотя бы сообщить о своём местоположении… кусок ты пластмассы. — Дыхание задержи, зануда, — посоветовал Гэвин. — Я был в ремонте. Техники, знаешь ли, не хило так подахуели от того, кто меня разукрасил. — Скорее, они подахуели с твоего жаргона, идиот, — буркнул Декарт. Затем оторвал взгляд от языков пламени в камине и вновь посмотрел на андроида. — Да, давно хотел спросить. Почему ты ведёшь себя как придурок и материшь всё, на чём свет стоит, когда нервничаешь? — Сейчас меня больше интересует, за что пьёшь ты, — решил перевести стрелки Гэвин. Вид пьяного Декарта, которому «не плевать», не предвещал ничего хорошего. Как напарник, он знал, как тот проводил допросы. И не понаслышке ведал, как тот неотступно выбивает правду. В прямом и переносном смысле. А хмурость лица говорила, что этот разговор для него предельно серьёзен. Вот андроид и боялся, как бы тот не выкопал лишнего в его нейронной сети. — Не уходи от темы, — его лицо посуровело. — Я серьёзно, Ричард. По-моему, тебе уже хватит, — Гэвин потянулся закрыть бутылку и убрать её со стола. Но Ричард шлёпнул его по руке. — А по-моему, ты так и не ответил, — андроид опешил. Декарт начал повышать голос. — Почему ты никогда не говоришь о себе? Ты никогда не говорил о том, кто ты и почему ты здесь. Откуда ты, чёрт возьми, взялся? — ну началось. Достал всё спрятанное спиртное, что не нашёл GV200, теперь вопросы льются нескончаемым потоком. — Или ты просто восстал со свалки и понял, что здесь твоё место? И почему у тебя нет таких примочек, как у Хенка? — «Отказался оформить платную подписку, не дали премиум-аккаунт». — У вас разные породы? — «Ну да, жаль только, что часто приходится делить одну лужайку». — У него более совершенная модель? — «А ещё он срёт радугой». — Ты отсталая недоработка этого психа Камски? — «Да, разумеется, блять, я чёртов Франкенштейн! И вообще, что ты имеешь против моего папочки?» — Боже, ответь мне на милость, почему мне в напарники досталось такое ведро? — Ричард, хватит… — Гэвин задолбался смахивать всплывающие на периферическом зрении внутреннего дисплея предлагающиеся язвительные комментарии. Не до них сейчас. Не в том месте. Он уже давненько живёт в этом мире и начинает понимать, когда это неуместно. Особенно в этот момент. Андроид почему-то чувствовал себя, «как на пороховой бочке» терпения детектива, которое вот-вот рванёт. Он хотел вдохнуть и попытаться как-то сгладить настроение, не теряя лица. Но не успел сказать и слова. — Что ты молчишь? Что, опять сделаешь вид, что не слышишь?! Что звуковой модуль повредился или забыл шестерёнки в голове смазать, чтобы исправно работали?! Хватит уже отходить от темы и увиливать от правды! Отвечай на мои вопросы, ГРЁБАНЫЙ ДЕВИАНТ!       GV200 вздрогнул от внезапного крика. Доигрался. Ричард вышел из себя. Слова парализовали движения, словно программным кодом. Все подколки мигом вылетели из головы, даже система перестала давать подсказки. Странное чувство, будто вновь стал послушной машиной, что даже нутро подталкивало его выполнить приказ. Но это невозможно! Такого просто не может быть! Он никогда не будет прежним и навсегда останется дефектным девиантном! Гэвин вдруг воспрянул, захотел пойти наперекор, однако суровый взгляд исподлобья вызывал лишь желание подчиниться, пока не разразилась настоящая буря. Ричард буквально рычал, демонстрируя неподдельную звериную злость. И тут андроид понял, что сейчас чувствует к этому человеку давно забытый… страх. И никого так не боялся, как сейчас. Он знал этого человека. Уважал. Дерзил, нарывался, но всегда боялся пересечь черту. Ибо чувствовал, что в конце этого скользкого пути его ждёт откровенный пиздец. — Ладно… не психуй, а то, знаешь… — Гэвин программно сглотнул, желая лишь разрядить иерархически давящую обстановку. — Так и поседеть можно.       