***
— С-сколько? — ошеломлённо переспросил старший Лукин, выпучив глаза на своего сына. Стас, необычно бодрый и разговорчивый для своего пасивно-депрессивно состояния, стоял перед только что пришедшим с работы отцом. Парень попросил у него довольно большую сумму денег, которую хотел потратить на похоронные венки, свечи, фигурку ангела и что там ещё принято оставлять у могили… — Двадцать-тридцать тысяч. — быстро повторил чем-то нетерпеливый парень, красными щенячьими глазами смотря на своего отца. — Куда ты столько хочешь деть? — проглотив своё удивление просьбой сына, мужчина спросил спокойно, ибо за несколько дней, Стас наконец-то разговаривает с ним. Старший Лукин, в конце концов, был так же на нервах, как и его жена, они оба переживали за Стаса. Прежде чем ответить, младший молча опустил голову и поник в плечах. Казалось, он снова сейчас утонет в пучине меланхолии, но парень пересилил себя, сжав кулаки. — Я хочу пойти на похороны Вани… — через комок в горле, наконец выдал он ответ. — Ох… — мужчина тут же понял, о чём идёт речь и для чего его сын просил столько денег. Он поднял глаза с парня на выглядывающую из-за угла жену, что опечалено посмотрела на него в ответ и в подталкивающем движении махнула рукой. — Что ж, это… это правильный поступок, сынок, — он встал перед Стасом на колено, чтобы тот поднял голову и посмотрел на него, — Если хочешь, я могу сам позаботиться о цветах и прочем. Мы с твоей мамой можем даже прийти вместе с тобой и- — Нет! — резко выпалил Стас, обрывая мужчину. Несколько минут тишины затмили квартиру, прежде чем он продолжил, — Я хочу сделать это сам. Я сам выберу цветы, сам их принесу и сам попрошу прощения! Это моя вина. Я в-виноват, что Ваня… — Лукин затих, сжимая кулаки до боли в костяшках пальцев. Парень снова опустил голову и прикрыл глаза рукой, всхлипывая сквозь стиснутые зубы. В повисшем молчании глава семьи смотрел, как его сын плачет от горя, тихо всхлипывая. Его сердце не было каменным, поэтому он захотел разделить эту боль сына. Мужчина встал и осторожно обнял Стаса, позволяя тому плакать ему в плечо. В этот момент было плевать на костюм, имело знание только его скорбящий дорогой мальчик, искренне сожалеющей об утрате вроде не дурга, но и не врага. Он поглаживал кудрявые тёмные волосы, в попытке успокоить Стаса. Со спины подошла мать и обняла их обоих, присоединившись к утешительным объятиям и проговаривая мягкие успокаивающие слова. Родители Стаса не знали о Ване ничего, он никогда не говорил об этом мальчике. Вероятно, он вообще не волновал младшего Лукина, пока не случился этот несчастный случай. Стас был дерзким, местами грубым, наглым проказником и даже нахальным по отношению к своим ровесникам. Родители часто упрекали его, пытаясь воспитать, но забирающая большую часть времени работа мешала хорошему воспитанию. Теперь же их сын был совершенно другим человеком — сломленным внезапной жестокой реальностью, давящей на юношеские плечи. Они впервые за долгие годы видели его слёзы и слышали слова раскаяния. Стас даже не подозревал, как ему нужна была их поддержка сейчас. К счастью, эти взрослые люди понимали это лучше него, они его родители, и давали ему так необходимое утешение. Они обнимались несколько минут, пока парень не успокоился и не посмотрел в пол с чувством неловкости. Его мать избавила его от этого чувства, предложив вместе приготовить поесть с мягким поцелуем в лоб, а отец согласился предоставить сыну ту сумму денег, о которой тот просил. Младший Лукин улыбнулся и ещё раз крепко обнял мужчину, пробормотав в плечо слова благодарности и проследовал на кухню за своей мамой.***
