Никогда

— Райто-чан, — заговорила L, когда они, наконец, остались одни, — Райто-чан понимает, какого рода чувства к ней испытывает Амане-сан? Райто оглядела просторную, но пустоватую комнату, в которой ей предстояло жить, пока L не убедится в ее невиновности — а этого явно придется ждать долго, — вздохнула и села на твердую, намного жестче чем ее собственная, кровать. — Естественно я понимаю. Она влюбилась в меня по уши, и я не понимаю, как ни отец, ни остальные детективы этого еще не поняли. И тебе я не рекомендую об этом распространяться. — И не собиралась. Я хочу поговорить о другом, — L чуть наклонила голову и внимательно посмотрела на сидящую напротив девушку. В темных глазах промелькнул интерес: согласится или нет? Перед заключением Райто ответила бы согласием с вероятностью 94,8 процента, но сейчас в ней что-то поменялось. Словно бы личность, которую L так старательно изучала, сменилась другой, неизведанной. Это было странно и довольно подозрительно, но главное — это было ново. Интересно. Захватывающе. И ради этих ощущений, ради азарта великая детектива изначально и вступила в эту игру. — И о чем? — явно поскучнела Райто, очевидно, предположив, что L снова будет убеждать  ее, что она — Кира. Обязательно, Райто-чан, но не сейчас. L посмотрела на Райто максимально серьезно. — Райто-чан, я уверена, что Амане-сан — вторая Кира, или как-то связана с ней. И я не думаю, что смогу вытянуть из нее какую-то информацию… но сможет Райто-чан. — То есть ты, — Ягами нахмурилась, а взгляд карих глаз похолодел, — Предлагаешь мне воспользоваться чувствами влюбленной в меня девушки ради корыстных целей? — Ну, не совсем корыстных, но в целом Райто-чан права. Именно это я и предлагаю. Как сразу переменилось ее лицо! Сколько ярких эмоций на нем читается теперь! Раньше L не видела и не замечала, что Райто словно сковывала маска, что лишь хорошо имитировала отражение чувств — достаточно хорошо, чтобы поверить в эту ложь, да и только. Только изредка проскочит в глазах гнев или нетерпение, но эти отблески, раньше возбуждавшие и так интересовавшие L, сейчас погасли на фоне разгоревшегося костра. Мешались недоумение с отвращением, гнев с обидой, удивление с разочарованием, карамельные глаза так и заблестели. Очаровательно, изумительно! — Вбей себе в голову раз и навсегда, L, — подрагивающим от ярости голосом прошипела Ягами, — Что я никогда, слышишь, никогда не стану использовать чувства влюбленной в меня девушки! Это… это настолько мерзко и отвратительно, что… как тебе это вообще в голову пришло?! — …Я поняла Райто-чан. Больше не буду предлагать ей подобное, — L потянулась за ноутбуком, ведя себя так спокойно, будто Райто и не выходила из себя, — А теперь я ознакомлю Райто-чан с полными материалами дела и дам к ним доступ.

***

Одним из основных правил, которые Райто установила L на второй день их совместного проживания — не смотреть на нее долгим и задумчивым взглядом, проще говоря — не пялиться. — И особенно ночью, как сейчас! — возмущалась Райто, обрабатывая детективе синяк на скуле, — Я сразу просыпаюсь, а спросоня не очень хорошо понимаю, что происходит! Никогда не пялься на меня ночью больше! И вообще не пялься! — Как скажет Райто-чан, — согласилась L и осторожно провела пальцем по синяку. — Не трогай, еще больше заболит, и еще мазь размажешь. Ну вот что с тобой делать, даже аптечкой не умеешь пользоваться… дурашка… Следующей ночью детектива лежала, отвернувшись от Райто к окну, и слушала мерное дыхание девушки. Заснуть не получалось — стоило закрыть глаза, и перед взглядом тут же возникала Ягами, сосредоточенно обрабатывающая синяк. По коже словно вновь скользили приятные теплые пальцы, и L осторожно потрогала скулу — почти зажила. Не стоило Райто так волноваться, но это было на удивление… приятно? Приятно, что не только Ватари есть дело до нее, да, именно так. » — Дурашка…» Как она сказала это слово! Совсем не так, как раздосадованная L порой думает о Мацуде, и не так, как сегодня кричала ей Миса, явно возмущенная цепью, приковавшей ее любимую к «извращенке». Амане лучше бы хоть немного скрывать свои чувства — не ровен час, прозреет команда расследования. Райто права — не следует никому знать о любви Мисы, всякое может произойти… Мысли сыщицы описали круг и снова вернулись к Райто и «дурашке». Эта интонация — слегка обиженная, но в тоже время беззлобная и немного удивленная, совершенно без незаметного, ставшего привычным в ее голосе напряжения… Так, наверное, Райто сказала бы в разговоре с подругой. Настоящей подругой. Неужели она и правда считает L таковой? Странно, но эта мысль не вызвала ни отторжения, ни разочарования, как всегда было раньше при попытках людей сблизиться с ней. Наверное, в этой девушке все же есть что-то еще, что влечет к ней L, помимо высокого, как у детективы, интеллекта и загадки Киры, которую совершенно точно хранит эта девушка. Может быть, L устала от бесконечного одиночества? Устала отталкивать людей от себя, отгораживаться от мира, который нуждался в ней? Возможно. Но разве не глупо пытаться сблизиться с той, кто с вероятностью в 62,7 процента (L нарочно сильно занижала процент вины при обсуждении с Райто или полицейскими) хотела тебя убить? Неужели ты теряешь хватку, великая детектива? Нет, нет, все не так. L просто присматривается к Райто. L — хладнокровная машина для расследования преступлений, у которой не бывает сбоев и ошибок. И человеческих чувств и слабостей у нее тоже не бывает. Никогда.

