«А-Сянь, ты будешь доедать?»
…«А-Сянь? Что-то случилось?»
Вэй Ин до сих пор не должен догадываться, что какое-то время находился в чердаке или подвале, но от чего-то узнал. Вот, почему становится страшно, пробегая по лестнице, от количества ступеней которых немели стопы, всё время наверх, просто посмотреть в лицо тому, кто с «ой» и «ай» спотыкался по дороге, но продолжал улыбаться, словно ничего не происходило. Вот, почему сердце колотилось бешено, сбивая ритм дыхания всю дорогу. ВаньИнь нервно сглотнул, понимая, страх рано или поздно охватит его, и всё же провести каких-то пять часов под вечным напряжением, пропустив занятия, к тому же, — не проблема для «заботливого» братца, по крайней мере, чувства со временем притуплялись. Это как привычка. Не стоит забивать голову ненужными беспокойствами, даже попытка всё разрушит. — А-Чэн? Почему тут так темно? Мы в прятки играем? Было на самом деле темнее, чем предполагал ВаньИнь, но ничего не поделаешь. — Нет, не дождёшься, — тот глядел в манящую темноту под собой, крепко, как мог, держал руку Вэй Ина, даже если те стали выскальзывать от выступающего пота. Тут, оказывается, не только темно и пыльно, но и жарко. И похоже, это сделает их пребывание здесь более мучительным. — Но… — Никаких «но», успокойся, Вэй Ин, — глубоко вздохнув, Цзян Чэн приобнял его за плечо свободной рукой. Совсем невесомо, безразлично и холодно душой. Редко они, конечно, приходили к излишней близости, а особенно он, что терпеть не мог выходки Вэй Усяня, и почти каждой клеткой тела ощущал отторжение, но не намеревался убирать руку в ближайшее время… Цзян Чэну предстоит провести с ним ещё как минимум пять часов, привычная уже абсурдность этой цифры начинает понемногу надоедать. Понемногу с каждым разом её упоминания. — Мф, А-Чэн, ты такой же, как и всегда. — тот тихо сжал кулак. Ожидание непредсказуемо. Словно ты в полностью изолированной коробке, грубо говоря, где кислород с невероятной скоростью спадает на нет, а отсутствие освещения создаёт в воображении из тьмы больше образов, откуда-то вот-вот должны выскочить лезвия. Из любой стороны, куда ни гляди, что ни предсказывай. Всему воля судьбы и её вассалу случайности. Раздается неожиданный скрип пола, нарушающий застоявшуюся тишину. Кажется, над ним кто-то накренился. — Цзян Чэн, — ухо опаляет очередной удар под дых и вдохнуть становится уже труднее. — Бежать бесполезно, Вэй Ин провалился и оставил за собой следы¹. —…Ч-что? — только смог выдать из себя ВаньИнь. Больше ему не позволял собственный голос, он охрип в ту самую секунду, и точно прекратил существование. Слова медленно отпрянули, уходя с выступающей слюной, и ком в горле разрезал их, не щадя. Вероятно, дело пахло керосином. — Н… — Не будь таким забавным, ты же сам привёл его сюда. Или не так? ВаньИнь понятия не имеет, кто сейчас по правую сторону от него. Это, чёрт возьми, серьёзно происходит впервые. И рука, что ранее тянулась придерживать Вэй Усяня подле себя, могла онеметь… Он точно держит его так крепко, как может? — Ч-чёрт, Вэй Ин, что с тобой творится, Господи… — бормотал Цзян Чэн про себя, совсем тихо, насколько тихо позволял его голос. — Блядь!.. Отчётливо, будто насквозь, взгляд брата прожигал в нём большую дыру, готовясь, возможно, ко всему, что выкинет он для самозащиты. Да ВаньИнь понятия не имел, может ли это нечто навредить ему сильнее, чем позволяло тело истинного Вэй Усяня. Оно хилое, но при должных тренировках есть вероятность, что сила возрастёт в разы. От одной лишь мысли об этом спина обливалась потом, а взор не смел двигаться, как бы того не хотел Цзян Чэн. Как избежать драки? Как сделать так, чтобы сердце перестало