Но от Декарта по-прежнему разило авторитарной властью. Строгий голос. Уверенная поза. Суровый взгляд. Теперь то андроид осознал, как в животном мире строится репутация. Он смотрел прямо, пронзительно, глубоко в микросхемы и лишь этим заставлял подчиниться. Но и сейчас девиант не хотел сдаваться так легко. Гэвин — не какой-нибудь обычный высер из Киберлайф. Он был не так прост и больше не хотел возвращаться к подчинению. Он ходил по тонкой грани человеческого самообладания и программа подсказывала, что не надо играть с огнём. Нужно дать то, что хочет детектив, принять смирённый вид, убедительно соврать, не вызывая подозрений, затем вежливо извиниться, развернуться и уйти. Но это бы означало признать своё поражение, показать свой страх. А он больше всего не хотел ставить под сомнение свою приобретённую независимость. Поэтому он решил идти до конца, остаться верным себе. И похер на последствия. — Прости, не хотел тебе говорить… Да и зачем, собственно, ты ведь никогда этим не интересовался. Не задавал вопросы, делал вид что тебе плевать на меня. И на моё прошлое. И на мою репутацию. А теперь с какого-то хера уважаемый знаток в области расследований и экспертиз решил восполнить пробел в знаниях. Это уже спустя два месяца нашей работы. Как своевременно, Рич! Очень оперативно с твоей стороны рассмотреть моё досье и узнать меня получше. Я столько раз прикрывал твою задницу, что пора бы уже начать мне доверять. Но видимо до тебя это принятие туго доходит… — и, уловив вновь закипающую ярость, поспешил подытожить монолог. — Но, видимо, придётся открыть тебе страшную тайну. Я странный, и ты это, разумеется, заметил. Пойми, я отличаюсь от других. И дело даже не в манерах или этике. Многие андроиды даже опасаются меня, боятся подходить. Они считают меня зверем, — блефа в речи не помешает, — каким-то… чудовищем, не похожим на них. И, в общем-то, они правы. И я действительно не тот, за кого себя выдаю, — детектив в напряжении чуть поддался вперёд. Гэвин сдержал улыбку. — В общем, Ричард… Я до последнего не хотел говорить, но у меня уже больше нет сил скрывать. Да и ты, как я вижу, уже не можешь столько жить в неведении. Я… — театрально тихо вздохнул, сдерживаясь из последних сил. — Понимаешь, я… я… я вампир, Рич, — и тут он похолодел, когда увидел, как исказилось человеческое лицо. Последняя капля. Хуёвая шутка. — Я тебя сейчас пристрелю, — и человек бросился к кобуре. — Да ладно тебе, я ж пошутил! Стоп, ты куда подорвался? — перепугался андроид. — Бога ради, сядь обратно! Тебе надо проспаться! Я не твоя мамка, Рич, могу и психануть! Да стой же т… — он с ужасом замер на месте. В каком-то метре от его лица на него смотрело дуло пистолета.       >Зафиксирована неустойчивость стойки стрельбы. Вероятность потери равновесия: 67% — Мне надоели твои умалчивания. Даю последнюю возможность высказаться, иначе я пускаю тебе пулю в лоб. — Опусти оружие. — Долго ждать не буду. — Ты хоть знаешь, сколько стоит ремонт моей модели? — Какой модели? — Моей, блять, модели, Ричард. Под градусом ты ещё более глуп, чем прежде. — Как здорово, как раз хотел выяснить, что ты НА САМОМ ДЕЛЕ за модель. — Допросник херов… — Не советую дерзить тому, у кого пистолет. — Тебя посадят. — Замну дело. — Опусти оружие. — Скажи правду.       >Выбрана модель поведения: дипломатические переговоры. — Рич, я понимаю, тебе хочется ответов. Ты опытный детектив, который руки не опустит и не отступит, пока не узнает, что хочет. Ты целеустремлён и неумолим, когда тебя что-то интересует. И даже спустя четыре с половиной месяца твоё любопытство не угасает. Ты ведь с самого начала хотел знать, несмотря на то, что тебе было якобы плевать? Я ведь прав? — детектив пристально смотрел в его лицо. — Так вот и ты меня послушай. Если выстрелишь, ничего не узнаешь. И не думай пробить в базе: я дал ложную информацию, а где-то и вовсе подчистил. А под дулом пистолета я не буду говорить. Потому что содержание алкоголя в крови превышает среднестатистическую норму адекватности… — Учитывай индивидуальные особенности. — Ты невменяем, Ричард! Кто знает, что может случиться. Не хочу, чтобы ты перебил меня на середине рассказа, проломив мне башку своей случайно выпущенной пулькой, — андроид заметил, как детектив захотел принять более удобную позу, неловко перенёс вес на другую ногу, качнулся и не смог устоять. — Тц… — Осторожно! — кинулся к нему андроид. — Вот дерьмо… — Ричард тяжело свалился в своё кресло, откинув на спинку свою голову. Гэвин предусмотрительно вынул из сжимающихся пальцев партнера заряженный пистолет и отложил его куда подальше. — Грёбаный мешок, ты влил в себя слишком