***

С L явно в последнее время происходило что-то странное. Что именно — никак не удавалось понять, но чувствовала себя она необычно. Слишком легко вставалось по утрам, вода в душе быстрее настраивалась, бесконечные сладости приносили не только бодрость, но и давно забытое удовольствие, дурацкие выходки Мацуды уже не злили, а забавляли.  Но центром всех изменений была Райто. Почему-то детектива начала отмечать в ее поведении вещи, никак не связанные с расследованием, вещи, никак ему не помогающие, скорее наоборот — отвлекающие ее внимание. Ну вот как поможет расследованию знание, что когда Райто сосредоточена, она немного двигает левой бровью; что ее тонкие губы постоянно сохнут, и она поджимает их, чтобы не вытаскивать язык, и поэтому они у нее постоянно ярко-красные, как клубника; что когда она усмехается, L ужасно хочет услышать полноценный смех Райто, именно этой, новой Райто?.. И вот сейчас она рассказывает о том, что ей удалось выяснить, такая радостная, такая возбужденная. Глаза — как сладкая карамель, только карамель не сверкает так от гордости за себя — Ягами нашла важную зацепку раньше самой L. Если это делает ее такой счастливой, то L даже готова поддаваться… Детектива тряхнула головой. Что на нее только что нашло?! Дело Киры — очень серьезное расследование, и тормозить его из-за какой-то девчонки глупо! Даже из-за такой девчонки… Нет, L точно нужно провериться, что-то у нее с головой не в порядке. L подняла голову — и утонула в золотистой карамели взволнованных глаз Райто. — Все в порядке? — удивленно и немного напуганно спросила та и протянула узкую ладонь. И снова это приятное ощущение — теплые изящные пальцы на несколько секунд коснулись лба L, и она еле сдержала порыв потянуться за ними, за этим нежным прикосновением, когда Райто убрала руку. — Температура нормальная вроде, но ты странно зависла, а потом головой затрясла. Ничего не болит? — Нет, все хорошо, Райто-чан может не волноваться, — сыщица надеялась, что ее голос звучал как обычно безэмоционально, — Райто-чан может продолжать. Главное — ничем не выдать Райто своего странного состояния. Плохо L или нет, о ее состоянии мог знать только Ватари, остальным же она не откроется никогда. Никому не позволено знать о ее слабостях, без разницы, кто это. Ведь правда без разницы?..

