Беречь от вреда

Наследный принц Артур Пендрагон плохо ладил с детьми и охотно признавал это. Он никогда с ними не разговаривал, даже если бродил по городу, чтобы проверить, как поживают его люди, а за ним следовала кучка малышей и сопливых юнцов — слишком мечтательных и изумлённых, чтобы делать хоть что-то, кроме как пялиться на его корону, меч и плащ. Больше всех ему не нравился ребёнок, которого Гаюс взял к себе на попечение по просьбе его матери несколько лет назад. Мальчик семи лет — Мерлин, хотя Артур в лицо называл его Мартином, Марлином или Мелоном — правил сердцами всех обитателей замка (кроме отца, но у Артура на этот счёт были свои предчувствия) своей искренней и широкой детской улыбкой и торчащими оленьими ушами. Они невзлюбили друг друга в первый же день пребывания Мерлина в Камелоте, но так и не выросли из этой вражды. При удобном случае Гаюс вспоминал тот раз, когда однажды четырёхлетний сорванец, храбрый, как десять взрослых мужчин, крикнул принцу, чтобы тот перестал обижать своего слугу. Мерлин был наглым мальчишкой, которому нечего было делать, кроме как докучать Артуру всё своё время. Он следил за тренировками рыцарей, сидя на скамейке и свесив проворные ножки. Болтал о своих дружках из Нижнего города, когда Артур давал аудиенции. Таскал сыр и мясо с его подноса, пока он завтракал. Хлопал невинными детскими глазками, стоило только кому-то бросить на него осуждающий взгляд, и почти всегда врезался в принца, когда бежал по коридорам замка. Никогда ещё Артура не называли придурком больше десяти раз за день. Но вот объявился Мерлин. И хотя это раздражало до мозга костей, Артур не мог не питать слабости к маленькому негоднику (и его освежающей честности). Так что, зная насквозь нахального мальчишку, мучившего его без устали изо дня в день, Артур с трудом мог смириться с мыслью, что именно этот мальчик сейчас дрожит и плачет прямо перед ним. — Мерлин, — смягчился Артур, но Мерлин не ответил, застыв на месте от леденящего страха. — Мерлин, послушай меня. Он поймал взглядом голубые глаза, которые никогда не должны быть полны слёз, теперь исполненные до краёв, и почувствовал, как его сердце разрывается на части. — Что ты натворил на этот раз? — спросил он, стараясь говорить как можно мягче. Мерлин резко покачал головой, по его щекам текли слёзы. — Ты можешь сказать мне. — М-магия, — всхлипнул Мерлин. На мгновение воцарилось молчание, пока Артур пытался отогнать от себя чувство предательства, которое так некстати заскребло в душе, ведь Мерлин, конечно, не сказал бы Артуру об этом ни слова, зная, что он имеет власть, чтобы… чтобы… — О чём ты? — уступил он, и внутри Мерлина словно обрушилась хлипкая плотина. — Я только хотел помочь дяде Гаюсу, клянусь, у него так много работы, и он всегда очень устаёт, а я знаю, что одним мановением руки могу высушить для него запасы розмарина и фенхеля, почистить камин, сложить все его бумаги и всё такое, и я просто подумал… почему бы мне не сделать это, а потом пойти поиграть с Дэнни и Гаретом, и вот я произнёс заклинание, как вдруг появились вы! Я правда хотел помочь дяде Гаюсу, клянусь, я не злой, я не монстр, я знаю, что здесь делают с колдунами, но у мамы не было выбора, когда она отправляла меня сюда, простите, сир, прошу… — Мерлин дрожал, свернувшись в клубок, и всё, что Артур мог сделать — это опуститься на колени и крепко обнять плачущего мальчика. — Я никому не скажу, — твёрдо пообещал он. — Клянусь, Мерлин, всем хорошим, что есть во мне. Я буду оберегать тебя. Я никому не позволю причинить тебе вред. Рыдания Мерлина стихли, хотя и не настолько, чтобы освободиться от сильной хватки принца. — Ты не отрубишь мне голову? — Нет. Никогда. Никогда, слышишь? Мерлин уткнулся лицом в плечо Артура. Боже, он был таким маленьким. Таким хрупким. — Да, — прошептал он. Какое-то время они оставались в таком положении: Артур не хотел двигаться, а Мерлин не желал отцепляться. — Жаль, что ты не мой отец, — пробормотал Мерлин, всё ещё пряча заплаканное лицо. Артур вздрогнул от неожиданности. — У меня нет отца. Мой меня не хотел. Ты был бы отличным отцом. — Я… о, Мерлин, — проронил Артур, вмиг растеряв все слова. Но он был избавлен от дальнейших раздумий, когда Мерлин обмяк на его плече, прикрыв глаза от щемящей усталости. Артур подхватил мальчика на руки, отнёс в тесную каморку, отведённую ему Гаюсом, и не мог заставить себя отойти от его кровати, крепко держа в руке его маленькую доверчивую ладошку, пока снаружи не послышался шум, извещающий о возвращении придворного лекаря.