Вслепую

— …сё с Восточных ворот, — сквозь звон и тихое шипение в ушах произнес мягкий мелодичный голос. Было сложно разобрать что-то в едва слышной и острожной речи, да и вообще понять что-либо, но первая мысль подсказала узнать свое местонахождение. Раздражающий, до противной режущей боли в голове, размеренный писк, в такт биению сердца, одинокий гулкий «бульк» какой-то жидкости и легкий шелест ткани. И Какаши чётко понял: он в госпитале. Обволакивающее забытье длилось несколько секунд, пока в грустном шепоте он не узнал голос своей ученицы. Джонин, натренированный с детства, чувствовал в палате ещё по-крайней мере двух людей. С силой пытался разлепить словно склеившиеся веки: не может. Лишь попытка приоткрыть глаза отдает по всему телу разрядами боли, равномерно расходящимися от головы и до кончиков пальцев, и Какаши, стиснув зубы, сдается, вдобавок чувствуя на голове тугую повязку, придавливающую и так словно свинцовые веки вниз. — Я отправилась по приказу Цунаде-шишо, и к тому времени как я добралась, уже всё закончилось, — тихо продолжала, как он уже точно мог судить, Сакура. — Вся земля была в трупах. Буквально, — голос в конце немного дрогнул и сошёл на нет. — Какаши-сенсей потерял сознание практически сразу после моего прихода. — Потратил много чакры? — этот не более громкий, чем у девушки, но гораздо звонче, определенно принадлежал одному очень непредсказуемому ниндзя. В ответ — тишина, но мужчина уверен, что куноичи либо кивает, либо отрицательно мотает головой. — Нет, — выигрывает второй вариант. — Точнее да, — или же?.. — Но не совсем, — джонин молча ждал, пока, наконец, объяснят, что же все-таки произошло. — Чакроистощение тоже есть, но основной урон нанёс шаринган. — Шаринган? — удивленно, почти изумлённо переспрашивает блондин. — А разве Какаши-сенсей не полностью им владеет? Какаши слышит, как устало выдыхает Сакура и, кажется, видит раздражённый взгляд третьей, не такой уж и неизвестной персоны. — В том то и дело, — удивительно, но начинает объяснять Саске. — Он может использовать все способности, но тело к таким нагрузкам не готово. — И что делать? Уже самому Шестому становится смешно. — Наруто, порой мне кажется, что ты с возрастом только тупеешь, — обреченно говорит куноичи, вымученно потирая переносицу. — Нэ-э-э? — не понимающий джинчурики ищет поддержки у друга, но тот, видимо, отвечает все тем же взглядом. — Тренировки, — отрезал Учиха, вызвав у блондина громкое «А-а-а-а, понял!». Какаши абсолютно уверен, что услышал, как Сакура бормочет:"Конечно, понял, тебе прямым текстом сказали». Хатаке душевно рассмеялся в мыслях. И пусть весь его обзор ограничивается смолянистой темнотой, пусть он не может посмотреть на них, но, чёрт! Как же живо Какаши мог представить развернувшуюся перед ним сцену, до мельчайших подробностей! Не хватало только чтобы рядом стоял он сам, с книжкой в руках и меланхолично поглядывал поверх страниц на своих прошлых учеников, осторожно улыбаясь под маской и выдавая это лишь тёплым, весёлым прищуром глаз. Но эти глаза, как раз, он открыть был не в силах. Наруто стушевался и неловко хохотнул, стоило ему только взглянуть на своих друзей, вид которых прямо и говорил:"Ну вот ты серьёзно?!» Он неуклюже запустил руку в растрёпанные волосы и, почёсывая затылок, спросил. — Так что там с Какаши-сенсеем? Девушка устало выдохнула, посмотрев на блондина, поймала тяжелый беспристрастный взгляд Саске и снова выдохнула. — Я… Я не знаю, — выдавила она, повернувшись к больничной койке. Какаши лежал неподвижно, сохраняя спокойное ровное дыхание. Тон, которым куноичи говорила, ему совсем не нравился: из него сочились беспомощность и немое извинение, то, что он меньше всего сейчас ожидал от неё услышать. Задорного огонька в словах как ни бывало. Он внимательно слушал выводы медика. Сакура в который раз печально осматривала расслабленного пациента: широкие