***

Наверное, она всегда знала это, с самого начала знала, но боялась признаться себе. Себе и этим карамельным глазам, которые вдруг стали дороже всего на свете. Конечно, она любит Ягами Райто. Любит так, что сердце замирает при каждом взгляде на нее. Это страшно, это неизведанно, это захватывающе. Шутка ли — впервые полюбить кого-то в двадцать один год, и при этом так сильно; влюбиться в девушку настолько прекрасную, и быть при этом такой, как L? Это ли не наказание за отшельничество, за побег от мира, это ли не кара небес? И как теперь вести следствие? Что если Райто — Кира? Посылать ее на эшафот будет самоубийством… Как много вопросов, и ни на один не может дать ответа гениальный ум. Впервые L так беспомощна и растеряна. И что делать дальше? L тихо вздохнула и оперлась о белую стену. Не то, чтобы Райто долго моется, но ждать у двери в ванную очень утомительно, особенно если ноутбук разрядился. Даже движений особо никаких не сделаешь — мешает цепь, которую детектива сама на них нацепила. С одной стороны, очень неудобно, когда все движения и действия нужно делать с расчетом на вечно находящегося рядом человека, делить с ним свое личное пространство. С другой стороны, это не кто-нибудь, а Райто… Как же ей признаться? L не была намеренна тянуть с этим и мучить себя еще дольше. Нужно решить все раз и навсегда, поговорить с Райто, как нормальные умные люди, а не ломать комедию дни, месяцы, годы, страдая от груза невысказанных слов и сдерживаемых эмоций. Но как сказать ей об этом? L никогда раньше не имела дел с любовью, и поэтому совершенно не представляла, что следует говорить в таком случае. Как из миллионов слов выбрать те самые, верные? А если попробовать пойти напролом? Дверь осторожно открылась, и вышла замотанная в полотенце Райто. — Я все. Не слишком долго? — Я люблю тебя, Райто-чан. Слова словно сами слетели с губ L, она не успела ни остановиться, ни подумать, а впрочем, так даже лучше: секунда раздумий — и она бы не смогла сказать это. Правда, момент не очень подходящий, но уже поздно сокрушаться — только ждать ответа Райто. А та тепло улыбнулась детективе. — Я знаю. Ты скрываешь свои чувства почти так же плохо как Миса, ей-богу, два сапога пара! — Правда? — L растерянно посмотрела на девушку. — Ага. Меня больше удивило, что ты ко мне обратилась во втором лице! — Райто тихо засмеялась, и этот смех — смех настоящей Райто — прогнал все волнения, которые начинали подбираться к L. Даже если Ягами не любит ее, она все равно никогда не будет высмеивать, не прогонит. В груди начало разливаться тепло, и всегда неподвижные уголки губ L дрогнули — она расплылась в робкой, неуверенной улыбке. — Ну и… что дальше? Что после этого делают люди? — детектива наклонила голову и кинула на Райто ожидающий взгляд. Та снова засмеялась. — Ну, если люди нравятся друг другу… хм… в нашем случае — подруга подруге, наверное — то они начинают встречаться. — Понятно… Признание в любви далось L легко, но гораздо тяжелее оказалось спрашивать о чувствах Райто. Некоторое время они просто стояли и молчали: обе ждали, пока детектива решится на вопрос. Наконец L признала поражение и подняла на девушку молящий взгляд: скажи сама, пожалуйста, мне почему-то так страшно… и Райто поняла ее. — Ты мне очень нравишься, Рьюга, Рьюзаки, L. Если тебя пока что устраивает только «нравится»… и если ты вообще хочешь отношений со своей подозреваемой, я в принципе не против. Ну и если мы начнем встречаться, ты узнаешь меня лучше и убедишься, что я не Кира, или наоборот подтвердишь свои догадки, — девушка хихикнула. И тут же L показалось, словно другого ответа и ждать нельзя было от Райто. Конечно, она словно всю жизнь знала — Райто не откажет ей. Происходящее казалось прекрасным сном — а во сне, если это не кошмар, все всегда хорошо. — Спасибо, Райто-чан, — детектива осторожно протянула руки к Ягами — вдруг это действительно сон, и сейчас все вокруг подернется дымкой и исчезнет? Но обвившие ее руки и прижимающееся тело были осязаемыми, теплыми и до сладостной боли реальными, и L, выдохнув, обняла свою девушку — как непривычно и как замечательно это звучит! — в ответ. — Райто-чан… — начала L, когда они уже лежали в кровати. — Да? — отозвалась Райто, потянувшись к лампе — выключить свет, — И можешь называть меня просто Райто*. L замерла, а потом почувствовала, как впервые в жизни к ее щекам прилила кровь. — Спасибо, Райто… Так вот, эм… то, что произошло сегодня… если бы Амане-сан предложила бы… — Нет, я бы не стала с ней встречаться, — в голосе Райто, опровергая эти слова, зазвучала нежность, — Она… она — это другое. Она мне как младшая сестренка, но никак не любимая девушка. — А Амане-сан об этом знает? — Нет еще, разве что только догадывается. Мне… — Ягами тихо вздохнула, — Мне немного страшно ей об этом говорить. Она же так расстроится… думаю, я скажу ей это, когда расследование закончится, чтобы она не устроила скандал и о ее чувствах не узнали остальные. — Ясно… В сумраке комнаты, освещаемой только лунным светом, пробивающегося в щели между шторами, Райто все больше казалась ненастоящей, а произошедшее — сном. Все произошло так быстро и стремительно — признание, принятие — что L не могла поверить в реальность этих событий. Она поймала себя на том, что ей пока что сложно думать о Райто, как о своей девушке. А вдруг ей все это действительно кажется? И нет на самом деле никакой Ягами Райто, и череды смертей преступников, и загадочного Киры — всего этого нет? В отчаянии детектива протянула руку — и коснулась мягкой бархатной кожи. — …ты чего? — удивленный голос, такой знакомый и нежный. — …настоящая!.. — одними губами прошептала L и, порывисто выдохнув, прижала к себе девушку, — Никогда не исчезай… пожалуйста… — Конечно, я настоящая, и не исчезну! Люди вообще не исчезают, — пробурчала сбитая с толку Райто, обнимая подрагивающую сыщицу, — Дурашка… » — Дурашка…»