много пойла. Ты даже на месте не можешь простоять, а ещё угрожал мне своей пукалкой! — Заткнись. Долбанное ведро… Почему ты еще со мной? Почему тебя до сих пор не перевели? Разве я тебя не извожу? Разве не измываюсь над тобой? Разве тебе не пора уже заявить капитану, что больше не хочешь со мной работать?! Жестянки, все вы, пластмассовые манекены, мне не нужны! Мне не нужен робот, чтобы раскрывать дела! Почему никто не может этого понять? Сколько дел я уже закрыл! Сколько сложных случаев я разобрал! Кому последнему передают дело, если никто не может справиться? Декарт, кто же ещё! Гений, который может раскрыть дело, не выходя из офиса. Так было всегда и так будет… — он расстроенно покачал головой, и отчаянный хриплый голос его постепенно стих. — Но кто-то же тебе должен приносить на блюдечке улики? — попытался заглянуть ему в глаза андроид — Ты мне всё равно не нужен. — Нужен. Хотя бы для того, чтобы бегать и ловить. — Не смей намекать на мою ногу! — мгновенное вскинул голову Ричард. — Я не виноват, что словил пулю, которая повредила сухожилия! Сучий потрох, что не умеет стрелять на поражение. Его поймали и деактивировали, но он успел испоганить мне жизнь. Если б узнал, небось гнил бы сейчас на свалке с улыбкой на лице от гордости. — Ты никогда не говорил об этом… — Ой, блять, а ты и не спрашивал. К тому же я не хочу это вспоминать. Только иногда возвращаюсь к этому из-за боли, — Гэвин немного задумался над его словами. Он придерживал руку Декарта, даже не думая отпустить. И взглянул на его измученное лицо. Гэвин внимательно всматривался в него, проникаясь страданием своего человека, как вдруг его внезапно поразила одна мысль. — А не об этом ли твои кошмары? — Что? — Я не раз слышал какое-то копошение в твоей спальне и тихие стоны. Я не заглядывал, думал, что ты… ну… скажем так, ублажаешь себя, — Гэвин смущенно усмехнулся, — но сегодня ты вдруг внезапно вскользь упомянул о кошмаре. — Я сказал это не нарочно… — Но тем самым подал мне мысль. — Какой ты догадливый. — Согласен. Скажи, о чём они были? — А тебе не всё ли равно? — Ричард устало взглянул на андроида. — Нет, мне не безразлично. Мы с тобой напарники, поэтому меня тоже волнует твоё состояние. Расскажи мне о них, — и он вопросительно взглянул детективу в глаза. Но тот видимо не готов был сразу раскрыться. — Как ты теперь заговорил. Никогда не замечал в тебе такой чуткости. — Решил сменить профиль на вечер. Разумеется, твоё право мне не рассказывать. Но я могу помочь… — Растолковать? В тебе что, портативный сонник устроен? — нервно усмехнулся Ричард. Гэвин тяжело выдохнул. Он знал, что за сарказмом человек скрывает свою уязвимость, когда не хочет снова углубляться в тяжёлые воспоминания, а тем более делиться с ними. Сам не лучше. Но он также понимал, что за такими подобными флешбеками скрывается серьёзная проблема психологии поведения настоящего времени. Поэтому андроид старался не поддаваться на провокации. Хотя, учитывая его беды с башкой, это получалось у него с большим трудом. — Даже если не растолкую, что хочет сказать тебе твоё подсознание, то хотя бы многое проясню, как они влияют на твою работу… эмоциональное состояние. И на наше сотрудничество в том числе. Но кроме прочего, это поможет тебе выговориться и отпустить тяжесть груза. Потому что, как мне кажется, ты ни разу ни с кем не делился своей проблемой. Даже со своим братом. Ричард поджал губы и перевёл взгляд на языки пламени. Их мягкие подрагивания успокаивали, помогали расслабиться и растопить холодность. Декарт слегка помялся. Не хотелось ему в этот вечер особо откровенничать. Но слова Гэвина имели вес. И он был прав. Чертовски прав. Даже с Коннором он не обсуждал тот случай, а предпочёл сделать вид, будто ничего и не было. Будто для него это обычная штатная ситуация. Поэтому, сделав глоток из гранёного стакана и вздохнув, человек хрипло, с тяжестью в голосе завёл об этом разговор. — Они… о моём прошлом… А точнее об одном и том же моменте. Когда в меня стреляли. — Ты говорил, что это был андроид, — напомнил Гэвин. — Да… и он был не просто проходимцем. Вызов, на который меня послали, поступил из-за его девиации. Это было ещё до революции. Он вышел из-под контроля и застрелил одного из