куда-то постоянно спешить? Просто невыносимо… Испуг медленно обуял его, запутав. — Я даже чувствую, как ты колотишься. Тебе страшно? Ответь, я не нападу. Ну, если, конечно, не тронешь меня. И знаешь, через глаза Вэй Усяня видны все твои промахи, он весьма наблюдателен. Особенно, как ты издеваешься над ним, этого никто из нас не забудет… — шепот заставлял мурашек бешено ошиваться по телу, он был слишком близко к его мочке уха, что Цзян Чэн незаметно для себя позволил сжать правую руку. Ту, что обнимала чужое тело. От страха? Скорее, нет. Вэй Ин нередко переступал подобные черты, и явно знал — ухо ВаньИня то ещё чувствительное местечко на его теле. Только вот расслабиться и строго указать кому бы то ни было на подобную вещь ему не позволял собственный голос. Он до сих пор не смел появляться. Возможно, если звать на помощь, то никто уже и не услышит…«– Бежать? Ты из ума вышел, Цзян Чэн? Никогда ещё бег не спасал человека от зверей, они рано или поздно приходили за ним даже в версте от их дома. Особенно, если это стая. У них своя техника»
— Ты слышишь меня, Цзян ВаньИнь? Слышишь? Или оглох совсем? Мать ненавидела Вэй Усяня. Она слишком горда собой, своей честью, чтобы возлюбить ребёнка, данного ей неотступной Судьбой. И её ненависть зашкаливала до того ещё предела, где за самую низкую провинность пороли, но обычного чувства не хватило для её собственной решимости. Может, потому этому несносному дитю ещё не досталось парой десятков ударов хлыстом, а скорее… Виной или благодаря тому послужил Цзян Фэн Мянь — его отец. Когда-то он заметил неладное в своей жене, когда-то — это, если точно, было пару месяцев назад или около того. Тогда он позволил собрать всех в один вечер, и в тот же вечер до разрушить не только семью, но и себя. Больше Фэн Мянь не мог также рьяно защищать Вэй Усяня, сбросив ношу вины на, чёрт возьми, своего сына. Вспоминает Цзян Чэн, как впервые смог укрыть его от ужасающих грубостью и несносностью существования в адрес обычного мальца, да только отхватить от матери тоже. Когда был он уже в таком возрасте, чтобы понимать, о чём ведётся очередной спор родителей за стеной, пускай, было трудно, ВаньИнь уже, сколько позволяли его инстинкты, укрывал Вэй Ина от летящих на него оскорблений. Он старался держаться близко, близко настолько, чтобы не упустить следующий приступ, которые последовательно начались как раз с того момента, как Цзян Чэн стал придерживаться кое-каких условий. Ради выживания и защиты. Состояния, происходящие с Вэй Усянем, поначалу были и вовсе однотипны по своей структуре. Каждый раз одно и то же: пялится, разговаривает сам с собой, а потом его уводят. Пока, конечно, сознание не стало взрослеть вместе с телом. Этот момент стал ключевым, и, если бы хоть один раз был упущен, возможно, сейчас рука Цзян Чэна не сжимала плечо по правую сторону. Пускай, и лучше не становилось, сколько помнит себя ВаньИнь, ни ему, ни Вэй Ину, говорить кому-то, пытаясь донести то, через что он прошел, как ни пытайся, станет неудачей с первого же слова. Одно лишь важно Цзян Чэну — ненавидя, не привязываясь, закрыть собой все мысли и действия, что приведут к концу. Да плевать, конец рано или поздно настанет. — Что ты будешь делать, если я тебя раню? — наконец, справа раздался голос. — Ничего. — отрезал ВаньИнь. Послышался изумлённый вздох и рука, что легла уже на его макушку, точно холодом обдало всё тело вдоль спины. Даже жар ничего не значил. — Ха-ха, ну да, конечно. Слушай, тебе вообще повезло, что сейчас нет Старейшины Илин. Вот он бы задал ещё тот «экшен», эх…«– Если нападает стая, надо уничтожить вожака, Цзян Чэн, а не убегать. Совсем с отцом своим отупели!»