***

— Смотри, Рьюзаки! Эй! Ну вставай… ну L! L зевнула, открыла глаза и тут же столкнулась взглядом с смеющимися карамельными глазами. — Ты такая соня! Никогда бы не подумала… — От сони слышу, — беззлобно огрызнулась сыщица, — Я тебя каждое утро бужу, тебя вообще не поднимешь. Она снова зевнула и привстала на локтях, краем глаза ловя свое отражение в зеркале. Вряд ли сейчас кто-нибудь узнал безэмоциональную и собранную L в этой растрепанной, сонно улыбающейся девушке. Сама L тоже себя не узнавала. По утрам и вечерам в этой комнате она словно бы становилась другим человеком — такой улыбчивой, такой ласково-спокойной, такой… обычной. Как миллионы других таких же обычных девушек, не обремененных делом Киры, просто счастливых быть со своим любимым… со своей любимой. — Смотри! — Райто распахнула шторы, и в комнату хлынул розовато-оранжевый свет. L ахнула. — Это же… — Ага, рассвет! — рассмеялась Ягами, — Помнишь, ты мне вчера сказала, что никогда его не видела? Вот он! Лучи солнца окрашивали крыши многоэтажек в нежные пастельные цвета, стекла окон причудливо сверкали. Еще темное небо прорезали розовые и оранжевые полосы, а над домами уже виднелся краешек солнца. L обернулась на Райто. В нежном свете восхода она вдруг тоже показалась такой нежной и легкой, такой невыносимо прекрасной. Но теперь происходящее уже не казалось детективе сном, напротив — сердце сладко замирало, понимая, что это все реально. И сейчас это только их реальность. Никому больше никогда не будет дано увидеть Райто такой, это будет только их воспоминание, только их тайна… L притянула к себе свою девушку и приобняла ее за талию. Увидела у нее в глазах свое отражение, окрашенное в пастельно-оранжевый, и поняла, что сейчас закричит от невозможности и волшебства момента. Но не успела — Райто ласково накрыла ее губы своими, обвив ее шею руками и прижимая к себе еще крепче. И L подалась навстречу, утопая в карамельной нежности чуть прикрытых глаз напротив. Это был даже не поцелуй — это была попытка слиться в одно целое, объединить вместе тянущиеся друг к дугу сердца, чтобы больше никогда не разлучаться. Они повалились на кровать прямо так, не выпуская друг друга из объятий. L запустила руку в шелковистые волосы и стала перебирать пряди, струящиеся между пальцев; улыбнулась, услышав довольное хмыканье Райто. Та нависла над детективой, привстав на локтях. — Ты такая… — она осторожно коснулась пальцами оголенного — из-за слишком большого размера кофты — плеча.  — Невозможная? — закончила за нее сыщица, грустно усмехнувшись, — Я тоже так думаю. Ты, это утро — это слишком прекрасно, чтобы существовать в нашем мире. Мы потом просто проснемся и все забудем… — Но пока мы здесь, и мы существуем. Давай не думать о том, что будем потом, ладно? Сделаем вид, что нет никакого Киры, расследования, моего отца… вообще нет никакого мира. Есть только ты, я и эта комната. — Идет! — L перекатилась в сторону, подмяв девушку под себя, и устроилась на ее бедрах, — Тебе не тяжело? — Нет пока, но на всякий случай ешь поменьше сладкого, — под футболкой, служившей Райто пижамой, ничего не оказалось, и сыщица немного покраснела, вызвав у любимой улыбку. — Чего удивляешься? Как будто ты в лифчике спишь… Ягами закинула руки за голову и вдруг серьезно посмотрела на L. — …ты точно готова? Я могу ждать столько, сколько тебе нужно, не нужно спешить, если не хочется. — Нет, мне очень хочется! — поспешила заверить ее сыщица, — Не волнуйся, я готова… ну, морально, так-то я не очень представляю, как это делается… особенно без — как их там? — страпонов? — Правда? — карамельные глаза Ягами весело сверкнули, — Тогда с радостью открою тебе дивный мир секса без членов и их аналогов! Она притянула к себе смутившуюся любимую и стянула с нее кофту.