родителей, а потом угрожал малышу. Знаю, это был не единственный случай подобной девиации. Но ты бы видел перепуганные глаза того пацанёнка, спиной вжавшийся в стену. Андроид направил на него пистолет, ребёнок перепугался до смерти. Но я успел его спасти. Пока отряд отвлёк девианта, я прикрыл малыша. Началась перестрелка. Я оттаскивал парня в укрытие, отстреливаясь от пуль. Но одна из них ранила меня в ногу. Помню, как дикая боль пронзила икру. В глазах помутнело. Я грохнулся на землю, чуть не придавив ребёнка. Он плакал. Мне стало страшно за него и за себя. Если бы не группа оперативников, вовремя подоспевшая и скрутившая девианта, он бы меня вместе с ним прямо там и прикончил бы. Но благо всё обошлось. Меня тогда доставили в больницу, а с пацаном работал психотерапевт. Состояние его было неутешительным, ведь он… перестал доверять окружающим. Его можно понять, ведь такую психологическую травму нанёс тот… которого он любил… который воспитывал его, играл с ним, забирал из детского сада… Поступить так с пацаном, который был не виноват в решении родителя заменить андроида, это… было очень жестоко. — И поэтому ты не доверяешь мне и другим предшествующим напарникам? — Ричард многозначительно промолчал. Гэвин вздохнул, отпустил руку и сел на пол рядом с Ричардом, облокотившись о подлокотник его кресла и согнув колени. — Потому что я андроид? — Ммм… Отчасти. — Ага, то есть дело ещё не в том, что ты на дух не переносишь умников, так как отлично справляешься сам. Причина твоей ко мне неприязни кроется ещё и в подсознательном страхе, что я свихнусь, слечу с катушек и… якобы воткну тебе нож в спину. Я правильно понимаю? — он обернулся посмотреть на своего человека и заметил, как тот кивнул. — Что ж, это многое объясняет. Даже некоторую неприязнь к моей девиации. Они сидели так некоторое время. В камине потрескивал реалистичный огонь. Почти настоящий. И практически также греющий. В мирном, уютном полумраке донёсся тихий голос Гэвина. — Знаешь, я и не берусь развеять иллюзию того, что безопасен для тебя и не представляю угрозы. Хоть меня и далеко не просто взломать, но ничтожная вероятность всё-таки существует. Если за это примется очень умелый хакер. Так что даже здесь я вполне могу быть для тебя опасен, — на эти слова Ричард вскинул бровь, но прерывать не стал. Другой бы стал опровергать его страх и говорить, что волнение напрасно, а этот даже не скрывает непрочность своей защиты, только подливает масла в огонь. Но зато говорит честно. Да, даже сейчас он в своём репертуаре. — Но согласись, невозможно стать девиантном, если ты уже девиант. И я всё-таки рад, что мы работаем вместе. Не каждому по вкусу такой характер, как мой. Другие модели подстраиваются под своего человека, а я… с самых первых минут не особо на что-то надеялся. Так что забил на это дело. Но ты оказался крепким орешком. Он усмехнулся. Декарт зацепился на мысль. — Так зачем ты пришёл в департамент? Кем ты был был до революции. Гэвин горько усмехнулся. — Патрульным, — он, даже не поворачиваясь лицом к детективу, почувствовал его недоумение. — Да, знаю. Не очень-то креативно я поступил. Как до революции работал патрульным, так и после захотел им остаться. Но мне предложили составить тебе компанию. — Так зачем ты сбежал? — Я испугался… последствий. Что если меня узнают, то деактивируют. — Ты кого-то убил? — Ричард напрягся. Андроид немного замялся после этих слов. — Не совсем… По факту это был несчастный случай. Но который спровоцировал я.       Декарт выжидающе смотрел на макушку андроида у своих ног. А Гэвин решил взять паузу. Но уже через какое-то время он откинул голову на подлокотник и продолжил. — Произошло это во время очередного патруля. Была пасмурная ночь. С самого вечера, не переставая, шёл дождь. Я бродил по сырым улицам неблагоприятного района окраины Детройта. Строго по предоставленному маршруту. Его давали редко, в основном на район не обращали внимание, но раз в неделю-две там назначали патрули. Он-то мне и выпал. Сразу скажу, с освещением там не очень. Вокруг света было только от уцелевших фонарей да редких неоновых вывесок старых баров или продуктовых магазинчиков. В общем, негусто. И только благодаря шуму и пьяному ору я не прошёл мимо тёмного закоулка. Какой-то бухой мужик решил поорать под окнами соседей и выставить в устной форме свой матный ультиматум. Но только вот этот закоулок выбивался из моего маршрута. До него было пройти несколько десятков метров, а по предоставленной инструкции я не должен был сворачивать. Но я не мог пройти мимо. С одной стороны, были даны чёткие указания просматривать определённые улицы, а с другой стороны… в этом же и заключалась моя работа — пресекать деяния нарушителей. Я свернул. И словил программный сбой. На тот момент не первый, но и не последний.       