Sick

      Горячо… Так горячо и безумно жарко. Воздух тяжелый и влажный, из-за чего с каждым разом все сложнее дышать, но в тоже время холодный, раздражающий лёгкие и связки, вызывающий новые приступы кашля, что отзываются болью не только в горле, но и в голове, заставляющий дышать через плед — так теплее и кашля меньше.       Мышцы сводит в лёгкой судороге каждые пять-десять минут, а в груди так неприятно тянет, из-за чего спустя пару дней страданий захочется рыдать.       Глаза устали, болят и слезятся, приходится держать их закрытыми, но и уснуть не получается из-за давящей боли у висков.       Комната освещенна только теплым светом тусклой лампы. От переизбытка одеял видно лишь потолк и угол окна укутанный бежевой шторой балахоном спадающего вниз. Слышется щелчек замка и тихо закрывающуюся дверь. Шоркающие шаги, что направляются в спальню. Определённо в спальню. — Милый, как ты? — Юнги плюхается рядом на кровать и обнимает одной рукой хрупкое тельце. — Не очень… — голос хриплый, совсем тихий, исчезающий под конец вовсе. — Ты что-нибудь ел сегодня? Прости, что пришлось оставить тебя одного… Эта работа так выматывает. — старший жмется ближе и чувствует у шеи глубокие, совсем тяжелые вздохи. — Я понимаю, Хен. Все в порядке. — Ты не ответил. Опять ничего не ел весь день? — пальцы перебирают светлые пряди, немного оттягивают их назад и снова поглаживают сверху. — Прости… тошнит и голова кружится, а еще так дико жарко… Хен, я больше не могу так… Когда это закончится? — Когда ты поправишься. — рука скользит под одеяло, укладываеся на бедро младшего и слегка сжимает его. — Потерпи ещё немного и все пройдёт. — Но, хен, две недели ведь уже прошло… Почему антибиотики не помогают? — Чимин немного хнычет и утыкается в ключицу старшего. — Милый… Хочешь куриный супчик? — знает ведь как тему переводить в случае с младшим. — Только если ты меня покормишь. Ты ведь покормишь? — Пак с трудом, но все же открывает глаза и смотрит на Юнги из-под ресниц совсем мутно, вскользь. — Конечно. — старший лишь улыбается и идёт на кухню.       Почти сразу квартиру наполняют приятные запахи специй и мясного бульона, от чего у младшего уже текут слюнки, хоть он и знает, что скорее всего есть придётся через силу, ибо самочувствие совсем не позволяет, но суп любимый и Юнги тоже любимый, и обижать его совсем не хочется, поэтому парень съест.       Последнюю неделю болезни, младший стал совсем капризный. Часто хнычет и жалуется. Много спит и так же много обижается. Возможно из-за болезни, а возможно и за тем, чтобы старший стал уделять ему чуть больше своего времени. Юнги старается приходить домой пораньше и звонит при каждом удобном случае, вот только Чимину все равно мало и старший его прекрасно понимает, но ничего не может поделать. На работе полный завал, постоянные проверки компании из-за чьего-то иска и жалобы, крики, задержки в зарплате и просто невыносимые условия, но Мин терпит. Терпит ради того единственного, вокруг которого крутиться весь его мир, ради Чимина, который несколько лет грезит об одном и том же. Юнги старается покупать все, о чем просит его "малыш", старается не баловать, но разбаловал уже давно. Старается угодить, ведь все что у него есть это он. Его любимый, через чур доверчивый и искренний, нежный и заботливый Чимин.        А Чимин совсем не собирается никого обманывать, просто без старшего так одиноко и совсем не уютно в их небольшой квартирке. Без него совсем плохо и холодно, как будто его состояние полностью зависит от присутствия этого "бесчувственного" парня. Младший прекрасно знает, что его любят и стараются заполнить любое пустое место своим присутствием, лишь бы стало чуть легче, чуть проще вздохнуть, но как же хочется обнять и не отпускать никуда. Ни на работу, ни в магазин. Умереть от истощения, но держать крепко в своих руках до последнего. Приклеить, пришить, приковать наручниками, связать... Это почти сумасшествие, почти клиника, но так манящие... Может показаться, что Пак бесстыже врет, прикрываясь своей болезнью, лишь бы подольше рядом, но это не так.       