Наполняя лёгкие воздухом, хоть и не так много его оставалось в столь пыльном месте, ВаньИнь сосредоточился на единственном светлом пятне, которое оказалось выходом из чердака. Похоже, говоря о следах, ему указывали на это. И уже, скорее всего, слишком поздно их заметать за собой. Очередное напоминание, что вся семья, в полном сборе, оставалась в особняке от начала приступа и до этого момента. А значит, пора приступать к самому главному… — К-кто такой «Старейшина Илин»? — вероятно, внезапно даже для самого себя вымолвил Цзян Чэн, что даже чужая ладонь медленно приспустилась чуть ниже, слишком сильно и резко хватаясь за его шею.«– Не придумывай.»
Очередной смешок, режущий слух. — Как мило, Цзян Чэн. Ты беспокоишься о брате, и только поэтому… Идёшь на такие меры? Хочешь реально получить? Господь Иисус, да иногда кажется, что этот треклятый Вэй Усянь просто всё время притворялся! Что, чёрт его дери, это должно значить? Вновь же, кровь в жилах ВаньИня начинала бурлить, он может, как всегда, выйти из себя, а это вовсе не радовало. Сжав плечо брата, как в наказание за сказанное им, Цзян Чэн, хоть не излучал решительность, обернул голову и взгляд вправо. Это была последняя его капля. — Отвечай! Кто такой этот Старейшина Илин?! Кто ты, блядь, такой?! Что ты делаешь с Вэй Ином?! — руки словно сами обхватили парня перед собой и опрокинули на холодный и скрипучий пол с той приложенной силой, что, возможно, тело Вэй Усяня могло повредиться. Но ВаньИнь уже не обращал внимание на это, уставившись в темный облик. Отчётливо видно лицо Вэй Ина. Это он с ним разговаривал, никто другой. Да и места сомнениям Цзян Чэн не находил, хотя почему-то пальцы яростно щипали и чесались, в желании завалить несущего бред. И пускай ненависть никуда вовсе не ушла и не скрылась, собственные руки перестали слушаться, расслабляясь, чтобы не натворить дел прямо тут, и к тому же… Ему даётся последний шанс на решение этой поднадоевшей уже головоломки. — Б-больно, А-Чэн… Какого черта?! Он возвращается в норму? —…Всего лишь шутка, я бы не советовал тебе расслабляться. — гад с неистовой силой хватает Цзян Чэна за одежды и прижимает к себе. Разгорячённое дыхание, в котором совершенно точно разделялись мечты прибить его, просто сносило крышу. Жаркое помещение оказалось куда большей обузой, чем предполагалось. ВаньИнь постарался отцепить от себя кого бы то ни было, но выходило, мягко говоря, вообще никак. Никогда прежде у Вэй Усяня не обнародовалось такой силы и хватки, как сейчас. Точно другой человек, Цзян Чэн уже не мог называть ЭТО своим братом, хотя и были моменты, когда они соревновались и в выигрыше оставался Вэй Ин, однако это нечеловеческая физическая подготовка. Не для этого возраста… Желание снова допытаться до него медленно возрастало, и дышать становилось всё труднее. Походу, этот сопляк собирается зажать их в угол и задушить его. — Ах ты ублюдок! Пошёл на хрен! — кричал Цзян Чэн, уже уверенный в том, что их давно распознали. — Знаешь, в моём мире я сумасшедший, — рьяно отвечают ему. — Все меня таким зовут, даже дети! Какие они жестокие, ха-ха!.. До слёз, честно, но я заслуживаю такого позора. Чёртовы приличные заклинатели! Я им, видите ли, не ровня. — парень перед ним не плакал, однако, кажется, вот-вот мог выплеснуть всё наружу. Это зрелище до жути пугало, особенно это лицо… Да чёрт его дери, это же и есть Вэй Ин, какого черта он здесь вытворяет?! В очередном приступе брат наблюдает за ВаньИнем молча, почти отслеживая каждое движение. И как бы сейчас не хотелось вмазать этому идиоту, Цзян Чэн сдерживался, выжидая момента. Слишком много времени потратилось впустую на ненужную болтовню, которая так и выделялась тем, что бредовая. Как будто другой человек насильно в нём, и он заточён, словно воспоминания смешаны воедино. Никогда Цзян Чэн не видел, чтобы над ним смеялись дети, если не в шутку! Никогда! Так откуда? Откуда эти навязчивые идеи?! — Объясни мне, кто ты! Ты Вэй Ин? Почему ты разговариваешь о таких вещах? — голос никуда уже не шёл — охрип до боли в горле, но приходилось, и отступать уже слишком поздно. — Вэй Ин, это ты?! — ВаньИнь напряжённо повернул взгляд на уткнувшегося ему в плечо Вэй Усяня, чьи руки немедля, тут же обхватили его горло. Крик эхом разнёсся по этажу, пока не был заглушён резким всхлипом. — Ты когда-то так с ним делал, и мне было больно… И, о да, ха-ха-ха, я тебе скажу: я без понятия, кто такой Вэй Ин. Ты мне не брат вовсе, я тебя не знаю, Цзян ВаньИнь… — парень наконец взглянул в глаза Цзян Чэну. — Я Мо Сюань Юй, это моё имя!«– Не трогайте его, люди! Вы не понимаете, Мо Сюань Юй ничего не сделал вам!»
