Улыбайся или Улыбайся

      Не знаю, как мне удалось докатиться до такого, но сейчас я сижу на краю ванны, а Эдик работает с моими побоями. Вот, например, дал приложить к синякам пакет со льдом, прежде обернув его в полотенце... Теперь на губу какую-то горькую херню мажет. Сказал минуту подождать. Кажется, единственное, что мне пришлось делать самому, так это смывать засохшую кровь. И то мне немного помогли...       — Голова не болит после падения с утра? — неожиданно он остановился, смотря мне в глаза, из-за чего я сглотнул. Вряд ли этот взгляд предполагает что-то хорошее.       — Нет. Я сходил к доктору, она сказала, что сотрясения нет, — отвёл глаза я относительно давно, однако по прежнему продолжал чувствовать, как этот психопат на меня пялится, из-за чего по привычке закусил нижнюю губу. И-и... Это было очень плохим решением, потому что мазь то, блять, всё ещё там!       — Не трогай, — руку, которой я хотел вытереть с языка и губ эту мерзость, поймали, опустив, а после он протянул мне бумажное полотенце.       Немного понаблюдав за мной, словно за каким-то хомяком, психопат снова заговорил.       — Женя, скажи мне, — повернулся ко мне спиной, начав рыться в домашней аптечке, в то время как я застыл, — почему с тобой постоянно что-то происходит?       Потрясающий вопрос. Охуенный просто. И как я должен на него отвечать, прошу прощения?       — Потому что я неудачник, — пожал плечами. Ну а что? Другого оправдания у меня нет.       — Что ты умеешь? — ещё один неожиданный и тупой вопросик. Как же он быстро темы переводит, вы посмотрите.       — В плане?.. — обстановка становится всё более напряжённой. По крайней мере, для меня.       — У тебя был когда-нибудь парень? Или девушка? — Эдик повернулся ко мне, словно оценивая меня. — Хотя... На натурала ты не смахиваешь, — мой подбородок немного подняли, — фигуристый слишком.       — Вообще-то, я встречался с девушкой, — вообще-то, «встречался» — это очень громко сказано...       — Что насчёт парня, детка? — Эдик слегка улыбнулся, убрав руку. Он говорил спокойно, только вот это никак не мешало моему сердцу с бешеной скоростью колотиться.       — Встречался несколько лет, — глубоко вздохнул. Не лучшие воспоминания.       — Так что ты можешь, маленькое несчастье?       Вот тварь, специально ведь меня из себя выводит. Знает, что говорить подобное я не хочу и не буду.       — Могу пойти домой и не обрекать Вас своим существованием, если будет угодно, — с серьёзным лицом посмотрел на него. Что, съел, придурок?       Нет, не съел, только усмехнулся.       — Единственное место куда ты можешь сейчас пойти — это второй этаж. Комнату знаешь. Вперёд, — с победной улыбкой сказал он, и, кажется, изменения в моём выражение лица его только позабавили.       Молодец, Женя, доигрался. А ведь был хоть небольшой шанс, что тебя отпустят. Проклятье! Идиот!       — Прошу прощения, Вас возбуждают синяки и ссадины, не так ли? — я полностью стёр с губы мазь ему на зло.       — Бунтарь, — снова смешок. — Что-то ты больно болтлив сегодня. Так не терпится снова получить кляп?       Зубы я непроизвольно сжал, покрывая этого урода всеми существующими и несуществующими матами. Что-то вспомнились слова Лизы о том, что апатию этот уёбок не переваривает.       — Эду нравятся эмоции. Радость, восторг, восхищение.       — Грусть, страх, волнение, — добавил я.       А раз не переваривает, тогда есть ещё одна возможность свалить пораньше.       — Чего застыл? — эти слова меня словно из транса какого-то вывели, а затем сразу же я заметил, как ко мне резко потянулась ладонь, поэтому и вздрогнул, закрываясь руками. Будь проклят мой отец за то, что теперь у меня такая реакция на все внезапные движения.       — Пойдём, — не обратив внимания, Эдик мягко взял меня под локоть, потянув.       С диким страхом и неохотой я шёл туда, еле перебирая ногами, которые, казалось, весили тонну. И с каждым шагом ко мне всё больше приходило осознание того, что сейчас будет. Неужели уже сегодня снова всё повторится?.. Да этого быть не может... Я вообще выживу после новых избиений?       — Ну, ни к чему бояться настолько, чтобы дрожать, как лист на ветру, — подал голос этот ублюдок, а мне вдруг вспомнилось, что в детстве, когда ссоры между родителями доходили до пика, мой мозг будто входил в состояние деперсонализации*. Это сейчас я знаю, насколько это хреновое психическое расстройство, а тогда мне казалось это спасением. Впрочем, сейчас я от этой способности не откажусь!       — Может, лучше секс? — будучи в отчаянии, спросил я, когда дверь за нами закрылась. А в комнате, сука, прохладно. Хотя, вполне возможно, что это я перенервничал.       — А, может, ты закроешь ротик, и я буду решать, что делать с тобой сегодня?       