Похороны Вани состоялись через пару дней. Полина сообщением указала место и время. Они договорились о встрече в доме Лукиных за пару часов до похорон, чтобы отец Стаса отвёз их обоих на кладбище. Полина волновалась за друга и была рада навестить его. Она не видела его с того момента, когда они обнимались у мусорных баков. Стас не был против визита подруги и, отперев входную дверь, слабо улыбнулся уголком губ. — Привет, — улыбнулась она в ответ с тихим приветствием. В руках она держала чёрный бумажный пакет, и Лукин быстро догадался, что его содержимое не для него. — И тебе привет, — тихо ответил брюнет и провёл девушку в свою комнату. Порядок в комнате был неважный, но Полина целомудренно не обратила на это внимание. В её глаза бросились два свеже-подготовленных похоронных венка, что стояли прямо у окна, облокоченные на край подоконника. Лучи удивительно солнечного дня падали на цветы белых лилий, гвоздик и сирени, разбавляемые красными тюльпанами и розами, обведёнными ромашками. Венки приятно пахли, украшая ароматом комнату Стаса. — Они очень милые, — говорит девушка, разглядывая цветы. Стас, в это время возившийся с чем-то на своём столе, сперва обернулся к девушке, а затем к похоронным венкам. — Я тоже так думаю, — он отошёл от стола и провёл пальцами по лепесткам лилий, — На самом деле, я выбрал то, что порекомендовали. Я не знаю, какие цветы ему нравились. Если вообще нравились, он же парень, так что… — Лукин замялся, углубляясь в размышления. Полина смотрела на него в минутном молчании, пока не посмотрела на стол. На столе была упакована такая же свежая, как цветы венков, выпечка. Та, за которую в школьной столовой ученики готовы были разорвать дург друга, лишь бы урвать себе вкуснейшие пирожки. Но эта выпечка была на голову выше выпечки какой-то школьной столовки. Не трудно подумать, что Ваня, вероятно, никогда не пробовал такое. В школе Полина пару раз видела, как Кузнецов ест еду, принесённую из дому, прямо в контейнерах. Это было странно для других, ведь он жил в достатке и мог позволить себе хорошую школьную еду. Скорей всего, Ваня просто держался подальше от неприятностей и не хотел быть раздавленным в толпе очереди из других старшеклассников. Полина не могла его винить в этом, и даже немного понимала его позицию. Кроме упакованной выпечки, на столе стояла очень красивая мраморная фигурка девушки ангела, с которой Стас и возился, пока не отвлёкся. Вещь была наполовину упакована в пузырчатую пленку. Девушка моргнула на это и посмотрела на всё такого же молчаливого друга. Осторожными движениями пальцев, он поправлял лепестки цветов без какого-либо смысла — цветы и так были идеальны. — Стас, — мягко окликнула кудрявого Полина и подошла к нему. Тот поднял голову в её сторону, словно очнувшись, и убрал руки от красной розы. Одноклассница нежно улыбнулась ему. Положив свой чёрный пакет на стол, она протянула руки к другу и обняла его. Лукин ненадолго замер, медля с ответными объятиями, но девушка и не ждала их. Она хотела дать Стасу поддержку и утешение. Она думала о нём в первую очередь. И Стас невольно подумал о том, что не заслуживает этого, но быстро прогнал эту мысль и крепко обнял подругу в ответ в благодарность. Глаза брюнета защипало от слёз, и он проглотил всхлип, чтобы не расплакаться перед Полиной. Он очень старался держаться, быть крепким, хотя на самом деле уже давно развалился. Но Полина придавала ему сил. После нескольких минут объятий, они отстранились друг от друга, и Стас вернулся к упаковыванию мраморной статуэтки. Может быть, упаковывать её в пузырчатую пленку было перебором, но он очень хотел привезти подарок на могилу Вани в полной целости и сохранности. Его одноклассница присоединилась к нему, помогая сделать всё аккуратно, чтобы при распаковке не сломать крылья. — Ему бы понравилось такое? — в тишине спрашивает Лукин однотонным голосом, будто его снова сознанием уносит куда-то