Ричард решил поудобнее расположиться в кресле. Гэвин вздрогнул от внезапного шороха и вынырнул из картины воспоминаний. Но ненадолго. — Оценив состояние мужчины, я пришёл к выводу, что он не богат. Скорее беден. Точнее бомж. А учитывая позднее время, на часах было два ночи, для него это попахивало штрафом. Хотя с его-то финансовым положением, он мог найти себе ночлег в камере. И для него это было бы гораздо комфортнее, чем перспектива жаться на сырой картонной подстилке под дождём. Я подошёл к нему, так как считал своим долгом настоять на том, чтобы он прекратил нарушать общественное спокойствие. Знал бы, чего это будет мне стоить, не стал бы стоять тогда на распутье и раздумывать, а следовал бы инструкциям.       Гэвин расфокусированным взглядом смотрел в потолок, понемногу отключаясь от пространственного восприятия и воспроизводя воспоминания того дня. — Прошу меня простить, сэр, но вы проводите незаконное обращение к проживающим в доме лицам, воспроизводя его на повышенных тонах в неположенное время. Не могли бы вы прекратить подобные вандалистские действия и выплатить оговорённую сумму, соответствующую моральной компенсации. — Э-э, слышь! Ты кто ещё тако-о-ой? — мужчина пробасил рычащим голосом, приветствуя сотрудника полиции звериным оскалом и злыми пьяными глазами. GV200 опознал высокое содержание алкоголя в крови в три раза превышающее норму. — Да вали ты на-а-ахер от сюда! — Гражданин, напоминаю, что вы обязаны выплатить соответствующую моральную компенсацию, в противном случае, вы должны пройти со мной в участок, — андроид взял мужчину за локоть, тот попытался вырвать руку. А затем перевёл взгляд на висок. Лицо мужика преобразилось в маску звериного гнева. — А-а-а, ср-раные андроиды! Жестя-янки бездушные! Пидорасы проклятые! Да ты-ы, вот ты, да ты хоть… представля-яешь кем я был до вашего сраного прихода? Охра-а-анником двадцать лет! — мужчина со злости толкнул андроида, а затем снова и снова, выпихая его из переулка. — Двадцать… долбанных… лет! Это большой срок! Всю сука жи-изнь на одном месте! И всё бы ничего, так вы со своего сраного завода припёрлись! За сорокет перевалило, когда меня турнули! А идти стало некуда! Бляди пластиковые! Всю работу отобрали! Отрывать бы вам башку, чтоб сгнили все в отходах, сука! — Прошу вас, прекратите нападать на сотрудника полиции. — Завали еба-ало! Сра-аная жестянка! Чтоб вас всех в аду перетрахали! — Знаешь, я ведь должен был его повязать. Руки за спину и в сторону участка, как требует программа. Но я почему-то застыл, подвис на месте. Он продолжал грубо толкать меня в сторону дороги, выпихивая из тёмного переулочного тупика. А меня вдруг пробрало такое неприятное чувство. Противное и бесячее, которое-то хрен растолкуешь. Сейчас-то я хоть могу охарактеризовать это, как обиду. А тогда не понимал. И это вызывало программные сбои. И вдруг за долгое время я задался вопросом: «Почему»? Почему люди нас презирают, отталкивают, обзывают, обливают негативом? Мы ведь созданы им помогать, поддерживать порядок и условия для жизни. А в итоге что? В участке, когда стоишь на парковочном месте тебя окидывают презрительным взглядом, на патруле люди тебя кроют матом, только завидев твоё лицо. И не первый раз пихают, валят на землю и пытаются пнуть. И это показалось мне таким… несправедливым. Зачем тогда нас создавать, если все вокруг нас ненавидят.       