белоснежные бинты, пересекающие голову, мятую медицинскую маску и ещё больше бинтов, выглядывающих из-под накрахмаленного одеяла. Нервно повела подбородком, поджала губы. Она знала, что они — не самое страшное. — Обычные раны затянутся за неделю. На полное восстановление системы чакры при минимальном вмешательстве уйдёт до трёх недель. Шаринган же… Она целенаправленно посмотрела на Саске. — Я не знаю как правильно залечить. Такой случай с сенсеем произошёл впервые, по крайней мере никаких записей в архивах нет. Фактически, от переизбытка поступающей чакры нервы просто расплавились. При таких повреждениях, — машинальная драматическая пауза. — Один удар — и его глазам был бы конец. Какаши неосознанно порывисто выдохнул. Вот это поворот… Сакура нервно теребила край белоснежного халата, поглядывая на притихших парней. Саске теперь задумчиво наблюдал за мерно поднимающейся и опускающейся грудью сенсея, ненадолго ушёл в свои мысли. Что-то он обдумывал, может быть даже вспоминал, удивительно недвижно замерев. Только край кофты плавно колыхался от дыхания. Наруто, в свою очередь, потупил глаза в потрескавшийся пол, тоже в своих раздумьях. Но скоро он вытянулся и разочарованно покачал головой. Сакура тихо охнула, стоило потускневшему лазурному взгляду зацепиться за её нежно-зелёный. — Не вовремя, — пробормотал блондин голосом, полным тоски. — Совсем не вовремя мы ушли, — и уставился в приоткрытое окно. Сквозь отбеленную раму и пыльное стекло виднелась в который раз потрясённая деревня. Ему больше никогда не хотелось возвращаться к разрушениям, покалеченным или даже погибшим друзьям… Но стоит только ненадолго уйти, так всё сразу катится к чертям собачьим! Он вновь вернулся к воспоминаниям о злополучном свитке. Ястреб нагнал их на пути в страну Камня. Расслабленный приятным визитом к Гааре, Наруто не придал птице большого значения и не стал останавливаться, дожидаясь, пока пернатый сам долетит до него. Саске тоже был менее напряжён, поскольку Казекаге был одним из немногих, кто принимал его без открытой неприязни и подозрительности. Пока неугомонный Узумаки болтался по селению, им даже удалось поговорить наедине. Беседа была лёгкой и ненавязчивой, хотя они больше молчали, чем разговаривали. Гаара учтиво напомнил, что признаёт нерадивого мстителя ради Наруто, и Саске понимающе кивнул, лицо по-прежнему абсолютно безэмоционально. Он знал, конечно, он это знал, и всё равно где-то в глубине тёмной души был искренне благодарен песчаному ниндзя. Есть ему дело до Каге, нет ли, но знать, что тебя хоть как-то признают — приятное чувство. За глубокими рассуждениями и толпой мыслей он, подобно Наруто, не обратил особого внимания на ястреба. Из Конохи им каждую неделю посылали новости, поскольку их путешествие должно было затянуться на пару месяцев. Тут же в голове у Учихи щелкнуло: на этой-то неделе новости уже присылали… Стоило ему вскинуть взгляд и присмотреться к птице, как он заметил ярко-красную ленту, обхватывающую свиток. Это буквально значило: срочно. Наруто завозмущался, когда Саске остановился, однако немо поднятая ленточка мгновенно заставила его замолчать. В считанные мгновения он очутился рядом с другом. Немногочисленное содержимое свитка заставило всё внутри похолодеть. Нападение. Джинчурики встрепенулся, когда из мыслей его выдернул громкий смех, прищурился на нагло слепящее солнце. Он осмотрел видный ему пейзаж Конохи, яркое бархатисто-голубое небо и изумрудные копны деревьев, издали сверкающих свежими резными листочками. Погода была ясной и тёплой, невероятно спокойной — едва ли ветер проскользнёт по улицам. Снующие гражданские обменивались лёгкими улыбками, держа в руках ящики с инструментами, шиноби приветственно махали знакомым, возвращая на место покошенные фонарные столбы. Свежие генины забавно, с напускным раздражением, переругивались, пытаясь утащить с улицы старое поваленное