***

— Ну как тебе? — А ты разве не догадалась? — фыркнула детектива и еще крепче прижалась к Райто. Они лежали на развороченной кровати вплотную друг к дружке. Одеяло, как и вся одежда, за ненадобностью было сброшено на пол, подушки валялись где-то в ногах, простыня сбилась, но обеим было как-то все равно. Единственное, что сейчас волновало их — это лежащее рядом теплое тело любимой, которое они ощущали каждой клеткой, каждым нервом — и впервые этому не мешала одежда. Райто положила голову на грудь L, и та снова принялась перебирать сверкающие в лучах солнца каштановые пряди. — Я хочу услышать это от тебя! — продолжила она, смотря на сыщицу притворно-умоляющим взглядом, — Мне нужен отзыв из первых уст! Я статистику веду! L тихо рассмеялась — впервые за много лет, а возможно и за всю жизнь — и провела ладонью по плечу Райто. — Ну-ну, статистика у нее… это было изумительно, но чтобы моя Райто не задавалась, напоминаю, что сравнивать мне не с чем. — Так и обидеться можно… уже твоя Райто? — улыбнулась девушка и с нежностью посмотрела на L, — Я не против. Кстати, у тебя такой красивый смех, что я, пожалуй, заучу пару сотен анекдотов. — Готова на такие жертвы? Мой рыцарь… точнее, рыцарка. — Помню, Миса предложила называть меня Найт — тоже рыцарь, но на английском. — Тогда будешь Найтесс. Найтесса. — Лучше уж просто Райто! Комната наполнилась беззаботным смехом двух нашедших друг друга одиноких душ.