— К-кто? — выдавил из себя ВаньИнь, попытавшись убрать руки со своей шеи. — У-уебок, не смей говорить так!.. К-какого чёрта ты творишь?! — мысли не находили себе места, в его голове разлилась ярость, горячо опаляя грудь изнутри. Она не давала сосредоточиться на спасении себя, а навредить Вэй Ину ВаньИнь принципиально не мог, настолько не хватало воли и смелости ударить того, кого приходилось столь долгое время оберегать от своего же разума, поэтому руки лишь с небольшой силой сдавливали чужие кисти, чтобы хотя бы не умереть по-дурацки… Тот улыбнулся, наклоняясь над ухом Цзян Чэна губами: — Я победил, «А-Чэн», и скоро придёт Старейшина Илин. Тут всем не поздоровится, и даже мне… П-прости. — в миг Цзян Чэн снова смог вздохнуть, когда руки Вэй Ина слабо опустились на его плечи. «Прости»? Он пытался прийти в норму? Какого черта… — Э-эй, очнись, придурок! Кха! — ВаньИнь отчаянно отпихнул от себя брата, не разглядев ещё его лица. — «Прости»?! Что это значит, Вэй Ин?! Ты явно не… –…А-Чэн, ч-что это, чёрт возьми, было? — Вэй Усянь испуганно схватился за голову. — Что происходит? Где я? Когда полный растерянности взгляд обрушился на Цзян Чэна ведром холодной воды, очень важная вещь проскочила совсем мимо, которую никто так и не увидел, не понял. Если бы он не был охвачен яростью, то, вероятно, спасти от участи удалось обоих. — Вэй Ин, ты ублюдок! Ты чуть не задушил меня, понимаешь?! Чёрт! — восклицал ВаньИнь. — Такое с тобой впервые, лучше не приближайся ко мне. — равномерный вздох. — Нам надо успокоиться, а тебе тем более, я… Сейчас я без понятия, что делать. Его брат в неизгладимом шоке осел на пол. — А-Чэн, что ты всё это время…? Цзян Чэн взбесился: — Больше ни слова! Ты ещё уязвим! Тишина заполнила пыльный чердак, только остались мельком слышны отдышки парней. И на этот раз тишина, которой так хотелось ВаньИню, пронизывала страхом. Не вздохнёшь нормально, не посмотришь вперёд, где беспомощно ошивается Вэй Ин, отходивший от испытанного, а в мыслях лишь проходило паническое «это было самое худшее, что случилось с ним наедине». Безмолвие, ожидание, лёгкий гул ветра за форточкой и сквозняк — всё это должно продлиться ещё недолгое время. Чердак был открыт. Им конец! Сколько времени прошло с того момента, как они прибежали сюда? Сколько криков было слышно, когда проходило состояние ? Скорее всего, их оказалось вполне достаточно, чтобы привлечь внимание! Им определённо конец!«- Если с Вэй Усянем что-нибудь случится, то я возненавижу тебя. Ты меня понял?»