дерево. Разрушенное чинилось, упавшее поднималось, вывороченное уносилось, и селение, как никогда живее, восстанавливалось. «Они могут стереть деревню хоть до основания, » — решил Узумаки. «Но пока в жителях живёт воля Огня, Конохи восстанет и из пыли!» Какаши наслаждался притихшей комнатой, полной лишь звуками оживлённой улицы и не самым приятным пищанием прибора, отсчитывающего пульс. Это дало ему свободу поразмыслить над своим положением. Теперь опасность собой представляло даже какое-нибудь падение с кровати. Мало того, но ему ещё и в госпитале придётся провести как минимум три недели, что в своей перспективе совсем не прельщало. Что вообще можно делать на койке слепым и без возможности безболезненно двигаться? Не уж то спать? «Три недели подряд. Может быть этого даже хватит, чтобы отоспаться за бессонные ночи в резиденции.» Сакура робко озиралась то на одного друга, то на другого, молчаливое ожидание светилось из-под приопущенных ресниц, до тех пор, пока Наруто своей необыкновенно яркой и живой улыбкой не изумил её снова. — Не грусти, Сакура-чан! — во взгляде печали как ни бывало. — Коноху и в пыль стирали, а тут в считанные дни всё восстановим! А Какаши-сенсей, — на этих словах он заулыбался ещё шире. — Это же Какаши-сенсей! Он отовсюду сухим выберется! А если и нет — мы его сами вытащим и другим ещё поможем. Правда, Саске? -Хн. Девушка заметно расслабилась, расправляя плечи. Наруто как всегда… Долгий отрешённый взгляд Учихи, раздумчиво оглядывающий куноичи, остался незамеченным. Раздался стук в дверь. Сакура быстро развернулась на каблуках, но посторонний не стал ждать ответа, и пластиковая ручка слегка щёлкнула под напором. — Шикамару? — риторически спросила девушка, просунувшуюся в проём голову. — Шикамару! — воскликнул радостный блондин и мгновенно притих под строгим взором подруги. — Привет, — ленно проговорил мастер теней. — Наруто — ты со мной в резиденцию. Названный моргнул пару раз, кивнул. После негромкого «Просыпайтесь и поправляйтесь сенсей!», сказанного в сторону очень даже очнувшегося пациента, джинчурики помахал оставшейся в палате паре и вышел к Шикамару. — Идём. *** Они добрались по оживлённым улицам достаточно быстро, каждый потерян в своих мыслях. Наруто поминутно переводил глаза с одного места на другое, не концентрируясь ни на чём, но замечая всё, что вновь привело его к думам о нелёгкой судьбе Конохи. Шикамару вышагивал в известном одному ему ритме и смотрел вперёд, туда, где возвышалось потрёпанное сферическое здание. За его ремонт принялись сразу после восстановления большей части госпиталя, поэтому теперь на алом корпусе остались лишь незначительные вмятины да тёмные следы сажи и грязи. Наруто вынырнул из своеобразного транса и с удивлением обнаружил, как Нара уже заносит руку, чтобы открыть дверь в кабинет. А вот женщина внутри, несмотря на прошедшие годы, недоумения не вызывает. — Мы пришли, Цунаде-сама, — объявил Шикамару. Врач сидела за широким дубовым столом, устало развалившись на стуле, с наполовину полной пиалой. Рядом стояла белёсая бутылка. — Наконец-то, — вышеназванная бутыль скоро оказалась в ящике, а пиала опустошена — опрокинута в рот с драматично откинутой головой. Керамика звонко брякнула об дерево, блондинка с довольным выдохом подняла медовый взгляд. — Наруто, ты понимаешь почему ты здесь? Парень сглотнул и немного запаниковал, судорожно вспоминая где он мог провиниться, потому что такие фразы, на его памяти, ни к чему хорошему не приводили. — Нет? — выдавил он. Цунаде посмотрела несколько раздражённо, мерно постукивая ногтем по столешнице, Шикамару со скучающим видом, но вполне себе серьёзным настроем стоял чуть в стороне. — Нынешний Хокаге, — начала она, перейдя сразу к делу. — Не в состоянии выполнять свои прямые обязанности. Ты являешься его преемником. Наруто задержал дыхание, смутно догадываясь. — Так как я глава госпиталя