***

— Не знала, что ты умеешь управлять вертолетом, — заметила Райто; даже при таком вопросе в ее голосе чувствовалось напряжение — наконец близилась развязка этой погони за Кирой. Хигути угодил в ловушку, он окружен полицейскими — спасибо Айзаве, поднял их на ноги. Но все равно расслабляться нельзя: они имеют дело с Кирой, все может произойти. — А я и не умею. По интуиции лечу, кнопки всякие нажимаю, рычаги дергаю… по крайней мере мы все еще не разбились, значит интуиция у меня хорошая, — натянуто отшутилась L в попытке разрядить остановку. Райто посмеялась из вежливости, хотя было видно, что к шуткам она сейчас не расположена. Впрочем, детектива тоже сейчас была напряжена — она чувствовала, что сейчас произойдет что-то плохое. Сыщица гнала от себя эти мысли — не хватает еще стать суеверной — но они все возвращались и продолжали терзать девушку. «Что-то случится, жди подвоха, — твердили они ей, — Будет беда». Но что может случиться? Вот Хигути уже выводят из машины… неужели битва кончена? Нет, он не Кира, не истинный Кира, это видно, но им удалось поймать того, кто владеет силой Киры, и, может, удастся воспрепятствовать передаче этой силы, а может быть так они и на истинного Киру выйдут!.. L шокированно вглядывалась в высокий силуэт костяного чудовища, сжимая в руках тетрадь в черной обложке. Лицо детективы оставалось безучастным, и только сидящая рядом Райто могла заметить в бездонных черных глазах смесь ужаса и интереса. — …вот как. Значит, боги смерти и правда существуют. Тут же в голове вихрем закружились обрывки мыслей: Аояма, двадцать второе, обменяемся тетрадками, покажем друг другу наших богов смерти, Амане и Райто встретились в Аояме, любовь с первого взгляда… неужели и правда? — Да что там такое, в самом-то деле?! — разозлилась Райто, — То падают и орут, то в пустоту пялятся стеклянными глазами… Дай сюда! Райто — Кира?.. нет, нет! Но если да, то рискнет ли она использовать это орудие прямо под носом у L? Нет, она же не хочет, чтобы все закончилось здесь и сейчас… И Райто не Кира! Кира… раз и первый и второй Кира существовали одновременно, значит, тетрадей две, а то и больше. Нет, еще рано закрывать это дело. И тут раздался оглушительный, душераздирающий крик. L быстро обернулась и наткнулась взглядом на Райто, которая уставилась на бога смерти невидящим взглядом и кричала. Господи, она так испугалась? Хотя, признаться, это действительно довольно страшно. Сыщица еле справилась с порывом прижать Ягами к себе, защитить, успокоить свою любимую… Крик оборвался так же резко, как и начался. Райто еще пару секунд сидела, замерев, а потом моргнула и тихо выдохнула. — Страшно? Я тоже немного испугалась сначала, — подбадривающе улыбнулась L, и Райто тоже немного приподняла уголки губ. — Д-да уж… я тебя не оглушила? — Нет, — хмыкнула детектива и, успокоенная насчет девушки, снова перевела взгляд на Хигути. — Я посмотрела записи на одной странице, и они совпадают с именами умерших преступников. Мне проверить остальные? — Давай. Надо же, решить судьбу человека можно, просто занеся в тетрадь его имя. L никогда бы не поверила, но тут, видно, придется. — Может, отправим тетрадь на экспертизу? — спросила Райто, и L заметила смутно знакомое изменение в ее голосе. Но какое? — Не думаю, что это что-то даст. — Пожалуй, соглашусь, — хмыкнула Ягами. И снова эти нотки… — Хигути-сан?! Что с вами?! — раздался встревоженный голос Мацуды. L перевела взгляд на третьего Киру и тихо вскрикнула. Они с Райто одновременно вскочили на ноги. — Неужели умирает?! — Кажется, сердечный приступ! — Но кто его убил?! Бог смерти или еще один Кира?! — Понятия не имею! Полицейские еле успели поймать обмякшее тело преступника. Последний хрип, и все кончено. Хигути был мертв.

***

L зевнула и откинулась на кровати. — Я так устала и совершенно запуталась… почему Хигути умер? Как можно убивать с помощью одной тетради? И эти правила… я скоро сойду с ума! — Да уж, тут запутаешься… — Райто выключила свет и легла рядом, — Поскорее бы все закончилось… — …а давай устроим себе отпуск? — вдруг просияла детектива. Она приподнялась на локтях и выжидающе посмотрела на свою девушку. — В смысле? — Ну, скажем, я скажу, что меня срочно вызывают куда-то, и тебе тоже придется полететь! Проведем неделю на коралловых островах, отдохнем — все равно убийства прекратились… — тут лицо L омрачилось, — А нет, не полетим… — Почему? — L снова показалось, что голос Райто изменился. — Ну, понимаешь… завтра мне придется снять с тебя цепь, — нехотя призналась сыщица, — Потому что Кира пойман, а существенных улик против тебя у меня нет, а еще это правило тринадцати дней… в общем, прости, что месяц держала тебя в камере, и еще два — прикованной к себе… ну и за сорванный отпуск… и ты сможешь уйти из команды расследования и отсюда… — на этих словах она отвернулась и, часто заморгав, стала старательно изучать серые в полумраке, а вообще-то идеально белые обои. — L, дурашка… — Ягами вплотную придвинулась к детективе и приобняла ее за плечи, отчего та вздрогнула, — Разве ты не поняла? Я никогда тебя не брошу и не уйду, я буду с тобой до конца, а когда следствие закончится, с удовольствием съезжу с тобой и на острова, и на Северный полюс, и куда захочешь! Ты от меня так просто не отвертишься! L прерывисто выдохнула и прижалась к теплой и такой родной Райто, мигом забыв про все странные оттенки в ее голосе — это по-прежнему ее Райто! Райто, которая всегда поддерживает, ободряет, утешает и обнимает, Райто, которая так нежно называет ее «дурашкой», Райто, которая делает ее совсем другим человеком — беззаботной, веселой и эмоциональной! «Вот только, — подумала L, утыкаясь в шею Ягами, пока та гладила ее по спине и шептала на ухо всякие приятности, — Как-то зловеще прозвучало это ее «буду с тобой до конца»…»