Паку действительно плохо. Лекарства почти не помогают, еда совсем не лезет из-за чего голова кружится в два раза сильней, вкусы и запахи притупились уже давно, а постоянный озноб вперемешку с болью и температурой совсем добивается слабое, почти не подвижное тельце.       Суп, на удивление, оказался вкусным. Не таким, как вся остальная еда последние две недели, а действительно вкусным. Чувство тошноты немного поутихло и от этого стало так хорошо. Почти до слез приятно. — Что ты туда такого добавил, ведьма моя белобрысая? — откидываясь обратно на подушку спросил Пак. — Всего лишь пару лягушиных шкур, принцесса.— пристроившись рядом с младшим ответил Мин. — Понравилось? — Очень. — Нужно выпить лекарства. — все так же не открывая глаза и прижимая к себе Чимина напомнил старший. — Какой смысл, они ведь не помогают. — поудобней уложив свою голову на руку Мина прошептал Пак. — Смысл в том, что если ты сейчас уснешь не выпив лекарства, я не свожу тебя на море, потому что, кто-то будет лежать в больнице с осложнениями. — Все не на столь-... Подожди, море?! — подорвался младший, тут же схватившись за голову. — Дурак что ли так резко вставать?       Юнги присел рядом и поддерживая Пака за спину протянул ему стакан с водой. Отпив немного, Чимин отдал стакан и примостил свою голову на плече старшего. — А как же работа? — Я взял отпуск. Так что поправляйся быстрей и поедем отдыхать.— слова сопровождались легкими поцелуями в висок и протянутыми в ладонях лекарствами. И вот разве можно ему отказать?       Больше под одеялами не было так жарко, ведь рядом с Юнги всегда было хорошо. Его тело было немного прохладным и так приятно успокаивало своим запахом, что любая болезнь отходила на второй план. Плечо старшего идеально подходило под его голову, а закинув на его тело ногу было божественно, ведь по коже тут же начинали скользить родные, холодные пальцы, что, то сжмали смуглую кожу под собой, то совсем едва касались. От всего этого хотелось просто исчезнуть. Слишком хорошо, слишком правильно, слишком по Миновски. Мурашки бегали то туда, то обратно из-за чего младший стал странно хихикать в острое плече старшего.       Отсутствие нормального сна и питания сказались на младшем странно. Он стал более чувствительным к прикосновениям и словам, от чего всего через пару минут безобидных ласк его полностью сморило. — Я люблю тебя — едва вымолвил Чимин, прежде чем провалиться в сон. — И я тебя, — сжимая в своих объятьях младшего чуть сильнее чем нужно, ответил Юнги и поцеловав его чуть взмокший лоб укрыл обоих одеялом с головой. — Спи сладко, мой хороший, и пусть тебе сняться самые лучшие сны.        За окном слышались звуки проезжающих мимо машин и разговоры людей. Кто-то ругался, а на площадке возле дома смеялись дети. Вокруг кипела жизнь, даже не смотря на поздний час.       Но в небольшой квартирке на пятом этаже, где пахло куриным супом и горел тусклый светильник спали два парня. Молодых или не очень — совсем не важно. Важно лишь то, что рядом им хорошо, что чувства двух людей могут изменить многое, что их "вместе" длиться уже очень давно и совсем не спешит заканчиваться. Важно лишь то, что утром они проснуться совершенно счастливые, а младший наконец сможет встать с кровати спустя две недели мучений. Температуры больше не будет и все что было в эти дни забудется. Все, кроме любимого супа и не меньше любимой белой макушки, что так неуклюже, но все-таки переживал.