Тучи затянули луну, горы укрыв облаками Звёзды падали и разбивались о камни. Яркий свет слепил волны, зажигая море, Яркий свет повести, только в до миноре. Упал на землю уставший, он от боли стонал И мысли только одни, что эта жизни финал. Падает снег на раны, но почему-то не тает, Умирать наверно рано, кровь землю питает.
Он никогда не понимал, почему Отец так гордится своими творениями. Почему Он возлагал на них такие большие надежды, превозносил их выше своих собственных сыновей? Зачем заставил их всех преклонить пред людьми колено, прямо как перед самим собой?.. Люциферу никогда было этого не понять. Он завидовал тому, что Отец любил смертных больше, чем его самого. Завидовал тому, что они получали от Него всё, стоило только попросить. Завидовал тому, что они были, буквально, идеальными во всём. Отец всегда наблюдал за ними, поражаясь их саморазвитию, но…он не видел, как с каждым новым столетием они пятнали Его дар, превращаясь в распущенных и развратных убожеств. Лживых, коварных и недостойных внимания Отца. …но Люцифер молчал. Он видел всё, что происходит, но терпел. Он думал, что когда-нибудь Отец увидит, во что превратились его дражайшие создания. Надеялся, что его слова будут услышаны… Однако его железное терпение лопнуло намного быстрее. Стало плевать, кем он станет после этого, и кто он есть сейчас. Люциферу стало категорически все равно на то, что раньше могло иметь хоть какое-то значение. Он возненавидел их всех. Ангелов, людей, демонов, да даже собственного, чтоб его, Отца! Тот, кто когда-то был для него всем, стал просто пустым местом. Таким же жалким созданием, что и его жалкие смертные. Его ничто не волновало. Он ни во что не вмешивался, предпочитая лишь наблюдать. Смотрел, но больше ничего не делал. Родные братья не поддержали Архангела, обвинили в мятеже — предали его, оставив с ужасным клеймом на долгую, изнуряющую вечность. И он стал тем, кого больше никогда не признают. Падшим Ангелом, которому теперь подвластен целый Континент. Тем, кто когда-то нёс свет, теперь же оставляя позади себя кровавые трупы, сея хаос и разрушения. И стал тем, кого теперь никто не может остановить. Его жизнь была сломлена. Его суть очернена самым ужасным способом, обрекая на вечные муки. Теперь же он обязан лишь страдать и вымаливать прощение у Отца, который больше не слышит его. Он должен был раскаяться в своём грехе. Должен был, но не стал… Он нашёл занятие куда более интересное. Начал убивать. Убивать ангелов, людей — всех без разбору. Со временем он настолько проникся этим занятием, что остановиться было уже невозможно. Жажда крови захлестнула рассудок, и светлая сущность Архангела была подвергнута существенным изменениям. Она уступила место более уверенной в себе сущности, которая всегда умело держала всё под собственным контролем. Сущности демона… И плевать, чем пришлось пожертвовать. Все равно милосердию и жалости больше не было места в этом прогнившем насквозь мире. Да, пускай теперь страдают те, из-за кого он лишился всего. Пускай они попробуют на вкус своё собственное отчаяние. Пускай трясутся в страхе, мучительно ожидая своей страшной участи. Так на свете появился новый грех — «Гордыня». И стал его олицетворением тот, кого раньше с восхищением именовали «Лучезарным».***
— Братик, а ты всегда будешь рядом со мной, да?Не могу, прости…
— Братик, я так рада, что ты у меня есть!Не надо… Нет. Не смотри на меня так.
— Братик, пожалуйста, не бросай меня!Тебе нельзя находиться рядом со мной.