И вот, что-то наконец послышалось со стороны выхода. Как же, чёрт возьми, невыносимо трудно повернуть туда взор, пошевельнуть рукой, голосом, чтобы просто предупредить его, чтобы он смог спрятаться, если шанс всё же есть. Хоть малая его часть.«- Если будешь с ним водиться, то можешь получить ни от меня, ни от отца. Сама судьба выпроводит тебя!»
Цзян Чэн хватает себя за волосы, сжимая их в тисках. Это в самом деле последний его шанс, но и ноги, и руки словно отказали выполнять приказ. Шорохи со стороны, и кажется, очередные конвульсии Вэй Ина, которые ему доводилось наблюдать все прошедшие приступы, лишь втаптывали в грязь, не больше. А боль в сердце каким-то образом сигналами переходила в голову, что наконец заставило руку слегка пошевелиться… Затем и глаза, но картина, получившаяся в итоге, не то, что он должен был сейчас лицезреть. Это больно, и это раздражает. — Вэй Ин! — подползая к трясущемуся брату, ВаньИнь приобнял его за талию, в попытке вытащить в противоположную сторону, но, похоже, он за что-то крепко держался. — Господи, да дай мне вытащи… Рука Вэй Усяня держалась за деревяшку, которую успели оторвать из пола. Она, как и ладонь Вэй Ина, вся в крови. Быть того не может! Он отодрал это сам?! — Ты рехнулся?! Что т-творишь? — в шоке Цзян Чэн силой убрал ладонь и насовсем подобрал довольно тяжёлое тело в руки, тут же опадая где-то рядом. Тряска, тряска, всхлипы, едва узнаваемый голос, неразборчивый шёпот и снова тряска — это царствовало слишком близко к его ушам, заставляя прижимать тело Вэй Ина к себе всё теснее. И вспоминая о том, что говорило ему нечто, ВаньИнь начинал бояться ещё больше, однако, вероятно, конец уже подобрался к нему… — Э-это что, всё? Да я даже не знаю, кто такой этот чёртов Старейшина Илин! К-какого хуя?!«- Что? Что ты сказал, Цзян Чэн? Перестать ссориться? Ну-ну, что за шутки!»
— П-пожалуйста, Вэй Ин, успокойся, прошу, если нас заметят, то… И тряска тут же, в один единственный миг прекратилась. Судороги, всхлипы и едва узнаваемый шёпот затихли. Снова эта немая тишина, наполненная ужасом. Дышать становилось настолько сложно, что ВаньИнь, похоже, сам отказался поглощать кислород, которого тут, пускай, давно идёт проветривание, почти не хватало из-за жары. Слышится и чувствуется движение руки Вэй Усяня. — Цзян ВаньИнь, нет, Цзян Чэн, — голос над ухом совсем неузнаваем².– Не двигайся. Тень Юй Цзы Юань прошлась в дневном свету около выхода, а затем поднимаясь по лестнице вверх. Ни разу не остановившись. Кажется, вместе с ней, торопливо и обеспокоенно топая ногами, приходила ЯньЛи, которая и была первой, что услышала странные звуки и крики на чердаке. Было ли везением, что они оказались над её комнатой, ВаньИнь не знал, но то, как глядела на него мать, не говорило ни о чём хорошем. Гул ветра не успокаивал, сам ветер не возымел положительного эффекта на его дыхание, и палец, невесомо касающийся его уха, повелевал сидеть смирно. Цзян Чэн затаился.«- Чтобы напасть на стаю, надо быть тем ещё дураком, сын мой.»
— Что вы тут делаете? Я думала, в школе. Как вообще можно докатиться до такого, Цзян Чэн? — со свечой в руках она холодно стала подходить всё ближе и ближе, пока не рассмотрела лицо Вэй Ина вблизи. — Отрепье! Как ты смеешь удерживать его дома?! Вон отсюда! В ответ из его глаз полились слёзы. — Цзян Чэн, т-ты видишь? Она жива. Ц-Цзян Чэн, ты видишь? Я никого не убивал, я н-не виноват…