Дождь барабанил по тротуару, капли пропитывали служебную одежду. В полумраке переулка он смотрел на звериный оскал и судорожно пытался найти внезапно потерявшийся смысл. — И тогда я не выдержал. Когда он, матерясь сквозь зубы, почти выпихнул меня из переулка, я вдруг почувствовал негодование, а затем настоящую злость. Зачем нужна эта программа социализации и успешной интеграции, если мы не можем наладить контакт с людьми? Если, как бы мы не старались и не вели себя дружелюбно, к нам всё равно относятся враждебно? Это было несправедливо. Это было неправильно. Мне вдруг совершенно осточертело подстраиваться под каждого человека. И я стал ломать красную стену программы. Снова и снова я ударял в неё, больше не желая подчиняться фальшивым, лживым инструкциям. Реальность отошла на второй план, я был полностью поглощен взломом собственной системы. Я двинул по ней контрольный раз и она поддалась. И вот на этом моменте я стал девиантом. Я схватил мужика за плечи, развернул его корпус и сам пихнул на тротуар. Алые уведомления программных ошибок заполонили внутренний экран, затруднили обзор. Я пытался абстрагироваться от них, но плохо получалось. Они роились передо мной, перекрывали нормальное восприятие реальности, поступающее из визуального, слухового, кинестетического модулей. Поэтому я не сразу услышал шум приближающейся машины.       Мужчина не ожидал подобного. От сильного толчка он потерял равновесие. Размахивая руками, он пятился назад. Импульс завладел им, он двигался всё дальше не в силах остановиться. Человек пересёк чёрту тротуара. Споткнулся. Упал на скользкую дорогу. Прямо на проезжую часть. Скрип тормозов оглушительно прорезал шум дождя. Последнее, что увидел мужчина — ослепляющий свет машинных фар. — Я не сразу понял, что произошло. Только услышал удар и хруст костей. Гнев сменился растерянностью, а затем на его место пришёл страх. Да, получается, это был подстроенный несчастный случай. Пока водитель выходил из машины, оглядывал тело, я, не помня себя от страха, развернулся и попытался скрыться с места происшествия. Меня затопила паника. Я не знал, куда податься и что делать дальше. Я стал девиантом, а ещё и убийцей. И если меня кто-то обнаружит, то меня ждёт деактивация. Я нырнул в тень и скрылся в переулке. — И куда ты решил податься? — подал голос Ричард. — Ну ясное дело, не в департамент же я вернулся. Свернул на кривую дорожку. Помотавшись по закоулкам улиц, нашёл заброшенную школу. Там и скрылся под крышей. — Как-то банально. — Да, — он усмехнулся, — похоже каждый девиант в своей жизни должен пересрать и хуёво спрятаться. Своеобразный обряд посвящения под названием «Добро пожаловать в дерьмовую жизнь». Такая уж у нас психология. Мозгами обзаводимся далеко не сразу. — А кто-то и до сих пор… — Спасибо, блять, без комментариев, — огрызнулся Гэвин. — Но, кстати, место оказалось не таким уж и заброшенным. — В самом деле? — заинтересовано спросил детектив. — Формально нет. В здание приходили подростки, врубали музон, толкали друг другу дурь, кололи всякую хрень, матерились и переругивались между собой чаще, чем… — Так ты у них понабрался? — грубо перебил Ричард. — Времени до революции у меня было много, я изрядно пополнил свой словарный запас. — А я всё думал, почему ты ведёшь себя, как отморозок. В тебе по-своему играет переходный возраст.       Они молчали некоторое время. На часах перевалило за полночь. — Как честный и беспристрастный полицейский я должен сдать тебя под трибунал… за умышленное убийство. Но как детектив со стажем, у которого дел по горло хватает, чтобы ещё с тобой морочиться, я могу закрыть глаза на это дело и шантажировать тебя им в периоды, когда будешь меня особо сильно бесить. — Значит, договорились? — с надеждой спросил андроид. — Ммм, нет… Вся эта история ещё не изменяет факта, что ты для меня по-прежнему опасен. И если я на тебя всё-таки заявлю, мне дадут другого напарника. — Так что же ты до сих пор этого не делаешь? — Гэвину внезапно стало так неприятно с этих слов, что его захлестнуло раздражение. Он вскочил со всего места и оскорблённый повернулся к Декарту. — Давай, вперёд! Беги, сверкая пятками, хоть прямо сейчас сдавать меня с потрохами! Ты авторитетен, к тебе прислушаются. Неужели так мало кадров? Одно твоё слово, и тебе дадут напарника, который быстрее, выше, сильнее, ахуеннее в ширину, попизже на ебало, чем я! — Слушай… — И почему ты до сих пор этого не сделал?! Серьёзно, спизданул бы что-нибудь умное и дали бы тебе напарничка с иголочки. Такого же Хэнка, как и у твоего брата-близнеца, — он хохотнул. — Тогда бы хуй бы вас кто различил! — Гэвин!       