далеко. — Не знаю, — честно отвечает девушка, поглядывая карими глазами на черты лица друга, — Думаю, ему будет приятно получить что-то у своей могилы от кого-то ещё, кроме собственной мамы. — напоминание об этой женщине заставило парня сжать челюсть. Он был не готов снова видеть её. Ему было страшно, что выдавали его дрожащие руки. Полина робко взяла одну из его ладоней, стискивая его пальцы в своей руке. — Стас, она знает, что ты придёшь, — Стас быстро поднял на неё глаза и приоткрыл рот в учащённом дыхании, — И что я тоже приду. Хотя сначала она возражала, но я поговорила с ней, и она сказала, что не против, чтобы ты пришёл. — она тихо шептала ему и пальцем гладила дорожающую руку в свей ладони. — Я буду рядом, Стас. Всё будет хорошо. — и, встав на носочки, совершенно невинно поцеловала парня в лоб, словно мать. И дыхалка Лукина успокоилась. Он смотрел в глаза девушки, чувствуя, как собственные глаза застилает пелена слёз. Брюнет на этот раз решил дать слабину и пустить слёзы, что очень тронуло Полину. Она улыбнулась, смотря в серые глаза. — Спасибо… — тихо шепчет Стас, удерживая ровное дыхание, чтобы не всхлипнуть, пока он говорит. — Ты настоящий друг, Полин. Я-я… я не ценил тебя так, как должен был, — он сглотнул ком, и по щекам снова скатилась влага, — Я- Я-я хочу извиниться… перед тобой тоже. Я н-не замечал, насколько ты замечательная и добрая. Я-я очень ценю это и т-тебя, — эти слова дались Стасу с трудом, но он рад, что смог выдавить их из себя сквозь стыд и грусть. — Стас, — у Полины тоже навернулись слёзы, и она заключила одноклассника в ещё одни, более крепкие, объятия. На этот раз Стас не медлил и сразу обнял её в ответ. — Я прощаю тебя. — её голос бы искренним, от чего брюнет улыбнулся, уткнувшись в плечо подруги. Теперь они оба выплакивались перед друг другом, скреплённые объятиями и повышенным уровнем доверия. — Х-хотел бы я обнять его… и и-извиниться перед ним, — еле слышно выдыхает сквозь дрожащий вздох и сильнее прижимается к Полине. Та успокаивающе гладит его по спине, вспоминая сообщение Стаса, в котором он описал свой кошмарный сон. Сон, в котором он обнял труп Вани и плакал, пока нежилец буквально плавился в его руках. Девушка зажмурилась, отгоняя от себя подробности описания этого кошмара, и глубоко вздыхая. — Скоро ты сможешь извиниться перед ним, у могилы, — осторожно шепчет она, так же в слезах, и гладит кудрявые локоны на затылке парня, — Я уверена, что он услышит тебя. — и снова, она успокаивает Стаса, придаёт ему немного сил собрать себя. Они мягко отпустили друг друга из объятий, и парень начал быстро вытирать лицо ладонями, чтобы избавиться от засыхающей влаги на щеках. Полина мило хихикнула на это и тоже смахнула пальцами собственные слезы. В этот момент в комнату Стаса постучали. — Стас, Полина, мы выезжаем через 20 минут. — послышался за дверью голос старшего Лукина. — У вас всё готово? — спросил мужчина, не решаясь самому открывать дверь в комнату сына. Поэтому Стас сам её открыл. — Почти. Поможешь нести венки? — он раскрыл дверь перед своим отцом. — Конечно. — ответил тот и прошёл к окну, де были похоронные венки. Он посмотрел на Полину, помогающей Стасу с упаковкой статуетки, и обратил внимание на чёрный пакет. — Здравствуй, Полина. Ты тоже купила памятный подарок для… Вани? — мужчина робко произнёс имя умершего в присутствие своего сына. — Здравствуйте. Да. Это милая фигурка тюленя! — девушка улыбнулась, а Стас напрягся и замер от последнего сказанного слова. Его пальца вцепились в края плотного бумажного пакета, в который только что упаковал вещи для могилы «Тюленя». Брюнет невольно сглотнул, когда Полина продолжила, — Я знаю, что Ваню обижали, называя его «Тюленем», но, лично мне, эти животные кажутся милыми. Особенно их