***

Небеса разверзлись. Холодный ливень лил с самого утра и, видимо, не собирался прекращаться. L запрокинула голову, подставляя лицо холодным каплям. Сегодня ее не покидало странное ощущение легкости, но при этом на душе было тоскливо. Никаких предпосылок для этого не было: дело продолжается, новые убийства, второй Кира… но почему-то это все уже не пробуждало в детективе былого азарта. Стареть ей в двадцать-то один год рановато, так что дело не в этом. Может, все из-за Райто? L отчаянно скучала по девушке — хотя она и осталась, теперь у нее своя комната, и она не рядом постоянно, как раньше. Конечно, ночью она приходит к сыщице — наверное, чувствует ее одиночество. Они дурачатся на кровати — устраивают битву подушками, пытаются столкнуть соперницу на пол, а потом засыпают в обнимку… эти ночи теперь — как отдушина для L. Маленький кусочек обычной жизни влюбленных парочек. Райто… с поимки Хигути она как-то неуловимо изменилась — настолько незаметно, что, не сблизься она с детективой, та бы и не заметила этой перемены. Сыщица долго думала, прежде чем понять, что в голос Райто вернулись нотки напряжения. Это было довольно странно, но L списала все на нервную обстановку последних дней. Она и сама была вечно напряжена, особенно сейчас. Голоса в голове с самого утра шептали ей: «Беда, несчастье… будь осторожна…». Что бы это могло значить?.. Вдруг через шум дождя L услышала какой-то звук. Сначала она не обратила на него внимания, но потом звук повторился, и детектива все же обернулась. У крытого выхода стояла Райто и пыталась докричаться до L. Пелена дождя размывала фигуру Ягами, не давала ни разглядеть любимое лицо, ни услышать родной голос. Сыщица приложила руку к уху, показывая, что не слышит. Райто предположительно чертыхнулась и быстрым шагом направилась к детективе. — Кто тебя просил тащится под дождь?! — сердито крикнула она, снимая с себя куртку и набрасывая ее на L, — Ты же вся промокнешь и заболеешь! Дурашка!.. L посмотрела в взволнованные карамельные глаза и вдруг все поняла. Сердце ухнуло в пятки. — Райто, — тихо сказала она, — Мы скоро расстанемся. Райто нахмурилась. — Не говори глупости! Я же сказала, даже если мы быстро закончим это дело, мы все равно сможем продолжать общаться! И в отпуск слетаем, как ты хотела… эй, ты что, плачешь?! — Нет, не плачу, — L попыталась сморгнуть странную соленую жидкость, выступившую на ее глазах, но поздно — она уже покатилась по щекам, как будто на них и так не хватало влаги. В горле встал ком, говорить стало трудно, — Нет, я просто… да, плачу. И великая детектива безутешно разрыдалась, закрыв лицо руками. Шокированная Райто несколько секунд, замерев, смотрела на это, потом наконец опомнилась и прижала к себе дрожащую и всхлипывающую L. — Ты что?! Дурашка! Все будет хорошо, мы никогда не расстанемся! С чего ты вообще это взяла?! — Не… не знаю… — шмыгнула сыщица, утыкаясь в и так мокрое плечо Райто, — У меня с самого утра какое-то предчувствие… — Послушай, ты наверно заболела, — нахмурилась Ягами, — Пойдем-ка под крышу, а то действительно еще больше простудишься. Она привела их в свою комнату и, сняв с детективы всю мокрую одежду, повесила ее на батарею сушиться. Замерзшую и дрожащую L она завернула в большое махровое полотенце и посадила себе на колени. Потрогала лоб. — Вроде не горячий… подожди, я схожу за градусником… — Нет! — вскинулась детектива, — Не уходи! Я здорова! Райто, вздохнув, пожала плечами и обняла свою девушку. Та положила голову на ее плечо и прикрыла глаза, наконец чувствуя себя лучше и в относительной безопасности. Голоса в голове замолкли. И как у Райто получается так менять детективу? Рядом с ней L преображается, теряет всю свою осторожность и недоверчивость. Нельзя, нельзя быть такой доверчивой и откровенной с той, кто подозревалась в убийствах тысяч! А ведь L была, даже тогда, когда Райто все еще была главной подозреваемой. Что же с ней творит эта Ягами?.. Мирную тишину прервало пиликанье телефона. Задремавшие в объятиях друг друга девушки вздрогнули и начали озираться в поисках гадкого