Проза литературных гениев

Слабый ветер прогонял чужие волосы заставляя их чуть переплетаться и ласкаться солнцем. «Голова скоро нагреется» — так подумал Федор сидя на пеньке под боком больницы для бедных, где работал его отец. Он чуть вскидывал ноги и разглядывал тонкие линии на своих руках, почему так интересно? Он и сам не понимал. федор был понимающим, а главное любопытным ребенком. в своем возрасте, (девять лет) он желал познать все тайны. Стремительно изучал все что было накоплено в скромной библиотеке в их доме, вроде знания не яблоко, но хочется вкусить. Мальчик вдруг ощущает щекотящее ощущение и поднимает бледное лицо и его светло фиолетовые глаза сталкиваются с приятными темно карими. Как шоколад, который принесли однажды его отцу в знак благодарности. Он чуть дергает носиком чтобы втянуть приятный аромат ромашек которые она поднесла к его лицу. Слабый запах цветов, такой чудесный хоть идет от вполне обычного цветка. Стоит лишь снова вдохнуть — ах, это же та самая полянка по которой они совсем недавно бегали, он никогда не спутает этот приятный аромат. Ее очаровательная красивая улыбка была подобна солнцу, Федор и сам не понял как влюбился в нее. Это чувство было ему еще незнакомо, казалось, надо как-то поприветствовать его. А как? Это ведь неизвестное существо. «Любовь» — такое странное непонятное существо, оно вечно выкидывает что-то неожиданное, но говорят, что после этой маленькой неожиданности сердце трепещет. Федя об этом знал из совсем недавно прочитанной книги. Он даже не знал как встретить этого зверя, но он знал точно. Если он сейчас так легко опустит руки, то вряд ли станет сильным и не сможет защитить его милую…* — Федя, пошли поиграем — нежность так и читалась в ее детском голоске. Его щеки загораются слабым румянцем, хотя вряд ли юная барышня… , увидела его. Что-то должно случиться, но он не знал что. Они неторопливо шли по зеленой травке, где-то слышался шелест ручейка, такой приятный. Она снова прячется где-то за деревцом пока Федор ищет ее своим взглядом. хихикает, ведь понимает что Федор ее уже нашел, просто тянет время. Садясь вместе с ней под большой дуб, они оба прижимаются спинами к стволу. Он как обычно держит книжку в тонком бумажном переплете и тихо читает так, чтобы было слышно лишь ей. А она радостно слушает его и иногда смеется от его необычайно интересной игры, ведь она отлично знает, что лишь Федя мог так хорошо читать. Вдруг он замолкает, наверное чтобы перевести дыхание и чуть повернувшись, она тянет хрупкие ладоши и чуть поглаживает его щеки глупо улыбаясь и утыкаясь носиком ему в шею и вдыхая в легкие слабый запах медицинского спирта исходящий от него. — Федя, а давай когда вырастем.напишем.ро.ро.роман! — воскликнула вдруг девочка нависая над мальчиком и и щекоча его бока, и вот, слышится хохот. Но слабый. Федя не умел громко смеяться как другие дети. Он молча разглядывал ее черты лица, такая красивая. И рука сама потянулась и сорвала одну ромашку осторожно вплетая ей за ухо, на что она хихикнула. — Я был бы не против написать с тобой роман…- прошептал он в ответ ей. Снова разбегаются. Он идет к отцу помогать с обходом, ведь бедные уставшие люди сейчас ждут спасения. А девочка ушла, и завтра они снова встретятся и снова побегают, снова помечтают и снова порадуются… Мальчик разлепляет глаза и смотрит на светло голубое небо по которому плывут облака, так медленно и тягуче. Ее до сих пор не было, что странно. Он поднялся и потянувшись стал смотреть по сторонам, пока не услышал крик. Бежал не жалея собственных ног, он ощущает страх. Почему? Он не знает.Сердце бешено билось, но он резко останавливается и широко распахивает глаза. Он не мог сдвинуться с места от увиденной его собственными глазами картины, что же это. Как же так, почему тонкие ручье все еще горячей обжигающей крови спускается по чужим старческим рукам? Почему же этот человек так легко зарубил столь невинную пташку? Нет, этот человек зарубил не девочку — а самого себя, свою жизнь, свою совесть и честь, но Федор вспоминая это лишь сейчас с уверенностью скажет — это было далеко не первое преступление этого мужчины. Ее лицо словно замерло, бледность подступала, а ресницы замерли и губы были приоткрыты в молчаливом стоне, словно она хотела что-о сказать. Но почему же так больно? Это и есть «удушающее чувство»? — с непониманием думал Достоевский сжимая маленькие кулачки и смотря на все еще жуткую для его глаз картину. Такое платье, он впервые его запомнил так детально; легкие темно-фиолетовые узелки сотканные бережно чьими-то руками, белые рукава и легкая пышноватая юбочка. Однако столь невинный образ портили багровые пятна. Федор вдруг ощутил неприятное ощущение, резко захотелось помыть руки. Отмыть их от крови, пусть она своя или же чужая — она наводит страх. Когда же бросили тело девочки на землю, словно старую куклу никому ненужную, испачканную и грязную. Но только вот, ему нужна эта кукла и он подходит к ней, когда тот «дьявол» уходит. Он осторожно приподнимает ее и убирает ладошкой чужие пряди прилипшие ко лбу, и чуть убрав ладонь он замечает что эта самая кровь застыла на его руке. Чуть подняв девичий затылок, он замечает раскрытую рану. Словно ее беспощадно били пока голова не разобьется вдребезги, словно этот проклятый убийца получал удовольствие от каждого посмертного вздоха этой девочки! Он до сих пор не помнит как притащил ее тело в скромную больницу и передал ее в руки отца. Но помнит до сих пор ее улыбку, ее красиво опущенные глаза и невинную мечту что сохранилась единственным светлым лучом в закрытом на замок сердце Федора Достоевского. Будущего Бога, что спасет этот мир от грехов.