детёныши. Они такие белые и пушистые! Думаю, Ваня был таким же: милым, чистым и странно пушистым. Ну, я про его волосы, конечно же! — Полина под конец неловко посмеялась, взяв свой пакет, и поспешила уйти из комнаты, — Я буду ждать у прихожей. Стас же внезапно зацепился за мнение одноклассницы. Раньше он бы приревновал, но сейчас были не те обстоятельства. Он невольно прислушался и обдумал её слова. Кузнецов правда был чистым, милым и просто хорошим мальчиком. И многие просто пользовались этим. Тем, что Ваня не мог отказать; тем, какой он добрый и доверчивый; тем, как легко было его уговорить или уломать на что-то. Этот парень был, возможно, слишком чистым для того мира, в который он попал. В котором был Стас… Брюнет резко зажмурился и покачал головой, стиснув зубы. Нет, не стоит об этом думать. Иначе ему снова захочется плакать. Сейчас нужно было сделать смелый шаг и отправиться на похороны Вани, раскаяться у его трупа и попросить прощения и у него и матери Кузнецова. Лукин чувствовал, что так же виноват и перед ней. — Сынок, — голос отца и его рука на плече Стаса заставили того обернуться к старшему Лукину. Мужчина устало смотрел в глаза сына, но постарался улыбнуться ему. — Давай. Нам пора идти. — он крепко приобнял сына за плечо, — Ты справишься. Мы рядом, если что. Стасу кажется, что он не заслужил этого и поджал губы в тонкую линию, щурясь от подступающей влаги в глазах. ему не хочется высказывать этого, но… — Мне страшно идти… Глава семьи убирает улыбку и понимающе смотрит в ответ. Молча он прижимает к себе тело парня, обнимая одной рукой. — Я знаю, как это страшно. — и мужчина не лукавил. Он не единожды был на похоронах тех людей, которых знал, как своих приятелей, друзей и даже родственников. И пусть он полностью не понимает, какого испытывать горе его сына, боль и страх в глазах сына ему была очень знакома. — Ты должен справится с этим. Ты сможешь. Ты у меня сильный мальчик. — старший Лукин ласково похлопал по спине Стаса, глубоко утешительно хихикнув. Стас шмыгнул и, отпрянув от отца, кивнул ему с маленькой улыбкой от ласковых слов. Его отец редко произносил подобное, так что парень был воодушевлён ими. — Нам уже нужно ехать! — крикнула Полина из прихожей, и оба мужчин опомнились. Отец Стаса вынес венки, стараясь быть осторожным со свежими цветами, а сам Стас нёс пакет, где лежали бережно упакованная выпечка и статуэтка девушки ангела. О последнем брюнет волновался больше всего, потому что он долго выбирал самую красивую и с большими крыльями. И сейчас, садясь в машину отца рядом с одноклассницей, он сравнил большие крылья ангела с большим, доверчивым и открытым для всех сердцем Вани. От такого сравнения кудрявый покраснел в щеках, но не стал обращать на это внимания. В этом не было ничего странного, просто сравнение, как у Полины… Хлопок дверцы водителя отвлёк его мысли, и Стас, пристегнувшись, запрокинул назад голову. Он закрыл глаза и вздохнул, морально собираясь с духом, хотя машину только завели. И когда она тронулась с места, Полина обратила внимание на него и без колебаний положила руку на ладонь стаса, которая дрожала в кончиках пальцев на сиденье. Брюнет, чуть повернув голову, посмотрел в её карие глаза. Он видел в них сочувствие, понимание и утешение. И Стас сжал ладонь подруги в своей. — Поездка займёт около сорока минут, — информирует их старший Лукин. Ребята молча кивают мужчине. И Полина, не отпуская руку друга, смотрит на проносящийся вид за окном пассажирского места. А Стас закрывает глаза и расслабляется. В машине его приятно укачивало, убаюкивало. В последние дни с его сном были одни беды, и он не мог сопротивляться тому, чтобы немного вздремнуть по пути к кладбищу. Это было лучше, чем сидеть в нервном напряжении от предстоящего события…