Тут я окончательно оцепенел. Мне даже дышать сложно стало. И я прекрасно понимаю, что если сейчас не успокоюсь, то следующим делом побегут слёзы. Такое уже было как-то раз... Причём контролю они никак не поддаются, что очень плохо. Боже, только не здесь, не при нём...       — Раздевайся, не стой без дела, — сказал Эдик, стоя возле шкафчика и копошась там.       Какой там у меня выбор? Тюрьма или это? Обычное проживание со стрёмными типами или Ад? Я бы однозначно выбрал первое, если бы не обязал себя заработать деньги любым способом.       — Женя, я отсюда слышу твоё сердцебиение, — насмешливо сказал он, и тут я почувствовал, что это конец. Меня прорвало. В этой гробовой тишине было бы слышно даже тиканье часов, именно поэтому звук того, как я втянул в лёгкие воздух, был отчётливо слышен. Даже слишком. Практически сразу я закрыл ладонью нос и рот, направившись к двери и, не задумываясь, дёрнул ручку, уже готовясь бежать в ванную. И похер, что мне там прибавят, не хочу позориться перед этим уродом! Только вот... Дверь оказывается заперта.       Полностью осознав это, я прижался лбом к холодной поверхности и закрыл глаза, в попытках сосредоточиться на дыхании. Я чувствовал, как слёзы скатываются вниз по щекам и подбородку, после падая на пол.       Да, мне не раз говорили, что я не стрессоустойчивый, что пора бы уже начинать заниматься своим психическим здоровьем, не пренебрегать им, но... Чёрт, у меня элементарно нет на это времени.       Чуть погодя, мне стали слышны шаги. Оглянулся — он направляется ко мне. Этот псих идёт прямо на меня, а всё, на что я был сейчас способен, так это отойти в сторону и ощущать, как ноги потихоньку подкашиваются, а сердце уже прямо рвётся из грудной клетки наружу.       По спине будто разряд тока прошёлся, когда Эдик оказался возле меня и... Блять, он что... Открывает дверь? Да, действительно, открывает! Проклятье, это самое настоящее благословение.       Когда дверь была открыта полностью, я почувствовал, будто меня из самой настоящей тюрьмы выпускают. Даже не знаю, как передать это... В комнате воздух тяжёлый, что ли... Здесь освещение тусклее, из-за преобладающих темных тонов. Там же, вне этого Ада, светло и легко дышится.       — И вновь дам тебе выбор, — начал он, прерывая моё наслаждение даже от вида обычного коридора. В его голосе не было ни капли намёка на милосердие, однако надежда умирает последней... — Ты можешь покинуть дом сейчас, но при этом я продлеваю твой установленный срок на две недели. Или ты можешь остаться, перестать рыдать, паниковать, и тогда количество дней не изменится.       Сволочь. Я всегда знал, что в нём нет ни эмпатии, ни сострадания! Конечно, мой ответ и без раздумий ясен. Но, напоследок, перед своей возможной смертью, так сказать, я пробежался глазами по лестнице, светлому интерьеру и окну, за которым не переставая лил дождь.       — Остаюсь, — на удивление даже для самого себя, прозвучал мой ответ абсолютно твёрдо. Правда, сразу после него прямо перед моими глазами дверь и закрылась, разрушив все мечты на спасение, а ключи Эдик убрал в карман брюк.       Интересно, у этого барона в его гардеробе имеется хоть одна пара домашних штанов? Серьёзно, он всегда одет по-деловому.       — Перестань трястись, Женя, — посмотрел на меня, — в моих планах нет твоей смерти.       — Слабо верится, — чуть ли не шёпотом произнёс я, а затем Эдик выставил руку передо мной.       — Дай сюда.       Я посмотрел на него непонимающе, а после проследил за его взглядом, который падал на мои пальцы. Салфетка. Я всё ещё сжимал её, даже не замечая этого. Конечно, поняв о чём он, сразу отдал этот несчастный клочок, и после этого барон направился к креслу.       — Не томи, снимай с себя всю одежду и иди ко мне, — бросив бумажку в мусорное ведро, он сел, положил ногу на ногу и стал наблюдать за мной. Серьёзно, я ощущаю себя грёбаным хомяком в клетке, который на потеху хозяину бегает в колесе.       Ну, была не была, начинаю раздеваться. Снова. С каждым разом, думаю, это будет делать всё проще. Только вот на данный момент это отнюдь не так.       — Подойди, — по голосу психа ясно, что он начинает раздражаться. А мне это совсем не выгодно, так что, хоть очень медленно, но я подошёл. Он держал тюбик, судя по всему, смазки. Ну, конечно, как иначе... И в этой же руке вибратор какой-то кривой формы. М-да, как мне всегда казалось, подобные игрушки — полная херня. В смысле, самый обычный вибратор чем его не устроил? Почему он косой, как моя осанка?       — Помочь или сам справишься? — с ухмылкой спросил он, отчего меня даже передёрнуло. Мне что, придётся делать это при нём?! Пиздец!       — Сам, — грубо схватил игрушку и тюбик, пару секунд смотря на них в недоумении. И как? Сидя, стоя, лёжа, может, задрав одну ногу? Я ведь, блять, не знаю, чего он хочет!       — Точно сам? — а вот теперь его ситуация забавляет, судя по этой мерзкой улыбке.       — Точно, — прошипел, открыв смазку, и, выдавив немного содержимого на вибратор, принялся его смазывать. Да уж, делать это одной рукой не очень удобно, однако всяко лучше его помощи.       Спустя несколько минут я всё же справился и был этому невероятно счастлив. А ещё до меня дошло, почему же некоторые игрушки кривые... Дрожащими пальцами протянул Эдику лубрикант, стараясь не натыкаться на его глаза. Неожиданностью для меня стало то, что вместо того, чтобы взять грёбаный тюбик, меня схватили за запястье и потянули, сажая на колени. Сука! Я сижу голый на коленях какого-то маньяка! Ужаснее ситуации на данный момент придумать нельзя.       Спасибо ещё, что боком сижу, а не лицом к нему. Так хотя бы могу в стену смотреть. Но это не спасает от его прикосновений. Да, ладонь тёплая и это невероятно хорошо, но то, что она лежит на моей талии, невероятно отвратительно и ужасно! От этого ощущения хочется как можно скорее избавиться, именно поэтому я очень аккуратно наклоняюсь ближе к его груди. Это никак не поможет, но морально мне всё-таки легче.       — Чуть ближе, — теперь уже сам Эдик придвинул меня к себе, видимо, заметив, что я и локтём стараюсь его не коснуться. — Да брось ты это, — у меня из рук забрали предмет, кинув на тумбочку. — Ну, чего замолчал?       — Жду, пока Вы исцарапайте мне спину ногтями. Или же предпочтёте сломать руки? Снять скальп? Может, просто вырвать клок волос? — переборщил? Возможно.       — А тебе мало этого? — ласково, что очень меня удивило, спросил он, невесомо проведя указательным пальцем по синякам на плече и спине. Я немного выгнулся, кривясь. — Хочешь сказать, что не нравится?       — И как Вы угадали?! — в глаза я не смотрел, но всё-таки прекрасно видел, что улыбка с его лица никак не сходит.       — Врёшь, — теперь уже водит пальцами по всей спине, вызывая мурашки. Я бы и продолжал выгибаться до предела, если бы не его другая рука... На моём члене.       Невольно свёл ноги и, хоть и слабо, но попытался убрать его руки.       — Хочешь посидеть в наручниках? — нет, спасибо. Намёк ясен, можете касаться моего члена в одиночку. — Расслабься, — это был приказ, но звучал он по-прежнему мягко. — Сегодня я не хочу делать тебе больно.       Как бы сильно я не надеялся, что возбуждение не появится, я ошибался. Член стоял колом уже после пары минут поглаживаний.       — Женя, а смазка из тебя так и течёт, — большим пальцем он медленно провёл по головке, заставив закрыть глаза и сжать губы. — Знаешь, мне бы очень хотелось услышать твои просьбы не останавливаться.       О-о-о, ну приехали, блять.       — А чтобы нам было интереснее, — ага, «нам». Я увидел небольшой пульт, который Эдик взял в руки и показал мне. — Какую скорость из восьми предпочтёшь?       — Нулевую, — этот вибратор и так упирается прямо в простату, если он ещё начнёт вибрировать, это будет пиздец.       — Начнём с четвёртой.       Пожалуй, теперь это точно можно считать моим персональным Адом. Как только игрушка заработала, я напрягся, впиваясь ногтями в бёдра.       — Никак не пойму, — мои руки он завёл за спину, держа за запястья, — тебе нравится боль или нет?       Выдохнув, я отрицательно замотал головой.       — Слабо верится, — он оторвался от поглаживания члена и сжал пальцами сосок. Даже учитывая то, что больно не было, я всё равно вырвал свои руки и поймал его, моментально почувствовав, что теперь меня придерживали сзади. — Тише.       Сука, со своим «тише» совсем не в тему. Я сейчас уже...       — Рановато, — с этими словами он пережал основание моего члена, благодаря чему я зашипел, но что-то серьёзное сделать не решился, лишь посмотрел в глаза. — Но если хорошо попросишь — я соглашусь.       — Мечтайте, — снова шипение, а затем услышал смешок в то время, когда он снова приступил к делу.       — Мечты сбываются.       — Только не в этот раз... — и на кой чёрт я с ним вообще разговариваю?       — Заключим спор, — руку он вновь убрал, ведь я, сам себя выдавая, глубоко задышал, — вытерпишь полчаса, не попросив меня ни разу — минус восемь дней.       — Я не поверю в это так легко, — сглатывая слюну, почувствовал его ладонь на животе, поэтому сразу схватил её.       — Дело твоё, — мы снова встретились взглядами и выглядел он достаточно хитро, чтобы ему не верить. С другой стороны, что мне терять? В противном случае у меня будет прежнее количество дней, в лучшем — на восемь меньше.       — Ну... — смотреть на него так долго я не смог. — Ладно, я согласен.       — Отлично, — он дотянулся до своего телефона на тумбочке рядом, поставил таймер и нажал на старт. — Время пошло.