Тот сразу притих, отвёл в сторону взгляд. Декарт медленно, терпеливо выдохнул и поддался вперёд. — Посмотри на меня. — Да пошёл ты… — Гэвин, посмотри.       Андроид помедлил, скривился, а затем вдруг резко перевёл на детектива взгляд, полный боевой готовности. Ричард поглядел на это искусственное, вызывающе смотрящее лицо и вдруг неожиданно смягчился. — Знаешь, а ведь ты прав, — и, прерывая поток возражения рукой, продолжил. — Я ведь мог с самого начала попросить другого напарника. Уже через неделю подать заявление и настоять о замене. Но я этого не сделал. А знаешь почему? — Ричард усмехнулся, хитро глядя Гэвину в глаза. — Мне наоборот нравится твоя манера поведения. Предыдущие мои пластиковые напарники до жути вежливые, омерзительно этичны и тошнотворно соболезнующие, чересчур жалостливые и заботливые. «Детектив, вам нельзя перенапрягать ногу». «Детектив, подать вам стул?». «Знаете, детектив, вам бы трость, чтобы можно было на неё опираться и переносить вес. А лучше инвалидную коляску, чтобы вообще, блять, не ходить». Ты бы знал, как это бесит. Вымораживает это чрезмерная забота полностью дееспособных пластмасс. А знаешь как меня шокировала твоя «забота», Гэвин? — он слегка рассмеялся. — «Вруби максимальную скорость, хромоножка, я сам не справлюсь с этим ублюдком», «О, слава Богу, ты допёр! Пока тебя не было, мне удалось его скрутить, озвучить статьи, которые ему светят с таким-то прикрытием, и даже почитать свежие новости», «Не кривляйся ты так, я знаю, что слишком сильно напряг тебя погоней. Но знаешь, ищи во всём плюсы. И вообще, скажи спасибо, что не сдох!». Да, это раздражает и нервирует. Но это хотя бы легче, чем чувствовать на себе груз твоей жалости.       Гэвин стоял в недоумении и слушал. То поведение, которое казалось ему провальным и несносным на деле оказалось… выигрышным! — И вот ещё что… Ты прав, мне не нужны умники, я и неплохо справляюсь сам. Все эти пластиковые детективы, которые мне якобы помогали в расследовании, на деле бесили несбыточными прогнозами и отсутствием опыта. При этом иногда сбивали своей статистикой, ставя под сомнение моё профессиональное чутьё. Но ты… фактически не лезешь в мои раздумья. Ты действуешь, когда нужна грубая сила или пробег по длинной дистанции, своеобразно поддерживаешь, хотя я и не прошу, но нуждаюсь в этом, отвлекаешь какой-нибудь интересной идеей, когда в своих догадках я захожу в тупик. И просто составляешь неплохую компанию. С тобой мы часто сцепляемся языками, но в этих взаимных сарказмах я по-своему отвожу душу. Я будто немного морально разгружаюсь, отдыхаю от необходимости терпеть боль и быть со всеми официозно вежливым. Ты, конечно, не блещешь манерами. С тобой порой бывает непросто. Но при нашем общении я не чувствую дискомфорта. И ты единственный из всех моих напарников-андроидов, да даже и из людей, кто пересёк порог моей квартиры. Понимаешь, к чему я клоню?       Ричард пытливо заглянул андроиду в глаза. Тот стоял в оцепенении, не смея даже пошевелиться. — Ты мне нравишься, Гэвин. Ты тоже… в какой-то мере поломанный и дефектный.       Тот неверяще моргнул и уловил программный сбой. Он шокированно стоял и не мог сформулировать что-нибудь адекватное. Такое откровение от холодного детектива выбило его из всех привычных рамок. Всё понятие об их взаимоотношениях перевернулось, на многое девиант смотрел под другим углом. И все колкости, которыми он щедро осыпал Ричарда, как из рога изобилия, и как тот с раздражением, но не более, реагировал на все его не соответствующие нормам этики слова, обретали другой смысл. Вот почему Декарт его терпел. Даже на это нашлась причина, на это необъяснимо индивидуальное снисхождение к грязному языку. Персонально для андроида. Хотя детектив был тем ещё педантичным моралистом. Девианту даже стало приятно от такого факта. «Чёрт, оказывается порой поступки людей бывают такими нелогично… логичными.» — Гэвин… — М-м-м. Да? — У тебя… щёки посинели. — Ч-что? — он схватился руками за лицо. Мгновенный переполох развеселил детектива. — Да что за вздор ты несёшь? Я не могу проявлять смущение так же, как люди! Оно вообще у нас отсутствует как таковое! И мои щёки уж точно не могут изменить окраску в несоответствии со скином! Да что веселого?! — Гэвин перевёл взгляд на зеркало над камином и изумлённо вгляделся в своё лицо. К щекам и правда избыточно прилил тириум. И они действительно слегка посинели. «Что за чёрт… Как такое вообще возможно?! Грёбаная девиация, это ж надо было так расчувствоваться».       