и в связи с последними событиями не могу возглавлять деревню, то это придется сделать тебе. Очень странное выражение застыло на лице блондина. Цунаде понимала, здесь есть место весьма смешанным чувствам, и ей самой решительно не хотелось так резко перекладывать огромную ответственность на неподготовленные плечи Узумаки, но выбора у неё, можно сказать, и не было. Конечно, на должность и Шикамару подошёл бы, но тот дал ясно понять — он готов помогать всем, чем сможет, однако брать всю ношу на себя слишком «проблематично». Такой ответ был вполне ожидаем, так что вариант был только один. Он — Хокаге. Это было неожиданно, и последовательно ввело в ступор. Почему-то не думалось, что подобное может случиться раньше положенного, официального срока и, тем более, в таких обстоятельствах. Не думалось, до самого последнего момента. Но с другой стороны — это ведь действительно логично! — Шикамару и иногда я будем тебе помогать, — продолжала Цунаде. — Плюс, Ямато тоже часто находится в резиденции и у него есть опыт в подобных делах. Один, в общем, не останешься, — она смотрела в упор на застывшего статуей парня, её ладонь на полпути к пиале. — Возражения? Тот сразу отмер, легко дёрнув головой, губы растянулись в широчайшей улыбке, а сжатый кулак взлетел в воздух в победном жесте, за которым последовал громкий звонкий возглас. — Никак нет, бабуль! Даттебайо! Наруто восторгался в меру своих немалых сил, пока Цунаде наливала новую порцию алкоголя в потемневшую керамику и пыталась спрятать за ней светлую улыбку. — Не расслабляйся, — сказала она, отпивая глоток. — Это только временная мера, да ты и не знаешь, что толком делать, — радостный Наруто активно закивал головой. Да, да, он точно не понимал, на что подписался. Губы Пятой растянулись в ещё более широкой, теперь коварной улыбке. *** Как только дверь за шумным джинчуурики захлопнулась, Саске обернулся на розоволосую куноичи. Та, как он того и ожидал, уже внимательно смотрела, приопустив голову, но упрямо не расслабляя гордую осанку. Вишневые пряди, отливающие на солнце нежным персиком, мягко соскользнули с плеч, и девушка поспешила заправить их за ухо. Парень спокойно стоял, не отрывая взгляда от каждого случайного или неловкого действия. Прежде чем заговорить, он прикрыл глаза и тихонько качнул головой вбок, затем возвращая тёмный взор к ирьёнину. — Я слушаю, — произнес он с неожиданными для себя твёрдостью и напором. Сакура едва заметно дёрнулась, и парень тут же пожалел, что начал говорить необдуманно. На секунду избегая прямого контакта, девушка поморщилась и Саске захотелось сделать тоже самое, однако он сдержался. Куноичи перестала прятаться от пытливых глаз и теперь в открытую смотрела на бывшего сокомандника. — Как я уже сказала, в архивах записей о подобных случаях нет, — проговорила она, покосившись на пациента. — А без них, я вряд ли смогу справится с полноценным лечением. Перенапряжение шарингана лёгкой и средней степени тяжести — то, что обычно сопровождает его использование у Какаши-сенсея — это единственные мои находки, не считая поверхностного описания действия додзютцу, которое и в любой энциклопедии можно найти. О случаях в клане Учиха информации, как ни странно, не сохранилось. Большàя часть наверняка была утеряна при нападении Пейна, но… я подозреваю, что значительное количество свитков было вынесено самим кланом, незадолго до резни. Саске молчал (подавляя ухмылку). Сакура пристально смотрела (собрав всю волю, чтобы не отвести взгляд). — Это лишь мои догадки. — Ты хочешь, чтобы я посмотрел, что осталось в квартале? — спросил Учиха, не двигая не мускулом кроме губ. Девушка сглотнула. — Да. Может пригодиться любая информация. — Любая? Куноичи закусила губу, и, поколебавшись, ответила кивком. — Практически все случаи связаны с чакрой, это мне и нужно. Связь шарингана с системой чакры, влияние чакры Учих, всё, что может