— Нет! Нет! Я ненавижу тебя, братик! Ненавижу!Правильно… молодец. Так всем будет легче…
— Хватит дрыхнуть, Дурушихара! — Альсиэль безжалостно и с приличной силой отвесил спящему парню подзатыльник мокрым полотенцем. Да как этот задрот посмел задремать прямо перед ноутбуком, даже не удосужившись его выключить? И так за электричество приходится платить сумасшедшие суммы, еще подобного разгильдяйства не хватало. — Ай-я-ай… — сонно застонал Ханзо, еще не вполне вникая в происходящее, однако второй шлепок мгновенно привёл его в чувство. — Ты че вытворяешь, а? — Имей хоть какую-то совесть! Помоги мне с уборкой. Скоро придет Господин, а мне ещё ужин готовить, — уже более спокойно произнёс некогда Первый Генерал Владыки Тьмы и, не теряя времени, вернулся домывать посуду. — Ага, щас, бегу и спотыкаюсь, — фыркнул в возмущении Падший и вновь повернулся к своей прелести. Ашия этого самоуправства не заметил, и этого следовало ожидать. Он не разбирается в технике и это для юноши служит просто отличной возможностью потратить ещё немного бабла, а на что — это уже второй вопрос. — Че сказал, задрот? — молниеностно среагировал демон повернувшись к сожителю с половником в руках. — Говорю: ты у нас домохозяйка — тебе и веник в руки, — совершенно не испугавшись темной ауры «коллеги» с пофигизмом отозвался тот. Как оказалось, такое хамское отношение терпеть никто не собирался. Ашия с невероятной скоростью оказался перед ним и безжалостно захлопнул крышку ноутбука. — Э-эй! Поаккуратней! — возмутился Ханзо, опасаясь, как бы не осталось царапины. — Я сказал: живо принимайся за уборку! И меня вообще не стебёт, че тебя там не устраивает, неблагодарный ты кусок задрота! — раздражённо процедил Широ возвращаясь к плите с кипящим варевом. — Тебе повезло, что я почти всё сделал, так что хотя бы вынеси мусор и развесь белье. Должен же быть хоть какой-то от тебя толк в этом доме. — Настоящий мусор здесь только ты… — пробурчал себе под нос Урушихара. — Что ты там возмущаешься? — Да ничего! — вовремя сообразив, что начать сейчас спор — это означает вновь нарваться на очередные нотации, Урушихара решает промолчать. Напоследок он лишь демонстративно хлопает дверью как можно сильнее, чуть не забыв злосчастный мусор. После быстрого выполнения своей «миссии», Падший застаёт у Цитадели небольшой фургончик со своеобразной эмблемой, который тут же наталкивает его лишь на одну-единственную мысль. Он не спешит входить, топчась на лестнице. Всё-таки получать по шее не очень-то хотелось, однако откуда ж ему было знать, что доставка придет настолько быстро? После мысленного окрещения, фиолетоволосый наконец входит, тем самым обрекая себя на истинные страдания. — Урушихара, мать-твою-за-ногу! Разъярённый крик раздаётся на всю Цитадель «Вилла Роуз», в когда-то (то есть, до поселения в нём демонической шайки) самом спокойном районе. Парень в зелёной униформе в ступоре наблюдал за представившейся картиной в лице двух сожителей и медленно осознавал, что попал в самый настоящий дурдом. Альсиэль гонял по комнате Люцифера, выкрикивая матерные слова и то, что он с ним сделает, как только до него доберётся. Падший наматывал по комнате уже десятый круг, в промежутках уворачиваясь от всего летящего в его скромную персона. В ход шли: половник, кастрюля, и даже сковородка, которая в итоге чуть не прилетела в ни в чём не повинного молодого курьера, явно оказавшегося не в то время, и не в том месте. Когда Ашия наконец-таки выдохся, Ханзо воспользовался моментом и выскочил в коридор, оставив охреневать от происходящего юношу наедине с разъяренным демоном. Паренёк уже было хотел уйти по-английски, оставив посылку на пороге, чтобы вновь не получить по загривку, однако, словив взгляд от блондина, встал как вкопанный, на автомате вытянув перед собой небольшую картонную коробку. — В-вам посылка! — заикающимся голосом во второй раз произнес он, ощущая предательски текущий по лицу пот, — П-прошу, распишитесь в-вот здесь… Ашия сомкнул челюсть настолько громко, что тот чуть не обделался, и с невероятным терпением расписался на предоставленной бумаге, даже ничего толком не прочитав, забрал очередной бесполезный заказ из Интернета, дабы узнать, что же там такое было, а любопытство, как оказалось, было посильней любого гнева. Не обращая внимания на быстро скрывшегося на лестничной клетке паренька, кажется, успевшего перекреститься раза три, Ашия принялся гипнотизировать взглядом коробку, никак не решаясь ее открыть. Из дверного проема показалась фиолетовая копна волос, озирающаяся по сторонам в поисках опасной зоны. — Слышь, Ашия, я б на твоём месте этого не делал, — решил «предостеречь» того Ханзо с привычной лыбой в пол лица, но в отместку получил тапком по морде. — Умолкни, разоритель чужого бюджета! — рявкнул демон и принялся распечатываться коробку кухонным ножом. — Ну как знаешь, моё дело предупредить, — пробурчал Урушихара, однако продолжил с интересом следить за действиями домохозяйки, ожидая предстоящего шоу. Когда скотч, коим была оклеяна коробка практически сверху донизу, сдался, демон с задумчивостью помедлил, но всё же открыл посылку и… завис. Люцифер нервно захихикал, лицезрея перекошенное от ярости лико домохозяйки. — Ах ты ж, сволочь пернатая!