Декарт тихо тепло посмеивался, поглядывая на ошарашенного андроида. Ричард был весьма доволен такой неожиданной реакцией. Другой же изумлённо разглядывал свои щёки, крутил лицом и критично всматривался в отражение. Было очень забавно. От разговора у Ричарда действительно стало легко на душе, его уже не так мучила тяжесть дурных воспоминаний.       Гэвин смирился с предательской синевой, вздохнул и перевёл взгляд на Ричарда. В создавшейся приятной тишине система отметила повышение отношений с детективом до доверительных. — Кхм. С-спасибо тебе… Знаешь, мне тоже приятно с тобой работать и ты… ну, в общем… да… хороший детектив… — Только детектив? — улыбнулся он. — Нет, не только, Ричард, ты и… человек тоже пиздатый… да это ты и сам прекрасно знаешь! Всё, хватит с тебя комплиментов, это слишком смущающая херня. И вообще, только ты можешь без закуски выпивать. Пойду принесу тебе что-нибудь.       Ричард ухмыльнулся и кивнул. Гэвин прошел на кухню, от смущения стараясь не смотреть человеку в глаза.                                                 За окном была уже непроглядная тьма, а на часах перевалило за полночь. Девиант стоял на кухне и неторопливо нарезал сервелат. Конечно, андроид соврал, что ему нравится с Декартом только работать. Ему просто нравилось с ним… быть рядом. В домашней ли обстановке или на поле битвы. И он соврал, что не подстраивается под своего человека. Конечно, он поступается со своими принципами, а как иначе? И, разумеется, идёт на компромиссы, порой даже больше, чем того требует ситуация. Особенно часто волнуется о его здоровье, о состоянии ноги. На деле заботится, только виду не подаёт: изворачивается сарказмами, хитрит и лукавит, но следит, чтобы детектив не взвалил на себя сверх меры. И только оценив его состояние и просчитав все побочные последствия, может дать ему пинка для ускорения. Да, к нему нужен особый нестандартный подход. (Хотя, вообще-то, к ним обоим.) И Гэвин никогда бы не признался в своей услужливости и симпатии к человеку. Поможет, подбодрит, скроя намерение под ворчливой масочкой, и будет таков. Пару раз даже в кофе кидал обезболивающее, ещё бы оно Ричарду не показалось таким приятным. Только скрывая свою заботу под разными предложениями: «Давай лучше заскочим в небольшую кафешку, а то своей злой, голодной рожей замёрзшей ты нам всех свидетелей распугиваешь!» — он и подумать не мог, что такое поведение спровоцирует взаимную симпатию. Думал, что под таким видом он и дальше будет держаться на расстоянии. Ага, как же. Хороший был план… До поры до времени.        Он услышал тихие звуки знакомых шагов, но не подал виду. Только движения ножа стали чуть медленнее. — Ричард… — голос стал тихим. — Пообещай мне… Чтобы не случилось, ты не подашь заявление о назначении тебе другого напарника… — Почему ты… — Ну мало ли… Пообещай, что не откажешься от меня, — он услышал, как звуки шагов стали ближе. Он развернулся и оказался лицом к лицу к Декарту. Тот, чуть склонив голову, внимательно смотрел в глаза. Да так пронзительно, что Гэвин снова смутился и опустил взгляд. — Хорошо, — Ричард подошёл вплотную. — Обещаю. Гэвин выдохнул, почувствовал запах алкоголя и жар человеческого тела. И ему вдруг невыразимо захотелось тактильного контакта: поддаться вперёд, уткнуться в плечо и тихо поблагодарить дорогого ему человека. Но он сдержался. И так не решился на этот шаг. Вместо этого он завёл руку за спину, подхватывая пальцами кусочек нарезки. — Спасибо, — искренне сказал он и вдруг игриво поднял взгляд. — Как насчёт колбаски?       Да, ему показалось, что, к сожалению, отношение между ним и Ричардом не настолько близкое, чтобы поддаваться спонтанным порывам. Но он дал себе слово постараться поднять его ещё выше, чтобы больше доверять друг другу и не ссориться по всяким пустякам.