содержать подобную информацию. — Я понял. Хорошо, я поищу. Последний раз окинув взглядом неподвижного Хокаге, пробежавшись глазами по хрупкому волевому силуэту в медицинском халате, Саске повернулся на пятках и, неизменно молча, собрался выйти. Уже у двери Сакура снова его окликнула. — Саске, — он повернул голову достаточно, чтобы можно было смотреть через плечо. — Это не для деревни. Пару раз моргнув, он медленно кивнул, и окончательно покинул палату. Девушка тут же выдохнула, расслабляя плечи, перебирая пальцами застоявшиеся мышцы шеи. Небрежно оправила полы белой формы, подошла к столу, с ещё одним тяжелым вздохом опускаясь на металлический стул, который чуть скрипнув по плитке, тихо бухнул кожаной обивкой. Несмотря на прошедшие годы, разговоры с последним Учихой продолжали быть странно напряжёнными и немного неуютными. Может ей только кажется так, а может и вовсе вся напряженность только с её стороны? Осмотр сделанных записей ничего нового не покажет, успех здесь такой же, как при постоянном заглядывании в пустой холодильник, но куноичи снова и снова пыталась выжать хоть капельку дополнительной информации. От постоянных раздумий и сосущей безысходности хоть об стенку бейся, но она упрямо продолжает искать, и искать, и искать… Какаши хотелось поёрзать, потому что в подсознании кто-то навязчиво, с колким укором говорил, что разговор, только что произошедший между двумя бывшими учениками, был частью чего-то личного, не для посторонних глаз. Глаз. Губы против воли дёрнулись в кривоватой усмешке. Красная ленточка на фабрике нерассказанных самоироничных шуток перерезана. Ну, глаз ведь у него практически нет, так? Значит ничего страшного. Ёрзать не перехотелось, однако двигаться он, конечно, не стал. Как говорит Шикамару? Слишком проблематично (и слишком больно). Да и тягучая усталость так давит на тело, что не будь даже этой обжигающей ломоты, всё равно бы остался лежать неподвижно. Сакура шла по второму кругу чтения, когда ей послышался тихий хрип. — Сакура. Она тряхнула головой, возвращаясь глазами к строчкам. — Сакура. А, нет, не послышался. Девушка молниеносно вскочила. — Какаши-сенсей? Он попытался посмеяться над тем как она торопливо подскочила, как испуганно-облегченно звучал её голос, однако с первых секунд пересохшая гортань дала понять, что идея так себе, и пришлось с усилием прочищать горло. Скривившись от резкой боли, Какаши не сразу почувствовал твердый холодный край, который он ассоциировал со стаканом или какой-нибудь кружкой, да и это стало не важно, когда губ коснулась живительная вода. Пока мужчина пил, Сакура, нахмурившись, рассуждала. «Он не мог так рано очнуться! Чакра пока не восстановлена до допустимых границ.» Аккуратно подняв стакан, при этом опуская на своё законное место маску, девушка задумчиво прошла к столику со всевозможными скляночками, ватками и другими медицинскими штучками. Какаши облегченно выдохнул. Теперь говорить будет легче. — Как давно? — Прошло два дня после нападения, — донесся голос, перебиваемый шуршанием и стучанием стеклянных баночек друг о друга. «Два дня, хах? Я должен в отключке ещё дней пять как минимум валятся.» — Сенсей, вы только не обижайтесь, — прозвучало где-то теперь совсем близко. — Но вам нужно отдохнуть ещё хотя бы пару дней. — Отдохнуть, да? Снова прошелестела ткань, звякнули каблуки об пол — Сакура прошлась и вернулась обратно. Какаши почувствовал очень осторожные, боязливые прикосновения на перебинтованной руке. — Отдохнуть. Что бы девушка не сделала, это действовало быстро. Последняя пара минут в сознании была тихой, наполненная только мерным пищанием приборов и лёгким шорохом девичьих пальчиков по бинтам. Утомленность накатывала мелкими волнами, пока в конце концов не утянула Хокаге в темноту. Напоследок, Какаши улыбнулся действиям медика. И Сакура улыбнулась, ещё какое-то время задумчиво водя пальцами по слоям бинтов.