прибора. — Это мой, он в джинсах, — наконец догадалась сыщица. Звонил Ватари. Он сообщил, что группа расследования начала волноваться: Райто пошла за L, а в итоге их обеих нет уже полчаса. Ягами быстро сбегала за сухой одеждой для детективы, и они, раздосадованные, спустились в главный офис. Сыщица заняла привычное место и попыталась сосредоточиться на деле. Конечно же группа расследования бурной реакцией встретила замечание о том, что Миса все же может быть Кирой. Примерно такое же негодование вызвало предложение проверить тетрадь смерти и правило тринадцати дней на преступнике. L тяжело вздохнула. Нет, так они никогда не поймают Киру… Из динамика компьютера, через который с ними связывался Ватари внезапно раздался грохот. — Что случилось, Ватари? — поинтересовалась L, погруженная в свои мысли. Нет ответа. — Ватари? — повторила детектива, недоуменно приподнимая брови. Почему он не отвечает? А вдруг… И тут, подтвердив ее до ужаса верную догадку, на всех экранах высветилась надпись. All data deletion. Нет… нет-нет-нет! Пожалуйста, нет! — Уничтожение данных? Что это значит? — раздался рядом голос Райто. Неужели она? Нет, даже если она Кира, у первой глаз нет, и узнать имя Ватари она не могла. — Если с ним что-то случится, Ватари должен постараться удалить все данные. Если он не может сделать это сам, данные удаляются автоматически. — Что значит «что-то случится»? — Нет… не может быть… он умер… Только не Ватари… нет… как могла L так поступить? Втянула старика в такое опасное дело! Он же просто следовал за своей любимой воспитанницей… он не должен был умереть! Кто его убил? Не Миса, точно. Миса не видела лица Ватари. Но кто тогда? Хотя погодите, а где… — А где богиня смерти? Что-то ее не видно. L оглянулась вокруг, но не заметила привычного устрашающего силуэта позади. Это могла сделать только она!.., но зачем? Разве боги смерти все же вмешиваются в дела людей? — Слушайте, я… — и тут L запнулась. Грудь сжало словно тисками, мир с бешеной скоростью понесся вокруг. Ложка выскользнула из пальцев, и детектива, не сумев удержать равновесие, полетела на пол. Ее подхватили знакомые теплые руки. Райто… L удалось сфокусировать взгляд на ее лице. Тонкие губы, столько раз улыбавшиеся детективе особой улыбкой влюбленных, столько раз целовавшие ее по утрам, теперь растянулись в победной ухмылке, и это ранило сильнее любых сердечных приступов. Так значит Райто просто воспользовалась чувствами L, подобралась поближе и нанесла смертельный удар. Неужели все те счастливые мгновенья, все любящие взгляды и ласковые слова, вся любовь — все это было фальшивкой, обманчивой иллюзией? И сердце рвется уже не от смертельных судорог, а от обиды и тоски… Но Кира не сможет обмануть ее. Кого угодно, но не ее. Ягами может натянуть на лицо эту мерзкую улыбку, но ей не скрыть за ней боль в своих глазах — а эта боль, понимает L, гораздо хуже той, что терзает сейчас ее саму. Потому что боль, затаившуюся в карамельных глазах Райто пронесет через всю жизнь. Эта боль будет приходить к ней в кошмарах ночью, лежать камнем на сердце днем, кромсать ее душу, стоит краем глаза заметить иссиня-черные волосы или джинсы с белой кофтой. О, Ягами Райто, ты сама загнала себя в созданный для тебя тобой же личный ад. И это ли не победа L над тобой? Сейчас, медленно закрывая глаза под тяжелые удары умирающего сердца, L не злилась на Райто. Ее губы беззвучно шевельнулись, прошептав одно слово. — Спасибо…

...за твои улыбки и поцелуи по утрам и перед сном. …за твою заботу и взволнованное «дурашка». …за твои нежные руки, мягкие губы и теплые глаза. …за всю любовь, которую ты отдавала мне без остатка. …за то, что показала мне рассвет. …за твои ласковые объятия. …за то, что научила меня любить. …за то, что была рядом. …за то, что ты была. Спасибо, Ягами Райто.

L успела увидеть слезы, подступающие к глазам ее убийцы и улыбнулась. Ее глаза закрылись, и девушка шагнула в последнее видение, сгенерированное умирающим мозгом — залитую светом восходящего солнца комнату, где ждала ее Райто. Их «никогда» превратилось в ее вечность.